Энди Уорхол (настоящее имя Эндрю Вархола) родился в Питтсбурге (шт. Пенсильвания, США) в семье словацких эмигрантов. С 1945 по 1949 учился на художественном факультете Технологического института Карнеги, затем переехал в Нью-Йорк, где вначале работал художником – иллюстратором в разных журналах, в том числе «Vogue» и «Harper's Bazaar», оформлял витрины, делал открытки и плакаты. Успех принесли графические работы в области рекламы, особенно рисунки обуви для компании «И.Миллер».

Уже в 1952 работы Уорхола были представлены на выставке в Нью-Йорке, а в 1956 он получил почетный приз «Клуба художественных редакторов». К этому времени художник зарабатывал около ста тысяч долларов в год, однако не переставал мечтать о «высоком искусстве». В 1960 он создал культовое произведение Кока-кола. В 1960–1962 появился ряд картин с изображением Консервных банок с супом Кэмпбелл (Campbell's Soup Can). Вначале «портреты» банок супа исполнялись в технике живописи: Банка с супом Кемпбелл (рисово-томатный)(Campbell's Soup Can (Tomato Rice), 1961), а с 1962 – шелкографии (Тридцать две банки супа Кемпбелл), Сто банок супа Кемпбелл, Двести банок супа Кемпбелл – все 1962).

Очищенное, разглаженное, зауплощенное изображение, аккуратно вырезанное и закрепленное, повторенное с нюансами, – вот стихия Уорхола. На протяжении многих лет изменялись только сюжеты и цветовые фильтры, сам принцип сохранялся. Длина и монотонность его произведений напоминали полки супермаркетов. Бесконечные ряды стирального порошка Brillo, бутылок кока-колы, супа Кэмпбелл сменялись тиражированными портретами Мерилин Монро, Элизабет Тейлор, Элвиса Пресли: «Я пишу картины именно так, а не иначе потому, что хочу быть машиной, и я чувствую, что то, что я делаю, уподобляясь машине, – это то, что я хочу делать» – слова художника воплотились в идею «Фабрики», где на основе тиражной техники шелкографии было организовано «производство» современного искусства.
В 1963 Уорхол перенес мастерскую в центр Манхэттена, она была окрашена серебряной металлической краской. Студию начали называть «Фабрика». Царившая там атмосфера вседозволенности, излишеств и творческого горения перевернула традиционное представление о мастерской художника как об уединенном месте.

Новаторство Уорхола состояло в том, что он создал «бизнес-арт», где отвел себе роль не рабочего, а предпринимателя, приняв на себя руководство исполнителями. «Фабрика» была устроена как коммерческое предприятие, она производила до 80 шелкографий в день, а в год выпускала около тысячи работ. На ней трудилась целая команда рабочих, здесь отвергались и ставились с ног на голову устои классического искусства, в частности была налажена работа по «массовому производству» портретов знаменитостей. Человек, которого Уорхол портретировал, приходил к нему в мастерскую, где фотоаппаратом «Полароид» художник делал серию моментальных снимков, отбирал лучшую фотографию, увеличивал ее, и методом шелкографии изображение переносилось на холст. Уорхол либо закрашивал поверхность холста до репродуцирования, или же писал масляными красками по уже репродуцированному изображению. Часто Уорхол создавал несколько вариантов одной картины. Художник считал, что на портрете все должны казаться «суперзвездами»: картина До и после (серия Рекламные объявления, 1960) дает стандартное рекламное обещание нового лица «от Уорхола», улучшенной версии тебя самого, подобное всем рекламам потребительских товаров.
Уорхол, твердо веривший в свою «пластическую хирургию», «приглушенный свет и обманывающие зеркала», всем своим моделям, в буквальном смысле слова, дарил красоту: убирал морщины и другие дефекты кожи, срезал двойные подбородки, делал глаза ярче, а губы более чувственными, тем самым создавая эффект звездности для своих моделей.

