Исключительно по заявкам любимых радиослушателей,  внезапно обнаруживших неподдельный интерес к творчеству партайгеноссе всех мастей)).

  Мао Цзедун, насколько мне известно, привлек к себе  внимание китаеведов еще до того, как стал лидером Китайской революции,  как человек, проявивший уникальное знание средневековых форм китайской поэзии династии Тан, не применяемых уже в течение нескольких сот лет. Чуть позже он наполнил их новым революционным содержанием. Кроме того, Мао Цзедун был выдающимся каллиграфом. Его каллиграфическое   письмо было воспроизведено в названии партийной газеты. Ну и к чести означенного персонажа следует признать, что он был гораздо более образованным человеком, чем многие советские деятели. Больше к его чести я ничего добавить не могу...В одном из своих стихотворений Великий Кормчий сформулировал принцип, по которому жил сам и по которому до сих пор живет китайский народ: «Бросить вызов земле – наслаждение, бросить вызов небу – двойное наслаждение, но высшее наслаждение – бросить вызов самому себе».

ЧАНША

В день осенний, холодный
Я стою над рекой многоводной,
Над текущим на север Сянцзяном.
Вижу горы и рощи в наряде багряном,
Изумрудные воды прозрачной реки,
По которой рыбачьи снуют челноки.

Вижу: сокол взмывает стрелой к небосводу,
Рыба в мелкой воде промелькнула, как тень.
Все живое стремится сейчас на свободу
В этот ясный, подернутый инеем день.

Увидав многоцветный простор пред собою,
Что теряется где-то во мгле,
Задаешься вопросом: кто правит судьбою
Всех живых на бескрайной земле?

Мне припомнились дни отдаленной весны,
Те друзья, с кем учился я в школе.
Все мы были в то время бодры и сильны
И мечтали о будущей воле.
По-студенчески, с жаром мы споры вели
О вселенной, о судьбах родимой земли
И стихами во время досуга
Вдохновляли на подвиг друг друга.
В откровенных беседах своих молодежь
Не щадила тогдашних надменных вельмож.

Наши лодки неслись всем ветрам вопреки,
Но в пути задержали нас волны реки...

*   *   *

ХУЭЙЧАН

Скоро заря загорится багряно.
Кто говорит, что в поход отправляетесь рано?
Мы, не старея, по горным дорогам шли неустанно.
Край наш прекрасный раскинут пространно.
От Хуэйчана уходит нагорье
Вдаль, где синеет Восточное море.
Смотрят бойцы на юг Гуандуна,
Ярче, щедрее природа там на просторе.

*   *    *

БАШНЯ ЖЕЛТОГО АИСТА

Ширь китайской земли омывает разливом Янцзы.
Север с югом связала бегущая вдаль колея.
В дымке ливня сверкающей яркая зелень сквозит.
Защищают Янцзы Черепаха-гора и Змея.

Желтый аист от нас улетел далеко.
Только башня осталась, как память о нем.
Наполняю бокал, в реку выливаю вино.
Волны чувств поднимаются в сердце моем.
*    *    *

СНЕГ

Виды севера — той стороны,
Где на тысячи ли ледяной покров
И за далью бескрайней беснуется снег,
За Великой Стеной и внутри страны
Расстилается в дымке земной простор
И в верховьях и в устье Большой Реки
Застывает вода, прекратив свой бег.
А в горах пляшут кольца серебряных змей,
А равнинами мчат снеговые слоны,
Соревнуются с небом самим высотой.
Ясный день наступил —
Ты взгляни, как красива земля
Яркой краской узоров на белой одежде простой.
И за долгие годы — от древних людей и до нас —
Самых гордых героев пленяла прекрасная наша страна!
Только жаль,
Еле тлел устремлений высоких огонь
В первом циньском Хуане и в ханьском властителе У,
И ни в танском Тайцзуне, ни в сунском Тайцзу
Не блистал нашей древней поэзии дух.
Чингисхан в свое время был взласкан судьбой.
Что умел он? Орлов настигать стрелой.
Все прошло.
Чтоб узнать настоящих людей,
Заглянуть надо в нынешний день!
*    *    *

ПОЧТЕННОМУ ЛЮ Я-ЦЗЫ

О том, как в Кантоне сидели за чаем,
Я помню и помните вы,
Не вам ли стихи посвящались в Чунцине
Под сенью осенней листвы?
Прошло тридцать лет, тридцать первый проходит, —
Я встретился с вами опять,
И снова под шум опадающих листьев
Читаю поэта тетрадь...
Как скорбны и пасмурны ваши творенья!
Забудьте тревоги, мой друг,
И шире откройте печальные очи,
И вновь оглядитесь вокруг...
Не надо теперь говорить, что мелеют
Просторы куньминских вод,
Взгляните на рыбок!
В самом Фучуньцзяне
Таких не водилось красот!
*    *    *

ХУАНЬСИША

Был сумрак ночной над моею страной.
В нем дьяволов рой забавлялся игрой.
Был нем и разрознен народ мой родной.

Но вот петухи возвестили рассвет,
И вот уже свет озарил нас дневной,
И житель прибрежный, степной и лесной
Явились на праздник семьею одной.

Где ж лучший источник для песен, поэт!
*    *    *

БЭЙДАЙХЭ

Дождь, не смолкая, шумит над Юянем,
Волны седые вздымаются к тучам.
За Циньвандао в просторе бескрайнем
Мечется лодка в пучине кипучей.

Лодка рыбачья, в бескрайнем просторе
К чьим берегам тебя вынесет море?

Много деяний сокрыто веками!...
Здесь, у Цзеши, на восток поспешая,
Вышел У-ди со своими войсками —
Миг этот строфы его воскрешают.

Ветер осенний. Как встарь, воет ветер,
Но по-иному все стало на свете!
*    *    *

ПЛАВАНИЕ

Недавно я воду черпал в Чанша
И рыбу в Учане ел не спеша.
Недавно Янцзы переплыл*, что вдали
Простерлась на многие тысячи ли.
И небо простер надо мной Хубэй.
Хоть ветер дует и волны пошли,
Сень сада на суше меня не влечет...
Конфуций сказал: Все в мире течет,
Как струи реки этой вечной текли.

Мачта качается влево и вправо,
Черепаха-гора и гора Змея
Неподвижны и величавы.
И такая картина представилась вдруг:
Мост построим и свяжем с Севером Юг.
Ток Янцзы остановим плотиной могучей,

(Переводы с китайского С. Маршака, А. Суркова,

И. Голубева, Н. Асеева, М. Басманова, и Л. Эйдлина)

Прим.

* Недавно Янцзы переплыл - исторический факт, когда в возрасте 70-ти лет Мао переплыл широкую реку Янцзы. Он часто говорил, что тот, кто не боится, никогда не утонет, и поэтому всю жизнь держался на плаву.

** Мао - золотое перо Китая, в буквальном смысле. Его стихи изданы на листах из золота высокой пробы.

*** На фото - фарфоровая ваза со стихами Великого Кормчего.