О сумасшедшем Циолковском, несчастном Гагарине и многом, многом другом...
Интервью Гелия Салахутдинова журналу «Огонек»

Его давно грозятся убить. И это странно, потому что ну кому поперек пути мог встать простой научный работник? Ан нет - встал. Кандидат наук Гелий Малькович Салахутдинов покусился на самое святое - историю отечественного естествознания. И до того многих огорчил своими исследованиями, что один аспирант прямо в институте накинулся на Гелия Мальковича с кулаками. Хорошо, Гелий Малькович раньше боксом занимался, иначе неизвестно, чем бы закончилась его научная карьера. А аспирант, кстати, в этой научной дискуссии отделался всего лишь разбитыми очками... Да, но отчего же такой накал страстей вокруг исторической науки?
А вокруг исторической науки всегда страсти кипят, это не вопрос. Наш журнал давно занимается те­мой истории. Мы давали слово и поклонникам фоменковской теории, и антифоменковцам, пуб­ли­ковали в нескольких номерах интереснейшие профоменковские рассуждения Гарри Каспарова, раз­вен­чивали исторические мифы времен Второй мировой, говорили о преподавании истории в школе, да­же занимались вариативной историей - рассуждали о том, что было бы, если бы история где-то по­меняла свой ход. И всегда наши статьи вызывали самые живые отклики у трудящихся. В основном тру­дящихся на ниве исторической науки. Но и обычные граждане очень гневались, когда мы разоблачали некоторые просоветские мифы, созданные сталинской историографией. Боюсь, сегодняшняя наша статья также вызовет море злобных откликов. Во всяком случае, очень на это рассчитываем...
Итак, сегодня проездом из Звездного городка в Москву впервые на нашей исторической сцене весь ве­чер поет и пляшет человек трудной судьбы, но при этом кандидат технических наук, старший науч­ный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН Гелий Салахутдинов. Прошу!..
- Гелий Малькович, насколько я понимаю, вы занимаетесь хорошо задокументированной, ти­хой и спокойной областью истории - историей техники. И вдруг такие скандалы. Как начался ваш крестный путь в исторической науке?
- Началось все с того, что в 1984 году я взял исследовательскую тему по истории мировой кос­мо­нав­тики. И оказалось, что вся наша отечественная история космонавтики сфальсифицирована.
Вся наша история космонавтики поддерживает легенду о том, что в результате напряженного со­рев­нования ноздря в ноздрю двух наших стран в космосе Советский Союз с честью выиграл эту гонку у США, запустив первый спутник и так далее... И никто у нас не знает - это тщательно скрывается, - что еще в 1946 году Вернер фон Браун, отец немецкой ракеты "Фау-2", предложил американцам проект запуска первого искусственного спутника Земли. И американцы отказались от этого пред­ложения, справедливо рассудив, что военного применения спутник иметь не может. В 1954 году фон Браун опять предлагает запустить спутник. Ему опять отказывают. В 1957 году фон Браун уже говорит: дайте мне 90 дней, и я запущу спутник. Ему снова отказывают. А у него уже ракета готова была! (Ракета фон Брауна "Юпитер-С" (Missile 27), успешно запущенная 20 сентября 1956 года, поднялась на высоту свыше 1.000 километров. Если бы в последней ступени вместо песка было топливо, она могла бы вывести на орбиту первый искусственный спутник Земли. - П.Х.) И вот 4 октября 1957 года свой спутник запускает СССР... Американцы дали фон Брауну разрешение на запуск только после того, как у нас собака Лайка полетела.
- Но все-таки первый спутник был наш!
- Да, первая болванка летала наша. Но все первые прикладные спутники - американские. Первый научный спутник был американский, первый связной - американский, навигационный, метеорологический - тоже американские. Первая орбитальная станция – американская. (Вообще-то первая орбитальная станция, "Салют", запущенная в 1971 году, была советской. Американцы тогда были слишком заняты полётами на Луну, и у них не было времени на околоземную возню. Кстати, первые космонавты, побывавшие на "Салюте", - Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев - погибли при возвращении на Землю, о чём стараются не вспоминать. - П.Х.) Первый крылатый возвращаемый аппарат - американский. Первые люди на Луне - американцы. А наша ракета "Н-1", которую готовили для полета на Луну, на всех четырех запусках успешно взрывалась со страшной силой.
