Большое Голоустное - крупное (600 жителей) село в 120 километрах от Иркутска по автодороге и в 30 километрах от показанных в прошлой части Больших Котов по Большой Байкальской тропе. Однако пусть не обманывает сходство ни названий, ни видов с байкальской воды. Большое Голоустное - совсем другое: это настоящее, живое, старое село. Быть может, самое старое на всём Байкале: хотя возраст большинства селений на странно малолюдных берегах Священного моря сложно назвать однозначно, дельта Иден-Гола (Голоустной реки) была важным местом в дорусские, а то и в домонгольские века - здесь находилась старейшая переправа Байкала.

Я вряд ли поехал бы сюда среди зимы только ради этого факта, кабы не поиски сказочных красот байкальского льда, который в последние годы редко не скрыт под снегом.

В Сибири вообще, а в Иркутской области в особенности, крупные автодороги называют красивым старым словом "тракт". По левобережью в областном центре проходят Московский тракт, нанизывающий на себя всю агломерацию Большого Иркутска, и головокружительный Култукский тракт среди сопок Олхинского плато - оба они являются частью цепочки федеральных трасс Москва - Владивосток. Из пади Топки на северной окраине Иркутска расходятся Александровский тракт вниз вдоль Ангары и Качугский тракт на Верхнюю Лену, от которого ответвляется ещё и Ольхонский тракт. Короткий Байкальский тракт уходит вверх вдоль Ангары, в туристические Тальцы и Листвянку. И самым загадочным тут выглядит Голоустненский тракт, начинающийся сразу за аэропортом. Продравшись через дачи, он нанизывает на себя всего несколько селений, ближайшее из которых с лёгкой руки авиаторов превратилось из бурятского "добогор" ("выпуклость") в русское Добролёт.

2.


Сквозь эти деревни 1-2 раза в день ходит автобус, причём расписание его построено так, что съездить в Голоустное без ночёвки выйдет только по воскресениям. Но мы ехали как раз-таки с ночёвкой: незаменимый сайт с архаичным дизайном, каждый день публикующий спутниковые снимки Байкала, манил в Голоустное широкой чёрной прогалиной среди белых снегов. Я подбил ехать с нами двух местных автостопщиц да Владислава estrella_de_sur, который в те же дни приехал в Иркутск кататься на коньках по льду Байкала. Но как предупреждали меня гиды накануне поездки, чистый лёд на Славном море - вопрос одного дня. Уже на выезде из города стало ясно, что вопрос этот решается не в нашу пользу - все 120 километров мы ехали сквозь нудный снегопад.

3.


Голоустненский тракт, на последних километрах грунтовый, в меру живописен: на полдороги у обочин начинают мелькать скалы, а за полсотни километров до Байкала вырастает километровый Приморский хребет. У его подножья встречает Малое Голоустное с деревянной церковью Серафима Саровского (2016). И я бы сказал, двум Голоустным пора бы уже обменяться названиями: если в Большом живёт 600 человек, то здесь - 1300. За последними околицами невольно вжимаешься в кресло, ожидая серпантинов над тёмным падями... но дорога не меняет высоты. Едва заметная издали Голоустная речка, или Иден-Гол, насквозь прорезает горы.

3а.


От Большого Голоустного по тракту достопримечательности образуют целый шлейф. Километров за 6 до села у моста встречает Шантуй - турбаза и музей с деревянными юртами прибайкальских бурят. В феврале-2022, впрочем, она выглядела то ли заброшенной, то ли закрытой на зиму. В горах близ Шантуя скрывается Охотничья пещера, которую многие считают самой красовой в Иркутской области: в 9 километрах её ходов есть залы высотой до 25 метров, изобилующие скелетами древних животных и пока ещё обильными сталактитами. Пока - потому что найдена и обследована пещера была лишь в 2006-08 годах, но Прибайкальский национальный парк не спешит взять её под охрану. Так что - продолжаем путь: от Шантуя до Большого Голоустного тракт огибает Святую гору, также известную под бурятским названием Майлгар:

4.