автопортреты, информация, работы

делее

14 ноября 1889 года бойкая 22-летняя журналистка Нелли Блай (настоящее имя Элизабет Кокрейн, 1864 - 1922), репортер нью-йоркской газеты Нью-Йорк уорлд, задалась целью побить рекорд героя романа Жюля Верна «Вокруг света в 80 дней». Даже повторить такое фантастическое по тем временам достижение казалось неслыханной дерзостью, но Нелли Блай превысила его, объехав Землю вокруг за 72 дня 6 часов 10 минут 11 секунд. Используя самые обычные средства связи и виды транспорта, она устремилась по маршруту: Нью-Йорк - Лондон - Париж - Бриндизи - Суэц - Цейлон - Сингапур - Гонконг - Иокогама - Сан-Франциско - Нью-Йорк. Спонсировала столь необычный вояж редакция газеты, издатель которой Джозеф Пулитцер привнес в американскую прессу идеи так называемого «нового, эффектного журнализма».
Пулитцер разглядел в неприметной внешне журналистке недюжинные способности репортера, оценил ее бьющую через край энергию и настойчивость. Кругосветное путешествие, задуманное Нелли Блай, обещало стать остросюжетным, и ему была сделана громкая реклама. Отважная журналистка взяла старт от нью-йоркской пристани на пароходе «Августа Виктория» - это было зафиксировано в официальном протоколе. Судно следовало в Лондон. Нелли Блай пустилась в плавание буквально налегке, с небольшим саквояжем в руке, не обременив себя ни одеждой, помимо той, что на ней была (разве что еще одно платье прихватила), ни лишней парой дорожной обуви, ни даже зонтиком. Легкий непромокаемый плащ и часики, отсчитывающие нью-йоркское время, — этого было достаточно.
В продолжение всего путешествия каждый этап кругосветки с хронографической точностью фиксировался в том же официальном протоколе. Из всех пунктов, где она останавливалась, Нелли отправляла по телеграфу короткие репортажи. Но был один день, которым она рискнула пожертвовать (на путешествие ей отвели 75 дней) ради того только, чтобы, переплыв Ла-Манш и отклонившись от маршрута, добраться во Франции до Амьена (где жил Жюль Верн) и взять интервью у знаменитого писателя-фантаста. Журналистка горела желанием лично повидаться с самим писателем и, что не менее важно, привлечь как можно больше внимания к своему марш-броску. Весь англоязычный мир следил за ее путешествием, газеты вопрошали: «Побьет ли Нелли Блай рекорд Филеаса Фогга?» Когда Жюль Верн получил предупреждающую телеграмму с короткой подписью «Блай», он и представить себе не мог, что претендентом на побитие рекорда Филеаса Фогга окажется хрупкая девушка. Он принял Нелли в своем доме. Но с какой бы иронией поначалу ни отнесся к ее геройству знаменитый фантаст, веривший, однако, в неограниченные возможности человека, его чрезвычайно захватило продолжение этого марафона. Весь путь Нелли Блай писатель отмечал на глобусе, на котором уже был нанесен маршрут Филеаса Фогга. Между тем за все время путешествия журналистки роман «Вокруг света в 80 дней», с момента первого выхода которого прошло 17 лет, был несколько раз переиздан, а тираж газеты «Нью-Йорк уорлд» резко возрос. Остановки в пути оставались короткими - надо было спешить, сокращая график путешествия. Из Сингапура в Гонконг Нелли Блай отправилась двумя днями раньше намеченного срока. Новый год она встретила на борту парохода, следующего через штормы в Иокогаму. Прибыв сюда 3 января, девушка не отказала себе в удовольствии посетить Токио. Через 4 дня она продолжила путешествие через Тихий океан и наконец прибыла в Сан-Франциско на целых 3 дня раньше предполагаемого срока. Оставалось пересечь на специальном поезде, летящем «на зеленый свет», всю страну с запада на восток, готовясь к триумфальной встрече в Нью-Йорке. Впрочем, восторженные толпы встречали Нелли Блай по всему пути, на каждой станции.
Читать далее...

fotosmi.ru



Читать далее...

Фотоальбом 1893 года “Торговые ряды на Красной площади в Москве.”
Здание Верхних торговых рядов построено в 1890—1893 годах по проекту архитектора А. Н. Померанцева и инженера В. Г. Шухова. Здание выдержано в псевдорусском стиле.

Здание было расположено в квартале между Красной площадью и Ветошным проездом по радиусу: как свидетельствуют документы того времени, длина фасада, выходящего на Красную площадь, составляла 116 сажен, а выходящего на Ветошный проезд 122 сажени.

