В промежутки между грозами,
Мрачной яркостью богатые,
Над притихшими березами
Облака стоят крылатые......

Из собрания музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Фотокопия письма Иосифа Бродского Анне Ахматовой 1962 год.

«Дорогая Анна Андреевна! Простите, Бога ради, поспешность этих стихов. Я напишу Вам гораздо лучшие. Просто хотел успеть к дню Вашего рождения. Поздравляю Вас. Хочу, чтобы все вокруг Вас было так, как Вы хотите. Ваш И. Бродский».

ИОСИФ БРОДСКИЙ

********************************

В Рождество все немного волхвы.

В продовольственных слякоть и давка.

Из-за банки кофейной халвы

производит осаду прилавка

грудой свёртков навьюченный люд:

каждый сам себе царь и верблюд

. Сетки, сумки, авоськи, кульки, шапки,

галстуки, сбитые набок.

Запах водки, хвои и трески,

мандаринов, корицы и яблок.

Хаос лиц, и не видно тропы

в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров

в транспорт прыгают, ломятся в двери,

исчезают в провалах дворов,

даже зная, что пусто в пещере:

ни животных, ни яслей, ни Той, над Которою –

нимб золотой. Пустота.

Но при мысли о ней видишь вдруг

как бы свет ниоткуда. Знал бы Ирод,

что чем он сильней, тем верней,

неизбежнее чудо. Постоянство такого родства –

основной механизм Рождества.

То и празднуют нынче везде,

что Его приближенье, сдвигая все столы.

Не потребность в звезде пусть ещё,

но уж воля благая в человеках видна издали,

и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят,

но трубят трубы кровель.

Все лица, как пятна. Ирод пьёт.

Бабы прячут ребят. Кто грядёт –

никому непонятно: мы не знаем примет,

и сердца могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке

из тумана ночного густого возникает

фигура в платке, и Младенца, и Духа Святого

ощущаешь в себе без стыда; смотришь в небо и видишь – звезда.

Мне кажется знаменательным, что И.Бродский родился в День славянской письменности.

И знаменательно то, что самим фактом своей "нью-йоркской" биографии

он самым простым и естественным образом объединил

славянскую и неславянские культуры.

"Я сижу у окна. За окном осина.

Я любил немногих. Однако — сильно" (И. Бродский).

Я вас любил...

VI сонет к Марии Стюарт читает Фрэнки (Вадим Демчог)

(художник Фабиан Перез Fabian Perez)

Я вас любил. Любовь ещё (возможно, что просто боль) сверлит мои мозги.

Всё разлетелось к чёрту на куски. Я застрелиться пробовал, но сложно с оружием.

И далее, виски: в который вдарить? Портила не дрожь, но задумчивость.

Чёрт! всё не по-людски! Я вас любил так сильно, безнадёжно,

как дай вам Бог другими — но не даст! Он, будучи на многое горазд,

не сотворит - по Пармениду - дважды сей жар в крови,

ширококостный хруст, чтоб пломбы в пасти плавились от жажды коснуться -

"бюст" зачеркиваю - уст

И.Бродский, 1974 г.

музыка "Kiss The Rain", исполнитель: Yiruma

Это стихотворение - замечательная аллюзия на строки другого поэта. строки в параллель к (пушкинским). 

Есть города, в которые нет возврата

Читает Аслан Ахмадов (Aslan Ahmadov) ...

музыка "Dance Class ", исполнитель: Asche & Spencer

Есть города, в которые нет возврата.

Солнце бьется в их окна, как в гладкие зеркала.

То есть, в них не проникнешь ни за какое злато.

Там всегда протекает река под шестью мостами.

Там есть места, где припадал устами

тоже к устам и пером к листам.

И там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал;

там толпа говорит, осаждая трамвайный угол,

на языке человека, который убыл.

И.Бродский

Отрывок из "Декабря во Флоренции", 1976

Какое тонкое терзанье - Прозрачный воздух и весна,

Ее цветочная волна, Ее тлетворное дыханье!

Как замирает голос дальний, Как узок этот лунный серп,

Как внятно говорит ущерб, Что нет поры многострадальней!

И даже не блеснет гроза Над этим напряженным раем,-

И, обессилев, мы смежаем Вдруг потускневшие глаза.

И всё бледнее губы наши, И смерть переполняет мир,

Как расплеснувшийся эфир Из голубой небесной чаши.

Владислав Ходасевич 1911

Одиночество

Читает Аслан Ахмадов (Aslan Ahmadov)

Когда теряет равновесие твое сознание усталое,

когда ступеньки этой лестницы уходят из под ног, как палуба,

когда плюет на человечество твое ночное одиночество, -

ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей,

гипотез, восприятия произведения искусства, и -

кстати - самого зачатия Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности с глубокими ее могилами,

которые потом, за давностью, покажутся такими милыми.

Да. Лучше поклоняться данности с короткими ее дорогами,

которые потом до странности покажутся тебе широкими,

покажутся большими, пыльными, усеянными компромиссами,

покажутся большими крыльями, покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклоняться данности с убогими ее мерилами,

которые потом до крайности, послужат для тебя перилами

(хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии

твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице.

И.Бродский, 1959

Я обнял эти плечи и взглянул...

Исполняет Игорь Ясулович.

Я обнял эти плечи и взглянул на то, что оказалось за спиною,

и увидал, что выдвинутый стул сливался с освещенною стеною.

Был в лампочке повышенный накал, невыгодный для мебели истертой,

и потому диван в углу сверкал коричневою кожей, словно желтой.

Стол пустовал. Поблескивал паркет. Темнела печка. В раме запыленной

застыл пейзаж. И лишь один буфет казался мне тогда одушевленным.

