"J'ai fait ma carrière avec un vocabulaire de 300 mots. Tous les autres je les ai inventés" San-Antonio alias le Grand Frédéric.

Parcheminé existe mon cher Espagne.
_________________
http://www.nocesdencre.ch/simenon/notice_horsmaigret/note_horsmaigret_Dard.htm

Frédéric Dard, alias San-Antonio
Quelques repères biographiques



[Portrait : Caricature Zone.]



Frédéric Dard
[Sources : François Rivière, La vie privée de San-Antonio, La biographie de Frédéric Dard et Frédéric Dard à Bonnefontaine.]

Frédéric Dard naît le 29 juin 1921 à Bourgoin-Jallieu (Isère, France). Ses parents sont des gens modestes ; son père Francisque est marié à Joséphine-Anna Cadet, fille d'agriculteurs. Après avoir été longtemps ouvrier de la société de Dietrich, Francisque Dard crée sa propre entreprise de chauffage central. L'affaire tourne bien et occupe pleinement les parents, si bien que Frédéric est élevé par sa grand-mère qui, en seconde noces, a épousé un receveur des postes. C'est elle qui lui donne le goût de la lecture.
La crise économique des années trente est sévère et l'entreprise familiale ne résiste pas à la dépression. Frédéric assiste à la saisie des biens familiaux et de son fauteuil d'enfant en osier… Les Dard s'installent alors à Lyon et Frédéric entre dans une école commerciale La Martinière où il n'apprend rien des choses comptables et commerciales, mais fait apprécier ses aptitudes pour la rédaction française.

A dix-sept ans, il quitte l'école et entend devenir écrivain. Grâce à son oncle, il fait la connaissance de Marcel E. Grancher et entre au « Mois de Lyon », où il s'occupe de collecter les sommes en paiement des encarts publicitaires, puis commence à écrire quelques lignes. Il commet quelques romans et, petit à petit, s'oriente vers la fiction policière qui acquiert ses lettres de noblesse grâce à la série des « Maigret » créée par Georges Simenon. Ce dernier reconnaît le talent de Frédéric Dard et l'encourage.

En novembre 1942, Frédéric Dard se marie avec Odette Damaisin, qui lui donnera deux enfants, Patrice et Elisabeth. Après un séjour en Belgique, il entreprend d'adapter pour le théâtre un roman de Simenon, La neige était sale. Cette collaboration va malheureusement provoquer une rupture totale entre les deux écrivains.

Un verbe inventif qui se conjugue, souvent, à la gauloiserie la plus débridée

Frédéric Dard s'installe ensuite avec sa famille, aux Mureaux en banlieue parisienne et lance, en 1949 (il a alors vingt-huit ans), un curieux commissaire, très anar sinon carrément nihiliste, San-Antonio, qui lui apportera fortune et gloire après deux premières années très difficiles. C'est aux éditions du Fleuve Noir (collection « Spécial-Police ») que toute l'œuvre - ou presque sera publiée. Le succès est venu à force de noircir du papier et d'inventer un style, sinon un genre. Frédéric Dard dit de son œuvre :

— J'ai fait ma carrière avec un vocabulaire de 300 mots. Tous les autres, je les ai inventés.

Dans les romans de Frédéric Dard - qui écrit désormais sous le pseudonyme de San-Antonio - la trame policière n'est qu'un prétexte à faire évoluer les personnages (le héros et narrateur San-Antonio, commissaire séducteur et futé ; son adjoint Bérurier, dit Béru, immonde et burlesque mais pas méchant ; le lamentable Pinaud), dans un univers où tout est tiré vers l'hénaurmité farcesque, sans souci de vraisemblance. La virtuosité du langage, le calembour permanent, la richesse argotique et les emprunts parodiques de tout poil règnent en maîtres dans ces récits truculents. D'une obscénité sans vergogne, tranquillement misogynes, ils expriment un conservatisme populaire et un pessimisme complaisant.

Dans les années 1960, Frédéric Dard a une activité intense ; il écrit à un rythme toujours plus élevé. Son couple se défait et, un soir d'octobre 1965, il tente de se suicider par pendaison. Peu de temps après, il divorce de sa femme Elisabeth et s'établit en Suisse, dans le village de Bonnefontaine (Fribourg), avec Françoise de Caro, la fille de son éditeur. Ils se marieront le 14 juin 1969 et, de cette seconde union, naîtra Joséphine en 1970.

La décennie 1980 consacre le très grand succès de San-Antonio et de Frédéric Dard : il est alors considéré comme l'un des écrivains français les plus lus (plus de 270 livres à son actif - dont 190 San-Antonio - vendus à quelque 300 millions d'exemplaires), aux côtés d'Albert Camus, de Marcel Pagnol et de… Georges Simenon. Il est aussi considéré comme l'héritier génial d'une lignée littéraire de haute volée stylistique allant de Rabelais à Céline, via Queneau.

Frédéric Dard est mort le 6 juin 2000, à l'âge de 79 ans.



Remarque(s)
Les notices suivantes ont un lien avec Frédéric Dard :
• « Mon cher Dard... », lettre-préface pour Au massacre mondain (1948) ;
• Lettre à Frédéric Dard (5 novembre 1950) ;
• La neige était sale (adaptation théâtrale du roman de Simenon ; 1951).

Bientôt les bicentenaires de la campagne d'Espagne...
J'ai trouvé récemment un vocabulaire de 1809, à priori écrit en partie pour nos troupes, puisqu'on y trouve, outre le vocabulaire militaire de base, des exemples de dialogues "touristiques" du style "dialogue d'un soldat en route, avec son hôte", "dialogue d'un soldat blessé", "dialogue d'un soldat égaré dans une rue", ainsi qu'un tableau de conversion des monnaies...
Bon je pense qu'il valait mieux pour le soldat en question ne pas se perdre, être seul et blessé, il risquait fort de ressembler, bientôt, à une gravure de Goya...

oui, cela me intéresse, il est à savoir habile ce que tu peux manger en Espagne

merci d'avance



oui, cela me intéresse, il est à savoir habile ce que tu peux manger en Espagne

merci d'avance
_________________
http://picasaweb.google.com/lumiere.photos

Продолжание завтра опять будут переводить каррупционеры)))))))

Hugo – Le Crapaud


Que savons-nous ? qui donc connaоt le fond des choses ?
Le couchant rayonnait dans les nuages roses ;
C’йtait la fin d’un jour d’orage, et l’occident
Changeait l’ondйe en flamme en son brasier ardent ;
Prиs d’une orniиre, au bord d’une flaque de pluie,
Un crapaud regardait le ciel, bкte йblouie ;
Grave, il songeait ; l’horreur contemplait la splendeur.
(Oh ! pourquoi la souffrance et pourquoi la laideur ?
Hйlas ! le bas-empire est couvert d’Augustules,
Les Cйsars de forfaits, les crapauds de pustules,
Comme le prй de fleurs et le ciel de soleils !)
Les feuilles s’empourpraient dans les arbres vermeils ;
L’eau miroitait, mкlйe а l’herbe, dans l’orniиre ;
Le soir se dйployait ainsi qu’une banniиre ;
L’oiseau baissait la voix dans le jour affaibli ;
Tout s’apaisait, dans l’air, sur l’onde ; et, plein d’oubli,
Le crapaud, sans effroi, sans honte, sans colиre,
Doux, regardait la grande aurйole solaire ;
Peut-кtre le maudit se sentait-il bйni,
Pas de bкte qui n’ait un reflet d’infini ;
Pas de prunelle abjecte et vile que ne touche
L’йclair d’en haut, parfois tendre et parfois farouche ;
Pas de monstre chйtif, louche, impur, chassieux,
Qui n’ait l’immensitй des astres dans les yeux.
Un homme qui passait vit la hideuse bкte,
Et, frйmissant, lui mit son talon sur la tкte ;
C’йtait un prкtre ayant un livre qu’il lisait ;
Puis une femme, avec une fleur au corset,
Vint et lui creva l’њil du bout de son ombrelle ;
Et le prкtre йtait vieux, et la femme йtait belle.

