Недавно посмотрел фильм и прочитал несколько постов о загадочном племени, живущем в самой глубине джунглей Амазонии, члены которого не умеют считать даже до трех, не различают цвета, не пользуются местоимениями, у них нет культа предков и вообще какой-либо религии. Более того: у них нет понятия времени в привычном нам понимании (день-ночь, неделя, месяц, год), нет у них и присущего нам понятия о взрослении и стыде (сломал ногу один мальчик другому – ну ничего – случилось и случилось! – вылечим!).

Постольку, поскольку я непосредственно не общался с членами племени, свои предположения я могу строить лишь на имеющихся выводах белых людей, которые за более чем 30 лет успели неплохо исследовать язык и быт этого племени. Свое видение я буду выражать в виде комментариев к уже имеющимся выводам и констатациям фактов.

После всего увиденного и прочитанного мне все более и более реальной стала представляться идея о том, что пираха (а именно так называют себя индейцы) совершенно не отошли от понимания вещей, присущего детям дошкольного возраста. Ведь в этом возрасте мы в основном воспринимаем опыт, накопленный родителями, но уже можем и сами худо-бедно ориентироваться в этом мире и даже оставшись с ним совершенно наедине выжить, приспособиться и занять свою нишу (примеры выросших в разных условиях Маугли продолжают расти и множиться).

Прежде, чем читать мои изыскания, рекомендую ознакомиться с несколькими статьями, в которых затрагиваются разные аспекты бытия и языка этого племени:
http://oko-planet.su/science/sciencenews/117200-nezemnoy-yazyk-indeycev-piraha.html
http://abyssman.livejournal.com/95930.html
Особенно полно: http://olga-arefieva.livejournal.com/152605.html

Первый из постов, который я собираюсь прокомментировать состоит в основном из фактов, касающихся в основном очень необычных с нашей точки особенностях языка пираха. Ссылка на оригинал: http://www.psychologos.ru/%D0%9F%D0%B8%D1%80%D0%B0%D1%85%D0%B0

"Есть на свете один небольшой народ - всего 300-400 человек - уже несколько десятилетий вызывающий головную боль и одновременно восхищение антропологов и лингвистов своей примитивностью. Речь идет о народности пирахa - самом примитивном народе мира. Живут они в Амазонии, на берегах реки Майси, занимаются охотой и собирательством и о Боге ничего не знают. Их язык - последний обломок некогда процветавшей муранской семьи языков.

Сразу объясню, что пирахa подтверждают гипотезу Сепира-Уорфа о том, что мышление человека обусловлено его языком. Иными словами - «Границы моего языка есть границы моего мира» (Л. Виттгенштейн).

Каков же язык и культура пирахa? Вот их основные признаки (а главный признак – чрезвычайная бедность абстрактного мышления):

1. Самый бедный в мире набор фонем. Всего три гласных (a, i, o) и восемь согласных(p, t, k, ', b, g, s, h). Правда, почти каждой из согласных фонем соответствуют два аллофона. К тому же язык имеет и «свистящую» версию, употребляемую для передачи сигналов на охоте.

В детстве мы обычно не выговариваем половину звуков, заменяя более сложные на более простые, зато сколько разных интонаций можно услышать от ребенка, просящего у мамы купить мороженого!? Свист дети тоже активно используют, особенно в дворовых играх и иногда даже выдумывают особый язык свиста (во-первых, чтоб никто не догадался, а во-вторых, слышно лучше).

2. Абсолютное отсутствие счета. Все остальные народы мира, сколь примитивными бы они ни были, умеют считать хотя бы до двух, т.е., различают «один», «два» и более двух. Пирахa же не умеют считать даже… до одного. Они не различают единственности и множественности. Покажите им один палец и два пальца - и они не увидят разницы. У них имеются только два соответствующих слова: 1) «маленький / один или немного» и 2) «большой / много». Тут следует заметить, что в языке пирахa нет слова «палец» (есть только "рука"), и они никогда ни на что не показывают пальцем - только всей кистью руки.

Для детей цифры – слишком абстрактное понятие! Нет нужды считать конкретные предметы, особенно если ты не воспринимаешь прошлое и будущее. Вспомните, в какой ступор нас обычно ставили вопросы, сколько тебе лет и сколько у тебя дядь и теть, например.