Торжественное открытие Верхних торговых рядов с участием генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича Романова и великой княгини Елизаветы Фёдоровны состоялось 2 (14) декабря 1893 года.

В гигантском трёхэтажном сооружении, состоящем из трёх продольных пассажей с глубокими подвалами, разместилось более тысячи магазинов. Конструкция перекрытий пассажей — арочные стальные фермы с остеклением шестнадцатиметровых пролётов. Кроме пассажей в здании устроены три больших зала. Во внешней отделке использован финский гранит, тарусский мрамор, песчаник.


ДАЛЕЕ >>>>>

Далее хочется рассказать о дворце Долмабахче – последней резиденции османских султанов, переселившихся сюда из дворца Топкапы, последнем пристанище основателя Турецкой Республики Мустафа Кемаль Ататюрка. Название «Долмабахче» означает «насыпной сад». Дворец выполнен в европейском стиле, но по-восточному пышный, весь облицован белым мрамором и стоит у самых вод пролива, растянувшийся вдоль береговой полосы на 500 метров .. В дворцовый комплекс также входят мечеть Долмабахче и часовая башня. Интерьер здания отличается богатством убранства. Только на отделку интерьера ушло 14 тонн золота и 40 тонн серебра.



СМОТРИМ

Как продолжение поста об "Утюгах".



После окончания строительства прошло 10 лет. На улицах все еще много конных повозок, все еще мало автомобилей, но обратите внимание - из за Флэтайрона по 22ой улице выезжает настоящий даблдеккер.

Для фанатов Джека Финни напомню - 1912г. - это время действия "Меж трех времен". Ключевая сцена книги - Сай Морли присутствует при встрече "Тедди" Рузвельта с его таинственным посланником в Европе в окрестностях Флэтайрон билдинг. Для того , чтобы остаться незамеченным, Сай залазит на карниз над вторым этажом. Вот кусок текста, описывающий как он это сделал.

Поднявшись со скамейки ( в сквере - см. в левом нижнем углу снимка), я вновь пересек Бродвей и остановился возле "Флэтирон-билдинг". Что дальше? Я много раз проходил мимо этого здания, но лишь сейчас, подойдя совсем близко, присмотрелся к нему как следует и заметил, что его стены сложены из больших каменных блоков, между которыми выдолблены борозды. Я вцепился пальцами в борозду на уровне плеч, поставил правый ботинок боком на первую от тротуара борозду, выпрямил колено - и так стоял, повиснув на стене здания в десяти дюймах над тротуаром. А потом понял, что должен сделать это снова, немедленно, сейчас, не задумываясь, иначе вообще никогда на это не решусь.
Одной, затем другой рукой я дотянулся до следующей борозды, переставил выше носок левой ноги, выпрямил колени. И тотчас же проделал это снова и снова. Грубо отесанный камень царапал мою одежду, цеплялся за пуговицы, задевал, холодный на ощупь, щеку.
Растопырясь по-крабьи, я полз все выше и выше по стене "Флэтирон-билдинг", не смея задуматься, отметая прочь все мысли, покуда не ткнулся макушкой в каменный карниз, который тянулся вдоль всего здания. Карниз преградил мне путь, и я висел на стене, отчетливо сознавая, что если свалюсь с этой высоты - примерно тридцать футов, - насмерть, скорее всего, не разобьюсь, хотя кто знает? Но уж наверняка переломаю себе кости, запросто сломаю спину, если падение окажется особенно неудачным, а то и разобью голову - такое тоже возможно. Не думай об этом, сказал я себе, действуй, и все; и я очень осторожно разжал пальцы правой руки, протянул ее вверх, задев костяшками низ каменного уступа; пальцы ощупью проползли по нему и вцепились в его край. Тогда я ухватился за карниз и второй рукой - очень быстро, потому что моим ногам не было никакой опоры, и я едва заметно покачивался, подвешенный над тротуаром; наконец я подтянулся и лег подбородком на карниз. Еще усилие - и я выпрямил руки, перегнулся вперед и сумел лечь на карниз всем телом; ноги, правда, все еще болтались без опоры в воздухе, но теперь я был в безопасности и мог облегченно вздохнуть.
Отдохнув, я подтянул колени, вскарабкался на карниз и уселся на этом любимце мойщиков окон, который тянулся, ни разу не обрываясь, вокруг всего здания.
Несколько мгновений я мысленно поздравлял себя с победой, восседая в темноте на стене "Флэтирон-билдинг", удобно привалившись спиной к тесаному каменному блоку между окнами какой-то конторы - на окнах была надпись, но я, как ни поворачивал голову, не мог ее разобрать.