Vinrent quatre йcoliers, sereins comme le ciel.
— J’йtais enfant, j’йtais petit, j’йtais cruel ; —
Tout homme sur la terre, oщ l’вme erre asservie,
Peut commencer ainsi le rйcit de sa vie.
On a le jeu, l’ivresse et l’aube dans les yeux,
On a sa mиre, on est des йcoliers joyeux,
De petits hommes gais, respirant l’atmosphиre
А pleins poumons, aimйs, libres, contents ; que faire
Sinon de torturer quelque кtre malheureux ?
Le crapaud se traоnait au fond du chemin creux.
C’йtait l’heure oщ des champs les profondeurs s’azurent ;
Fauve, il cherchait la nuit ; les enfants l’aperзurent
Et criиrent : « Tuons ce vilain animal,
Et, puisqu’il est si laid, faisons-lui bien du mal ! »
Et chacun d’eux, riant, — l’enfant rit quand il tue, —
Se mit а le piquer d’une branche pointue,
Йlargissant le trou de l’њil crevй, blessant
Les blessures, ravis, applaudis du passant ;
Car les passants riaient ; et l’ombre sйpulcrale
Couvrait ce noir martyr qui n’a pas mкme un rвle,
Et le sang, sang affreux, de toutes parts coulait
Sur ce pauvre кtre ayant pour crime d’кtre laid ;
Il fuyait ; il avait une patte arrachйe ;
Un enfant le frappait d’une pelle йbrйchйe ;
Et chaque coup faisait йcumer ce proscrit
Qui, mкme quand le jour sur sa tкte sourit,

Mкme sous le grand ciel, rampe au fond d’une cave ;
Et les enfants disaient : « Est-il mйchant ! il bave ! »
Son front saignait ; son њil pendait ; dans le genкt
Et la ronce, effroyable а voir, il cheminait ;
On eыt dit qu’il sortait de quelque affreuse serre ;
Oh ! la sombre action, empirer la misиre !
Ajouter de l’horreur а la difformitй !
Disloquй, de cailloux en cailloux cahotй,
Il respirait toujours ; sans abri, sans asile,
Il rampait ; on eыt dit que la mort, difficile,
Le trouvait si hideux qu’elle le refusait ;
Les enfants le voulaient saisir dans un lacet,
Mais il leur йchappa, glissant le long des haies ;
L’orniиre йtait bйante, il y traоna ses plaies
Et s’y plongea, sanglant, brisй, le crвne ouvert,
Sentant quelque fraоcheur dans ce cloaque vert,
Lavant la cruautй de l’homme en cette boue ;
Et les enfants, avec le printemps sur la joue,
Blonds, charmants, ne s’йtaient jamais tant divertis ;
Tous parlaient а la fois et les grands aux petits
Criaient : « Viens voir ! dis donc, Adolphe, dis donc, Pierre,
Allons pour l’achever prendre une grosse pierre ! »
Tous ensemble, sur l’кtre au hasard exйcrй,
Ils fixaient leurs regards, et le dйsespйrй
Regardait s’incliner sur lui ces fronts horribles.
— Hйlas ! ayons des buts, mais n’ayons pas de cibles ;
Quand nous visons un point de l’horizon humain,
Ayons la vie, et non la mort, dans notre main. —
Tous les yeux poursuivaient le crapaud dans la vase ;
C’йtait de la fureur et c’йtait de l’extase ;
Un des enfants revint, apportant un pavй,
Pesant, mais pour le mal aisйment soulevй,
Et dit : « Nous allons voir comment cela va faire. »
Or, en ce mкme instant, juste а ce point de terre,

Or, en ce mкme instant, juste а ce point de terre,
Le hasard amenait un chariot trиs lourd
Traоnй par un vieux вne йclopй, maigre et sourd ;
Cet вne harassй, boiteux et lamentable,
Aprиs un jour de marche approchait de l’йtable ;
Il roulait la charrette et portait un panier ;
Chaque pas qu’il faisait semblait l’avant-dernier ;
Cette bкte marchait, battue, extйnuйe ;
Les coups l’enveloppaient ainsi qu’une nuйe ;
Il avait dans ses yeux voilйs d’une vapeur
Cette stupiditй qui peut-кtre est stupeur ;
Et l’orniиre йtait creuse, et si pleine de boue
Et d’un versant si dur que chaque tour de roue
Йtait comme un lugubre et rauque arrachement ;
Et l’вne allait geignant et l’вnier blasphйmant ;
La route descendait et poussait la bourrique ;
L’вne songeait, passif, sous le fouet, sous la trique,
Dans une profondeur oщ l’homme ne va pas.

Les enfants entendant cette roue et ce pas,
Se tournиrent bruyants et virent la charrette :
« Ne mets pas le pavй sur le crapaud. Arrкte ! »
Criиrent-ils. « Vois-tu, la voiture descend
Et va passer dessus, c’est bien plus amusant. »

Tous regardaient.

Soudain, avanзant dans l’orniиre
Oщ le monstre attendait sa torture derniиre,
L’вne vit le crapaud, et, triste, — hйlas ! penchй
Sur un plus triste, — lourd, rompu, morne, йcorchй,
Il sembla le flairer avec sa tкte basse ;
Ce forзat, ce damnй, ce patient, fit grвce ;
Il rassembla sa force йteinte, et, roidissant
Sa chaоne et son licou sur ses muscles en sang,
Rйsistant а l’вnier qui lui criait : Avance !
Maоtrisant du fardeau l’affreuse connivence,
Avec sa lassitude acceptant le combat,
Tirant le chariot et soulevant le bвt,
Hagard, il dйtourna la roue inexorable,
Laissant derriиre lui vivre ce misйrable ;
Puis, sous un coup de fouet, il reprit son chemin.

Alors, lвchant la pierre йchappйe а sa main,
Un des enfants — celui qui conte cette histoire, —
Sous la voыte infinie а la fois bleue et noire,
Entendit une voix qui lui disait : Sois bon !

Bonté de l’idiot ! diamant du charbon !
Sainte énigme ! lumière auguste des ténèbres !
Les célestes n’ont rien de plus que les funèbres
Si les funèbres, groupe aveugle et châtié,
Songent, et, n’ayant pas la joie, ont la pitié.
Ô spectacle sacré ! l’ombre secourant l’ombre,
L’âme obscure venant en aide à l’âme sombre,
Le stupide, attendri, sur l’affreux se penchant,
Le damné bon faisant rêver l’élu méchant !
L’animal avançant lorsque l’homme recule !
Dans la sérénité du pâle crépuscule,
La brute par moments pense et sent qu’elle est sœur
De la mystérieuse et profonde douceur ;
Il suffit qu’un éclair de grâce brille en elle
Pour qu’elle soit égale à l’étoile éternelle ;
Le baudet qui, rentrant le soir, surchargé, las,
Mourant, sentant saigner ses pauvres sabots plats,
Fait quelques pas de plus, s’écarte et se dérange
Pour ne pas écraser un crapaud dans la fange,
Cet âne abject, souillé, meurtri sous le bâton,
Est plus saint que Socrate et plus grand que Platon.
Tu cherches, philosophe ? Ô penseur, tu médites ?
Veux-tu trouver le vrai sous nos brumes maudites ?
Crois, pleure, abîme-toi dans l’insondable amour !
Quiconque est bon voit clair dans l’obscur carrefour ;
Quiconque est bon habite un coin du ciel. Ô sage,
La bonté, qui du monde éclaire le visage,
La bonté, ce regard du matin ingénu,
La bonté, pur rayon qui chauffe l’inconnu,
Instinct qui, dans la nuit et dans la souffrance, aime,
Est le trait d’union ineffable et suprême
Qui joint, dans l’ombre, hélas ! si lugubre souvent,
Le grand innocent, l’âne, à Dieu le grand savant.


26-29 mai 1858.




