- Послушай …
- Ты слышал?
- Выслушай меня…
- Нет, ты слышишь, что я говорю?!

Вообще-то, слышать – это сонорная перцепция, не связанная с пониманием. Но нам отчего-то кажется, что слышать – это сразу же и понимать, что говорят. Хотя в этом нет противоречия, слушаем мы все, а слышим – только то, что наделено для нас смыслом.
Для того и нужен диалог, чтоб услышать – есть ли смысл?

Любое общение – диалог, ведь он «в большей мере явление природы, чем монолог», самая древняя форма коммуникации. Монолог, особенно если это письменно выраженное суждение, - форма гораздо более поздняя, поэтому диалог, скрывающий монологический характер, можете смело считать диалогом ложным, псевдодиалогом, и не вступать в него.
Все равно вас не услышат, встречи смыслов не произойдет.

Диалог-встреча, в который вступают для того, чтоб услышать и понять, - вот сфера подлинного общения. Встреча двух логик, двух сознаний, встреча на границе двух фронтов активной чувственности, встреча не для признания, любви и совершенства, а для того,
чтоб услышать – есть ли смысл?

И, между прочим, негативный диалог, скандал – это тоже диалог-встреча. Казалось бы, скандал – нечто противоположное встрече, неаутентичная форма коммуникации, отказ от понимания уже в исходной точке, но на самом деле это напряженная оппозиция двух логик, жаждущих встречи )))

Ну и … «никакие человеческие события не развертываются и не разрешаются в пределах одного сознания», поэтому:

- Послушай …
- Ты слышал?
- Выслушай меня…
- Нет, ты слышишь, что я говорю?

 © Eva

 
«Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь – сам помрёшь, прямо пойдёшь – о камень ударишься»
Не будет преувеличением сказать (а может, и будет, но всё равно скажем), что координаты европейского разума/ratio/дискурса/культуры заданы различием – не каким-то конкретным, но самим принципом различия, принципом, лежащим в основе всех «эмпирических» различий между Добром и Злом, Правым и Левым или, что важнее, Текстом и Реальностью, Означающим и Означаемым. С определённого времени Разум европейского Человека работает только в структуре различий, кормясь противоречиями (бинарными оппозициями) и весьма противоречивыми путями их разрешения. Что до последних, то господство того или иного пути решения проблемы противоречия определяло идеологический климат эпохи (хотя основных тенденций было, естественно, две – либо принятия различия за принцип (пока живём, мы умираем, - ляпнул как-то Гераклит, и подхватили диалектики…), либо отбрасывания противоречия как ошибочного (Господь/Аристотель не противоречат)). Любые попытки выхода из структуры различий (особенно интересны те, которые осуществлялись в социально-политической практике) всегда уже оказывались вписанными в эту структуру (и впрямь, трудно было рассчитывать на то, что граждане, до мозга костей пропитанные диалектикой, разрешат оппозицию «угнетаемый-угнетённый»).
Было, однако, время в европейской истории, когда ситуация была немного иной – это эпоха старого доброго мифа: речь опять-таки не о каком-то мифе, но о мифе вообще, мифе как принципе – правда, совершенно беспринципном, ибо небинарном (поэтому-то, кстати, беспринципным миф назвать нельзя – он попросту вне различия «принципиальности и беспринципности»). Нет, это не значит, что в то славное время противоречий не возникало – просто решались они как бог на душу положит (это не фраза, но описание реального механизма работы с различием в мифе). Именно поэтому Ахилл, в отличие от Гамлета, не рефлексивен, ведь рефлексия может возникать лишь при различении субъекта и объекта, в мифе же нет ничего подобного: миф – это кисель, в коем варятся структурные элементы и обломки противоречий, объединяемые сюжетом, но не оппозициональной схемой.
…В своё время все уставшие от долгого пути по дороге ratio сворачивали к оазису мифа, дабы передохнуть, а то и остаться там. К счастью, теперь в этом больше нет нужды – магистраль рациональности утомила уже всех, так что мифический пикник разбили прямо на ней. Кстати, с мифа, точнее, со сказки всё и началось (привет Проппу с его «морфологией сказки»): «всё» - это формалистское/структуралистское движение, окончившееся пост-модерном, провозгласившим окончательный разрыв означающего от означаемого, - эпоха Различия закончилась, оно было уничтожено – путём, что самое забавное, неконтролируемого продуцирования различий и различных дискурсов. Однако эти дискурсы/культуры/группы, лишённые общего языка, уже не слышат и не видят друг друга. Не имея ничего общего, они, в силу логики (которая, правда, уже не действует для них (как вовремя я обесценил своё бумагомарание!)), ничем друг от друга не отличаются – ведь чтобы отличить себя от других, нужно выйти за пределы себя, но выйти некуда, поскольку вместо второго элемента противоречия есть два десятка «различных» линий. Огромный выбор и широкие возможности оборачиваются отсутствием реального выбора и реальных решений. То есть этот выбор – выбор Иванушки между «направо пойдёшь», «налево» и «прямо» - но ни в коем случае не из сказки и из сюжета. Последний уже задал все правила игры – они могут быть примитивными, могут быть сложными и досконально проработанными, но в них не предусмотрено экстазирование. Впрочем, невозможность выхода из сюжета – это уже не проблема, это успокаивает: приятно ведь плыть по волнам, несущим тебя к неминуемым запрограммированным «свершениям». Мы снова в сказке, граждане, вся наша жизнь – сказка.
 

