Этот роман принёс автору известность в конце 50-х годов. Я впервые прочитал его более десяти лет назад, уже после знакомства с такими произведениями Юрия Домбровского как "Факультет ненужных вещей" и "Хранитель древностей" - хотя и прочитанными мною пока ещё не в "каноническом" их виде. Т.е. со всеми полагающимися посвящениями, эпиграфами и приложениями - это случится несколькими годами позднее, и во многом благодаря "Обезьяне". Тогда, в ноябре 2003, она поспособствовала как минимум тому, что я немедленно побежал докупать недостающие книжки шеститомника - в тот же самый букинист, где мне в руки попал том второй собрания, с "Обезьяной". 

Причина решения была проста - меня поразили повествовательный талант автора романа, его фантазия, воображение, умение нарисовать зримый психологический портрет персонажа. "Это сильнее Ремарка, Бёлля и прочих немцев!" - говорил себе я. Дело в том, что действие романа происходит хоть и не в гитлеровской Германии, но в какой-то не названной центрально-европейской стране (с населением в сорок пять миллионов), оккупированной нацистами, причем пара-тройка представителей этого движения играют в развитии сюжета не последнюю роль. 

Главными же героями "Обезьяны" являются учёный-антрополог с мировым именем Леон Мезонье, его сын Ганс - в период развёртывания основных событий мальчик школьного возраста; пятнадцать лет спустя - прогрессивный журналист, борющийся с поднимающим в стране голову неонацизмом. 

Очень привлекло интерес к роману то обстоятельство, что речь здесь идёт о научной проблеме - происхождении человека. Собственно же название восходит к фразе одного из героев второго плана (человека колеблющегося, "половинчатого" и т.д - как сказали бы о нём в советское время) хранителя музея предыстории Иоганна Ланэ (пятнадцать лет спустя - редактора газеты, где работает Ганс Мезонье). Триумф нацизма в Европе он сравнивает с приходом к людям древней, звероподобной обезьяны, требующей вернуть ей её череп. Дело в том, что времена наступили такие, что антропология уже никак не может считаться теперь "чистой" наукой - слишком многое в политической системе завоевателей основано именно на антропологии, хотя и совсем другого толка, нежели исповедуемой Леоном Мезонье. 

В ходе нынешнего чтения восторги мои были - увы - более умеренными. Я теперь яснее видел, что роман этот вполне советский - хотя и основан во многом на авторском опыте, полученном в советском ГУЛАГе; я не всегда был уверен, что враг на самом деле был именно таким, как изобразил его автор. Что-то показалось излишне запутанным или пафосным. Что-то -  в духе приключенческого романа про доблестных советских разведчиков. 

Впрочем, даже если и так, написана "Обезьяна" замечательным русским языком; недаром кто-то назвал прозу Домбровского "праздничным словом". О таком языке мог только мечтать, допустим, "отец" Штирлица; языком, у которого не грех бы поучиться некоторым нынешним "ведущим", работающим то "под Фолкнера", а то - "под Бабеля пополам с Олешей". Портреты героев действительно зримы; их речь всегда индивидуальна, выразительна; сюжет выстроен очень искусно...

Читать - здесь.