Что знаем мы? Кто глубину вещей изведал?
Диск солнца в розах облаков дремал под пледом;
Гроза водой терзала день, и запад прятал
Шального ливня россыпи в углях заката;
А возле колеи, у лужи, жаба смело
И восхищенно в небо красное смотрела;
Серьезная, мечтала, ее ужасный вид
Блеск отражал, который страдание таит;
Увы, но в Позднем Риме Августов шли полки,
И Цезари-злодеи, как жабьи бугорки,
Его покрыли, словно бартонии луга,
Как солнечные блики скрывают берега;
Алеющей листвой пристыжено деревья
Свой укрывали ствол, как птицы в свои перья,
В ней прятались, вода в той колее сверкала
С травою вперемешку, уже и дня не стало,
И птица, утомившись, вдруг тише стала петь,
Замолкнув вовсе, словно ее закрыли в клеть ;
Все стихло: и в воде, и воздухе. Лишь жаба
Без страха и тоски, слегка склонившись на бок,
Без гнева, без стыда, смотрела нежным взглядом,
Как тихо занавес вослед за солнцем падал;
Кто знает, может, проклятое создание,
Изгнанное от всех, славы мироздания
Не знавшее, с таким смешным зрачком противным,
Без озаренья сверху, тщедушное, под ливнем
Утихающим, все скользкое и грязное,
Без блеска звезд в глазах, думало о праздном?
Один прохожий, увидев эту жабу вдруг,
Весь содрогнулся, занес над головой каблук:
Он был священником, познавшем все на свете,
А после женщина, с своим цветком в корсете
К ней подошла и вырвала глаз тот глумливый;
И был священник стар, а женщина – красивой


Четверо школьников, спокойных, безмятежных
Пришли: я был ребенком, жестоким и небрежным;
Так каждый на земле с душой порабощенной
Начать рассказ свой жизненный способен увлеченно;
Ведь все имеем мы – в глазах у нас рассветы,
Есть школьники веселые и мама где-то,
Восторги, свобода, упоение, игра,
Довольная резвится и пляшет детвора
Вдыхаем полной грудью воздух мы беспечно,
Зачем терзать беднягу нам бесчеловечно?
А жаба лезла дальше во впадине опять,
Уже темнело небо, полей синела гладь;
Но хищник ночь искал, заметили детишки,
Вскричали: «Как страшна она, ужасна слишком,
Она гадка, конечно, это непристойно,
Замучаем ее и сделаем ей больно!»
И каждый взял из них заточенную ветку
Давил ее, колол, и, попадая метко
И со смехом (с улыбкой дети убивают),
Смотрел как рана в голове ее зияет
И там где глаз был, там уже дыра чернела,
Прохожие вначале заглянув несмело
Захлопали в ладоши вскоре восхищенно,
Со смехом путь продолжив вниз по склону;
Но мертвенная тень спуститься не успела
На жертву, которая даже не хрипела,
Как кровь уже повсюду ужасная текла,
Преступление ее таило столько зла…
Не будь уродом, поделом, она бежала
С оторванной лапой, но видно было мало:
Ребенок бил ее зазубренной лопаткой,
Пена текла со рта, давил ее он пяткой,
При каждом ударе тряслось больное тело;
И даже когда солнце улыбкой согрело
Траву примятую, и даже под землею
Изгнанницу травили, глаз покрытый гноем
И кровью болтался, в траве, в воде, на скалах
Ужасное творенье путь свой продолжало
Казалось, вылезло оно из мясорубки
Но нужно отвечать за мерзкие поступки:
Как можно в нищету других ввергать бездумно
И ужасы плодить, ведь это неразумно!
И в этих терниях она ползла быстрее
С камня на камень прыгая, трясясь, хмелея,
Свою вдыхая кровь, без дома, без приюта,
Наверх залезть пыталась, сама смерть как будто
Ее боялась, отказавшись преследовать
Беднягу, детвора за ней сорвалась следом
Расставили силки, ее поймать пытаясь,
Она им не далась, ползла, едва шатаясь,
Под изгородью, в полой колее, разбитой,
С ранами ужасными, черепом открытым,
Ощущая свежесть клоаки той зеленой,
В грязи дорог, под сенью пожелтевших кленов,
Смывая своей кровью жестокости людей;
А дети на нее с улыбкою злодеев
Смотрели, им весна трепала шевелюры
Белесые, они такой карикатуры
Еще не видели, они кричали вместе:
"Сюда бегите, Пьер, Адольф! Ведь дело чести
Чудовище добить. Берите камни в руки,
Булыжники хватайте, причиним ей муки!"
Все вместе, на жертву, выбранную случайно,
Налетели, бедная в немом отчаянии
Смотрела, как склонились в насмешке палачи:
Несчастная! Приюта ты не найдешь в ночи!
Увы, у нас есть цели, мишеней нет, когда
Внезапно к нам приходит нежданная беда:
Мы часто горизонт людской постичь желаем,
Его мишенью мы своею выбираем,
В своих руках мы держим жизни нить, а смерти
Нам не постичь, не разгадать ее, поверьте! -
Глаза детишек за несчастной жабой в иле
В экстазе грубом, в ярости слепой слідили,
Один из них вернулся с булыжником в руках:
«Чудовище, готовься, тебе намну бока!»

Но в этот час, недалеко, в ложбине полой,
Старый, глухой осел тащил свой воз тяжелый
Худым осел был, имел плачевный, жалкий вид;
Он, волоча повозку, как будто был убит
И утомлен; мечтал о сытом стойле, обо сне,
Весь день навьюченный, с корзиной на спине,
Передвигал он еле ноги, и казалось,
Что каждый шаг был предпоследним, и усталость
Гнала его, побитого, впавшие бока
Удары сотрясали, его глаза слегка
Слезились, бездна глупости в них отражалась,
Которая в изумлении выражалась
При виде вогнутой, как бок его, рытвины,
Забитой илом, не пройдя и половины,
В нем воз застрял, осел пытался сам
Там не увязнуть, каждый поворот колеса
С трудом давался, голос сиплый и ворчливый
Колес хрипел, осел стонал, неторопливо
Тащил телегу, погонщик бога проклинал;
Дорога вниз спустилась, минув огромный вал,
Осел задумчиво, под плетью, брел пассивно,
Склон гнал его с телегою, и агрессивный
Вьючник его хлестал, они неслись все дальше,
В места, человеку неведомые раньше;

Дети, заслышав тот скрип колес и стук копыт,
Все вместе обернулись, один вдруг говорит:
Оставь голыш, вон едет воз на эту жабу
Повеселимся мы теперь, и дети храбро

Осла встречали,

Внезапно, воз прыгнул прытко,
Туда, где монстра ждала последняя пытка;
Осел шаг ускорил, и грустно склонился
К этой жабе, к которой он так торопился,
К существу еще более грустному, тупо
Смотрящему, неуклюжему, почти трупу,
Разорванному на куски, очень мрачному,
С содранной кожей больной, неудачливому,
Казалось, он ее целовал, лбом касаясь,
С нагнутою шеею, и не улыбаясь,
Этого каторжника, изгнанника света,
Эту жертву казни. О, последним приветом
Была ей его милость, терпеливой душе
Но с таким кавалером - это рай в шалаше!
Снова вернулась его сила погасшая,
Он смотрел на жабу, его ожидавшую,
Недоуздок натянутый резал, впиваясь,
Миллионами игл, ишак, вырываясь
От приказов погонщика (орал тот: Вперед!),
Изо все сил старался здесь проехать в обход
И совладать с заговорщиком подлым - кнутом,
Но обреченно с той битвой смирившись потом,
Таща повозку и поднимая копыта,
С мордой суровой, с жалким видом убитым,
Повернул колесо, что неслось непреклонно,
И оставил ей жизнь, этой жабе зеленой!
Под ударом кнута путь продолжив печально;
Один из детей, камень выронив случаймо,
Тот из них, что рассказывал все это смело
Под сводом бесконечным небес сине-белым,
Услышал вдруг голос, который сказал ему:
Будь хорошим и добрым! Не понять никому
Святую загадку! Угля диамант! И свет
Торжественный из темноты! Но где же ответ?
Небесным жителям смертных не переплюнуть,
Если смертные, на наказание клюнув,
Слепые, задумаются, и, без радости,
Все же найдут и в себе каплю жалости...
О священный спектакль! Тени безмолвные!
Темные души приходят на помощь черным!
Глупец, умиленный, над монстром склонился!
В доброго изгнанника избранник влюбился
Злой и противный! Животное лезет вперед,
Когда человек отступает, наоборот!
В бледных сумерках пеленой безмятежности
Грубость вдруг становится глубокой нежностью,
Неразгаданной, стоит только огонь зажечь!
Теплоты и пощады вспыхнет тысяча свеч!
И они превратятся вдруг в звезды вечный свет!
Осел изможденный, словно давший обет
На себе тяжкий груз нести, возвращавшийся
К себе, умирающий и потерявшийся,
Навсегда, с разодранными, в кровь избитыми,
Плоскими, бедными своими копытами,
Сделал еще пару шагов и отошел;
Жабу в иле давить он не стал, был он смешон,
Этот гнусный осел, оскверненный под палкой,
Был Сократа священнее, мерзкий и жалкий,
Превзошел он Платона, такой был великий!
Хочешь ты разгадать парадокс этот дикий,
Философ? О, мыслитель, ты ищешь разгадку?
Мысль с проклятою мглою затеяла схватку?
Верь и плачь, и в пучине бесконечной любви
Свою душу навеки, навсегда погуби!