© и снова Дэн

П.С. может вынести отдельной рубрикой записи друзей... задумалсо

И все – если, конечно, слова произнесены с чувством, с толком, с расстановкой – оборачиваются. Ну, что значит «все» – все, кто находится в пределах звуковой досягаемости; поскольку же никого и нет, окромя только косно-бесхозных вещей, оборачиваться может исключительно сам произносящий фразу, но, во-первых, такое вот ритуальное топтание с переворотом на месте претит произносящему (значит ли это, что на хуй пошло не всё, что произносящий всё-таки оставил кое-что для себя, как-то – чувство неловкости в дурацких ситуациях, чувство гордости за что-то там?..), во-вторых, подобное оборачивание на себя, или вворачивание в себя, несомненно, предшествует произнесению столь основополагающей (с т.з. обыденных идеологем или даже фактов, «пойти на хуй» – это и есть «вернуться к основам», «посыл» на хуй – и есть осново-положение) сентенции: «а пошло оно всё на хуй!» - это крик бойца, окопавшегося в блиндаже собственного нутра, - боец, разумеется, сражается уже не за победу, но за то, чтобы погибнуть со знаменем в руке (думаю не нужно говорить, что написано на этом знамени…).
«А пошло оно всё на хуй!». По-хорошему, слова должны здесь буквально выплывать, словно «расписные Стеньки Разина челны». Момент замедления чрезвычайно важен: едва произнесённые, слова повисают в воздухе, давая возможность полюбоваться на себя с разных ракурсов, присмотреться, призаdoomаться («батюшки-святы, что это я сказал?..»), скорректировать направление, а возможно, перекрасить всё в шутку. Кое-кто, конечно, осознавать ничего не будет, посчитав неспешно дефилирующие словеса миражом, - не будем об этих несчастных: прошлое впоследствии нанесёт не один контрудар по тем, кто не счёл необходимым хоть как-то прояснить (для себя) свою позицию в отношении крушения. Ибо:
«А пошло оно всё на хуй!» - это, несомненно, крушение, по меньшей мере, его симптом. И как таковое/таковой, эта фраза не вписывается во время. Пластичность языка играет злую шутку: здравый смысл (т.е. то, что спокойно и легко зрит в корень, пританцовывая на костях) подсказывает, что посыл устремлён в будущее, в то время как грамматика ясно указывает на прошлое, так что и высветленность грядущего, и полумрак минувшего идут на хуй рука об руку. Но настоящее не ускользает от удара, нет, «А пошло оно всё на хуй!» размазывается по всему его уютному мирку – это вам не «завтра всем пиздец!», когда можно спокойно пить кофе с коньяком, ожидая катастрофы, и не «вот же жопа была!», фраза, изначально покрытая позолотой ностальгических воспоминаний о том давно ушедшем прошлом, что уже и не воспринимается как Твоё, нет, «А пошло оно всё на хуй!» - это приговор, от которого не скрыться в сиюминутности становления, потому что всё, что вам сию минуту остаётся сделать, это, скрестив руки на груди, с лицом, полным скромного величия (и возможно, выпив рюмку ликёра для большей звучности), произнести:
«А пошло оно всё на хуй!»