Если внимательно изучить ФлэтАйрон Билдинг, например с помощью Google Maps, то видно - то что сделе Сай реально но только в двух местах - у входов в здание со стороны 5ой Авеню и Бродвея. Да и то - требуется приличная сила и решительность. Судя по всему и сам автор романа тщательно изучил проблему.

Строительство Flatiron building. Нью-Йорк. 1902г. Есть у меня ощущение, что тогда о правилах безопасности народ еще ничего не слышал. Особенно умиляет мужик на 14ом этаже, следящий за рабочими на шестом. У того мужика хоть леса нормальные есть, правда без перил, а эти два вообще положили доску на два выступающих конца балок и через блок груз поднимают. Вообщем - кликайте господа, острые ощущения гарантированы.



Флэтайрон билдинг - один из самых впечатляющих небоскребов Нью-Йорка, хотя по высоте даже до 100 метров не дотягивает (22 этажа, 89м). Возведенный в 1902г., он стал первым небоскребом, построенным в двадцатом веке в Нью-Йорке. В то время высотных домов в Нью-Йорке было немного и, находясь на углу Бродвея и 5ой Авеню, Флатайрон билдинг впечатляюще возвышался над всем окружающим его ландшафтом:



Со временем, окружающая обстановка менялась, и Флэтайрон уже не так выделялся своей высотой и постепенно стал просто частью пейзажа, хотя и самой привлекательной


Однако не стоит считать Флэтайрон таким уж уникальным зданием. Идея узких треугольных домов на пересечении улиц под острым углом впервые в Северной Америке была реализована за 72 года до Нью-йоркского "утюга" в Филадельфии. Здание называлось как и в Нью-Йорке - Flatiron building (Дом-утюг)

Через 15 лет более крупный, уже трехэтажный "утюг" построили в Канаде, в Торонто. Он назывался Коффин Блок Билдинг.





















Снимок 1885г.
В 1879 подобное здание , Imperial Buildings построили по другую сторону океана - в Ливерпуле

"Утюги" вошли в моду:
Flatiron Flats (Эврика, Арканзас, 1880)

Норвич, Коннектикут (1887)


Gooderhame Building (Торонто, 1892)

Наконец в 1897г. в Атланте, чикагский архитектор Брэдфорд Гильберт строит одиннадцатиэтажный Anglo-American Building


Брэдфорд был современником, коллегой и знакомым автора нью-йоркского "Утюга" Дэниэла Бёрнэма.

В дальнейшем в мире было построено много зданий в форме утюга, отмечу два из них:

Практически уменьшенные копии нью-йоркского из Сан-Франциско, построенного через 5 лет после "оригинала"

и еще одну "копию" из техасского города Форт-Уорт, построенную в том же году, кстати оба эти здания назывались в точности как их нью-йоркский папа.



В формах голландского небоскреба Vesteda Toren (28 этажей, высота 90м.), построенного три года назад в Эйндховене также угадывается влияние нью-йоркского Флэтайрона

Чайный дом на Мясницкой — жилой дом и чайный магазин, построенный в 1890—1893 годах Р. И. Клейном для основателя чайной компании “Перлов и сыновья” Сергея Васильевича Перлова.

С распространением чая в России связана семья Перловых. В 1787 году возникла фирма Василия Алексеевича Перлова «В. Перлов с сыновьями».
Чай тогда только-только входил в обиход москвичей, он был очень дорог, да и малоизвестен простому народу, ибо продавался в основном в аптеках как «пользительная» лекарственная трава. Перловы же стали продавать чай в розницу дешевле, чем другие чаеторговцы, и, главное, в любых количествах, сколько захочет покупатель – хоть на копейку. И в том, что к чаю пристрастился простой обыватель, а Москва со временем превратилась в чайную столицу, – немалая заслуга Перловых. Москвичи настолько полюбили чай, что даже в 1812 году перловские лавки не работали только три месяца.