3. Отсутствие восприятия целостности и частности. В языке пирахa нет слов «весь», «все», «всё», «часть», «некоторые». Если все члены племени побежали на речку купаться, то рассказ пирахa будет звучать так: «А. пошел купаться, Б. пошел, В. пошел, большой/много пирахa пошел/пошли». Также у пирахa нет чувства пропорции. Белые торговцы уже с конца 18 века ведут с ними меновую торговлю и всё дивятся: пирахa может принести пару перьев попугая и потребовать взамен всю кладь парохода, а может притащить что-то огромное и дорогое и потребовать за это глоток водки.

Удовлетворение сиюминутных потребностей, без мыслей, во что это обойдется, очень присуща детям. Если взрослый дядя скажет – принеси мне вон ту пачку красивых зеленых бумажек с папиного стола и я куплю тебе кучу мороженого, ребенок непременно это сделает, если родители еще не объяснили ему, что такое деньги.

4. Отсутствие подчиненности в синтаксисе. Так, фраза «он мне сказал, каким путем он пойдет» на пирахa дословно не переводится.

Когда все живут вместе, все на виду и на слуху – нет нужды особо пересказывать чужие слова. Здесь я не могу представить сколько-нибудь весомых доводов – оставлю это профессиональным лингвистам, занимающимся детством.

5. Чрезвычайная бедность местоимений. До недавнего времени у пирахa скорее всего вообще не было личных местоимений ("я", «ты», «он», "она"); те, которые они употребляют сегодня, совершенно явно заимствованы у соседей-тупи.

Если ты знаешь имена всех окружающих, надобность в местоимениях отпадает – так речь становится даже несколько проще и четче, что опять же присуще детям, которым обычно чужды сложные конструкции.

6. Отсутствие отдельных слов для обозначения цветов, и, следовательно, слабое их восприятие. Строго говоря, есть только два слова: «светлый» и «темный».

Если бы нам в раннем детстве не сказали, что дерево зеленое, море синее, а помидор красный, мы бы и не применяли такие в целом абстрактные понятия, как названия цветов, а просто сравнивали бы цвета известных нам вещей между собой. «Эта слива как море, но темнее, и как перо попугая, но светлее».

7. Чрезвычайная бедность понятий родства. Таковых всего три: «родитель», «ребенок» и «брат/сестра» (без какого-либо различия пола). К тому же «родитель» означает и деда, бабку и т.д.; «ребенок» - внука, и т.д. Слов «дядя», «двоюродный брат» и т.п. нет. А так как нет слов, нет и понятий. Например, половая связь тетки с племянником не считается инцестом, т.к. нет понятий «тетка» и «племянник».

Понятия родства – это типичный плод переданного родителями опыта. В принципе, достаточно сказать, что этот человек тебе близок и для ребенка этого будет вполне достаточно.

8. Отсутствие какой-либо коллективной памяти, более давней, чем личный опыт самого старого из ныне живущих членов племени. Например, современные пирахa не осознают, что было когда-то время, когда белых людей в округе вообще не было, что они когда-то пришли.

Если бы вам родители не рассказывали о своих предках, а лишь передавали накопленный ими опыт выживания, вы бы и восприняли только лишь его и передали бы собственным детям. А на вопрос ребенка: «А что было, когда не было ни меня, ни вас, ни ваших родителей?» Ответ: «А кто его знает??» был бы вполне удовлетворительным.

9. Почти полное отсутствие каких-либо мифов или религиозных верований. Вся их метафизика основывается исключительно на снах; правда, даже и тут они не имеют ясного представления о том, что это за мир. Тут надо заметить, что в языке пирахa нет отдельных слов «мысль» и «сновидение». «Я сказал», «я подумал» и «я увидел во сне» звучат одинаково, и лишь контекст позволяет угадать, что имеется в виду. Никакого намека на миф творения нет. Пирахa живут в настоящем времени и сегодняшним днем.

Миф и религия – продукты, свидетельствующие о наличии осознания собственного прошлого и обожествлении необъяснимого. А если нет необходимости в объяснении необъяснимого, то нет и религии. Сон – это другой мир и нет смысла в него соваться, все равно ничего не поймешь. Ударила молния – другие бы забоялись и принесли бы в жертву петуха, чтобы она не попала случайно в твой дом, а если такого чувства не возникает, то это можно воспринять лишь как одиночный факт, а не часть системы. Ну случилось и случилось. Не попала – хорошо! Попала – починим! Если ты живешь в абсолютно бессистемном мире, где нет даже измерителей времени и чисел, то различные погодные явления ты будешь воспринимать только лишь как отдельные факты, но не часть системы.

