Анатолий испарился словно оборотень-инопланетянин, о котором забыли, разрядив в него всю обойму, покуда он находился в обличии человека.
Секунду спустя, я уже мчался по коридору, не зная, в какую сторону бежать. За спиной тарахтел замок каморки, арендованной под кружок эзотериков. Ведьма запиралась изнутри.
Возле лифта было пусто. Дверь на пожарную лестницу была заперта и я нажал кнопку "вызов". Вспоминая байки про героическое поведение Анатолия в октябре девяносто третьего, я представил его орущим лозунги. Тогда он был вдвое моложе. Вместе с ним протестовал его тренер - добиваемый обнищанием, опустившийся квир.
Вы с концами? - спросила вахтерша. - Почти. - ответил я, сказав на сей раз правду.
В сотне шагов строчил отбойный молоток. В спортивный зал, я это выяснил заранее у "анатолия" номер три, прокладывали кабель.
Что это вы всё носите? - поинтересовался я для галочки, кивнув головой на сверток.
Набалдашники. - просто ответил "анатолий", но ответ прозвучал чересчур безобидно. Уловив мое сомнение, он сказал правду: женщина приносит к проходной классную домашнюю консервацию. Рекомендую. Не пожалеете.
Пришелец как в воду канул. По обе стороны тропы её хватало, но глубина каждой лужи была детская. Разве что улечься на спину и дышать через соломинку, которых нынче навалом в любой заводской столовой.
Вялые мысли проносились мгновенно, не препятствуя лихорадочному осмотру территории.
Внезапно я почувствовал, что за мной следят. Вероятно так же замечает присутствие ястреба полевой тушканчик.
Скользнув взглядом по гармошке этажей, в уже знакомом мне окне я заметил знакомую фигуру. Указывая пальцем на меня, падчерица посылала сигналы кому-то. кого я пока еще не разглядел.
Так и есть. Со стороны достраиваемой спортплощадки ко мне пробежками приближался Анатолий, сжимая в руке провод с оголенным концом.
Пергаментное лицо инженера лоснилось как у хищника. Черный провод змеился в траве как ручной.
Можно было повторить то, что сделал с ним в кабинете, но предпочел отступить в сторону, и нападающий пролетел мимо меня.
Послышался всплеск, словно кто-то лег в ванну, за ним хрестоматийное шипение.
Я не стал проверять в каком он состоянии. Нога в носке и ботинке торчала неподвижно. Так в советском кино спят пьяные иностранцы.
Стоя где стоял, я не сводил глаз с обезьяны в окне, ожидая появления титров и музыки, подобающей такому финалу.