Американцы шли дорогой практичности, а мы символы запускали.  Первую болванку - спутник. Пер­вую женщину, перепуганную до слез. Она там расплакалась, у нее начались сопли - в общем, по­лило из всех дыр. Она кричала: "Мама! Мама!.." (Также она грозилась покончить с собой. - П.Х.) И пос­ле этого Королев сказал: "При мне больше ни одной бабы в космосе не будет!" И выгнал их всех из отряда космонавтов. Там еще четыре штуки было... (Если быть точнее, Королёв женщин из отряда кос­­монавтов не выгонял, но, всё равно, женщины при нём в космос больше не летали. Светлана Са­виц­кая, вторая советская космонавтка, полетела в космос почти через 20 лет после Терешковой, уже после смерти Королёва. - П.Х.)
- А чего девушка так испугалась?
- Страшно. (У неё на орбите, вдобавок ко всему, началось женское недомогание. - П.Х.) Ведь первые по­леты - это идиотизм был какой-то, у них вероятность возвращения составляла 50%! (Чуть больше. - П.Х.) Когда, например, летал Гагарин, было серьезное опасение, что не сработает тормозной двигатель. На этот случай аппарат обеспечили водой и питанием на десять суток, рассчитывали, что он затормозится атмосферой за это время и упадет сам по себе. Однако орбита оказалась выше рас­четной, и если бы тормозной не сработал, Гагарин бы погиб - ему не хватило б запасов еды и воды, что­бы дождаться естественного торможения. Гагарин исполнял роль живого символа. Собачку пос­лали, теперь надо человечка... (Кстати, не факт, что Гагарин вообще был в космосе. Но это отдель­ный разговор. - П.Х.)
В истории нашей космонавтики кругом фальсификация. С тем же Гагариным. На пресс-кон­фе­рен­ции журналисты его спрашивают: вы как приземлились, на парашюте или в кабине корабля? И наш пер­­вый космонавт Гагарин начинает выкручиваться. Говорит, мол, главный конструктор пре­ду­смотрел оба варианта спуска с орбиты. Не ответил прямо на вопрос.
- А какая разница?
- Это для установления международного рекорда надо было. Международная авиационная фе­де­ра­ция засчитывала рекорд дальности, только если пилот опустился в кабине корабля. И что вы ду­маете? Взяли и обманули всю мировую общественность - написали, что Гагарин опустился в кабине ко­­­рабля. А он спустился на парашюте - катапультировался из кабины! (Есть версия, что космонавт, дей­ствительно отправившийся в космос в тот день, погиб во время полёта, а Гагарина спустили на па­­рашюте из самолёта. - П.Х.) Но самое смешное - через несколько лет наши действительно создали ко­­­рабль "Восход-1", на котором космонавты садились уже в кабине. И СССР... официально объявил, что впервые в мире совершена мягкая посадка людей в кабине корабля! Совершенно забыв, что не­сколько лет назад Гагарин уже "садился" в кабине.
- Союз славился очковтирательством. Особенно военные и политики...
- Космонавтику у нас старались подгрести под политику. Полет Титова лично Хрущевым был выб­ран таким образом, чтобы под его шумок возвести Берлинскую стену. Под шумок Терешковой га­сили скандал с размещением ракет на Кубе... Знаете, как назвали американцы нашу программу "Восток-Восход"? Технологической софистикой. (Это сказал Курт Дебус, американский специалист немецкого происхождения, первый директор Космического центра им. Кеннеди. - П.Х.)
Мы же их постоянно дурачили, врали. Например, если запустить второй спутник ровно через сутки после первого, они окажутся рядом на орбите. Мы такое сделали и на весь мир раструбили, что на­ши аппараты такие классные, что могут сближаться на орбитах. В Америке был шок - русские умеют строить аппараты, меняющие орбиты!..
Потом мы в одноместный корабль загнали трех космонавтов. Они там буквально друг у друга на ру­ках сидели. Для того чтобы их разместить, пришлось снять с космонавтов скафандры и де­мон­тировать из кабины катапультируемое кресло. Зато американцы ахнули - русские уже делают боль­шие корабли для групповых полетов!.. Им и в голову не приходило, что это надувательство, что лю­ди полетели "голые", как пушечное мясо...
Вот когда все это раскрылось, американцы и назвали нашу космическую программу тех­но­ло­ги­чес­кой софистикой.
- Что же было потом, после того, как вы переписали историю космонавтики?
- А дальше я занялся Циолковским. Циолковский также целиком сфальсифицирован.
- Как же это с ним случилось?