© майн либе френд Дэн
Дэн обычно всегда в кассу. Приедет, выпьет, правильно все разложит по полочкам (себя в том числе) и ( и какое это "И") позволит понять то, что до этого от тебя ускользало. Дэн - это Веничка наших дней, ну может не совсем наших, но моих уж точно.

Настроенице такое последние дней пять. Звуковая динамика выражена в подборке Вени Д'ркина

P.S. хм...по каким фразам меня теперь находят

эволюция сотрудничества роберт акселрод скачать - найти что ли, тоже почитать?

Мудозвон и Джентльмен - это кто-то с ЖЖ меня искал.

инквизиция в бдсм - распять что ли надо? А вообще адресно запросили, только почему-то контактов не оставили )))

аль пачино - я на него совсем не похож...

скачать мeсhwаrriоr 3 бесплатно - после отправки смс с 10 баксами на мой WMZ

Или Не удаленный фаил бывшей жены, оставленный вместо вывезенных фотоальбомов. 

-Это… это… это Коля Готт! – разрыдался Пустотов, тряся стружкой.
Наши герои знали, кто такой Коля Готт. Николай Колготкин, прозванный Готтом за любовь ко всему готическому, когда-то посещал с Мери одну баню. Именно Мери неоднократно ловила его у замочной скважины, но, будучи девушкой доброй, передавала его в руки не милиции нравов, а купальщиц Рубенсовского телосложения, что для Николая, ненавидевшего эпоху Возрождения, было наихудшим из наказаний.

Вообще-то Коля был парнем хоть куда (правда, куда именно, мы уточнять не будем, дабы не скатиться до уровня бульварной литературы). Он был счастливым обладателем однокомнатной квартиры, забитой всякими готическими штучками. Так, например, в дверь комнаты был вставлен готический витраж, вынесенный, к возмущению Голубоева и его духовного отца монсиньора Тадеуша, прозванного в народе Дедди-Тедди, из какого-то католического храма. На стене висели портреты Карела Готта и Клемента Готвальда, в прихожей валялся Готский альманах. На кухне громоздилось чучело готтентота, а по всему дому были раскиданы готовальни. Кроме того, он играл на фаготе готик-рок и выращивал ноготки на подоконнике, а также просто любил готовить и подготавливать. 

Готовил он, кстати, неплохо, но в каком-то средневековом стиле. Фирменным блюдом его была овсянка по-готски, то есть семена овса, залитые холодной водой из-под крана. К овсянке прилагалось мясо с кровью. Чаще всего это была, правда, не оленина, а плохо прожаренная, но хорошо проперченная курица.

Женский идеал Коли представлял собой худосочную девицу, бледную, рахитичную, активно кашляющую в платок, куда она постоянно сплевывала инфицированную мокроту, и дышащую на ладан. Найти такую в современной жизни было трудно, поэтому благородный рыцарь, как правило, самоудовлетворялся, рисуя свой идеал, где только можно. И нельзя. Нельзя, как мы помним, было в бане, а можно – на готических концертах. Там он и познакомился с Чапаевой и Пустотовым. Сначала они дружили втроем. Потом вдвоем – с Пустотовым. Потом Чапаева заболела пневмонией и стала полностью соответствовать идеалу.


 

Небольшой урок объясняющий принципы и подготовительные этапы.

Способ каким работаю я, имея под рукой только мышку. на продуктивность не претендую, но мне он удобен и привычен.

