"Хмурое утро"

Было это в прошлом веке, на одном из «Интерпрессконов» в Разливе.

Покемарив пару часов после очередной бессонной ночи, наполненной общением и возлияниями, я проснулся в разбитом состоянии. Вспоминая названия продегустированных накануне напитков и имена людей, которые помогали мне это делать, я с трудом выполз из номера, чтобы ополоснуть свою помятую физиономию.
И вот тут мое, и без того мрачное настроение, окончательно испортил своим патологически здоровым видом, вышедший из соседней комнаты (это был двухкомнатный номер с одной ванной) полуобнаженный Сергей Иванов. Участники питерских конвентов должны помнить этого высокого, атлетически сложенного фантаста-качка из Риги, герои произведений которого спортивно занимаются любовью даже в моменты боевых схваток. Презрительно на меня посмотрев, упруго ступая и поигрывая мускулами, он вышел в коридор, видимо для того, чтобы совершить утреннюю пробежку и пару-тройку раз переплыть озеро Разлив. Подавленный собственным несовершенством и утренней абстиненцией после многочисленных вчерашних «разливов», я вернулся в комнату и сел на кровать, тупо глядя в пространство. В мозгу пульсировала фраза: «Надо бросать пить!». Никогда ещё я не был так близок к решению «завязать».
В это время дверь неслышно отворилась, и в комнату вошел киевский писатель Борис Штерн. В отличие от Иванова он был одет, невысок ростом и совершенно не похож на культуриста. На меня Штерн не смотрел, он вообще никуда не смотрел, потому что у него были закрыты глаза. Возможно, писатель спал. Еле слышно бормоча себе под нос: «Тихо, тихо, тихо…», он, как сомнамбула, но уверенно, подошел к тумбочке, на которой находилась початая бутылка водки, не открывая глаз безошибочно наполнил стоявший рядом стакан на треть, и выпил. После чего развернулся и с теми же словами «Тихо, тихо, тихо…» и всё так же закрытыми глазами, медленно удалился.
Как ни странно, явление еще более помятого, чем я сам, незабвенного (светлая ему память!) Бориса Гедальевича, подействовало на меня волшебно-терапевтически. Настроение значительно улучшилось, я подумал: «Ни фига, еще попьем!», тут же полечился по примеру старшего товарища, а дальше все покатилось по наезженной колее.

 Кажется, именно в то «хмурое» утро мне в голову пришло определение для перманентно поддатых постоянных участников фантастических конов – «ЗАВСЕГДАДАТЫЙ».

© Владимир Ларионов