читать и смотреть дальше

Семейный велосипед со швейной машинкой (США, 1939)

Читать далее...

Французская певица, актриса, художница, но прежде всего — знаменитая натурщица, модель сюрреалистов и художников Парижской школы.
В 1921 стала подругой и моделью Мана Рэя, оставившего её многочисленные фото, включая знаменитую «Скрипку Энгра», и снимавшего её в своих экспериментальных фильмах (она снялась также в «Механическом балете» Фернана Леже и др.). Её писали Моисей Кислинг, Фужита, Пер Крог, Эрмина Давид, фотографировал Брассай, ваял Пабло Гаргальо.
В 1927 в парижской галерее «Весна священная» состоялась единственная прижизненная выставка картин и рисунков Кики.
Она оставила мемуары о Париже 1920-х годов (1929, американское издание 1930 с предисловиями Хемингуэя и Фужиты было немедленно запрещено цензурой и оставалось таковым до конца 1970-х годов).
В 1930-х держала на Монпарнасе кафе «У Кики». Похоронена в Париже, на кладбище Монпарнас. В её честь названа одна из разновидностей лилейника.

Собственно, отрывки из этой книги я тут и выложу
Билли Клювер и Джули Мартин
В конце 19-го века художники начали покидать Монмартр, наводнившийся барами, ночными клубами и кабаре с шампанским по завышенным ценам, стриптизом и большим для тех, кто знал, как это найти, чему неминуемо сопутствовали проституция с мелкой преступностью. Художников привлекли мир и покой Монпарнаса, населенного буржуазными жильцами. Тут не было ночной жизни и проституции. Монпарнас превратился в район подьема строительства художественных мастерских в глубинах внутренних дворов обыкновенных жилых домов. Законы о жилых зданиях не относились к этим мастерским и поэтому они часто оказывались непрочными, плохо отопливаемыми и иногда строились из остатков материалов регулярных Всемирных Ярмарок, проходивших в Париже. Одной из деталей интенсивной кафе-жизни, развившейся на Монпарнасе, было стремление художников убежать из своих холодных, неотапливаемых мастерских, когда становилось слишком темно для того, чтобы продолжать работать.



Все аспекты жизни на Монпарнасе были пропитаны свободой и экспериментами. Попавшим туда предоставлялась возможность самореализоваться: художественно, интеллектуально, политически и сексуально. В этом был аристократизм индивидуала, и Кики была величайшим индивидуалом. В одиночку и в силу особенностей характера из нижайшего общественного класса, из крайней нищеты она вошла в артистические круги и стала одной из самых видных в них личностей в период между двумя мировыми войнами.
Естественная творческая изобретательность Кики расцвела во вседозволительной атмосфере Монпарнаса. Она позировала для художников: Кислинга, Фуджиты, Пера Крога, Александра Калдера и многих других. И все же Кики была художникам скорее подругой, нежели профессиональной моделью.
Несмотря на то что книга "Мемуары Кики" так же откровенна, честна и прямолинейна, как сама Кики, вряд ли это заставит какого-либо сегодняшнего издателя отказаться от ее издания, но есть одна книга, в которой Кики принимала участие и принять которую издатель может побояться. Мэн Рэй и поэты Бенджамин Перет и Луи Арагон издали книгу "1929", которая содержала четыре наглядных эротических фотографий под названием "Четыре Сезона" и поэмы, описывающие месяцы года в форме детских рифм, но с употреблением грубого языка и юмора бараков. Вечный bricoleur (мастер на все руки ) Ман Рэй вооружился своей камерой, чтобы получить беспрецендентные изображения Кики и себя, занимающихся любовью, крупным планом. И хотя они были скорее эстетичными, нежели порнографичными, они не прошли французскую цензуру в 1929 и до сих пор считаются слишком откровенными для печати в этом издании ее "Мемуаров".