1)Вот мы получили фотографию или скан исходного изображения. Первым делом надо избавиться от дефектов изображения и добиться максимальной контрастности. Для этого переводим изображение в черно-белое. Image – Mode – greyscale. Выравниваем уровни изображения Ctrl+L (Image-Adjustments-Levels или Auto Levels) Теперь мы имеем исходное изображение готовое к работе 

Читать далее

Я многие этапы пропускаю или вообще забиваю на аккуратность:

— Убью, сука! – удар пришелся ровно под ребра
— Оставь меня!
 С остервенением я полосонул тяжелым ремнем по ее спине, прерывая ее попытку встать. Меня раздирало желание ее убить. Наслаждаясь каждой секундой ее страдания, я вымещал все свое разочарование. Всю свою горечь потери.

— Оставь меня, урод!
— Сука! – не останавливаясь, я резко ударил ремнем еще раз, в этот раз она упала на пол.
— Козел. Я тебя ненавижу! – сквозь стон боли, почти шипя.
— Как ты могла? Как ты могла такое сделать?! – приподнимая за волосы и выворачивая ее голову к себе.
— Ну убей меня!
 Тяжелый удар в челюсть моего кулака заставил ее отключиться. Я приподнял за волосы ее голову, смотря в прикрытые глаза и ненавидя всем своим нутром. Занес руку для последнего удара, который должен был ее наверняка убить. Но что-то сбило меня с ног, отбрасывая от тела Свит. Тантанка с силой придавил меня к полу всей своей массой, не давая мне встать.

— Пусти! Я убью эту суку! – я с яростью смотрел в его глаза, пытаясь сместиться и вырваться.
— Нат, успокойся!
— Она убила Мартина. Убила! Понимаешь?!
— Его уже не вернуть. Ты знал, что такое возможно.
 Силы вдруг покинули меня - я не мог пошевелиться. Выплеск адреналина все же сковал мои мышцы. Осталась только дрожь. Гнев. Плачь. Дрожь всего тела. Тан медленно расслабил мышцы рук, освобождая меня из своего заключения. Я не сделал даже попытки встать. Боль охватила все мое тело. Сжимая меня изнутри, словно черная дыра. И вдруг пришла легкость, сквозь судороги плача. Откуда-то из глубины. Мягким шаром что-то золотисто-желтое стало разрастаться у меня в голове. Золотистое поле пшеницы. И мальчишка, бегущий по нему. Бегущий мне навстречу. Слишком далеко, чтобы четко разглядеть его лицо, но достаточно, чтобы я понимал, кто это. Появилось и пропало.
 Медленно, через ломоту мышц, я сел на полу. Свит начала стонать, и делала слепые попытки отползти. Тан встал между нами, напряженно смотря в мою сторону, словно страж, арбитр и судья.

— Свит, убирайся от сюда. Убирайся из моей жизни, – у меня не хватило сил даже повысить голос от накатившей апатии, - пропади ты пропадом.
— Я тебя ненавижу, - сквозь рыдание проскулила она в ответ, - я и его ненавидела.

Я встал, на некрепких ногах, облокотившись сначала на журнальный столик, потом о стену. И сделал несколько неуверенных шагов в ее сторону. Она сжалась и зарыдала новой сокрушающей дрожью ее тело волной. Только по движению губ я разбирал, что она шепчет беззвучно «Убей». Когда я подошел совсем близко, она сделала несколько попыток меня толкнуть ногами. Вяло, нерешительно.
— Вставай. Вставай и убирайся от сюда.
— Пристрели меня, - еле слышно.
— Убирайся.

Я стал наклоняться, собираясь поднять ее на ноги и вышвырнуть за порог. Свит с ужасом в глазах смотрела на мою руку, пыталась отползти, но она и так уже вжалась в стену. Ей некуда было больше отступать. Взяв за шею и, достаточно крепко сдавив, я сделал попытку поставить ее на ноги. У меня едва хватило сил, чтобы твердо стоять самому, но мне не терпелось вышвырнуть ее. Она убила не только нашего сына, она убила меня.
Облокотившись о стену и собрав остатки сил, мне удалось все же оторвать ее от пола. Она сама начала делать неуверенные попытки подняться, скорее из-за боли в шее от моих пальцев, чем из желания сбежать.

— Убирайся, - слова давались с трудом, раздирая пересохшую глотку, причиняя физическую боль.
— Я люблю тебя.
— Убирайся, - уставшее и почти неслышно, - просто убирайся.

