Замыслил новый роман - "Благодеяние и воздаяние".
"В начале ноября, время не столь морозное, сколь промозглое, ранним утром, один молодой человек вошёл в отделение пристава особых следственных дел Порфирия Порфириевича. Был он преизрядно хорош собой, высок, русоволос, с тёмными задумчивыми глазами. Но чудилась в его чертах некая задумчивая оторопь, что нередко бывает у людей бывалых, проведшех за государственный счёт долгие годы в краях отдалённых и строгих для жизни.
- Порфирий Порфирьевич, - сказал молодой человек негромко. - Родион Раскольников, явился по вашему предписанию.
Сидевший за своим столом пристав немедля вскочил и направился к молодому человеку. Порфирий Порфирьевич, человек полный и немолодой, был однако удивительно боек и подвижен.
- Господи, Родион Романович! - воскликнул он. - Какое предписание? Это всего лишь приглашение, можно сказать - дружеская записка! Как говорится -
Le temps guérit les blessures! Пред законом, который я представляю, вы уже второй месяц как чисты, да, чисты! Как вы поживаете, Родион Романович?
- Благодарю, - молодой человек склонил голову, хотя взгляд его, устремлённый на пристава, оставался всё столь же сложным. - Всё в порядке.
- Слышал о вашем наследстве неожиданном, - кивнул Порфирий Порфирьевич. - Удивительный человек был Аркадий Иванович, плохопостижимый... ну да что ж теперь.
A propos, как Сонечка? Как юный... Порфирий?
При этих словах на лице Раскольникова мелькнула словно как тень смущения, что случается у людей неожиданно уличённых в поступках благовидных, но свершенных под влиянием момента и для них самих неожиданных.
- Благодарю, - повторил Раскольников. - Сын растёт здоровым, милостью Божьей, Софья Семёновна тоже в порядке. Чем я обязан честью получить ваше... приглашение?
Порфирий Порфирьевич вздохнул и жестом указал Родиону на стул. Сам же, по своей привычке, начал быстро и нервно ходить вокруг.
- Родион Романович... как вы видите уже, полагаю, я нынче работаю приставом в особом следственном департаменте... созданном в те годы, когда вы находились... севернее. Начальство, не знаю даже с какой причины, вот ведь удивительные причуды, фантазии?.. решило выдвинуть меня для расследования дел странных, необычных и, порой, пугающих. Признаюсь, дела бывают весьма, весьма интригующи... Вот, к примеру, недавно нашли на Х-ой улице девицу прискорбной профессии, с организмом начисто лишённым крови. И ведь никаких ран, только две крошечные ранки на шее...
будто укусы...
Лицо Раскольникова дрогнуло, отразив какие-то воспоминания или думы о них.
- Порфирий Порфирьевич, я не имею к этому мерзкому преступлению никоего отношения, - твёрдо сказал он.
- Понимаю, понимаю, - закивал пристав. - Вы всегда были более топорны... уж простите старика! Да и в городе вас не было в те дни, когда произошло сиё злодеяние. Но... - и тут голос толстенького следователя внезапно стал строг и громок, так, что Родион Раскольников вздрогнул и наконец-то посмотрел приставу в глаза, - вы мне задолжали, Родион! Больше того - вы задолжали Отчизне. И самое главное - Богу! Я помню ваши слова об искуплении, которое вы должны совершить! И как человек, остановивший вас на краю бездонной пропасти я возьму вас за руку и направлю в нужную сторону!
- Разве же я не искупил!.. - воскликнул Раскольников с болью. - Разве же вы не знаете те события, что стряслись со мной и семьей моей в остроге?
- Знаю, - сказал пристав. - Потому и призываю на государственную службу. Ибо человек, который настолько крут, что с одним лишь топором победил семейство сибирских волкодлаков, пригодится и на невских берегах, где орудует... упырь!
- Упырь? - поразился Раскольников. - Полноте, серьёзны ли вы или смеетесь надо мной?
- Идите за мной, - сказал Порфирий Порфирьевич, мгновенно становясь серьёзным."
http://dr-piliulkin.livejournal.com/821093.html
burkin в МОСКВИЧИ!