Тот, кто честен, свет в темном туннеле заметит,
Ему с неба светило чудесное светит;
О, мудрец! Доброта – это лучик для мира,
Доброта – это чистосердечья рапіра,
Доброта – белый свет, что и лед согревает,
Тот инстинкт, что в ночи и страдании знает
О любви. Тот дефис, несказанный и высший,
Что в потемках ужасных быть может услышан,
И который, к несчастью, может убогого
Спутать осла невинного с мудрейшим Богом.

7-11 июня, 2007 г.

КАК НАМ С ВАМИ ПРАВИЛЬНО РУГАТЬСЯ


Происхождение ругательств

Воскресенье, 10 Июня 2007 г. 08:43 (ссылка)
Вы узнаете о том, что идиотами древние греки называли тех, кто уклоняется от участия в политике, слово "кретин" произошло от слова "христианин", стерва означает падаль, зараза - это комплимент, слово "шваль" - однокоренное со словом "шевалье", а также что такое наглая смерть и прочие этимологические приколы.

Блядь
Дело в том, что первоначально древнерусский глагол "блядити" значил "ошибаться, заблуждаться, пустословить, лгать". То есть, ежели ты трепал языком наглую ложь (неважно, осознавая это или нет), тебя вполне могли назвать блядью, невзирая на пол.
В это же самое время в славянских языках жило-поживало другое, весьма похожее по звучанию, слово "блудити", которое означало "блуждать" (ср. украинское "блукати"). Постепенно словом "блуд" стали определять не только экспедицию Ивана Сусанина, но и беспорядочную "блуждающую" половую жизнь. Появились слова "блудница", "блудолюбие", "блудилище" (дом разврата). Сначала оба слова существовали обособленно, но затем постепенно стали смешиваться.

Стерва
каждый, открывший словарь Даля, может прочесть, что под стервой подразумевается… "дохлая, палая скотина", то есть, проще говоря — падаль, гниющее мясо. Вскоре словцом "стервоза" мужчины стали презрительно называть особо подлых и вредных ("с душком") шлюх. А так как вредность женщины мужчин, видимо, заводила (чисто мужское удовольствие от преодоления препятствий), то и слово "стерва", сохранив изрядную долю негатива, присвоило себе и некоторые черты "роковой женщины". Хотя о первоначальном его значении нам до сих пор напоминает гриф стервятник, питающийся падалью.

Зараза
Девушки бывают разные. Возможно, и на слово "зараза" не все обижаются, но комплиментом его уж точно не назовешь. И тем не менее, изначально это был все-таки комплимент. В первой половине XVIII века светские ухажеры постоянно "обзывали" прекрасных дам "заразами", а поэты даже фиксировали это в стихах.
А всё потому, что слово "заразить" изначально имело не только медицински-инфекционный смысл, но и было синонимом "сразить". В Новгородской Первой летописи, под 1117 годом стоит запись: "Единъ от дьякъ зараженъ былъ отъ грома". В общем, заразило так, что и поболеть не успел… Так слово "зараза" стало обозначать женские прелести, которыми те сражали (заражали) мужчин.

Кретин
Если бы мы перенеслись где-то веков на пять-шесть назад в горный район французских Альп и обратились к тамошним жителям: "Привет, кретины!", никто бы вас в пропасть за это не скинул. А чего обижаться — на местном диалекте слово cretin вполне благопристойное и переводится как… "христианин" (от искаженного франц. chretien). Так было до тех пор, пока не стали замечать, что среди альпийских кретинов частенько встречаются люди умственно отсталые с характерным зобом на шее. Позже выяснилось, что в горной местности в воде частенько наблюдается недостаток йода, в результате чего нарушается деятельность щитовидной железы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда врачи стали описывать это заболевание, то решили не изобретать ничего нового, и воспользовались диалектным словом "кретин", чрезвычайно редко употреблявшимся. Так альпийские "христиане" стали "слабоумными".

Идиот
греческое слово [идиот] первоначально не содержало даже намека на психическую болезнь. В Древней Греции оно обозначало "частное лицо", "отдельный, обособленный человек". Не секрет, что древние греки относились к общественной жизни очень ответственно и называли себя "политэс". Тех же, кто от участия в политике уклонялся (например, не ходил на голосования), называли "идиотэс" (то есть, занятыми только своими личными узкими интересами). Естественно, "идиотов" сознательные граждане не уважали, и вскоре это слово обросло новыми пренебрежительными оттенками — "ограниченный, неразвитый, невежественный человек". И уже у римлян латинское idiota значит только "неуч, невежда", откуда два шага до значения "тупица".

Болван
"Болванами" на Руси называли каменных или деревянных языческих идолов, а также сам исходный материал или заготовку — будь то камень, или дерево (ср. чешское balvan — "глыба" или сербохорватское "балван" — "бревно, брус"). Считают, что само слово пришло в славянские языки из тюркского.

Дурак
очень долгое время слово дурак обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве… имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные — "Князь Федор Семенович Дурак Кемский", "Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин", "московский дьяк (тоже должность немаленькая — В.Г.) Дурак Мишурин". С тех же времен начинаются и бесчисленные "дурацкие" фамилии — Дуров, Дураков, Дурново…
А дело в том, что слово "дурак" часто использовалось в качестве второго нецерковного имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов — мол, что с дурака взять?

Лох
Это весьма популярное ныне словечко [лох] два века назад было в ходу только у жителей русского севера и называли им не людей, а… рыбу. Наверное, многие слышали, как мужественно и упорно идет к месту нереста знаменитый лосось (или как его еще называют — семга). Поднимаясь против течения, он преодолевает даже крутые каменистые пороги. Понятно, что добравшись и отнерестившись рыба теряет последние силы (как говорили "облоховивается") и израненная буквально сносится вниз по течению. А там ее, естественно, ждут хитрые рыбаки и берут, как говорится, голыми руками.
Постепенно это слово перешло из народного языка в жаргон бродячихторговцев — офеней (отсюда, кстати, и выражение "болтать по фене", тоесть общаться на жаргоне). "Лохом" они прозвали мужичка-крестьянина,который приезжал из деревни в город, и которого было легко надуть.

Шаромыжник
1812 год… Ранее непобедимая наполеоновская армия, измученная холодами и партизанами, отступала из России. Бравые "завоеватели Европы" превратились в замерзших и голодных оборванцев. Теперь они не требовали, а смиренно просили у русских крестьян чего-нибудь перекусить, обращаясь к ним "сher ami" ("любі друзі"). Крестьяне, в иностранных языках не сильные, так и прозвали французских попрошаек — "шаромыжники". Не последнюю роль в этих метаморфозах сыграли, видимо, и русские слова "шарить" и "мыкать".

Шваль
Так как крестьяне не всегда могли обеспечить "гуманитарную помощь" бывшим оккупантам, те нередко включали в свой рацион конину, в том числе и павшую. По-французски "лошадь" — cheval (отсюда, кстати, и хорошо известное слово "шевалье" — рыцарь, всадник). Однако русские, не видевшие в поедании лошадей особого рыцарства, окрестили жалких французиков словечком "шваль", в смысле "отрепье".

Шантрапа
Не все французы добрались до Франции. Многих, взятых в плен, русские дворяне устроили к себе на службу. Для страды они, конечно, не годились, а вот как гувернеры, учителя и руководители крепостных театров пришлись кстати. Присланных на кастинг мужичков они экзаменовали и, если талантов в претенденте не видели, махали рукой и говорили "Сhantra pas" ("к пению не годен").

Подлец
А вот это слово по происхождению польское и означало всего-навсего "простой, незнатный человек". Так, известная пьеса А. Островского "На всякого мудреца довольно простоты" в польских театрах шла под названием "Записки подлеца". Соответственно, к "подлому люду" относились все не шляхтичи.