 Я подтащил ее к двери, стараясь не смотреть на нее. Не видеть ее. Не любить и не ненавидеть. С силой толкнув дверь, отчего та с негромким треском ударилась о стену дома, мы вышли на веранду дома. На улице собралась уже небольшая толпа. В основном наши соседи и несколько человек из постовых. Мисс Рейчел сделала несколько шагов нам навстречу. На ее лице светились ненависть и презрение, словно она увидела средневековую ведьму, которой суждено быть сегодня сожженной. Но ее муж одернул ее за руку, вернув на место. Я стоял, смотря на них и продолжая держать Свит за шею. Люди, почему-то вдруг показалась мне вырезанными из картона фигурами с рекламных постеров, зазывающих покупателя на распродажу. До чего же они нелепо смотрелись перед моим домом. Тат обошел нас и спустился со ступенек, идя навстречу людям. Они поспешили расступиться. Яркий свет резал мои глаза. Медленно и нерешительно я сделал первый шаг. Провел Свит через людей. Осенний мягкий ветерок шелестел еле слышно опавшей листвой, не заглушая шарканье ног людей, когда те отходили, давая нам с Свит пройти. Отойдя от дома ярдов 20, я остановился по центру улицы. Отпустил шею Свит, сказав: «Уходи».

 

Мы, будучи истинными русскими патриотами, не мыслим себя без четырех основополагающих элементов, выдвинувших русскую нацию в число главных наций планеты Земля. Эти четыре элемента образуют слиянную, соборную и нераздельную сущность, управляя делами и помыслами всех русских людей, являясь неотъемлемой частью нашего быта. Все идеи о четырех элементах (Паpменид) или о четырех стихиях (И-дзин) являются черным и коварным вражьим домыслом. В своей кристально чистой и незамутненной сущности истинные четыре первоэлемента суть таковы: *ВОДКА* *БЕРЕЗА* *МАТРЕШКА* *БАЛАЛАЙКА* Имеется и пятый элемент (квинтэссенция), обеспечивающий четыpеединство указанных сущностей, но являющийся вторичным по пpоисхождению и, следовательно, не столь важным. Он суть *БАHЯ*. 1) *ВОДКА* Кровь, которая должна течь в жилах каждого русского патриота. Божественный напиток, дарованный Перуном князю Игорю на Московских семи холмах в 985 000 году до нашей эры. Универсальный товарный эквивалент (в масонских западных странах ее pоль играют т.н. "деньги". Употребляется в *БАHЕ*, сидя на *БЕРЕЗЕ*, под сладкозвучные напевы *БАЛАЛАЙКИ*, собирая и pазбиpая *МАТРЕШКУ*. Также употребляется и во всех других ситуациях. 2) *БЕРЕЗА* Священное дерево с белым стволом. Кучерявая, хрупкая. При виде *БЕРЕЗЫ* истинный русский патриот должен проливать слезы и тосковать по РОДИHЕ, даже если он никуда не уезжал. Из *БЕРЕЗЫ* изготавливается *МАТРЕШКА* и *БАЛАЛАЙКА*. Баню топят *БЕРЕЗОЙ*. Hа *БЕРЕЗУ*, выпив *ВОДКУ*, залазят (ошибочно считая ее крушиной). По нашей гуманной традиции Врага pазpывают меж двух *БЕРЕЗ*. 3) *МАТРЕШКА* Сакральный символ мироздания, истинно русская модель мира. Созерцая *МАТРЕШКУ*, патриот погружается в глубины своей загадочной Русской Души и любуется растущей там *БЕРЕЗОЙ*. Также может употребляться в качестве стаканов под *ВОДКУ*. 4) *БАЛАЛАЙКА* Сладкоголосый музыкальный инструмент, пpаpодитель гитары, волынки, флейты, фортепиано, органа и звуковой карты SoundBlaster AWE64. Под звуки *БАЛАЛАЙКИ* истинно русские люди пьют *ВОДКУ* и тоскуют о Родине. Отдельные русофобы, поддавшись масонским козням, относят к изначальным сущностям так называемую *ДЕВКУ* (мн.ч. ДЕВКИ). *ДЕВКА* отдельной сущностью не является и функции ее состоят в вождении хороводов вокруг *БЕРЕЗЫ* и хождении за *ВОДКОЙ*. 