Kiki of Montparnasse from Ballet Mechanique
Kiki -by Man Ray


Читать далее

Я постепенно вошла в артистические круги, полные очаровательного беспутства. Так как у меня не всегда была своя комната, я порою жила с разными людьми, чаще всего с замужними парами. Я была настолько счастлива, что от нищеты не оставалось даже и осадка, и слова брюзгливость, меланхолия и хандра казались мне неведомо иностранными и совершенно меня не касались. К тому же я не знала, что такое болеть.
Обедать я заходила в "У Розали" на улице Шампань-Премьер. Там я заказывала суп. Порой мне сильно доставалось за то, что я имею наглость тратить там не больше шести су за суп. А иногда почти всхлипывающая Розали кормила меня чуть ли не бесплатно.
Из посетителей Розали больше всех выводил из себя Модильяни. Он только и делал, что брюзжал и повергал меня в содрогание от головы до ног.
Но как он был хорош!
И был там Утрилло, которого я помню плохо. Помню только, что однажды, попозировав ему, я подошла посмотреть, что у него получилось, и чуть не упала, обнаружив, что он нарисовал деревенский домик. Какие-то люди подходили с картинами, которые он нарисовал на углу стола. Они очень хотели, чтобы он их подписал, и уходили довольные до одурения.

Kiki de Montparnasse par Kees Van Dongen
Gwozdecki - Kiki de Montparnasse, 1920


В "Ротонде" появился новый клиент с сильно обгоревшим на солнце лицом. На лбу у него челка, и он кажется немного грубым. Я стараюсь не смотреть на него, потому что только что услышала, как он сказал менеджеру: "Что за новая шлюха?"
Мне это не нравится.
Я ничего не говорю, потому что он меня немного пугает, но, не теряя времени, обсуждаю это со своим другом. "Это же Кислинг", говорит он восхищенно.
А потом меня знакомят с Кислингом!
Увидев меня вблизи на террасе, он начинает задавать мне разные вопросы и называть меня блядью и старой сифилитичкой, делая это самым дружелюбным тоном на свете.
Я оскорблена и принимаю решение не разговаривать с ним.
Обидно! Потому что он мне нравится.
Кислинг обещает на меня больше не ругаться и дает мне контракт на три месяца. Но я почти всегда оказываюсь ужасной моделью. Он издает дикие крики, пытаясь рассмешить меня, или делает всякие смешные звуки, и мы соревнуемся, у кого лучше получится. Это единственное, что еще может вызвать у меня смех. И потом, он такой хороший: я ворую у него мыло и зубную пасту, а он делает вид, что не заметил - он самый классный парень в мире!

Читать далее

 Серия гравюр XIX века с видами города Рима.
 

ANFITEATRO FLAVIO DETTO IL COLOSSEO
con meta sudante ed Areo di Constantino

Читать далее...

Советский скульптор, народный художник СССР (1943). Автор произведений: «Пламя революции» (1922—1923), «Рабочий и колхозница» (1937), «Хлеб» (1939); памятников А.М. Горькому (1938—1939), П.И. Чайковскому (1954).
Вера Игнатьевна Мухина
Их было не слишком много — художников, переживших сталинский террор, и о каждом их этих «счастливчиков» много сегодня судят да рядят, каждому «благодарные» потомки стремятся раздать «по серьгам». Вера Мухина, официозный скульптор «Великой коммунистической эпохи», славно потрудившаяся для созидания особой мифологии социализма, по видимому, ещё ждёт своей участи. А пока…

 

 Нестеров М.В. - Портрет Веры Игнатьевны Мухиной.

Читать далее...

Чарлз Ренни Макинтош родился в Глазго 7 июня 1868 года. C детства он держался в стороне от шумных компаний. Мальчик страдал от травмы ноги, и это обрекало его на сидячий образ жизни. Чарлз создал большой цикл рисунков, посвященный садовым цветам - «Гербарий». Цветам, увиденным в детстве, со временем было суждено украсить интерьеры многих общественных мест.

 

читать и смотреть дальше

портрет Эльзы Скьяпарелли работы Ман Рея

Эльза Скьяпарелли родилась в Риме в 1890 году. Училась философии в Римском университете, где ее отец преподавал санскрит. Но второй родиной стала для нее Франция, куда она переехала после развода.
В 20-е и 30-е Скьяпарелли была законодателем мод наравне с Шанель, ее заклятой соперницей.

Читать далее...