Шельма
Шельма, шельмец — слова, пришедшие в нашу речь из Германии. Немецкое schelmen означало "пройдоха, обманщик". Чаще всего так называли мошенника, выдающего себя за другого человека. В стихотворении Г. Гейне "Шельм фон Бергер" в этой роли выступает бергенский палач, который явился на светский маскарад, притворившись знатным человеком. Герцогиня, с которой он танцевал, уличила обманщика, сорвав с него маску.

Мымра
"Мымра" — коми-пермяцкое слово и переводится оно как "угрюмый". Попав в русскую речь, оно стало означать прежде всего необщительного домоседа (в словаре Даля так и написано: "мымрить" - безвылазно сидеть дома"). Постепенно "мымрой" стали называть и просто нелюдимого, скучного, серого и угрюмого человека.

Сволочь
"Сволочати" — по-древнерусски то же самое, что и "сволакивать". Поэтому сволочью первоначально называли всяческий мусор, который сгребали в кучу. Это значение (среди прочих) сохранено и у Даля: "Сволочь — все, что сволочено или сволоклось в одно место: бурьян, трава и коренья, сор, сволоченный бороною с пашни". Со временем этим словом стали определять ЛЮБУЮ толпу, собравшуюся в одном месте. И уж потом им стали именовать всяческий презренный люд — алкашей, воришек, бродяг и прочие асоциальные элементы.

Подонок
Еще одно слово, которое изначально существовало исключительно во множественном числе. Иначе и быть не могло, так как "подонками" называли остатки жидкости, остававшейся на дне вместе с осадком.
А так как по трактирам и кабакам частенько шлялся всякий сброд, допивающий мутные остатки алкоголя за другими посетителями, то вскоре слово "подонки" перешло на них. Возможно также, что немалую роль сыграло здесь и выражение "подонки общества", то есть, люди опустившиеся, находящиеся "на дне".

Ублюдок
Слово "гибрид", как известно, нерусское и в народный арсенал вошло довольно поздно. Гораздо позже, нежели сами гибриды - помеси разных видов животных. Вот и придумал народ для таких помесей словечки "ублюдок" и "выродок". Слова надолго в животной сфере не задержались и начали использоваться в качестве унизительного наименования байстрюков и бастардов, то есть, "помеси" дворян с простолюдинами.

Наглец
слова "наглость", "наглый" довольно долго существовали в русском языке в значении "внезапный, стремительный, взрывчатый, запальчивый". Бытовало в Древней Руси и понятие "наглая смерть", то есть смерть не медленная, естественная, а внезапная, насильственная. В церковном произведении XI века "Четьи Минеи" есть такие строки: "Мьчаша кони нагло", "Реки потопят я нагло" (нагло, то есть, быстро).

Пошляк
"Пошлость" — слово исконно русское, которое коренится в глаголе "пошли". До XVII века оно употреблялось в более чем благопристойном значении и означало все привычное, традиционное, совершаемое по обычаю, то, что ПОШЛО исстари.
Однако в конце XVII — начале XVIII веков начались Петровские реформы, прорубка окна в Европу и борьба со всеми древними "пошлыми" обычаями. Слово "пошлый" стало на глазах терять уважение и теперь всё больше значило - "отсталый", "постылый", "некультурный", "простоватый".

Мерзавец
Этимология "мерзавца" восходит к слову "мерзлый". Холод даже для северных народов никаких приятных ассоциаций не вызывает, поэтому "мерзавцем" стали называть холодного, бесчувственного, равнодушного, черствого, бесчеловечного… в общем крайне (до дрожи!) неприятного субъекта. Слово "мразь", кстати, родом оттуда же. Как и популярные ныне "отморозки".

Негодяй
То, что это человек к чему-то не годный, в общем-то, понятно… Но в XIX веке, когда в России ввели рекрутский набор, это слово не было оскорблением. Так называли людей, не годных к строевой службе. То есть, раз не служил в армии — значит негодяй!

Чмо
"Чмарить", "чмырить", если верить Далю, изначально обозначало "чахнуть", "пребывать в нужде", "прозябать". Постепенно этот глагол родил имя существительное, определяющее жалкого человека, находящегося в униженном угнетенном состоянии.
В тюремном мире, склонном ко всякого рода тайным шифрам, слово "ЧМО" стали рассматривать, как аббревиатуру определения "Человек, Морально Опустившийся", что, впрочем, совершенно недалеко от изначального смысла.

Жлоб
Есть теория, что сперва "жлобами" прозвали тех, кто пил жадно, захлебываясь. Так или иначе, но первое достоверно известное значение этого слова — "жадина, скупердяй". Да и сейчас выражение "Не жлобись!" означает "Не жадничай!".


Взято у Динка Арбенина



http://www.liveinternet.ru/users/1226632/post41628419/

999 чёрных кубов пытают тайной любопытных

Воскресенье, 08 Июля 2007 г. 17:51 (ссылка)

А теперь внимание — чёрный ящик. То есть, тьфу, чёрный куб. Точнее — тысяча без одного чёрных кубиков. Одинаковых. Деревянных. С гранью 20 сантиметров. Внутри каждого куба что-то спрятано. Что именно? Это тайна даже не за семью печатями, а за 999-ю. Секретное содержимое кубов раскроется, когда они все до единого будут проданы. А пока купившим кубы заглядывать внутрь категорически запрещено. Почему?

Придумывая название своему проекту, автор голову не ломал совсем — "Чёрные кубы" (The Black Cubes). При этом самого итальянского художника зовут ни много ни мало, а Микеланджело Роберти (Michelangelo Roberti). Отличий от великого тёзки и соотечественника у этого Микеланджело наберётся вагон, маленькая тележка и ещё один вагон.


Например, истинная страсть Роберти не живопись или скульптура с архитектурой, а музыка и философия. В контексте последней и следует рассматривать "Чёрные кубы", потому что (цитата) "куб — это материальное воплощение человеческого любопытства".




"Я представляю себе человека, сидящего на диване и пьющего чашку чая, который бросает случайный взгляд на куб и каждый раз задаёт себе один и тот же вопрос: "Что в нём?". За свою жизнь я встретил немало людей, для которых такой вопрос может стать настоящей пыткой. И поэтому я считаю любопытство одним из самых сильных человеческих чувств. Я думаю, что в любопытстве скрывается источник каждого человеческого действия и мысли, — говорит Роберти.


— И любое человеческое открытие начинается с любопытства. Оно парадоксально и возникает из бесполезной надежды почувствовать Абсолют. Так что вещь в кубе — репрезентация Абсолюта. Но это — только одна сторона моего арт-проекта. Другая проявится, когда я продам все кубы. Пока же я только могу сказать, что "содержание" чёрных кубов изменит значение моего проекта".


Насчёт любопытства Микеланджело, конечно, прав. И заинтригованный донельзя народ без конца задаёт "Что в нём?" не только себе, но и автору. Роберти тайну хранит, но информацию по чайной ложке всё же выдаёт, чем интригует ещё больше. Так, Микеланджело говорит, что идея проекта посетила его несколько лет назад после прочтения комикса про Микки-Мауса.


Или, скажем, он сообщает, что число 999 выбрано неслучайно, и он назовёт причину, когда продаст побольше кубов. Художник добавляет, что каждый куб отличается от других: что-то делает его уникальным.


Тут нужно отметить, что все кубики наш герой склеивает из дерева вручную и сам красит чёрной краской. На каждом кубе написано число — уникальный код, свидетельство о подлинности. И на сайте проекта можно проверить — не подделку ли вам всучили.


Впрочем, самое главное — загадочная вещь в кубе, которая передаёт "полный смысл" всей затеи. Однако, если куб будет открыт раньше времени, значение этой вещи и всего проекта безнадёжно утратится. "Единственный способ овладеть этим значением состоит в том, чтобы оказаться внутри куба, — подсказывает Роберти и тут же напоминает, — Но это, очевидно, невозможно! НЕ ОТКРЫВАЙТЕ!"


В качестве дополнительного аргумента художник делает намёк, что со временем кубик будет дорожать. Открыл — потерял и смысл, и деньги.



Если ж вдруг куб каким-то образом оказался раскрытым — нужно немедленно известить об этой беде Микеланджело по электронной почте. Он скажет, что делать.


Сколько стоит куб? На этот вопрос ответить довольно трудно. Во-первых, каждый проданный кубик стоит на 50 центов дороже предыдущего – это часть концепции. Во-вторых, по-разному стоит доставка: от $12 до $30 без учёта страхования (ждать посылку 2-3 недели). Но, к примеру, знающие люди говорят, что 54-й куб обошёлся американцу в $83, а последние, "девятисотые" кубики будут стоить дороже $500.