Но мотылек по комнате кружил, и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.

И если призрак здесь когда-то жил, то он покинул этот дом. Покинул.

И.Бродский

2 февраля 1962

http://rusgazeta.blogspot.ru/2012/12/...

Сонет к зеркалу

Не осуждая позднего раскаянья,

не искажая истины условной,

ты отражаешь Авеля и Каина,

как будто отражаешь маски клоуна.

Как будто все мы -- только гости поздние,

как будто наспех поправляем галстуки,

как будто одинаково -- погостами --

покончим мы, разнообразно алчущие.

Но, сознавая собственную зыбкость,

Ты будешь вновь разглядывать улыбки

и различать за мишурою ценность,

как за щитом самообмана -- нежность...

О, ощути за суетностью цельность

и на обычном циферблате -- вечность!

Иосиф Бродский

Из поэмы "Шествие"

Останься здесь и на плече повисни

На миг вдвоём посередине жизни.

И шум ветвей, как будто шорох платья,

И снег летит и тишина в квартире,

И горько мне теперь твоё объятье,

Соединенье в разобщённом мире.

Нет-нет, не плачь, ты всё равно уходишь.

Когда-нибудь ты всё равно находишь

У Петроградских тарахтящих ставней

Цветов побольше у ограды давней.

И только жизнь меж нас легко проходит

И что-то вновь из наших душ уходит,

И шумный век гудит, как параходик,

И навсегда твою любовь увозит.

Бежит река и ты бежишь вдоль берега,

И быстро сердце устаёт от бега,

И снег кружит у петроградских ставней,

Взмахни рукой — теперь ты всё оставил.

Нет-нет, не плачь, когда других находят,

Пустой рассвет легко в глаза ударит,

Нет-нет, не плачь, что жизнь проходит

И ничего тебе совсем не дарит.

Всего лишь жизнь. Ну вот, отдай и это,

Ты так страдал и так просил ответа,

Спокойно спи. Здесь не разлюбят, не разбудят,

Как хорошо, что ничего взамен не будет.

© Иосиф Бродский

Бежать,

бежать через дома и реки.

И всё твердить -

мы вместе и навеки,

Прошел сквозь монастырский сад,

в пролом просунулся, согнулся,

к воде спустился и назад

нетерпеливо оглянулся.

С пяти блестящих куполов

сквозь облетевшие деревья

был виден травяной покров

и взмах коричневого гребня

крыш монастырских, и кольцом

заводов хор многоголосый,

и там внизу, к стене лицом,

маячил гость рыжеволосый.

Оставив всякий путь назад,

оставшимся путям – на зависть,

спиной к воде, смотрел в тот сад,

молчал, на купола уставясь.

Настолько зная в этом толк,

чтоб возвращеньем не пленяться,

подумал все-таки, что долг

на эту высоту подняться

и все увидеть: от начал

до берега, где волны бьются.

Но если что и различал,

то значило: «нельзя вернуться».

И все покрылось пеленой

и погрузилось в сумрак полный.

И то, что было за спиной,

он пред собой увидел, – волны.

Иосиф Бродский

Останься здесь и на плече повисни,

На миг вдвоём посередине жизни.

И шум ветвей, как будто шорох платья,

И снег летит и тишина в квартире,

И горько мне теперь твоё объятье,

Соединенье в разобщённом мире.

Нет-нет, не плачь, ты всё равно уходишь.

Когда-нибудь ты всё равно находишь

У Петроградских тарахтящих ставней

Цветов побольше у ограды давней.

И только жизнь меж нас легко проходит

И что-то вновь из наших душ уходит,

И шумный век гудит, как параходик,

И навсегда твою любовь увозит.

Бежит река и ты бежишь вдоль берега,

И быстро сердце устаёт от бега,

И снег кружит у петроградских ставней,

Взмахни рукой — теперь ты всё оставил.

Нет-нет, не плачь, когда других находят,

Пустой рассвет легко в глаза ударит,

Нет-нет, не плачь, что жизнь проходит

И ничего тебе совсем не дарит.

Всего лишь жизнь. Ну вот, отдай и это,

Ты так страдал и так просил ответа,

Спокойно спи. Здесь не разлюбят, не разбудят,

 Как хорошо, что ничего взамен не будет.

© Иосиф Бродский

ЗВОНИ, ЗВОНИ ПО МНЕ,

МОЙ ПЕТЕРБУРГ,

МОЙ КОЛОКОЛ ПОЖАРНЫЙ....

*****

24 мая родился ИОСИФ БРОДСКИЙ (1940 - 1996)

Страницу и огонь, зерно и жернова,

секиры острие и усеченный волос -

Бог сохраняет все; особенно - слова

прощенья и любви, как собственный свой голос.

В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,

и заступ в них стучит. Ровны и глуховаты,

затем что жизнь - одна, они из смертных уст

звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.

Великая душа, поклон через моря за то, что их нашла, -

тебе и части тленной, что спит в родной земле,

тебе благодаря обретшей речи дар в глухонемой вселенной.

ИОСИФ БРОДСКИЙ НА СТОЛЕТИЕ АННЫ АХМАТОВОЙ

молодые и свободные. совесть нации.

Один из автопортретов.....

Мы платим за всех, и не нужно нам сдачи!...........

Иосиф Александрович Бродский

28 января 1996 года в Нью-Йорке скончался великий русский поэт, лауреат Нобелевской премии, Иосиф Александрович Бродский.

Памяти поэта. Михаил Козаков.

Письма римскому другу Иосифа Бродского. Монологи далёкому Мастеру Сергея Чёрного.

Музыка Михаила Огинского

"Полонез. Прощание с Родиной"