Святая она именно что для бурят, и на её похожей на балкон вершине археологи нашли святилища со следами посмертной кремации нескольких поколений шаманов. Оттуда открывается, это очевидно даже без чужих фотографий (весьма немногочисленных, как ни странно), головокружительный вид на собственно Голое устье - дельту Иден-Гола. Неожиданно обширная (треугольник со сторонами по 5 километров) для тщедушной речки, она действительно по большей части голая - протоки вьются меж болотистых островов, летом полных водоплавающей дичью. Кудинские буряты-эхириты говорили про эти места, что здесь "без ножа мясо, без топора дрова": на степном "острове" нынешней Усть-Орды важным подспорьем к полукочевому скотоводству служили охота и рыбалка. И нетрудно представить, как эхиритские мужчины по весне выходили на вершину Майлгара, осматривали плавни с высоты на предмет птичьих гнездовий, рыбьих заводей да следов чужаков, а составив в уме карту - проводили во главе с шаманом тайлган да расходились по угодьям.

5.


Не знаю, проходят ли теперь тайлганы на Майлгаре, а вот туристскую тропу к вершине Святой горы сыскал не бурят и не русский даже, а американец: в 1988-2004 годах живой достопримечательностью Большого Голоустного слыл Хэнк Бирнбаум из Сан-Франциско. Выросший, впрочем, не на родине, а в Колорадо у Скалистых гор, в 1983 году он впервые оказался в Советском Союзе, а дальше, уж не знаю, благодаря каким связям, сюда зачастил. В 1986-м Хэнк впервые оказался на Байкале, в 1988-м женился на женщине из Иркутска, и наконец устроился обыкновенным егерем в Прибайкальский национальный парк да перебрался с женой в Bolshoye Golo'ustnoye. В тех краях, из которой тогда популярнее было бежать, Американец (как его тут за глаза называли) пережил смуту, а как начала налаживаться жизнь, привнося в девственную глушь всеобщую автомобилизацию, массовый туризм и доступный интернет - вернулся на родину. Где, впрочем, не потерял связи с Россией, устроившись работать в музей Форт-Росс (см. Анга). Как человек, ехавший сюда, а не отсюда, в Голоустном Бирнбаум нашёл немало живописных троп и видовых точек, ну а в последние годы туризм занимает всё больше места в жизни рыбацкого и скотоводческого села. На самом въезде мы постучались в кемпинг "Русское Подворье":

6.


Да сняли домик за 1600 рублей - исключительно уютный, хотя и с удобствами (городскими и тёплыми) во дворе. Дорожка к ним вымощена камнем и регулярно чистится от снега:

6а.


Около кемпинга - кафе с интерьером и качеством придорожной позной, но московскими ценами и публикой. Пообедав там нехотя да созвонившись с Владиславом и узнав, что чистого льда не видать, мы ушли в домик и решили просто отлежаться до вечера. Утро встретило нас бездонным синим небом и слепящим солнцем, навстречу которому мы и побрели по главной улице:

7.


Впрочем, от въезда и "Русского Подворья" до Байкала по ней километра три, так что пешком её проходили мы один раз вверх от Байкала. Внутрисельского транспорта в Голоустном, понятное дело, нет, но местные, по большей части русские и изредка буряты, подвозят охотно. Их обветренные лица, не вполне литературная речь, тёртая одежда, вид, звук и содержимое машин - всё указывало, что попали мы не на курорт, а в добротную такую сельскую глубинку. Где магазины и гостиницы все знают по именам владельцев, и водку лучше брать "у Аньки", а конфет для дочки - "у Сергеича".

8.


Границу исторического центра в Большом Голоустном отмечает неожиданно огромная школа, принявшая учеников в начале прошлой зимы, за пару месяцев до нашего приезда. Пожалуй, даже слишком огромная - в селе около сотни детей, и местные любят порассуждать, что школу можно было сделать чуть поменьше, а на оставшиеся деньги построить что-нибудь ещё. Рядом - видимо, её старое здание (1925):

9.


Ниже по улице - немало крепко сбитых изб:

10.


На которых по мере приближения к Байкалу всё чаще висят вот такие таблички:

11.


Как и всюду в Сибири, главное украшение села - резные наличники:

12.


Имея в запасе явный избыток времени (два полных дня), мы так и не сподобились поднятья на Майлгар, ограничившись видом села с близлежащих сопок. Впрочем, и этого достаточно, чтобы оценить простор Голого устья. Что оголило его? Может быть, харахаиха - так называется здешний подвид горной: холодный шквалистый ветер, этакая light-версия Сармы, так же возникающий от скопления в Усть-Ордынской степи морозного воздуха из Якутии. Впрочем, харахаихи не боятся Тальники, тянущиеся сквозь дельту тёмной полосой - так называется остров с реликтовой тополиной рощей, летом, судя по чужим фото, похожей на джунгли Луизианы. Раньше был ещё Остров Семи Тополей с несколькими огромными старыми деревьями, каждое из которых, по преданию, посадил бурятский род, обозначивший свои угодья.

