Юлия Сысоева “Абортная эйфория”

Против абортов написано очень много статей, научных исследований, книг, снято много фильмов и рекламных роликов. В подобных работах приведены доказательства того, что аборт, несомненно, является убийством нерожденного человека со всеми вытекающими последствиями. В основном затрагивается тема личной трагедии женщины, сделавшей аборт, ее искалеченная в результате этого жизнь, потерянная жизнь невинного младенца и т. п. Это все так, и об этом надо писать, говорить и кричать. Но зачастую медики, которые в связи со своей профессией сталкиваются с абортами, остаются словно в тени.

Что происходит с их душами в результате подобной многолетней «работы», упускается. Единственное, что можно услышать, – это призывы к покаянию врачей-абортмахеров и разъяснение, что участие в аборте – это грех убийства. Я же осмелюсь копнуть глубже и рассказать об одной из самых страшных сторон аборта, страшной именно для врача. Много лет размышляя над темой аборта и анализируя свой жизненный опыт (мне как медику пришлось непосредственно с этим столкнуться), я пришла к ужасающему выводу: врач, регулярно производящий аборты, становится настоящим маньяком-убийцей, и это выражается вовсе не в количестве убитых детей. Хотя, как говорится, количество часто переходит в качество. Наблюдая за врачами, делавшими аборты, я пришла к выводу, что душа такого человека изменяется – можно сказать, осатаневает. Она становится такой же вампирической и жаждущей новой и новой крови, как у закоренелого маньяка, который, истязая и убивая свою жертву, испытывает нереальную эйфорию, удовольствие и прилив сил. При этом психика маньяков-убийц досконально изучена судебной психиатрией, а вот страсть врача к производству новых и новых абортов, скорее всего, никем не обсуждалась. По крайней мере, в литературе и интернете я не нашла подобных данных.

Известно, что убийство, пролитие крови, страдания жертвы вызывают у маньяков удовольствие и даже оргазм, то же самое испытывают врачи, делающие аборты. Обычно врача-гинеколога, который практикует аборты, рассматривают как обычного человека, как обычного врача, только такого, который занимается греховным ремеслом. И совершенно забывают о том, что именно это греховное ремесло приводит к одной из самых страшных человеческих страстей – жажде крови и получению удовольствия от убийства, которые накапливаются как снежный ком и требуют новых и новых жертв. Такие врачи любят делать аборты. Я наблюдала за многими такими специалистами, со многими разговаривала на эту тему – и у всех была одна и та же страсть, они даже произносили одни и те же фразы. Помню одного акушера-гинеколога, которая проработала в роддоме больше 20 лет, она честно сказала: я очень люблю делать аборты и ненавижу принимать роды. Только вдумайтесь в эти слова, вернее в концовку этой фразы – ненавижу принимать роды! Это ненависть к рождению новой жизни. Это явное осатанение души, явное беснование. Думаю, что на подсознательном уровне она воспринимала каждую роженицу как потенциальную клиентку своего абортария, которая, вместо того чтобы доставить ей удовольствие, не пошла на аборт, а родила ребенка.

Не стоит думать, что врач, делающий аборты, не знает, что он делает. К сожалению, это не так. Я говорю «к сожалению», потому что человек, не ведающий, что творит, в какой-то степени освобождается от ответственности. К сожалению, эти врачи прекрасно понимают, что делают, и вовсе не потому, что им об этом сказали СМИ или священники. Они получают это знание вместе с удовольствием и эйфорией от самого главного ненавистника рода человеческого – Сатаны. Осмелюсь предположить, что именно он открывает им эти знания. Однажды я наблюдала страшную сцену в абортарии. Врач-гинеколог делала солевой аборт на позднем сроке. Проколов плодный пузырь и спустив околоплодные воды, она принялась заполнять матку солевым раствором, который должен был вызвать искусственные преждевременные роды. На таком сроке шевеления ребенка уже отчетливо фиксируются невооруженным глазом. Когда в матку пустили солевой раствор, убиваемый ребенок заметался так, что живот его матери-убийцы запрыгал и заходил ходуном. Врачиха, увидев это, сладострастно ухмыльнулась, сказав буквально следующее: «Ишь, чувствует, что его убивают, как запрыгал, но ничего, недолго ему прыгать осталось». Ее лицо при этом выражало такую эйфорию, какую даже при желании скрыть невозможно. На ее лице было написано неземное удовольствие.