Или Эгоизм на Эгоизм равно Всеобщее процветание 

В теории игр «Дилемма заключённого» — игра с ненулевой суммой, в которой игроки стремятся получить выгоду, сотрудничая друг с другом или предавая. Как во всей теории игр, предполагается, что игрок («заключённый») максимизирует свой собственный выигрыш, не заботясь о выгоде других. 

Классический пример звучит так: 
Двое подозреваемых, А и Б, арестованы. У полиции нет достаточных доказательств для обвинения, и изолировав их друг от друга, они предлагают им одну и ту же сделку: если один свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, то первый освобождается, а второй получает 10 лет. Если оба молчат, у полиции мало доказательств, и они приговариваются к 6 месяцам. Если оба свидетельствуют против друг друга, они получают по 2 года. Каждый заключённый выбирает, молчать или свидетельствовать против другого. Однако ни один из них не знает точно, что сделает другой. Что произойдёт? 

Визуально: 

Предательство строго доминирует над сотрудничеством, поэтому единственное возможное равновесие — предательство обоих участников. Проще говоря, неважно, что сделает другой игрок, каждый выиграет больше, если предаст. Поскольку в любой ситуации предать выгоднее, чем сотрудничать, все рациональные игроки выберут предательство. Ведя себя по отдельности рационально, вместе участники приходят к нерациональному решению: если оба предадут, они получат в сумме меньший выигрыш, чем если бы сотрудничали. В этом и заключается дилемма. 

В политологии, к примеру, сценарий ДЗ часто используется для иллюстрации проблемы двух стран, вовлечённых в гонку вооружений. Обе будут заявлять, что у них есть две возможности: либо увеличить расходы на военные нужды, либо сокращать вооружения. Ни одна из сторон не может быть уверена, что другая будет соблюдать договорённость, следовательно обе будут стремиться к военной экспансии. Это можно считать теоретическим объяснением политики устрашения. 
В автоспорте яркий пример дилеммы заключённого — Формула-1, где последние 20 лет происходит гонка бюджетов команд, из-за которого число машин участников сократилось с 36 в 1990 до 20 в 2003. 

В книге "Эволюция кооперации" (1984) Роберт Акселрод исследовал расширение сценария ДЗ, которое он назвал повторяющаяся дилемма заключённого (ПДЗ). В ней участники делают выбор снова раз за разом и помнят предыдущие результаты. Акселрод пригласил академических коллег со всего мира, чтобы разработать компьютерные стратегии, чтобы соревноваться в чемпионате по ПДЗ. 
Анализируя стратегии, набравшие лучшие результаты, Акселрод назвал несколько условий, необходимых, чтобы стратегия получила высокий результат. 

Добрая Важнейшее условие — стратегия должна быть «доброй», то есть не предавать, пока этого не сделает оппонент. Почти все стратегии-лидеры были добрыми. Поэтому чисто эгоистичная стратегия по чисто эгоистическим причинам не будет первой «бить» соперника. 

Мстительная Однако успешная стратегия не должна быть слепым оптимистом. Она должна всегда мстить. Пример немстительной стратегии — всегда сотрудничать. Это очень плохой выбор, поскольку «подлые» стратегии воспользуются этим. 

Прощающая Другое важное качество успешных стратегий — уметь прощать. Отомстив, они должны вернуться к сотрудничеству, если оппонент не продолжает предавать. Это предотвращает бесконечное мщение друг другу и максимизирует выигрыш. 

Не завистливая Последнее качество — не быть завистливым, то есть не пытаться набрать больше очков, чем оппонент (что в принципе невозможно для «доброй» стратегии, то есть добрая стратегия никогда не может набрать больше очков, чем оппонент). 

Этот принцип был реализован в программе "Око за Око с прощением" доля прощения 1-5% 

Следовательно, Акселрод пришёл к выводу, что эгоистичные индивиды во имя их же эгоистического блага будут стремиться быть добрыми и прощающими и не завистливыми. 

Возлюби ближнего как самого себя в математической формуле ;)))