13.


Там, в этих угодьях, где-то в середине 19 века появилась часовенка без посвящения. Сейчас она, конечно, обросла легендами о последней надежде попавших в шторм рыбаков, но более актуальным мне кажется встречающееся кое-где название Степная часовня - то есть, устроенная для приобщения кочевников к христианству. Тем более бурятами были и первые здешние рыбаки. Бурят Саргил (вариант - Сорьёл), в 1673 году поставивший в дельте Иден-Гола зимовье, и считается теперь основателем Большого Голоустного. Но думается, более вероятно, что его просто первым посчитали государственные люди.

14.


Для других народов куда важнее изобильных плавней левобережья Иден-Гола была твёрдая земля на правом берегу. Ведь даже в наше время почти строго напротив Голоустного к берегу Байкала выходит и трасса Улан-Удэ - Иркутск. Заморская стена Хамар-Дабанских гор - обманчива: с расстояния в полсотни километров не видать, что напротив Голоустного хребет уходит далеко от Байкала. Между горами и морем лежит Кутора, или Кударинская степь на левом берегу Селенгинской дельты. Селенга была важным путём, а мелководные кударинские соры (заливы) - идеальным местом для стоянки судов и лодок. А вот на западе, отправляясь через Байкал, путники видели впереди лишь отвесную горную стену. Явная брешь в Приморском хребте - конечно же, Ангара, вот только река - это всегда пороги, мели, одностороннее течение да разбойничьи засады по берегам. Совсем иное дело - Иден-Гол, в устье которого хватало места, чтобы высадить в несколько приёмов и собрать караван, а долина достаточно полога и широка, чтобы почти беспрепятственно пересечь горы. Тут стоит сказать, что русские землепроходцы были оригинальны в том, что вышли на Байкал с северо-запада: до 17 века Северное море (так переводится китайское название Бэйхай) было краем для юго-восточной Ойкумены. С той стороны Голое устье казалось единственной дверью в Сибирь...

15.


Кто и когда впервые здесь причалил - история вряд ли сможет дать ответ. Достоверно, что переправа активно использовалась уже во времена Монгольской империи, принося якутам и эвенкам сукно, шелка и серебро, а монгольским наместникам и китайским сановникам - меха и мамонтовую кость. Русские люди, придя на Байкал в 1643 году через Малое море, впервые воспользовались этой переправой в 1651 году, ещё до основания первых селений. Была то делегация из 20 человек во главе с боярским сыном Ерофеем Заболоцким из Тобольска, направлявшаяся к Сэцэн-хану - владыке Восточной Монголии. За Байкалом, однако, не разобравшись, что к чему, послов атаковали воины ханского зятя Турухтай-табуна, которым грабить караваны было не впервой. 12 человек из посольства успели вскочить на лодки и отойти от берега, а 8 во главе с самим Заболоцким погибли, но их могила стала своеобразным русским якорем на забайкальском берегу. В 1681 году над ней был выстроен укреплённый Посольский монастырь, совсем как на Русском Севере ставший крепостью, торговым двором и местом принятия решений.

16.


На Голом устье же в 1701 году казак Андрей Ошаровский соорудил зимовье и причал, но вскоре отбыл восвояси, продав всё хозяйство монахам. Так Посольский монастырь завладел обеими сторонами переправы, теперь ставшей не просто путём с берега на берег, а каким-никаким предприятием. Позже она не раз переходила от монастыря в частные руки и обратно: так, в 1740 году зимовье в устье Иден-Гол вновь купил ссыльный дворянин Павел Леонтьевич Стрекаловский, с усадьбы которого и началась на этом месте история русского села. Позже рядом поселился ещё и крещёный в Посольском монастыре бурят Иван Белозерцев с русской женой, и по этим двум фамилиям в Большом Голоустном можно узнать старожилов.

17.


Вновь монастырь, оправившись от екатеринской секуляризации, вернулся на Голое устье в 1792 году. В знак серьёзности своих намерений монахи привезли деревянную Никольскую часовню, срубленную на том берегу, а по зиме открывали ледовую переправу крёстным ходом через Байкал.

17а.


Однако - всё меньше людей год от года ходило этой переправой... За два века русские рыбаки, купцы и чиновники неплохо изучили Байкал, навели новые переправы, запустили пароходы от Иркутска до Кяхты и построили кругоморские тракты через Хамар-Дабан. В 1860 году иркутский судовладелец Иван Хаминов организовал в Лиственничном у истока Ангары промысловую пристань, тут же перетянувшую на себя и весь контрабандный поток из Забайкалья. Связь между Посольским монастырём и Голоустным селением неуклонно истончалась, и в 1860-х окончательно порвалась. В 1867 году рядом с часовней построили уже полноценную Никольскую церковь:

18а.