Еще я наблюдала, как врачи, сделавшие за смену 10–12 абортов, вместо того чтобы устать от достаточно тяжелого, выматывающего «труда», порхали как на крыльях, испытывая настоящий прилив сил и хорошего настроения. При этом те же врачи приходили принимать роды с такими минами, словно их заставляли разгружать вагоны или делать омерзительную каторжную работу. Да, это касается тех врачей, которые регулярно и постоянно занимаются абортами. Они действительно начинают любить свою работу в абортарии и ненавидеть роды. Однажды мне довелось разговаривать с врачем-гинекологом, которая, придя к вере, покаялась в своих грехах. Она ушла из абортария и занялась исключительно беременными женщинами. Вот что она мне рассказывала: «Я очень любила делать аборты. Вначале не понимала до конца, почему я это люблю. Мне казалось, что я люблю медицину и это мое призвание. Я занималась не только абортами, я и лечила женщин: удаляла миомы, кисты, делала кесарево сечение, останавливала маточные кровотечения и спасала жизнь. Но, работая в гинекологии, я ловила себя на мысли, что больше всего люблю делать аборты. Я словно на них отдыхала, словно набиралась сил».

На мой вопрос, понимала ли она, что это убийство, она ответила, что понимание пришло очень быстро. Мучила ли ее совесть из-за того, что она убивает? По ее словам, каждый раз она заглушала свою совесть различными аргументами, к которым обычно прибегают сторонники абортов. Этих аргументов столько, что можно было бы написать целую книгу на тему, почему можно делать аборты. Но истинная причина крылась в том, что она получала от этого удовольствие и не могла остановиться. Когда однажды, по семейным обстоятельствам, она вынуждена была перейти на спокойную работу в женскую консультацию, то испытывала неимоверные муки, словно абстиненцию, из-за того что не делает аборты. Утешала себя мыслью, что она не участковый врач, а хирург, что ей надо оперировать, но в глубине души понимала, что ее влекут именно аборты. Она не смогла работать в консультации и вернулась в родной абортарий. И лишь вера во Христа Иисуса смогла вырвать ее из этого кромешного адского круга и привести к покаянию и изменению жизни. Теперь эта пожилая женщина с мягким и добрым взглядом с ужасом вспоминает, как была настоящим маньяком-убийцей.

Этой статьей я хочу призвать всех православных христиан и противников абортов еще раз задуматься, насколько важно нам сейчас не медлить, а прилагать усилия по борьбе с этой заразой, с этим вопиющим на Небо грехом. Стучаться во все двери, организовывать пикеты, акции, штурмовать абортарии, делать антиабортную рекламу – все то, целью чего было бы издание закона о привлечении человека, участвовавшего в аборте (и врача, и пациента), к уголовной ответственности. Нужно запретить аборты в стране так, как это было в царское время.
18 октября 2010 г.
Юлия Сысоева

http://www.mission-center.com/anti-abortion/2037-abortnay-eforiy

„Правило“ схимонахини Антонии. Как искупить грех аборта?

Как искупить грех аборта?

В последнее время в среде православных верующих получило хождение "Правило схимонахини Антонии" ("Вымаливание, крещение и наречение имени убиенных детей во чреве матери").

Правило, распространяемое в нескольких версиях самиздатовским методом, привлекает внимание некоторыми странностями и заблуждениями. Одной пожилой монахине привиделась или приснилась неизвестная женщина, которая дала ей совет духовного содержания, передав некое молитвенное правило. Свв отцы всегда рекомендовали крайне осторожно относиться к тому, что нам привиделось или приснилось. Этот случай еще раз подтверждает, что не следует верить различным видениям и снам.

