В проулке тает внутренняя собака,
Плечи мне жмёт реальность времён упадка,
Я никогда не одна, но всегда двояка,
Делаю жест в небо - там то пусто, то гладко.
Где же вход на небесные антресоли,
Чтоб растянуть гармонию, как гармошку?
Я заменила все ноты одной солью,
Было несладко стало совсем сложно.
Я перед зеркалом, чтобы нематериальной
тканью соткаться, движением стать, нервом,
Я умерла сто раз, стоя в туфлях бальных,
Зря, как последний мир превращается в первый.
Это не музыка - слишком мотив сложный,
В каждой мелодии больше, чем в сотне свитков.
Танцую как Бог, если это вообще возможно,
Но потом не могу повторить алфавита.
Полуоглохшей стою, полунемою,
Склеились губы вместе, и встали мысли.
Тело - граница, между светом и тьмою,
Шаг в полутьме, ступня над землёй повисла.
Господи, дай мне шаг, а не прежний промах,
Я посвящаю тебе все свои ошибки,
Я трепещу в подпорках, почти бескровных,
Тело упало камнем с души и сшибло.
Это - о танце, всё остальное сбоку,
Тело немеет, сердце в груди прытко,
Я замираю, боясь нашуметь до сроку -
И тишина сдавила ушную улитку.
Силюсь унять озноб, хоть пока лето,
Губы сухи как остаток, ничто не вычесть,
Я отдала бы всё, для чего мне личность,
Только кому нужна оболочка эта?
Кто поймёт письмена неземных перьев?
Сами ангелы знают, а людям нечем.
Я в полумире застряла, полупосредник,
тщась передать письмо тем, кто ждёт речи.
Это - о танце, я - лишь сосуд некруглый,
Необработанной глины, первичной, нижней.
То не телесный состав добела обструган,
то не духовный состав не согрет, а выжжен.
Тикает пульс, рёбра дышать забыли,
Стали глаза расширены, но незрячи,
Я оставляю след в мировой пыли,
Я знаю всё,
но оно
ничего
не значит.