В 1937 году она была разгромлена энтузиастами-атеистами во главе с неким Паулем из Слюдянки, а в 1941 окончательно закрыта. Тогда же, видимо, снесли без следа и Никольскую часовню 18 века. От церкви же остался занятый всякой всячиной сруб, и в Перестройку её восстановлением занялся атаман Иркутского казачьего общества Николай Меринов. Подсуетился, видать, и Хэнк Бирнбаум - по крайней мере, известно, что часть денег на реставрацию прислали из США. Патриоты квасного разлива считают теперь, что зря: в 1998 храм был уничтожен пожаром. Нынешняя Никольская церковь в Большом Голоустном освящена в 2004 году, однако есть в её простом и минималистичном облике что-то странно приятное глазу:

18.


Тем более что главное здесь - не снаружи, а внутри: у Байкальской переправы есть и своя святыня. По преданию, в 17 веке буряты где-то в этих местах нашли икону Николая Чудотворца, но пока ходили выяснять у казаков, не они ли потеряли - образ бесследно исчез. Следующее явление, как гласят легенды и путеводители, примерно совпало с изысканиями Ошаровского: якобы, несколько бурятских рыбаков попали ночью в страшный шторм, и в отчаянии стали молить о спасении не своих привычных духов, а чужого, но Всемогущего Бога. Под утро их лодку прибило в Голом устье, где среди высокой травы стояла вновь рельефная икона Николая Чудотворца - только на сей раз покровитель рыбаков и путников держал в руках макет храма и саблю. Теперь икона (или это уже скульптура?) никуда не делась, и Ошаровский добивался строительства в Голоустном часовни. Но пока ходили письма - монахи увезли Николу Байкальского в Посольский монастырь, и именно с ним совершались ледовые крёстные ходы. С упадком переправы икона якобы снова чудесным образом переместилась на западный берег и под неё тут построили храм. По воде и по тракту в Голоустное потянулись паломники, иные даже свидетельствовали о чудесах - кто-то исцелился, кто-то преодолел бесплодие, у кого-то сын вернулся с каторги живым.... А ближе к 1930-м, гласит молва, рыбаки однажды увидели на снегу замёрзшего Байкала следы да нагнали по ним незнакомого старичка. Тот только и бросил им "Меня тут осквернили, ухожу" да заспешил так быстро, что дюжие мужики за ним не угнались. Скульптура Николы прежде всегда была облачена в тканевые одежды, под которые паломникам и прихожанам строжайше запрещалось заглядывать. Атеисты из Слюдянки, конечно, сорвали одежды с Угодника, и Пауль в (анти)религиозном экстазе лично изрубил скульптуру топором. Обломки святыни, однако, сумела частично собрать и сберечь некая местная жительница, и в постсоветские годы Меринов вывез эти фрагменты на реставрацию в Москву. Никола Байкальский вернулся в Голоустное в 2004 году, с освящением церкви, и аутентичны с 18 века в нём как минимум стопы да рука с мечом:

19.


А за церковной оградой жизнь шла своим чередом. При строительстве железнодорожной переправы Транссиба вряд ли кто-то вспомнил про Посольский монастырь и Иден-Гол, однако в 1897 году для её обслуживания в Голоустном была создана метеостанция. В 1914 году знакомый нам по прошлой части зоолог Виталий Дорогостайский именно здесь основал первую на Байкале научную станцию, два года спустя на средства Академии наук переехавшую в Большие Коты. В 1949 году село основательно подросло - с объединением колхозов сюда переехал народ из окрестных деревенек, зачастую - перевезя с собой дома. Первые суда на Листвянкой верфи, да и сама верфь, были построены из иден-гольского леса, и именно эта отрасль стала тут определяющей при СССР. Улицы села упираются в Голоустненский рейд (1965), где лесоплоты накапливались под защитой бревенчатого пирса:

20.


Теперь лесосплав запрещён во благо природы, а рейд стал гаванью турфлота. Зимой отсюда отправляются "Хивусы":

21.


А летом - катера. Ни те, ни другие, увы, не работают по заполнению (даром что частные) - нужно искать телефоны и либо нанимать их целиком, лио бронировать места очень сильно заранее. Мы пытались договориться с администратором "Русского подворья" о поездке в Песчаную бухту, но на день-два вперёд у кого-то не предвиделось рейсов, а у кого-то - мест.