Недавно обнаружил замечательный сайт, посвященный жизни и творчеству великого грузинского живописца Нико Пиросмани, и вспомнил, что «в столе» лежит интересное художественное эссе о художнике из журнала «КАРАВАН ИСТОРИЙ».
И поскольку с биографией художника вы можете познакомиться, пройдя по ссылке, помещенной выше, то я решил поместить в Дневнике именно эту статью Варвары Холупец, снабдив ее репродукциями, взятыми на сайте о Пиросмани. Надеюсь, вы получите удовольствие, прочитав эту историю, которая легла в основу стихотворения Андрея Вознесенского и песни Раймонда Паулса.
__________________________________________________

Нико Пиросмани
ნიკო ფიროსმანი
Настоящее имя Николай Асланович Пиросманашвили

1862 — 5 мая 1918, Тбилиси



Грузинский художник - самоучка, представитель примитивизма.
Многие факты биографии Пиросмани не подтверждены документально, а известны либо с его слов, либо восстановлены уже после его смерти.
Легенды о знакомстве Пиросмани с классиком грузинской поэзии Важа Пшавелой и о влиянии последнего на поэтическое творчество художника (Нико действительно писал стихи, не дошедшие до нас), а также о его отвергнутой любви к актрисе Маргарите (история, ставшая сюжетом песни "Миллион алых роз"), пока не имеют вещественных документальных подтверждений, что, впрочем, можно объяснить тем, что при жизни его им просто не придавалось какого-либо значения.
Наибольшие собрания работ Пиросмани находятся в Государственном музее искусства народов Востока и в Третьяковской галерее (экспозиция на Крымском валу) в Москве, а также в Государственном музее искусств Грузии в Тбилиси.
В 1982 году в селе Мирзаани был учреждён дом-музей художника.
_________________________________________________________

Цветы для Маргариты.

...Нико чувствовал себя абсолютно счастливым: по скрипучим, недавно отлакированным ступеням он поднимался на второй этаж просторного деревянного дома. Своего дома, где каждая мелочь была сделана его собственными руками. Минуту постоял в большой, залитой светом гостиной и резко распахнул дверь на террасу.
Со свежего утреннего воздуха у Пиросмани захватило дух. Первые солнечные лучи легкой позолотой покрыли вершину горы Мтацминда, извилистое ущелье, луг и кроны деревьев. Ручеек в саду, пробивающийся из-под огромного серого валуна, веселым журчанием приветствует новый день. Но что же ждет Нико? Вот уж, право, нерасторопный малый. Скорее за холст и краски, пока свежий утренний туман не скрыл от него эту дивную красоту!
Нико бросается обратно в дом, который почему-то вмиг становится мрачным и пустым, и тщетно пытается найти свой мольберт. Он же помнит, что оставил его на дубовом столе в гостиной. Темнота делается такой густой и плотной, что художнику кажется, будто он находится уже не в собственном доме, а в каком-то таинственном лабиринте, откуда никогда не сможет найти выход и где начинает задыхаться. Боль и страх сковывают сознание. И Нико кричит, кричит изо всех сил. Кто-нибудь ведь должен услышать его и прийти на помощь! Но никому на целом свете нет до него дела! Он погибнет в этом страшном лабиринте...

Нико вздрогнул и проснулся. Мокрое от слез лицо и нестерпимый жар, пожирающий нутро. Это видение не давало ему покоя больше года. Нет, правда, лучше действительно умереть во сне, чем в который раз открывать глаза и чувствовать это жжение в груди — невыносимое разочарование, оттого что ты один как перст на всей земле и твоей мечте так и не суждено сбыться.


ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ. В ГАЛЕРЕЕ 32 КАРТИНЫ

Когда-то давно-давно люди не ездили на серебристых мерсах и с тонированными стеклами, давя испуганных прохожих на тротуарах. Когда-то давно-давно машины были тихоходными и необычными... когда-то давно...

Удивлены? Но это тоже автомобиль...

Еще чуть-чуть...

С одной и той же точки с разницей в 50-130 лет сфотографирована Москва: улицы, переулки, площади, транспорт, люди. Две, а иногда и более фотографии (старое ретро фото и современное) здесь совмещены для сравнения и сопровождены историческими комментариями-пояснениями

Москва не сразу стоилась, но за целый век произошли удивительные как со знаком "+", так и со знаком "-" изменения (второго, к сожалению, больше). Перенеситесь на "машине времени" в прошлое - в Город, Которого Нет, и вернитесь в будущее - в Город, Который Есть
>>>>>>>