Матвей Иванович остался в воспоминаниях не только как герой множества сражений и один из главных "спсасителей Отечества" в войне 1812 года, но и как персонаж комический. Прямой казацкий характер с казачьей же хитринкой и своеобразным гонором делал его странным и забавным для высшего света - однако, несмотря на свою простоту и "светскую неуклюжесть" герой был "в седле" не только на поле боя, но и при дворе - и не только Императора Российского, но и европейских монархов.
Неоднократно уже писал о Платове и отдельно, и в связи с другими темами, к примеру - вот:
Песни и анекдоты о Платове
Платов - императрице Марии Федоровне о "гуляньи"
"Любо, братцы, любо" - песня о Платове
Донские казаки в войне 1812 года
Рисунок слева: Граф Платов, гетман казаков. (Гравюра неизвестного художника. 1813 г. ГИМ)


Далее - цитата noel_ja (оригинал здесь):

 Хвала, наш вихорь – атаман,
Вождь невредимых, Платов!
Твой очарованный аркан
Гроза для супостатов.
Орлом шумишь по облакам,
По полю волком рыщешь;
Летаешь страхом в тыл врагам,
Бедой им в уши свищешь!
Они лишь к лесу – ожил лес,
Деревья сыплют стрелы!
Они лишь к мосту – мост исчез!
Лишь к сёлам – пышут сёла!

В.А. Жуковский

Физика и мораль ничего.
В 1814 году, побывав в Англии в свите Александра I, Платов привез оттуда некую англичанку (как он говорил, в качестве "компаньонки").
Денис Давыдов спросил атамана, как он ухитрился "закампаньнить" оную мисс, не зная ни слова по-английски. Ответ был таков:
- Это совсем не для физики, а более для морали. Она добрая душа и девка благонравная. К тому же такая белая и дородная, что ни дать ни взять ярославская баба. Не берем на себя смелость пояснять, что имел в виду атаман, под понятием "физика" и "мораль".

Истина в вине
Когда Платову представили Н.М. Карамзина (как писателя), он сказал:
- Очень рад познакомиться. Я всегда любил сочинителей, потому что все они пьяницы.
Очевидно латинскую поговорку "Истина в вине" атаман понимал в широком смысле: "В вине не только истина, но и успех в сочинительстве".

Не хочет ли он ...
На одном из придворных балов Платов так оценивал некоторых его участников: "Вот, например, Ветерник (речь шла об австрийском канцлере Метернихе) - по шерсти и кличка. Так и вертится, куда ветер дует. Вот и Ш...конф. Он думает, я ему поклонюсь. Не хочет ли он ..."
Полный салонных условностей, XIX век не допускал воспроизведения на бумаге выражений, употребляемых атаманом войска донского. Вместо них в первоисточнике стоят точки.

Не состоявшийся зять.
Оставление русской армией Москвы в 1812 году уязвило национальную гордость и профессиональное самолюбие Матвея Ивановича. В сердцах он поклялся: "Если кто, хоть простой казак, доставит ко мне Бонапартишку - живого или мертвого, за того выдам дочь свою!"
Можно обоснованно предполагать, что это обещание было воспринято современниками, как глупая похвальба или неостроумная шутка. Однако спустя примерно месяц какой-то казак чуть не стал атаманским зятем. Произошло это при следующих обстоятельствах. "Бонапартишка" объезжал район сражения под Малоярославцем в сопровождении маршалов Бартье и Мюрада, генерала Раппа и нескольких штабных офицеров. Перед ними показалась группа всадников, которых посчитали своими. Неожиданно с криком "Ура!" они устремились на императорский кортеж.
Кто знает, как сложилась бы история не только Европы, но и всего мира, если бы казаки Платова (а это были они) не поторопились (если бы они сближались неопознанными, без шума до тех пор, пока это было возможно). В этом случае ведь у французских гвардейских егерей и польских кавалеристов было бы мало шансов спасти своего императора.
Примечательно, что обещание атамана стало известно в Англии и в Лондоне появился в продаже портрет девицы в казачьем костюме с надписью "Мисс Платов" и следующим изречением оной "мисс": "По любви к отцу отдаю руку, а по любви к отечеству и сердце свое".

Не нужно знать языков
Платов любил пить с прусским генералом Блюхером. Вино, любимое атаманом и приятное для его собутыльника, было "Цимлянское". Очевидцы рассказывали, как происходило это русско-прусское возлияние. Сидят атаман и генерал и молча тянут вино.
Обычно Блюхер на каком-то стакане "отключался" и его увозили адъютанты, а Платов сокрушался:
- Люблю Блюхера! Славный, приятный он человек. Одно в нем плохо: не выдерживает!
Адъютант Платова (он же переводчик) Смирной спросил как-то у своего шефа:
- Блюхер не знает русского, а вы немецкого.
Какое же удовольствие вам от этого знакомства?
- Как будто здесь нужны разговоры, - ответил атаман. - Я и без них знаю его душу. Он потому и приятен мне, что сердечный человек.

Герцог ничто перед дюком
Платов приказал своему адъютанту Смирному написать письмо герцогу Ришелье. Адъютант так и написал на конверте: "Герцогу Эммануилу Ришелье".
- Какой же он герцог, - заметил Платов. - Он - "дюк".
- Но это одно и то же, - пояснил адъютант. Матвей Иванович был непреклонен:
- Станешь ты меня учить. Герцог ничто перед дюком.