ИСТОРИЯ ЕВРЕЕК И СЕРЕЖЕК: КАК И ГДЕ УКРАШЕНИЕ «РАБОТАЛО» ЖЕЛТОЙ ЗВЕЗДОЙ И ПОЧЕМУ ПЕРЕСТАЛО; ЧТО ОЗНАЧАЮТ СЕРЬГИ И ИХ ОТСУТСТВИЕ НА СРЕДНЕВЕКОВЫХ ПОЛОТНАХ, КАКОЙ СЛЕД ОНИ ОСТАВИЛИ В БОГОСЛОВИИ И ПРИ ЧЕМ ТУТ САВОНАРОЛА.

«Серьги — это украшения, которые еврейки носят вместо обрезания, так, чтобы их можно было отличить от других женщин». Так в XV веке говорил знаменитый францисканский проповедник Джакомо делла Марка, и для современного человека это звучит довольно загадочно.

Когда сережки стали отличительным признаком еврейки, где это происходило и почему еврейских женщин то обязывали носить серьги, то совсем наоборот?

Уши Мадонны

В 1342 году сиенский художник Амброджо Лоренцетти пишет для собора своего родного города алтарный образ «Сретение». Дева Мария, несущая младенца Иисуса в Храм, изображена на картине не так, как это было принято раньше, а в вышитом византийском или мусульманском головном уборе и в сережках. У ее прислужниц тоже есть серьги.

Cиенцам и сиенкам XIV в. такие головные уборы казались экзотическими, старомодными, очень восточными — но еще непривычнее были украшения в ушах Девы. Они как ничто другое говорили — даже кричали — о ее еврейском происхождении. Тот же прием Лоренцетти повторяет в своем «Благовещении» 1344 года, где Мария показана в профиль. Она демонстрирует зрителю знак своего еврейского происхождения: крупную круглую сережку с кулоном.

Через сто лет еще один сиенский художник, Джованни ди Паоло, вдохновленный работой Лоренцетти, пишет для церкви Санта Мария делла Скала свое «Сретение». Серьги пропали, пропал и экзотический головной убор. И это не случайно, так как к тому времени серьги из простого указателя на еврейское происхождение превратились в северных итальянских городах в знак грязи, заразы и распущенности. Понятно, что Мария не могла их носить — просто по определению.

Однако проходит еще 60-70 лет, и в начале XVI в. серьги возвращаются в уши Мадонны, на этот раз на картине Джан Франческо Маинери — и пусть это всего лишь скромные жемчужные сережки, а не золотые круги с подвесками, как у Лоренцетти.

Есть вариант и поинтереснее: на картине венецианца Джованни Беллини, созданной ок.1460 г. (вновь «Сретение») сережек у Марии нет, но — если присмотреться — можно увидеть в ухе Девы дырочку, отчетливый след того, что когда-то Она их носила. Дырочка сообщает нам, что Мария, еврейка по крови, отказалась от своего происхождения. Она стала христианкой и больше не принадлежит иудеям.

Что это за странные пертурбации и как нам объяснить то исчезающие, то вновь появляющиеся серьги в ушах Мадонны? Скажем, так: мода меняется быстро, и если в конце 1980-х вареные джинсы были статусным предметом одежды, то спустя 10 лет их носили только очень бедные или невнимательные люди — зато еще через 15 они стали модным ностальгическим трендом. В позднем Средневековье происходит ровно то же самое, только мода заодно становится источником символов, изрядно насыщенных богословским и — в нашем случае — ксенофобным содержанием.

Знаки отличия

Итак, обратимся непосредственно к документам и археологическим источникам. Мы знаем, что в эпоху раннего средневековья итальянские аристократки охотно украшали свои уши серьгами. С серьгами изображаются Агнеса де Пуатье, жена Генриха III, святые Праксида, Агнесса и Пруденция в церкви Санта-Прасседе в Риме и другие аристократки и святые. Однако начиная с XII в. и святые, и донаторы серьги «снимают». Обычай носить эти украшения сохраняется в Европе только в южной Италии, связанной с Византией. В северной и центральной Италии, а также в других европейских странах, серьги исчезают. Продолжают их носить только еврейки.

Выделять евреев знаками в Западной Европе стали после решения Четвертого Латеранского собора в 1215 г., однако воплощение этого решения зависело от конкретного правителя, и далеко не все они стремились пометить своих евреев. В итальянских городах эпидемия отделения «чистых» от «нечистых», христиан от евреев, началась как раз в XV в. (до того в северной и центральной Италии только Пиза и Рим требовали, чтобы их евреи носили на себе круг, сделанный из красной ткани, или же красные плащи и верхние юбки).