- Из-за революции. К революции Циолковский уже был разоблачен научным сообществом как лже­ученый и псевдоизобретатель. Против него выступали Жуковский, Ветчинкин, Императорское рус­ское техническое общество... Что спасло этого провинциального полуграмотного мечтателя? В 1921 го­ду Ленин подписал постановление о присуждении Циолковскому персональной пенсии – со­вер­шенно случайно. Там длинная была история. За Циолковского хлопотали знакомые военные – полу­грамотные кавалеристы - и два земляка из "Калужского общества любителей природы местного края", которые ходили по инстанциям, - учитель и врач. Когда собрался совет по присуждению пер­со­­нальных пенсий, посмотрели - все подписи собраны. И проголосовали.
Циолковский был награжден пенсией "за особые заслуги в области авиации". А по положению этот до­­кумент должны были визировать все члены правительства, в том числе и Ленин. Ну а раз подпись Ле­­нина, историки стали делать из городского сумасшедшего великого ученого. Последняя кри­ти­ческая публикация о Циолковском была в 1934 году, когда издали его избранные работы, а в пре­дисловии стояла статья профессора Моисеева из академии Жуковского, который просто высмеял "труды" Циолковского по аэродинамике и естествознанию.
Когда я сам стал смотреть работы Циолковского, то с ужасом увидел, что этот "ученый" умудрился ни одной формулы не вывести без ошибки. Единственная правильная формула, которую почему-то при­писывают Циолковскому, - уравнение движения точки переменной массы - принадлежит Ме­щерскому. Мало того, она и Мещерскому-то не принадлежит, строго говоря! Ее выводили на эк­за­ме­нах за пятьдесят лет до этого студенты Кембриджского университета.
- Я знаю, что Циолковский был шизофреником. Мне попадались его "философские" работы. Когда я в первый раз прочитал их, понял, что я уже видел нечто подобное: по редакциям хо­дит уйма подобных циолковских со своими трактатами. Они часто публикуются в "МК" в руб­­рике "Там, за горизонтом".
- У Циолковского был серьезный сдвиг. Он сам об этом писал: "Я получил нервное расстройство, та­кое сильное, что совсем разучился бегать, и это отразилось на моих детях". Я решил проверить это его признание и убедился, что у Циолковского почти все в роду были сумасшедшими. Из шести его де­­тей двое покончили жизнь самоубийством. Один всю жизнь хотел проколоть себе барабанную пе­р­е­понку, чтобы стать таким же гениальным, как его отец. Еще один был попросту слабоумным...
- Можно было не трудиться с дурной наследственностью. Диагноз Циолковского виден как на ла­­дони в его трудах и воспоминаниях. Я помню, он сам описывал, как ему мерещилось слово "рай", написанное на небе. А уж его философские взгляды...
- Да, у него просто жуткая философия. Суть ее в следующем - когда человек умирает, его атомы рас­сеиваются по всей Вселенной, а потом поселяются в какое-то другое живое существо. Так на­чи­нается вторая их жизнь в другом обличье. И если умершее существо было счастливым, значит, и ато­мы будут счастливые, и новая жизнь нового существа будет счастливой. Если атомы несчастные – на­оборот. И задача человечества - уничтожить всю несчастную жизнь на Земле и в космосе. Далее Ци­олковский описывает, как, кого и в каком порядке нужно убивать. Я процитирую: "больных, ка­лек, слабоумных, несознательных... диких и домашних животных, насекомых..."
И вот этот шизофренический бред наши циолковеды и циолколюбы вводят в ранг философии – нау­ч­ного космизма. Каждый год проходят Циолковские чтения в Калуге - "По разработке научного нас­ледия и развитию идей Циолковского".
- Все верно вы говорите, но у нас так много глупостей в стране творится, отчего же ваши ис­сле­дования вызвали такую злобную реакцию, причем не только в научном мире?
- Я написал книгу "Блеск и нищета Циолковского", не успел даже еще издать ее, как на меня на­бро­сились... На еще не изданную книгу - вещь для нашей науки беспрецедентная! - сразу была опуб­ликована куча рецензий, в которых не содержалось ни одного научного аргумента против меня. А бы­ла только ругань. Я процитирую. Вот некий Григорий Хозин - как тут про него сказано, "вы­даю­щийся специалист в области гуманитарных аспектов космонавтики", между прочим, профессор! – пи­шет про меня в своей ругательной брошюре: "Меня до сих пор бьет дрожь, как можно, будучи рос­сиянином, хотя и носящим фамилию Салахутдинов, поливать дерьмом величайшего гения че­ло­вечества?"
- Больше всего мне понравилось "...хотя и носящим фамилию Салахутдинов".