22.


Есть у Голоустненского рейда, однако, и своя достопримечательность - вмёрзшие в лёд пузыри. Они встречаются по всему Байкалу, но здесь как-то особо многочисленны и живописны:

23.


После метели по рейду ходят компании людей с совками и мётлами, расчищающие в снегу хотя бы маленькие окна в иную реальность. Самые ушлые гиды используют кипяток - на несколько минут он придаёт поверхности льда идеальную прозрачность, а затем она мутнеет до следующего сезона.

24.


Крутые парни на багги явно помчались за море:

25.


За ними можно разглядеть накрытый облаком Большой Кадильный мыс на полпути до Больших Котов. Грузный и мощный, зимой он - самое опасное место Байкала: то ли ключи на мелководье, то ли циркуляция относительно тёплых глубинных вод устроены так, что даже в самый мороз лёд на несколько километров от мыса не всегда держит вес человека. И даже по весне, ещё в апреле, ледоход Байкала начинается именно там. Бывалые туристы, идя по Байкалу пешком, обходя Большой Кадильный мыс берегом. Ближе можно разглядеть бурятскую турбазу "Ульгер" ("Сказание") у начала тропы к Сухому озеру... впрочем, подробнее я обо всём этом рассказывал здесь.

26.


К "Ульгеру" ведёт проезжая автодорога у отвесных скал:

27.


Мы же в поисках чистого льда уходили всё дальше от берега:

28.


Перебирались через торосы со следами народного творчества:

29.


И наконец километрах в трёх от села вышли на трассу "хивусов", винты которых отлично раздувают снег:

30.


Вдоль ледового фарватера мы и шли несколько километров, увёртываясь от аэроходов. Такой способ гарантировано увидеть чистый лёд даже после сильной пурги - моя находка, и я дарю её всем, кто едет зимой на Байкал:

31.


Ну а в Большое Голоустное по зиме стоит приезжать ради возможности сходить к Степной часовне и не замочить ноги. Со стороны Байкала мы долго продирались сквозь торосы:

32.


Совсем простенькая по архитектуре, часовня манит именно своим уединением. Когда-то в северном Надыме я видел миссионерскую часовню из тундры - она проще Голоустненской в разы. О времени, да и месте постройки этой часовни я не нашёл какой-то вразумительной информации - кое-где пишут, что изначально она располагалась на границе земель Стрекаловых и Белозерцевых, а в дельту её перенесли лишь в 1954 году. В других местах год её постройки обозначен как 1854-й, и совпадение трёх цифр наводит на мысль о каких-то кривотолках и нестыковках. Ну да впрочем какая разница? Это один из самых ландшафтных храмов Сибири:

33.


Внутри - лишь народный иконостас, а макет в нём можно отождествить с поставленной ещё в 1701 году Никольской часовней Ошаровского, по некоторым данным сгоревшей в 1947-м году.

34.


Пробираясь к часовне, мы провожали морозный закат:

35.


Низкое Солнце играло на льдинах на фоне остатков маяка (1899):

36.


А потом вдруг скрылось за Приморским хребтом:

37.


По твёрдой земле мы шли довольно долго, переходя по льду замёрзшие рукава Голоустной реки. На околице села паслись лошади:

38.


Причём частью - непривычно волосатые. Как пояснили мне местные, это даже не особая порода, а просто "жить захочешь - не так раскорячишься".

39.


За морем и бывшим маяком проступил Хамар-Дабан - на самом деле он еле виден, а этот кадр я снял на ультразуме. Вскоре мы поравнялись с седым мужичком в камуфляже, только загнавшим коров в хлев и готовившем машину ехать обратно в село. Увидев нас, он предложил подвезти, и в кузове да среди инструментов мы проехали оставшуюся пару километров. Причём сперва мужик без лишних вопросов повёз нас к Байкалу, а потом не поленился (хотя мы отнекивались) доставить Олю к магазину, а меня - к гостинице.

40.


Что же до следа "хивусов", то он ведёт из Листвянки в Песчаную бухту. Об это красивейшем месте Байкала в летних красках будет следующая часть.

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.
Ольхон.
Тажеранская степь.
Ольхонские ворота (лето)
Вдоль Малого моря.
Хужир - столица Ольхона.
Северный Ольхон (лето)
От Хужира до Хобоя (зима).
Тайлган бурятских шаманов.

https://varandej.livejournal.com/1146713.html