В "правиле" предлагается окрестить давно убиенного ребенка. Но младенцы, убиенные в утробе, никак не могут быть крещены, потому что крещение совершается только над живым человеком. Поэтому распространяемые самиздатовские чинопоследования таких "крещений" не могут быть восприняты иначе, как кощунство, надругательство над Таинством Святого Крещения. В "правиле схимонахини Антонии" содержится несколько весьма спорных рекомендаций, как, например, "заплатить за крещение младенца". Что это? Индульгенция? Родители не могут заплатить за него сами? А если заплатишь и вычитаешь все, что положено, (48 раз "Отче наш…", 48 раз Иисусову молитву и др.), то "правило" обещает, что "Матерь Божия выводит убиенного младенца из ада…", как будто пребывание во аде зависит от формального исполнения правил. Но никто не может утверждать, что младенцы, убиенные во чреве, находятся в аду: этому нет подтверждения в Священном Писании. Мы не знаем точно, где они, убиенные младенцы. Если кто и нуждается в изведении из ада - то не младенцы-мученики, а их родители-убийцы, матери и отцы абортированных детей. Происходит подмена понятий: вместо покаяния в тяжком смертном грехе предлагается "вымаливание младенцев". А молитва начинается со слов: "Господи, помилуй чад моих, умерших во утробе моей…" То есть не меня помилуй, а чад моих, разве это не кощунство?

Весьма сомнительны рекомендации "отдать пеленку, чепчик и крестик для бедных детей". Это похоже на издевательство над бедными детьми. Бедным детям нужны продукты, лекарства, одежда, деньги, жилье, а не чепчик с одной пеленкой. Выходит слишком легкое "правило", выгодное. Разве не очевидно, что милостыня для бедных должна носить не символический, а конкретный характер?

В "правиле" есть множество других несуразностей. В частности, как можно нарекать имя младенцу, пол которого неизвестен? Но есть и более серьезные замечания. Сам по себе грех аборта настолько тяжел, что перечеркивает жизнь человека пополам – "до" и "после". Его невозможно искупить: если ты что-то украл, то можно вернуть украденное. Если нельзя вернуть, то можно совершить милостыню, превосходящую принесенный ущерб. Можно помириться с тем, с кем поругался, ленивого можно научить работать, пьяница может на всю жизнь перестать пить, и т.д., но нет такого наказания, которое соответствовало бы аборту. Если муж отправил свою жену на аборт четыре раза, то нельзя же их убить четырежды! Даже если потом родить десятерых детей, то убитого, того самого, не вернешь никогда. Поэтому епитимии, которые дают священники после аборта, носят скорее символический характер, чтобы возбудить в человеке покаянные чувства и сокрушение о содеянном. Конечно, можно потом дать жизнь множеству детей, можно отдать свою квартиру какой-нибудь многодетной семье, а самому перебраться в коммуналку; терпеливо переносить жизненные скорби, болезни и последствия абортов, но действительно покрыть этот грех не может ничто, кроме безконечного милосердия Божия при условии искреннего покаяния и совершения таинства исповеди. Но об этом-то "самиздатовское" правило не говорит ни слова: ни про исповедь, ни про покаяние. То есть налицо хула на таинство исповеди. Выходит, что покаяния, принесенного на таинстве исповеди, недостаточно, что исповедь сама по себе ущербна и требует дополнения, какого-то особого чинопоследования. Создается иллюзия: выполни, вычитай 48 раз молитву, сделай 40 поклонов, заплати, сколько потребуется, и все в порядке - грех прощен. Предлагается полная противоположность истинному покаянию – слепой и безсмысленный ритуал, который своим магизмом уводит людей от настоящего покаяния. Поскольку источник этого "откровения" – явное обольщение, то люди, которые его распространяют и выполняют, сами приобщаются к состоянию бесовской прелести со всеми вытекающими для души последствиями.

Но действительно, существует серьезная общероссийская и общецерковная проблема: в стране миллионы человек мучаются от страданий и угрызений совести о содеянном грехе. Люди готовы на что угодно, чтобы облегчить свою совесть, но нельзя примитивизировать проблему и сводить ее к формальному исполнению неких вымышленых правил. Издатели снов схимонахини Антонии могли бы лучшим способом использовать потраченные на листовки средства и напечатать, например, плакаты против абортов, но издавать подобные листки, да еще и без благословения Священноначалия – безусловно вредно. Если бы горе-издатели не устраивали самочиние, а действовали под руководством компетентных архиереев и священников, то ничего бы не случилось. Ничего нового в проблеме абортов нет, они известны с древности. Если бы была необходимость в особом правиле или чинопоследовании для детоубийц, то оно было бы составлено еще во времена св. Василия Великого. Святые отцы оставили нам достаточно упоминаний об аборте, но у них шла речь об обличении греха детоубийства и, главное, – о покаянии. Так что же делать тем, кому совесть не дает покоя? Как покаяться в грехе аборта?

