До Яблочного Спаса народными приметами запрещалось есть яблоки и вообще любые плоды кроме огурцов. В этот день созревшие фрукты и овощи приносили в церковь на освящение, и только потом их можно было вкушать. Яблоки, освящённые в Преображение, считались особенными — молодёжь, проглатывая первый откушенный кусок, загадывала желание — считалось, что оно обязательно сбудется. Спасовскими яблоками в Преображение обязательно угощали нищих и больных.

В этот же день начиналось и массовое употребление гороха. В некоторых местностях даже специально устраивался «Горохов день», в ходе которого крестьяне в праздничной одежде выходили в поле, угощали друг друга горохом и пели соответствующие песни.

С Преображения начиналась жатва ярового хлеба и средний посев озимой ржи. К Яблочному Спасу приурочивались ярмарки и народные гуляния. 

Чеканка. Икона "Преображение Господне". Сванетия

АВГУСТ

 Как обещало, не обманывая,

 Проникло солнце утром рано

 Косою полосой шафрановою

 От занавеси до дивана.

 Оно покрыло жаркой охрою

 Соседний лес, дома поселка,

 Мою постель, подушку мокрую,

 И край стены за книжной полкой.

 Я вспомнил, по какому поводу

 Слегка увлажнена подушка.

 Мне снилось, что ко мне на проводы

 Шли по лесу вы друг за дружкой.

 Вы шли толпою, врозь и парами,

 Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня

 Шестое августа по старому,

 Преображение Господне.

 Обыкновенно свет без пламени

 Исходит в этот день с Фавора,

 И осень, ясная, как знаменье,

 К себе приковывает взоры.

 И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,

 Нагой, трепещущий ольшаник

 В имбирно-красный лес кладбищенский,

 Горевший, как печатный пряник.

 С притихшими его вершинами

 Соседствовало небо важно,

 И голосами петушиными

 Перекликалась даль протяжно.

 В лесу казенной землемершею

 Стояла смерть среди погоста,

 Смотря в лицо мое умершее,

 Чтоб вырыть яму мне по росту.

 Был всеми ощутим физически

 Спокойный голос чей-то рядом.

 То прежний голос мой провидческий

 Звучал, не тронутый распадом:

 «Прощай, лазурь преображенская

 И золото второго Спаса

 Смягчи последней лаской женскою

 Мне горечь рокового часа.

 Прощайте, годы безвременщины,

 Простимся, бездне унижений

 Бросающая вызов женщина!

 Я — поле твоего сражения.

 Прощай, размах крыла расправленный,

 Полета вольное упорство,

 И образ мира, в слове явленный,

 И творчество, и чудотворство».

Б Пастрнак