2 мая 2015 года ушла из жизни Майя Плисецкая — ей было 89 лет. 

«Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. Только так. Хорошие всегда исключение, подарок Неба».

«А что и впрямь человеку надо? Про других не знаю. А про себя скажу. Не хочу быть рабыней. Не хочу, чтобы неведомые мне люди судьбу мою решали. Ошейника не хочу на шее. Клетки, пусть даже платиновой, не хочу».

«Мужчинам всегда нравились красивые фигуры. Я не думаю, что балерины покоряли их своим умом».

«Не люблю суеты. Ни на сцене, ни в жизни... Лишние слова тоже не нужны».

«Несколько раз ездила туда (московский зоопарк)  с единственной целью — подглядеть лебединую пластику, форму движения крыльев, посадку головы на изгибе шеи. Один раз мне повезло. Внезапно черный лебедь в нескольких метрах от меня расправил крылья во всю ширь, поднял свою перепончатую ногу-лапу и встал на другой в классический арабеск. Стоял он неправдоподобно долго. Помню, восхитилась — вот это устойчивость...»

«Не жрать! Более действенного способа быть в форме еще не придумали».

«... Я работать с исступлением не привыкла. Ролан Пети сердится:
— Вы со мной такая ленивая — или всегда?
— Мне главное — запомнить текст, потом прибавлю.
— Странная русская школа, — резюмирует Ролан.
— Что ж тут странного? Я хочу танцевать до ста лет.
— А если не лениться?
— Больше сорока не протянешь...»

«Почему я понравилась французам? Пришлась им по душе? Впрямую задавала я этот вопрос десятке самых сверхфранцузов — Луи Арагону, Ролану Пети, Жану Вилару, Иветт Шовире, Жану Бабиле... Все сходились на одном: мне удалось переключить внимание аудитории с абстрактной техники — на душу и пластику. Когда я танцевала финал второго акта, взгляды приковывались к рисунку лебединых рук, излому шеи; никто не замечал, что мои па-де-бурре не так уж совершенны. Немало балерин „Гранд-опера“ могли исполнить па-де-бурре отточеннее, с лучшим вытяжением подъемов, выворотнее. А спеть руками и абрисом шеи тему Чайковского?...»

«Дам вам совет, будущие поколения. Меня послушайте. Не смиряйтесь, до самого края не смиряйтесь. Даже тогда — воюйте, отстреливайтесь, в трубы трубите, в барабаны бейте... До последнего мига боритесь... Мои победы только на том и держались. Характер — это и есть судьба».