- Кстати, россиянин Циолковский, которого Хозин защищает, тоже был наполовину татарином, хотя и носящим польскую фамилию... На меня потому так накинулись, что многие люди кормились и до сих пор кормятся с исторических легенд. Если бы в 60-е годы знали, что Циолковский не гений, а псих, разве построили бы ему в Калуге музей, глянув на который, иностранцы в один голос спра­шивают: сколько же это стоит? Вы не были в Калуге? Это Дворец съездов! Рядом гостиница "Ин­турист". Дорогу построили. Финансирование было мощное. Сотни людей на этом кормились и кор­мятся до сих пор. На меня выходило начальство из города Калуги с угрозами...
- Но дворец покойному построили не за его "философские" труды, а за принципы реактивного дви­жения, за космос, за придуманные им ракеты...
- Ракеты существовали с XIII века. Причем не придуманные, а реальные, твердотопливные, по­ро­ховые. Циолковский это знал. Он читал брошюру морского офицера Федорова, на которую не­одно­кратно ссылался. Что сделал Циолковский? Циолковский предложил сесть на ракету и полететь на ней в космос. Но первое предложение по этому поводу сделал физик и писатель Сирано де Бержерак еще в 1648 году. (Китаец Ван Ху, по легенде, пытался взлететь на 150 лет раньше. – П.Х.) Дальше был Жюль Верн с тем же предложением. Был китаец Ван Ху... да масса людей!.. Циолковский не при­­думал ничего нового.
- Я читал, что Циолковский первым придумал многоступенчатые ракеты.
- Наглое и циничное вранье! Уже в XVIII веке такие ракеты существовали в проектах. А впервые па­тент на многоступенчатые ракеты получил Роберт Годдард в Америке в 1914 году. Немного позже, в 1923 году, выходит книжка немецкого профессора Оберта, который предложил двухступенчатую Ра­ке­ту для полета в космос. И только спустя четыре года своей идеей разрожается наконец господин Ци­­олковский. Да к этому времени вся страна уже знала про многоступенчатые ракеты! Потому что га­­зета "Правда" неоднократно писала об идее "немецкого профессора Оберта, который придумал спо­­соб полета в космос"! Но Циолковский "Правды" не читал...
Да и не придумывал Циолковский никаких многоступенчатых ракет. Знаете, что на самом деле пред­­ложил Циолковский? Он предложил одновременно запустить 512 РАЗНЫХ ракет, которыми управ­ляют 512 пилотов. Когда топливо израсходуется наполовину, ракеты как-то встречаются в воз­духе попарно - и половина ракет переливает остаток топлива в другие. Пустые ракеты с пи­лотами падают, остальные летят, пока опять не выработают полбака. И так далее. Космоса достигает одна из 512 ракет и один пилот. Бред сивой кобылы!
Даже сочувствующий Циолковскому популяризатор его трудов Перельман не выдержал и в своей кни­ге в 1937 году написал: да надо их соединять, ракеты! И тогда не понадобятся 512 пилотов, а хва­тит одного, и проще будет отбрасывать отработавшие ракеты, "как это и предлагали Годдард и Оберт".
- Ну хоть что-то новое в науке сказал несчастный глухой сумасшедший из Калуги?
- Сказал. Предложил поставить трубу на колесики и толкнуть с горы. И тогда, по Циолковскому, струя воздуха, протекающая через трубу, создаст реактивную тягу, и труба будет ездить вечно!.. Он да­же не понимал принципа действия ракетного двигателя, этот деревенский фантазер. Вы знаете, что Циолковский проучился в гимназии всего четыре года, причем два из них в одном классе?
- Основоположник теоретической космонавтики... Ладно, вот вы написали правдивую книгу. И?..
- За свой счет, между прочим, это была моя внеплановая тема... Написал и по своей наивности пред­ложил в комиссию Циолковского. Думал, открытие сделал, переворот. Думал, ухватятся. О Ци­ол­ковском ведь написано ни много ни мало 800 книг - и ни одной правдивой... И тут началась такая ис­­терия!
Газетные статьи, где меня поливали за поругание святых имен... Разгромные отзывы на мою книгу раз­­ных "ученых". Один профессор так расстарался, что написал ругательный отзыв на раздел... ко­то­рого вообще в моей книге не было! У нас в институте была принята осуждающая меня резолюция. Мне систематически грозят увольнением. Начали распускать слухи, что я "нехороший человек"...
Ну ладно, пусть я "нехороший человек", но оставьте мою личность в покое, ответьте по существу, как полагается в научном сообществе. Так нет!.. И я их понимаю, аргументов-то против меня нет: я ос­­новываюсь на трудах самого Циолковского.
Доходит до смешного. Вышла у меня статья в "Независимой газете". И директор нашего института – быв­­ший комсомольский работник, привыкший священных коров защищать, - звонит в редакцию Ан­дрею Ваганову...