Например, в Падуе в 1430 г. городской совет постановил, что позорно и оскорбительно для имени Христова, что в городе евреев не отличить от христиан, и повелел всем евреям нашивать на одежду в области груди круг из желтой веревки толщиной не меньше пальца. Как правило, круги из желтой или красной ткани предназначались лишь для мужчин старше определенного возраста (8 или 12 лет). Женщины не упоминаются в статутах в связи с подобными нашивками. Только в конце XV в. их начинают обязывать носить или желтое головное покрывало, или иные желтые головные уборы. До того знаком еврейства для женщин были серьги — как вы помните, христианки их к тому времени уже не носили.

И если вы думаете, что серьги были добровольным знаком отличия, то ошибаетесь.В феррарских законах издания 1473 года (очевидно, основывающихся на более ранних законах) мы читаем, что каждая еврейка старше 10 лет обязана носить хорошо укрепленные серьги, которые должны оставаться непокрытыми и быть видимыми всем и каждому. Мы знаем также, что в 1416 году некая Аллегра, жена Иосифа, была поймана на улице без серег и оштрафована на 10 дукатов. Похожие законы действовали и в других городах — например, с 1432 года в Перудже все еврейки, кроме вдов, обязаны были носить крупные круглые серьги в ушах.

Конечно, это раздражало, и евреи не были склонны относиться к таким законам пассивно и безответно. С 1427 по 1497 гг. евреи Анконы многократно обращались в городской совет с просьбами отменить знаки отличия, и, наконец, преуспели — в обмен на спасение города от банкротства еврейским женщинам было разрешено не носить серьги.

Наследие Савонаролы

Как произошел переход от аксессуара к обязательному знаку отличия? Здесь виноваты францисканцы (и доминиканцы). Братья-нестяжатели с успехом проповедовали в различных североитальянских городах в XIV-XV вв., пытаясь реформировать и морально оздоровить горожан. К чему такое может привести, мы хорошо знаем на примере Савонаролы: его зажигательные проповеди сделали его практически правителем Флоренции; он приобрел такой авторитет, что без труда устроил слежку всех за всеми и мог наказывать отступающих от строгих нравственных законов, сжигая слишком роскошные вещи на «кострах тщеславия». Конечно, основной массе проповедников было до него далеко, но выступления таких мастеров слова, как Бернардино из Сиены (1380 - 1444) или Джакомо делла Марка (1394 - 1476) собирали в городах толпы людей. Часто проповеди были обязательными к посещению, но многие приходили туда по доброй воле. Францисканцы особенно обличали роскошь во всех ее проявлениях, азартные игры, ростовщиков, проституцию, а также женщин, которые чрезмерно украшают себя.

Христианкам францисканцы внушали, что краситься и богато одеваться как-то не богоугодно.

Почти во всех городах под влиянием нищенствующих братьев появляются законы, ограничивающие использование тех или иных фасонов или материалов. Например, в Ферраре в 1434 году порядочным женщинам запретили платья со шлейфами — право носить шлейфы имели отныне только проститутки. В Терни в 1444 году бархат и шелк разрешили использовать только на рукавах, ограничили ювелирные украшения, которые можно носить на голове и установили максимальную высоту туфель в 10 см. А в Реканати в 1427 году были запрещены самые разные женские украшения, в том числе накладные волосы и туфли на высоких каблуках — вот они сгорают на костре во время проповеди Джованни ди Капистрано.

Итак, в городах регулярно устраивались «костры тщеславия», граждан призывали следить за своим поведением и за поведением своих соседей. Особое раздражение францисканцев вызывали евреи и проститутки. Монахи читали для них специальные обязательные проповеди, в надежде обратить, а не преуспев в этом, проповедовали властям необходимость оградить нравственно здоровых горожан от заразы. Способов было два: особенная одежда и особенные места обитания. В случае евреев в дело вступали еще и особенные правила покупки товаров и вообще взаимодействия: нельзя было мыться вместе с ними, продавать им вино и мясо, нужно было следить, чтобы при покупке овощей и фруктов еврей не касался их рукой. В общем и целом с евреями следовало обходиться как с заразными больными, не допуская их проникновения в христианский город.