К 22 июня Роберти продал 76 чёрных кубов, а на момент написания этого материала число реализованных "товаров" достигло 81. Осталось продать 918, что может растянуться на несколько лет.


Мы не думаем, что философ Микеланджело засовывает в кубы котов или мусор, или iPhone, но полагаем, что он придумал интересный способ подзаработать.

Недавно один из проданных The Black Cubes был открыт .

Будет ли это означать смерть проекта? Подробности на www.theblackcubes.com
http://www.liveinternet.ru/users/bonapart_ps/post44195626/

http://www.cinemovies.fr/fiche_film.php?IDfilm=9335

Неизвестно настоятельно рекомендую обратиться к психотерапевту - энтропия мыслительного процесса прогрессирует. Жаль вас [скрыть] 0 дн.
Неизвестно [скрыть] 16 дн.
Неизвестно [скрыть] 18 дн.
Неизвестно Спасибо что зашла в мой днев! [скрыть] 19 дн.
ЮлиАлла лови от меня симпашку , УСПЕХОВ !!! ЮлиАлла !!! [скрыть] 20 дн.
Неизвестно [скрыть] 22 дн.
Неизвестно За... Хороший дневник! В.Б. :))) [скрыть] 30 дн.
Неизвестно Читаю. Интересно! [скрыть] 38 дн.
Неизвестно [скрыть] 38 дн.
Неизвестно ТЫ ДУРА НАХ [скрыть] 41 дн.
Неизвестно болт тебе [скрыть] 42 дн.
Неизвестно Дорогая, пусть у тебя первый ребенок родится мертворожденным, второй - слепым и с гниющей ногой, а третий - без рук, ног и сожрет тебя от голода, потому что жрать в твоей семье нечего! Продолжай собирать такие же ИСКРЕННЕЙШИЕ антипатии! [скрыть] 49 дн.
Неизвестно лови есчо,дур0. лечись - мой тебе совет. Maglust. [скрыть] 50 дн.
Неизвестно АЦЦТОЙ!!!!!!!!!!! [скрыть] 52 дн.
Неизвестно ну и дура.... [скрыть] 53 дн.
Неизвестно ТЫ МУДАК!!!!!!!!!!!!!!! [скрыть] 54 дн.
Неизвестно )))))))))))))) [скрыть] 55 дн.
Неизвестно ))) [скрыть] 55 дн.
Неизвестно [скрыть] 55 дн.
Неизвестно [скрыть] 55 дн.
Неизвестно [скрыть] 58 дн.
Неизвестно ну ты и дура ппц [скрыть] 58 дн.
Неизвестно [скрыть] 59 дн.



Нет, правда,после некоторой работы ( у меня была некая практика, вспомните, Вернер, трусость не исчезла, но стиль, стиль поменялся!!!!!)

настоятельно рекомендую обратиться к психотерапевту - энтропия мыслительного процесса прогрессирует. Жаль вас [скрыть


Неизвестный доброжелатель

спасибо, спасибо

Взаимно

Подобные высказывания в сочетании с антипатией говорят о многом

Научились говорить без матов и почти без хамства - огромный прогресс
Может, после визита к психотерапевту восстановятся и другие умственные способности?

Будем надеяться

Ужасно жаль, что не могу ответить Вам по адресу, потому как трусость остается основной чертой подобной публики

http://www.youtube.com/watch?v=7-hfpgVslKE&mode=related&search=

http://www.youtube.com/watch?v=dYRVgpCrznY&mode=related&search=

http://litforum.org.ru/forum/viewtopic.php?pid=3115#p3115

Политика

Министр иностранных дел Сергей Лавров и президент России Владимир Путин
Россия ответит Штатам
Россия приводит США новые аргументы в пользу отказа от размещения противоракетных элементов в Польше и Чехии
Россия может ответить на американскую ПРО, разместив противоракетные элементы в Калининграде.

Hugo – Le Crapaud

Que savons-nous ? qui donc connaоt le fond des choses ?
Le couchant rayonnait dans les nuages roses ;
C’йtait la fin d’un jour d’orage, et l’occident
Changeait l’ondйe en flamme en son brasier ardent ;
Prиs d’une orniиre, au bord d’une flaque de pluie,
Un crapaud regardait le ciel, bкte йblouie ;
Grave, il songeait ; l’horreur contemplait la splendeur.
(Oh ! pourquoi la souffrance et pourquoi la laideur ?
Hйlas ! le bas-empire est couvert d’Augustules,
Les Cйsars de forfaits, les crapauds de pustules,
Comme le prй de fleurs et le ciel de soleils !)
Les feuilles s’empourpraient dans les arbres vermeils ;
L’eau miroitait, mкlйe а l’herbe, dans l’orniиre ;
Le soir se dйployait ainsi qu’une banniиre ;
L’oiseau baissait la voix dans le jour affaibli ;
Tout s’apaisait, dans l’air, sur l’onde ; et, plein d’oubli,
Le crapaud, sans effroi, sans honte, sans colиre,
Doux, regardait la grande aurйole solaire ;
Peut-кtre le maudit se sentait-il bйni,
Pas de bкte qui n’ait un reflet d’infini ;
Pas de prunelle abjecte et vile que ne touche
L’йclair d’en haut, parfois tendre et parfois farouche ;
Pas de monstre chйtif, louche, impur, chassieux,
Qui n’ait l’immensitй des astres dans les yeux.
Un homme qui passait vit la hideuse bкte,
Et, frйmissant, lui mit son talon sur la tкte ;
C’йtait un prкtre ayant un livre qu’il lisait ;
Puis une femme, avec une fleur au corset,
Vint et lui creva l’њil du bout de son ombrelle ;
Et le prкtre йtait vieux, et la femme йtait belle.


Что знаем мы? Кто глубину вещей изведал?
Диск солнца в розах облаков дремал под пледом
Гроза водой терзала день, и запад прятал
Шального ливня россыпи в углях заката
А возле колеи, у лужи, жаба смело
И восхищенно в небо красное смотрела
Серьезная, мечтала, ее ужасный вид
Блеск отражал, который страдание таит
Увы, но в Позднем Риме Августов шли полки,
И Цезари-злодеи, как жабьи бугорки,
Его покрыли, словно бартонии луга,
Как солнечные блики скрывают берега
Алеющей листвой пристыжено деревья
Свой укрывали ствол, как птицы в свои перья,
В ней прятались, вода в той колее сверкала
С травою вперемешку, уже и дня не стало,
И птица, утомившись, вдруг тише стала петь,
Замолкнув вовсе, словно ее закрыли в клеть
Все стихло: и в воде, и воздухе. Лишь жаба
Без страха и тоски, слегка склонившись на бок,
Без гнева, без стыда, смотрела нежным взглядом,
Как тихо занавес вослед за солнцем падал
Кто знает, может, проклятое создание
Изгнанное от всех, славы мироздания
Не знавшее, с таким смешным зрачком противным,
Без озаренья сверху, тщедушное, под ливнем
Утихающим, все скользкое и грязное,
Без блеска звезд в глазах, думало о праздном?
Один прохожий, увидев эту жабу вдруг,
Весь содрогнулся, занес над головой каблук
Он был священником, познавшем все на свете,
А после женщина, с нежным цветком в корсете
К ней подошла и вырвала глаз тот глумливый
И был священник стар, а женщина – красивой

Пред испанкой благородной
Двое рыцарей стоят.
Оба смело и свободно
В очи прямо ей глядят.
Блещут оба красотою,
Оба сердцем горячи,
Оба мощною рукою
Оперлися на мечи.

Жизни им она дороже
И, как слава, им мила;
Но один ей мил - кого же
Дева сердцем избрала?
"Кто, реши, любим тобою?"-
Оба деве говорят
И с надеждой молодою
В очи прямо ей глядят.


бРЕД ЗДЕСЬ НАПИСАН

благородной -свободно

горячи -мечи

Не то что пишут нынче стукачи

http://www.kuzbass.ru/moshkow/koi/Forum/poetry1.unl


Hugo – Le Crapaud

Que savons-nous ? qui donc connaоt le fond des choses ?
Le couchant rayonnait dans les nuages roses ;
C’йtait la fin d’un jour d’orage, et l’occident
Changeait l’ondйe en flamme en son brasier ardent ;

Гюго с Монтаном (думаю из мести)
Совсем лишились совести и чести
И рифмы пишут, и танцуют невпопад
По крайней мере, так ... говорят...

