«План мой был прост, словно долото для раскалывания костей».
Мордимер Маддердин

Итак, драгоценные мои обладатели нерасколотых костей, сегодня мы поговорим о польском писателе Яцеке Пекаре, лицензированном инквизиторе Его Превосходительства епископа Хез-хезрона Мордимере Маддердине, преданном слуге Господа, и приключениях последнего. Точнее, о приключениях мы говорить практически не будем, поскольку не они составляют наш главный интерес в этой истории... Я вижу, некоторые слушатели на этом месте потянулись с нашего богоугодного собрания. Что ж, слаб человек. Уверен, наша душеспасительная беседа возобновится в более теплой обстановке при нежном свете очага, играющем на металле щипцов. Более терпеливому слушателю я попытаюсь без применения специальной техники объяснить, почему не на беготне бедного Мордимера за колдунами необходимо сосредоточить свое внимание.

События «Слуги Божьего» развертываются в реальности, где все чинно катилось к Голгофе, а затем что-то пошло не так. Христос — вместо того чтобы подготовить материал для рок-оперы и спокойно умереть на кресте — с креста сошел и раздал всем неугодным на орехи. Как следствие, этические рамки христианства сместились от подставленной щеки, любви к ближнему и всепрощения к возмездию, огню и карающему мечу.

Существует опасность принять «Слугу Божьего» за обычную чернуху. Наверное, по тому, как я написал «существует опасность», вы догадались: я культурно, без обращения к коленодробилке, призываю вас этого не делать. Никак, кроме собственных ощущений, мотивировать свою просьбу я не могу. Но должен сказать следующее.

Я уже упоминал, что приключенческая сторона не является предметом нашего заседания. Мне кажется, что Пекара осознанно не стал усложнять фабулу. Ему не нужны замысловатые повороты, чтобы двигать сюжет, потому что сюжет его лежит в этической плоскости. Пекара не примитивизирует повествование, нет, просто изгибы сюжета не являются для него трамплином, с которого стартуют выразительные средства. И, думаю, в том числе поэтому создается впечатление, будто новеллы он как бы бросает, не доводя финал. Конечно, Мордимер Маддердин приключается и собственным телом, но главный интерес для читателя заключается в том, как на пространстве новелл вырисовывается его понимание миропорядка, своего места, своей задачи в мире, нужности своего служения. Можно считать это чернухой. Я бы назвал это этическим экспериментом. Любопытно, куда эксперимент приведет.

Язык романа мне оценивать трудно, потому что мы имеем дело с переводом (перевод, по-моему, читается достаточно хорошо). Хочу, впрочем, отметить доверительную, даже исповедальную манеру, в которой Пекара от лица героя ведет рассказ. Мордимер не только рассказывает, но и как бы пытается объяснить мотивы и необходимость своих поступков и принятых решений, подкрепить их божьей волей. Он и в речи постоянно обращается к Писанию как к основе своих действий. Смотрится данный прием весьма органично. При этом герою не чужды ирония и основательный житейский рационализм, так что высокое в разумных пропорциях соседствует с мирским.

Не могу сказать, что «Слуга Божий» произвел на меня сокрушительное впечатление, однако заявка на серию получилась интригующей. Интересно прочесть второй роман цикла и посмотреть, как будет (и будет ли) развита идея мира Мордимера Маддердина. К сожалению, пока это не представляется возможным, разве что вы читаете по-польски: вторая книга на русском не издавалась.