Чтобы города могли легче обходиться без услуг евреев-ростовщиков, францисканцы организовывали отделения так называемой «горы благочестия», monte di pietà, благотворительного ломбарда. Один из организаторов отделений «горы благочестия» в городах Тосканы и Умбрии, Фортунато Копполи, называл евреев «поистине дикими и голодными псами, которые высасывали и продолжают высасывать нашу кровь», пожирающими христиан, «как ржавчина пожирает железо».

Средневековый религиозный мыслитель (и иногда политик) не уставал объяснять средневековому обывателю, что между евреями и проститутками масса общего: обе группы считались опасными, разъедающими, высасывающими из города силы и деньги, ничего не дающими взамен. На визуальном уровне и те, и другие должны были выделяться — среди модно-аскетичных горожанок сразу можно было заметить евреек с крупными серьгами в ушах, услышать проституток с их колокольчиками, прикрепленными к головным покрывалам (как во Флоренции). Иногда наряд проститутки просто-напросто совпадал с нарядом еврейки — так, в Пизе в XIV в. женщин легкого поведения обязали носить ярко-желтую ткань, обвязав ее вокруг головы. Действительно, зачем придумывать что-то новое, когда есть отличное работающее решение!

Серьги оказались вполне удобным знаком отличия, и во многих местах городские власти постарались этот знак превратить в обязательный. Кроме того, ношение сережек было связано с некоторым повреждением плоти — прокалыванием уха, — и это образовывало удобную богословскую параллель к обрезанию. Недаром в ушах Девы Марии на картине Беллини сережек нет, но дырочка остается: еврейка по плоти превратилась в христианку по духу.

Тем более не удивительно, что «еврейские» серьги появляются в ушах святой Марии Магдалины, которая по преданию была раскаявшейся проституткой. Вот серьги Магдалины на алтаре работы Анджело Пуччинелли противопоставляются кольцам на руках св.Екатерины Александрийской: «грязное», «безнравственное» украшение против чистого и благородного.

Серьги — святым

В первой половине XVI века серьги, несмотря на свою плохую славу, все-таки проникают в высшие круги общества: соблазн слишком велик. Даже святая Екатерина, когда-то гордо противопоставленная Марии Магдалине на алтаре Пуччинелли, на картинах Лоренцо Лотто все время предстает в разного рода сережках.

Сохранялась, правда, некоторая связь серег с востоком, с экзотикой (скажем, на портрете Лауры Диянти дама в сережках стоит рядом с африканским рабом, тоже в сережках), — но в целом процесс уже необратим, и в 1534 году на портрете Тициана сама Изабелла д'Эсте, «примадонна Возрождения», демонстрирует нам крупную жемчужную серьгу.

Круг окончательно замыкается, когда в 1531 году Гарофало пишет для монастыря Сан Бернардино (того самого святого Бернардино из Сиены, который выступал против роскоши и евреев!) картину «Брак в Кане Галилейской», и, не долго думая, вдевает невесте в уши крупные, хорошо заметные серьги. Святой Бернардино вряд ли бы это одобрил, но время аскетизма в одежде в северной Италии давно уже прошло.

Но если серьги теперь носят святые и дамы высшего света, то что же происходит с еврейками? Легко догадаться — вдевать украшения в уши им строжайше запрещено. Например, по болонскому закону 1521 года из всех украшений еврейкам дозволено носить только три кольца и три золотые булавки. Так что, если раньше еврейка, осмелившаяся не надеть серьги на улицу, могла подвергнуться даже такому унизительному наказанию, как публичное срывание одежды, то теперь наказывали, наоборот, за их ношение.

Двойник добродетели

Рассказ о сережке как символе еврейства кажется всего лишь маленьким эпизодом в истории моды и в истории иудео-христианских отношений. Однако этот символ отражает и более глубокие процессы, происходившие в то время в средневековой Европе. В XV веке практики западного христианства изменяются. Участие мирян в религиозной жизни все возрастает, и роль женщины в ней тоже становится заметнее: теперь наряду с монахинями в монастырях признаются и заслуги матери семейства, воспитывающей своих детей достойным образом, то есть, в вере. Но у добродетельной христианки должен быть темный двойник. Им, что логично, становится еврейка. Не случайно и в искусстве того времени она изображается полноправной участницей всех преступлений своих соплеменников-мужчин — и, следовательно, подвергается равному наказанию, пусть даже само зло было совершено в ее отсутствие. Вот на картине Паоло Уччелло жену еврея, надругавшегося над гостьей, сжигают вместе с ним (не щадят и детей) — и, в общем, при таком раскладе не важно, в сережках она или нет.

http://booknik.ru/