Действительно, ну что это за шозы?
И для чего здесь эта рифма - розы?
И как же можно к слову оксидан
Писать такое - сон брезье ардан!!!!

Позор, позор!!!!

К ЭТИМ СТИХАМ. К МУЗЕ
> > > >
> > , брызги пены, за пеной -- волна,
> > > > Да рябины багровые гроздья, да иные твои имена.
> > > >
> > > > май 1996
> > >
> > > Извините меня за суровый тон, но опаздали вы со своими стихами лет на 150. Какая муза? какие свирели? какие ночи в огне? обозленные звезды?
> > > После Пушкина и Лермонтова одареный литератор избегал "красивости" в стихах.Вот пример современного стиля:
> > > "У каждого свои работы
> > > И обязательства свои.
> > > У каждого свои заботы
> > > И обстоятельства свои".
> > > Не обижайтесь, я -- искренно.
> >
> > Да ради Бога! Что Вы... Все ,что Вы выставляете , и другие -всегда повод для размышления. Спасибо!
> >
> > А то, что у каждого свои обстоятельства-понятно... Но это не создает настронния, и душа никнет долу. Простите за высокопарность.
> > Вы даете отрывок ,как пример. А что там дальше?
> > И кто автор?
Четверостишие, о котором Вы спрашиваете, взято из стихотворения "В поезде" Юрия Иофе (1921-1995), замечательного, по моему мнению, поэта. Со стихами его познакомился недавно, по подборке здесь, в библиотеке Максима Мошкова, в разделе "Русская и зарубежная поэзия". Вот адрес этого автора:
www.lib.ru/POEZIQ/IOFE_J


http://www.kuzbass.ru/moshkow/koi/Forum/poetry1.unl


Пред испанкой благородной
Двое рыцарей стоят.
Оба смело и свободно
В очи прямо ей глядят.
Блещут оба красотою,
Оба сердцем горячи,
Оба мощною рукою
Оперлися на мечи.

Жизни им она дороже
И, как слава, им мила;
Но один ей мил - кого же
Дева сердцем избрала?
"Кто, реши, любим тобою?"-
Оба деве говорят
И с надеждой молодою
В очи прямо ей глядят.


бРЕД ЗДЕСЬ НАПИСАН

благородной -свободно

горячи -мечи

Не то что пишут нынче стукачи

http://www.kuzbass.ru/moshkow/koi/Forum/poetry1.unl

Грубые проявления прогресса называются революциями. Когда они кончаются, можно заметить, что человечество получило хорошую встряску, но зато подвинулось вперед.

Революция — это волны, в которых не подобает быть ни пеной, ни грязью

МОНТАН ГРЕМИТ НА ВСЮ ЕВРОПУ.
СПАСИБО, ЧТО ПРИЕХАЛ ОН.
НО ЦЕЛОВАТЬ ЗА ЭТО В ЖОПУ, -
КАК ГОВОРИТСЯ: " - МИЛЬ ПАРДОН! - ".

Глагол "барать" в Одессе пятидесятых заменял нынешний глагол "трахать".

В Одессе и вообще на Юге был собственный сленг, и даже собственный мат, не очень похожий на сленг и мат северян.

Скажем, простое русское слово "блядь", почти не употреблялось, вместо него говорили "хуна".

А еще тогда в СССР был очень популярен Ив Монтан, которого на гастролях принимали по-царски.

Да что там по-царски, разве сейчас какую-нибудь английскую королеву, которая тоже любит разъезжать, несмотря на преклонные годы, так принимают, как принимали Ива Монтана? Да ни в жисть.

А он не оправдал доверия и потом клеветал на СССР и почти родную ему Коммунистическую Партию. Почти родную, потому что на гастроли он приехал будучи членом родственной КПСС Французской Компартии. Но, до ренегатства нестойкого коммуниста Монтана было еще далеко, тогда его все обожали. И, поэтому, везде звучали его песни в том числе и эта:

J'aime flâner sur les grands boulevards
Y a tant de choses, tant de choses
Tant de choses à voir
On n'a qu'à choisir au hasard
On s'fait des ampoules

(Как я люблю в вечерний час,
Кольцо Больших Бульваров обойти хотя бы раз...)

Посмотрите, послушайте и вспомните эту знаменитую песню, которую поет молодой и еще коммунистический Ив Монтан.

http://www.youtube.com/watch?v=kGkzsg4QC6Q

И именно на мелодию Больших Бульваров мы тоже пели неизвестно откуда взявшееся:

(Заметьте, героя снова зовут "Бобом".)

Как Боб любил в вечерний час,
Пройтись по Дерибасовской хотя бы один раз.
Там пища есть всегда для глаз,
Модами сверкая, течет толпа людская.

Но как-то раз увидел он,
На ком-то пару ярких желтых панталон.
И загорелась зависть в нем:
Я сейчас умру
Но умер Боб к утру.

Дальше идет уже под другую мелодию, тоже очень популярную в те годы:

А потом на кладбище, два часа топали:
Истамбул, Иконстантинополи
Спи наш бэби, устрой нам стиль на нэби.
И наше дело продолжай.
Буги-вуги, буги-вуги,
Баю-бай.

(Видите, все-таки закончили все тем же буги-вуги.)

Вот такая грустная история, сочиненная одним из куплетистов, высмеивающих стиляг. Но понравившаяся стилягам и их поклонникам, поэтому дурацкие эти куплеты пошли в народ.

Закончить эту публикацию я хочу еще одним видеоклипом с буги-вуги. Это буги-вуги на русском языке, сочиненное и исполненное в восьмидесятых годах одним из великих Русского Рока, Майком Науменко, к сожалению, покойным, лидером и создателем рок-команды "Зоопарк".

Качество изображения - плохое, то, что вы хотите, это только начало эпохи видеокамер, середина 80-х, любительская съемка выступления. Но звук как раз совсем не плох. Майк, правда, делает одну крошечную ошибку, он поет "Я надеваю штиблеты и галстук-шнурок". Галстуки-шнурки начали одевать на несколько лет позже времен буги-вуги. Тогда надевали широкие галстуки с пальмами или девушками в бикини. Шнурки появились позже, когда буги-вуги уже не танцевали.

Я продолжу главу "Музыка на костях" в следующем номере. Потому что четыре клипа, которые я поставил в одной публикации, как говорили в Одессе не только украинцы, "цэ вжэ занадто". Больше нельзя. Через неделю будем вспоминать рок и посмотрим соответствующие видеоклипы. А пока на прощанье:

"Мы любим буги-вуги". Поет Майк Науменко с группой "Зоопарк"
http://www.youtube.com/watch?v=RVAXwSTjY2E

* * * * *

Замечание редактора Валерия Лебедева

Интересно происхождение названия буги-вуги (Boogie woogie). В точности оно неизвестно.

По некоторым предположениям (Oxford English Dictionary) этот термин есть удвоение от слова буги (вроде как русское «танцы-шманцы» или "фигли-мигли", "карла-марла"), только в отличие от слова танцы, само слово «буги» значения не имеет. Скорее всего, это звукоподражание звуку пилы на валке леса, принятое лесорубами в лагерях при заготовке сырья для производства скипидара в Техасе еще в начале 1900-х годов. Впрочем, как и удвоение «буги-вуги», которое тоже можно считать звукоподражанием.

Эти же лесорубы и оттягивались и выплясывали ножищами в сапогах на своих вечеринках под что-то отдаленное похожее на звучание пианино в салунах, которое позже также стали называть этим термином.

Буги-вуги определяются не совсем так, как пишет Дан.

Буги-вуги – это прием исполнения на фортепьяно, когда левая рука все время исполняет однотипную по ритму метрическую «пило-лесорубную» остинатную фигуру, а правая тренькает что-то в восьми тактах обычной блюзовой гармонии (иногда - в 16 тактах, если такты удвоенные). Иначе говоря, буги-вуги – это некая машинообразная форма исполнения блюза на ф-но. Некое ответвление от ритм-анд-блюз. Но – в сторону некоего упрощения. Даже не то чтобы упрощения (ибо и сам ритм-блюз есть простая, всегда стандартная и всегда одинаковая последовательность аккордов, обязательная для блюза), а в сторону некоего монотонного механизма. И ускорения темпа.

