В 2006 году Францию всколыхнуло шокирующее преступление: отец семейства в собственном доме, в морозильной камере, нашел два замороженных трупа новорожденных детей. Семейная пара - Жан-Луи и Вероника Куржо - отрицали всякую причастность к страшной находке, но тесты ДНК показали, что оба тела принадлежат их общим детям. Этот факт открыл глаза Веронике, и она призналась в их убийстве. А после ареста женщина вспомнила, что был еще один ребенок, в 1999 году.
Его она сожгла в домашней духовке. К трем мертвым детям, у пары имеются еще двое живых, мальчики 12 и 14 лет от роду. Родители в них души не чают.
Психиатрическая экспертиза признала убийцу вменяемой, заговорили о пожизненном заключении, обозреватели строили предположения - семья-де, бедная, женщина страдала послеродовой депрессией… Но в процессе расследования ситуация повернула совершенно в другую сторону. Защита заговорила о так называемом синдроме неприятия беременности, редчайшем психологическом отклонении, малоисследованном и практически не известном широкой общественности. Мало того - некоторые психиатры сомневаются в его существовании!
Женщина с подобным синдромом не просто не понимает, что она беременна - все гораздо сложнее. С беременной не происходит тех изменений, которые привычны и нормальны в ее положении: у нее продолжаются менструальные кровотечения, грудь сохраняет обычную форму и не болит, никаких отклонений в поведении или пристрастиях, по мнению большинства людей, свойственных беременным женщинам, не происходит. «Но как же главный визуальный признак беременной женщины, как же растущий живот?» - спросите вы и будете совершенно правы. У женщины с подобным синдромом живот… не растет. Ребенок вместо того, чтобы располагаться впереди материнского тела, вытягивается вдоль ее позвоночника, живот при этом остается условно плоским.
Дискомфорт, который обычно причиняет беременность, особенно на поздних сроках - частые мочеиспускания, усталость, одышка, в конце концов, движение ребенка внутри тела - женщиной либо абсолютно не воспринимаются, либо бывают поняты неправильно. Психологически женщина не беременна, поэтому и физиологические проявления вынашивания ребенка минимальны - психика матери игнорирует сам этот факт.
Интересно, что в том случае, если женщине извне поступает информация о ее положении - УЗИ, рентген, случайный анализ крови - женщина моментально осознает себя беременной и через минимальное время физиологические проявления беременности также приходят в норму - появляется живот, увеличивается грудь, темнеют соски.
Если же у женщины, которая не осознает себя беременной, наступают роды, то и мать, и ребенок имеют все шансы значительно пострадать (не так-то просто нашей современнице родить без посторонней помощи). Новорожденные дети очень часто погибают - чаще причиной смерти становится несчастный случай, но иногда матери убивают ребенка и выбрасывают его, психологически акцентируясь на том, что это - не ребенок, это - нечто, отход работы организма. В то же время большинство женщин в процессе родов либо понимают, что происходит, либо вызывают врача по причине дурного самочувствия и ситуация относительно благополучно разрешается.
Этот психологический феномен исследован мало, не описан в медицинской литературе и крайне затруднителен в диагностике. Очень мало статистических данных о женщинах с подобным синдромом и, исходя из них, сложно определить какую-либо «группу риска». Ни один фактор - ни возраст, ни заболевания, ни социальная группа - не является преобладающим, какой-либо специфический профиль отсутствует. Из-за того, что остальную часть реальности - кроме беременности - женщина воспринимает абсолютно реалистично, адекватно, в случае смерти новорожденного чаще всего ее обвиняют в убийстве и осуждают. При этом женщина не может вспомнить, как совершала преступление и отрицает, что была беременна.
В случае с Вероникой Куржо есть некоторые особенности. Да, ее муж утверждает, что не замечал, чтобы она была беременной - но объяснение этому находят не в том, что ребенок располагался необычным способом, а в том, что Вероника - женщина крупная. Почему муж и двое детей не заметили, что с матерью не все ладно - роды не проходят за десять минут, как онемение пальцев, после родов остаются следы как в помещении, так и на теле, лице роженицы. Как минимум, она выглядит усталой, осунувшейся, больной, не может легко передвигаться.
Кроме того, роды, которые закончились убийством детей, не были для Вероники первыми или вторыми. А по некоторым сопровождающим родовой процесс ощущениям - их знают рожавшие женщины; это, например, достаточно заметные болезненные схватки и потуги - неоднократно рожавшая женщина вполне могла предположить, что происходит. Кроме того, если тело первого ребенка Вероника уничтожила, то два других сохранила - разное отношение указывает как минимум на проблески сознания. Ну и сам факт того, что Куржо совершила детоубийство трижды, пугает…
Муж Вероники поддерживал ее все три года, пока шло расследование, и на процессе, который проходил с 9 по 19 июня, свидетельствовал в ее пользу. Он много говорил о том, что у его жены серьезные проблемы с психическим здоровьем и мало - о смерти своих детей. Вероника на процессе заявила - к слову, она в тюрьме прошла специальный курс психотерапии, во время которого поняла, о каком заболевании идет речь и, по-видимому, как это заболевание поможет ей не попасть за решетку на всю оставшуюся жизнь - «Мое тело отказалось принимать беременность. Отношения с теми детьми у него так и не сложились. Я знала, что беременна, только не осознавала, что беременна детьми». Конечно, это слова больного человека. Суд принял во внимание расстройство психики обвиняемой и то, что у нее дома двое несовершеннолетних сыновей. Восемь лет, но с правом освобождения через четыре года, три из которых она уже отсидела - приговор, в мягкость которого не может поверить вся Франция.
Никто, конечно, не требует крови Куржо - месть за три детских трупика бессмысленна настолько же, насколько бессмысленна их смерть. Но… Если Вероника Куржо больна настолько, что не осознавала своих действий, почему же ее не отправили в психиатрическую клинику - во-первых, чтобы оградить и общество, и ее саму от возможных проявлений ее болезни и во-вторых, чтобы там к ней пришло осознание ужаса содеянного? Раскаяние, страдание, скорбь, отчаяние - нормальные, адекватные чувства человека в подобной ситуации, но только не твердолобая уверенность в собственной невиновности, «ибо не ведала, что творила»…
Почему человек с нарушением личности, совершивший тяжкие преступления на сексуальной почве (в простонародье - маньяк), должен находиться пожизненно либо в тюрьме, либо в лечебнице, а женщина, виновная в тройном детоубийстве, которая на протяжении нескольких лет хладнокровно прятала трупы младенцев - на свободе? Маньяк опасен для общества, а Вероника Куржо - нет? Выходит, что люди, которых извращенец (на минуточку, тоже психически больной) встречал и насиловал на улице - общество и их нужно защищать, а вот новорожденные дети мадам Куржо - не общество. И чего их защищать, они уже умерли… Так выходит, что ли?
Человеческое сознание - область темная. Гордясь прогрессом, Homo Sapiens, возможно, когда-нибудь увидит самые далекие уголки Вселенной, познает круговорот мельчайших частиц и научится замедлять время. Построит антропоморфных роботов и - чем черт не шутит! - научится читать мысли и программировать желания. Но поймет ли он хоть малую толику из того первобытного хаоса, который царит в его собственной голове?
А пока - пока Вероника Куржо вернется к своим детям уже через год и, видимо, по-прежнему будет им прекрасной матерью. До следующей беременности?
Наталья Руденко