Во-первых, если человека мучает совесть, значит она у него есть, это уже хорошо. Для покаяния существует исповедь, одно из семи важнейших церковных таинств. В первую очередь нужна исповедь и соответствующая епитимия, назначенная священником. Епитимия, (церковное наказание для исправления человека, даваемое священником) назначается в частном порядке, но полезно знать, что св. Церковь по древним канонам за аборт отлучает от причастия на 10 лет, наравне с убийцами. Конечно, сегодня это правило не применяется, но понимать, что аборт относится к одному из самых тяжких грехов, нужно. Епитимия носит не искупительный, а дисциплинарный характер и сообразуется с духовным и телесным состоянием кающегося, она строго индивидуальна. Епитимия, данная одному, не может быть автоматически перенесена на всех. Имеет значение, возраст, состояние здоровья, степень воцерковленности кающегося и многое другое, включая внешние обстоятельства.

Во-вторых, нужно помнить, что никакой "молитвы от аборта", автоматически снимающей грех, не существует. Даже чинопоследование из требника " Молитва жене, егда извержет младенца" относится только к тому случаю, когда выкидыш произошел невольно, по болезни, неосторожности (например, при поднятии тяжестей), но не к искусственному прерыванию беременности.

Но что еще возможно, кроме исповеди и епитимии, назначенной священником? Здравый смысл подсказывает, что те, кто избавлялись от детей, должны, принеся покаяние, их рожать: "жена (…) спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием" (1Тим. 2:14-15). К сожалению, этот спасительный и наиболее верный путь для большинства кающихся уже невозможен по возрасту. Но у тех, кто раскаивается в грехе детоубийства, иногда есть взрослые дети, которые должны перестать делать аборты. Хоть поздно, пусть даже во втором поколении, но прервется эта цепочка преемственности греха. Пожилые матери должны использовать все свое влияние, чтобы их дети не убивали, а рожали.

Обычно жизнь людей, погубивших младенцев в утробе, омрачается различными скорбями - одиночество, бездетность, семейные проблемы, трудности с воспитанием детей, иногда их потеря, расстройство душевного и телесного здоровья, бедность и даже нищета. Часто человек не может избавиться от гнетущего чувства зря прожитой жизни. Все скорби могут рассматриваться как епитимия, очищающее наказание за грех, а через терпеливое перенесение этих необходимых скорбей, соединенное с покаянием и сокрушением сердца, приходит прощение.

Но есть еще один способ облегчить свою совесть. Ежедневно в России совершаются тысячи абортов, причем не где-то в отдаленном месте, а рядом с нами: на соседней улице, в соседнем доме, в ближнем подъезде. Многие из тех, кто идут в абортарий, делают это неосознанно. Кто по молодости, по глупости, по незнанию, кто под влиянием стечения сиюминутных обстоятельств, под внешним давлением или даже просто так, потому что посоветовала подружка или родственница. Часто в трудной ситуации рядом не оказывается человека, могущего сказать правду, объяснить в чем дело, оказать моральную, а может быть, и материальную поддержку. Таким человеком можете стать вы. Не надо думать, что нужно многое. Часто бывает достаточно проявить любовь, объяснить и рассказать о возможных необратимых последствиях аборта, о том, что это грех. Иногда бывает достаточно подарить человеку пачку пеленок, чтобы остановить от убийства своего ребенка. И дело не только в стоимости самих пеленок, а в живом участии. Представьте себе, как мало нужно, чтобы спасти человеческую жизнь, и не только жизнь этого несчастного ребенка, но всех его будущих детей и внуков. В послании св. апостола Иакова говорится: "обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак. 5:20). И еще: "Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?" (Притч. 24:11). Очевидно, что тот, кто спасает ребенка от аборта, спасает человеческую жизнь, а значит покрывает и свои грехи. Те, кто в прошлом совершали аборты, вполне могли бы оказывать материальную помощь тем, кто собирается сделать аборт, чтобы остановить их. Причем не формально, как рекомендует "правило схимонахини Антонии", а оказать конкретную, ощутимую помощь.

Господь, видя покаяние и плод, достойный покаяния (Мф. 3:8), дела милосердия, спасительное терпение скорбей, силен помиловать любого кающегося грешника.

Максим Обухов, иерей, руководитель

Православного медико-просветительского центра "Жизнь"

Видео аборта: Анатомический театр