Более-менее определенно буги-вуги ведут свое начало с первых годов 20 века, когда незнакомые с инструментом люди подрабатывали в барах типа салунов для танцев. На оркестр денег не было, и пианисту приходилось, сильно ляпая по клавишам, восполнять этот недостаток своей громкостью.

К 40- годам этот стиль уже оформился в некий канон, который было вовсе не трудно «лабать» на любом раздолбанном пианино. Тогда же оформился и танец буги вуги, который стал прообразом рок-н.рола. Это легко увидеть (и услышать настоящее фортепьянное исполнение буги-вуги) в клипе: http://www.youtube.com/watch?v=1QQzbCmlZM4&mode=related&search=

Конечно, в этом клипе вы увидите эстрадный, специально поставленный номер с танцем буги-вуги, а, не, так сказать, бытовой.

Впрочем, и рок-н-рол есть ни что иное как все та же гармоническая схема блюза и, в этом смысле, машинное продолжение ритм-н-блюза и буги-вуги. Гармонически это вообще одно и то же. Разве что в роке вторая, слабая доля такта больше акцентируется как сильная.

В СССР наиболее популярными словами на остинатную фигуру буги-вуги был текст:

Не ходите, дети, в школу,
Пейте, дети, кока-колу.

Откровенно говоря, слушать буги-вуги более, чем два-три раза физически тяжело. Ну, обычный робот с ограниченным числом степеней свободы. В одном темпе, в одинаковой гармонии, да еще и, как правило, всегда в одной и той же тональности соль мажор.

Когда-то в моде были пианолы, где по специальным перфолентам механическое пианино «играло» разные пьесы. В том числе и сложные, классические. Устройство это было дорогим, со своей «воздуходувкой», его могли позволить себе только богатые дома. Они заменяли собой, скажем, хорошую акустическую установку, радиолу будущего. Сейчас пианолы – редкость, только как особый шик бывают в музыкальных магазинах или салонах.

А буги вуги с его примитивизмом давно сошли на нет. Никто его не играет. Разве что в виде шутки-напоминания.

Клипы, которые приводит в своей статье Дан, так себе. И сама эта песенка «Буги-вуги горнист» как бы на тему буги-вуги довольно серая. Никогда не была особо популярной. Особенно – в СССР. Исполнение сестер на три голоса тоже ничего особенного собой не представляет. А нечто условное , идущее за музыку, "Мы любим буги-вуги", которое поет Майк Науменко с группой "Зоопарк" – просто плохо. Убогая тема и под стать ей исполнение. Увы.

Буги-вуги не спасает даже воспоминание молодости. В отличие от действительно яркой предыдущей вещи «Чаттануга Чуча» Глена Миллера.

По поводу упомянутого в статье Ив Монтана у нас у Гусь Буке (не раз) проходила дискуссия.

Привожу выборочно недавнюю, от февраля 2007 года.
Яков Рубенчик - Tuesday, February 20, 2007 at 00:49:58 (MSK)

Когда приехал Монтан, я ночь отстоял за его билетами, которые затем подарил двум девицам, которых я даже плохо знал. Недавно вторично посмотрел фильм с ним "Плата за страх". Я видел также еще парочку фильмов с ним. Стихотворением Полякова слегка интересовался. Запомнил последние фразы:

Монтан гремит на всю Европу,
Спасибо, что приехал он,
Но целовать за это в ж... (это об отношении Образцова к Монтану)
Как говориться, милль пардон.

А у Зиновия Гердта в ответе запомнил в конце: ^ таких как Вова Поляков - кумир московских пошляков^.
A выставку трико сорок последнего размера дле советских женщин в Париже устроил не Монтан, а Жерар Филипп вскоре после показа в СССР фильма "Монпарнас 19" в роли Модильяни с ним.

СВАРОГ Санкт Петербург, Россия - Tuesday, February 20, 2007 at 01:10:33 (MSK)

Что, так вот перед Монтаном откровенно лебезили все?


Редактор - Wednesday, February 21, 2007 at 03:46:10 (MSK)

Не раз упомянутая Поэма про Ива Монтана Владимира Полякова находится по нескольким адресам, например, здесь:
http://lib.meta.ua/index.php?book_id=14986
Но всех сайтах один и тот же вариант с припиской: Окончание текста утеряно.

Поэма длинна, занудлива, не очень остроумна. Лучшие строчки

Бегут какие-то актеры,
За ними фоторепортеры,
И кажется, со всех концов
Бежит к Монтану Образцов.

В поэме высмеивается преклонение перед Монтаном во время его приезда в Москву где-то в конце 50-х или начале 60-х. Монтан тогда считался другом СССР, его не хотели обижать, поэму нигде не печатали, но в списках она ходила широко при одобрении партийных кругов: в поэме неявно осуждалось низкопоклонство перед западом.
Кто такой этот автор поэмы Владимир Поляков точно сказать не могу. В то время у Райкина было трое авторов: Егоров, Поляков, Привалов. Иногда они что-то издавали вместе под ником Егорполпри. Сейчас поисковики не дают "искомой комбинации слов".
Трудно сказать (не помню), тот ли это Поляков. Кажется - да. С другой стороны, в качестве лизоблюдов при Монтане в поэме выведен и Райкин. Мог ли Поляков своего работодателя осмеять? Но Райкин там задет немного. В основном - кукольник Образцов.
Теперь, когда имен Егоров, Поляков, Привалов нет в поисковых машинах, можно считать, что их нет вообще.
Sic transit…

Сабирджан - Wednesday, February 21, 2007 at 06:33:34 (MSK)

Посмотрел текст. Мне кажется, что было не
А вот играет он восерс
С Марселем, как его, Моэрс.
а
А вот играет он в серсо
С Марселем, как его, Марсо.

Еще смутно припоминается фраза: "Я - Райкин, рядом Образцов", но в тексте ее нет.

Похоже, что текст восстанавливали по не очень достоверным источникам.


Сабирджан
- Thursday, February 22, 2007 at 04:12:52 (MSK)

Редактор
- Wednesday, February 21, 2007 at 03:46:10 (MSK)

Но всех сайтах один и тот же вариант с припиской: Окончание текста утеряно.
***********************************
Немного усилий, и вот оно окончание.

" - А мы?! - ", - спросил Утёсов, - " - КАк то…
Нам с ними хочется побыть… - ".
Тут грозный голос коменданта:
" - А кто за вас должОн платить?!

Туда на санках и обратно, -
Мы загоняем лошадей!
Монтану это всё бесплатно,
А с вас по 50 рублей! - ".

" - Плевать на деньги! - ", - крикнул Райкин,
" - Подать сюда все таратайки!
Впрягайте лучших жеребцов!
Я - Райкин! Рядом - Образцов! - ".

Нашлись две кроткие кобылы,
Но конной тяги не хватило.
И кое-кто бежал пешком,
Как говорится, - петушком.

Летят, скользя, по снегу сани.
Ну, что ж, побегаем и сами!
Сергей Владимыч зубы сжал.
И сам за тройкой побежал:
" - Догнать, поймать, с пути не сбиться!.. - ",
- Он задохнулся и поник.
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.

Пусть тройка мчится, тройка скачеи,
Ушанка пусть Монтана прячет,
Пусть Райкин тянется за ним...
Мы догонять их не хотим.

Устали бесконечно все мы
От этой длительной поэмы.
Закончить надобно её,
Сказав: " - Товарищи, адьё! - ".

Но, можете заметить Вы, вот,
Что, мол, не очень ясен вывод!
Что ж, силь Ву пле, мосье, мадам,
Сейчас я этот вывод дам:

Монтан - певец хороший очень,
Хотя не гений, между прочим,
И падать перед ним, друзья,
Нам и не нужно и нельзя.

А тот, кто лезет с поцелуем,
Кто хочет выглядеть холуем,
Кто лезет с ним сниматься рядом,
Кто поедает жадным взглядом,
И тащит за собою жён, -
Тот очень жалок и смешон.

МОНТАН ГРЕМИТ НА ВСЮ ЕВРОПУ.
СПАСИБО, ЧТО ПРИЕХАЛ ОН.
НО ЦЕЛОВАТЬ ЗА ЭТО В ЖОПУ, -
КАК ГОВОРИТСЯ: " - МИЛЬ ПАРДОН! - ".