10. Практически полное отсутствие искусства (узоров нет, тела не раскрашивают, никаких серег или колец в носу не носят). Следует заметить, что дети пирахa не имеют игрушек.

А какой в этом смысл, когда никому ничего не нужно доказывать? Ведь нет же у них понятия о взрослении, присущего нам, поэтому и нет смысла себя как-то по-особому украшать – если не перед кем и незачем выпендриваться – надобность в выпендреже отпадает! Про игрушки – нет идей. Подскажите те, у кого есть.

11. Отсутствие последовательного суточного ритма жизни. Все остальные люди днем бодрствуют, а ночью спят. У пирахa же такого нет: они спят в разное время и понемногу. Захотелось поспать - лег, поспал 15 минут или часок, встал, пошел на охоту, потом снова немного поспал. Поэтому фраза «поселок погрузился в мирный сон» к пирахa неприменима.

При таком ритме жизни надобность в привычном нам счете времени действительно не нужна. Вспомните себя в детстве, когда нам ночью спать не хотелось, а днем наоборот, и мы не понимали, почему нужно спать именно столько. И уже родители навязывали нам свое видение этого вопроса, поэтому одни из нас стали совами, а другие – жаворонками. А не будь такого вмешательства – продолжали бы мы спать где и когда хотим.

12. Отсутствие накопления пищи. Никаких лабазов и хранилищ нет. Все принесенное с охоты мясо немедленно съедается, а если следующая охота неудачна - ходят голодными до тех пор, пока снова не повезет.

Вспомните себя, собирающего груши или малину, например. Если вы и откладывали запас, то он был очень небольшой, с расчетом на то, чтобы съесть через пару минут. Это опять же искусственно привитое нам осознание того, что если не запасешь – потом не будет! А если круглый год различные деревья плодоносят без перебоев, рыбы и дичи всегда вдоволь, то надобность в делании припасов отпадает сама собой.

При всем при этом пирахa своей жизнью очень довольны. Они считают себя самыми обаятельными и привлекательными, а остальных - какими-то странными недочеловеками. Себя они называют словом, буквально переводимым как «нормальные люди», а всех не-пирахa (и белых, и других индейцев) - «мозги набекрень». Интересно, что самые близкие (в генетическом отношении) к ним индейцы мура когда-то, очевидно, были такими же, как и они, но затем ассимилировались с соседними племенами, утратили свой язык - и свою примитивность - и стали «цивилизованными». Пирахa же остаются такими же, как были, и на мура смотрят свысока."

Послесловие

И в качестве эпилога мое мнение относительно изначального происхождения племени пираха, основанное на вышеприведенных фактах.

Поскольку пираха практически не оперируют абстрактными понятиями, живут одним днем и основываются лишь на данных собственного опыта (т.к. родители прививают детям лишь элементарные навыки выживания), можно сделать предположение, что первые пираха не восприняли опыт прошлого и основывались лишь на методе проб и ошибок. Это может случиться лишь в том случае, когда сознание ребенка не будет подвержено влиянию опыта пережитого родителями, а также усвоенного родителями из уст своих предков. Можно предположить довольно фантастичную версию о том, что первые пираха были детьми, насильственно или случайно отлученными от взрослых в том возрасте, когда они уже могли приспособиться к окружающим условиям, но не восприняли еще достаточно накопленного взрослыми опыта. Это могло случиться в случае, если взрослых внезапно постигла какая-либо катастрофа, либо соседнее племя отправило детей подальше – как им казалось, на верную смерть. Но могло произойти и иное: одно из соседних племен изгнало своих соплеменников, страдавших чем-то вроде задержки в развитии. До поры до времени с этим фактом еще мирились, но, в конце концов, не вытерпели и отселили подальше от себя уже вполне взрослых людей, умственные способности которых не перешагнули барьера 4-5-летнего возраста. Оставшись наедине сами с собой они стали в искаженной форме воспроизводить опосредованно усвоенный во время жительства в племени опыт предыдущих поколений, при этом не осознавая себя его частью, и упустив множество деталей из обыденной жизни племени, которые они по тем или иным не могли воспроизвести. Если одна из ситуаций, описанных выше гипотетически имела бы место в реальности, этим можно было бы легко объяснить многие особенности быта и языка этого загадочного племени.