Звонит, значит, говорит, что статья ошибочная, а вместо аргументированной критики начинает Ан­дрею рассказывать... какой я плохой человек. Ваганов меня встречает, хохочет, говорит: "Пиши еще!.."
Кстати, прочитав эту статью, меня начал искать профессор Йельского университета через ле­нин­градское отделение нашего института. А ему там говорят: мы, конечно, дадим вам координаты этого Са­­ла­хутдинова, но вы должны знать - он очень нехороший человек.
Звонит этот профессор мне, просит о встрече. Я отвечаю: я, конечно, с вами встречусь, но вы дол­жны знать - я очень нехороший человек. Он смеется, говорит: а мне уже сказали...
- Мне очень понравилось, как про вас этот дядька написал в разгромной брошюрке... За­чи­тайте еще пару мест из бессмертного.
- Вот, пожалуйста, чудный момент есть... Хозин сначала обращает внимание на то, что Циолковский был пацифистом и не хотел работать на войну, а потом пишет: "А может быть, нам (Хозину и воен­ным. - А.Н.) сесть за стол вместе, положить творческое наследие Циолковского, положить его фи­ло­соф­ские работы, поговорить с этими господами в погонах и сказать им: может быть, есть более эф­фек­тивное применение этому потенциалу?"
Представляете? Сидят Хозин и куча генералов в погонах за столом переговоров. За генералами пу­шки, бомбы, а Хозин им труды Циолковского на стол! А давайте-ка мы, господа генералы, сделаем веч­ную ракету из трубы на колесиках, с горки столкнем... Идиотизм. Доктор наук, между прочим.
Вот еще прелестное место: "Циолковский должен быть познан как целостная социо-, политико-, философско-, гуманитарно-нравственная копилка сокровищ цивилизации". Ничего себе? Как он их при­ватизировал ловко, сокровища цивилизации... Копилка!
Потом еще на меня сильно наезжала эта госпожа... Мельпомен... э-э... такая девушка-философиня есть, забыл...
- Мапельман.
- Да! А откуда вы знаете?
- Она у нас философию в институте читала. Такая приличная с виду. И чего это она на вас набросилась?
- Так она как раз диссертацию свою докторскую защищала про "философа" Циолковского - русский кос­­мизм. Что ж ей теперь, признаваться, что она доктор не философских, а психиатрических наук?
- Но, я полагаю, на Циолковском вы не остановились?
- Не остановился. После того как меня стали травить, ко мне стали подходить втихую наши со­труд­ники и говорить: слушай, раз уж ты такой смелый, посмотри - там и с Ломоносовым что-то не то тво­рится. И с Поповым. И электрическую дугу, кажется, не Петров открыл... Я стал смотреть до­ку­менты. Точно, никаких открытий Ломоносов не делал!..
- Под дых... А мы в школе проходили, что он открыл закон сохранения массы.
- Закон сохранения массы открыл Лавуазье. А все ломоносовские работы по химии и физике – полу­грамотные фантазии. Ломоносов был просто талантливым администратором. Он основал уни­вер­ситет, организовывал научные экспедиции. Сам же по себе был довольно безграмотным человеком, не знал математики, к концу жизни спился, приходил в Академию наук и устраивал там пьяные де­бо­ши.
- Как мне нравится вас слушать!
- То же самое открылось и по другим персонажам! Оказалось, действительно, не Попов радио изо­брел...
- Маркони?
- Его вообще никто не изобретал! Так же, как парашют, вертолет или шестерни... Первый патент на ус­тройство по передаче сигналов, основанное на электромагнитной индукции Фарадея, взял Эдисон. Он же создал приемно-передающее устройство, работающее на расстоянии до 200 метров. Под­дер­живал связь между берегом и судном на рейде, вокзалом и приближающимся поездом. Вообще же Герц, открывший электромагнитные волны, первым держал в руках приборчик, который передавал электро­магнитные сигналы на расстояние.
Потом русский журнал "Электричество", англичанин Крукс и серб Тесла практически одновременно зая­вили, что на основе герцевых волн можно создать приборы дальней связи. Выходить на космос, пе­р­едавать сообщения на другую сторону земного шара. Тесла изобретает антенну, рисует схему ра­дио... Единственное, что Тесла не смог сделать, - найти хороший приемник, он использовал про­во­лоч­ное кольцо. Зато эту задачу решил англичанин Брантли - он придумал в качестве приемника тру­бочку с металлическим порошком.
- Я ее помню. Эту трубочку в черно-белом фильме про Попова показывали. Там ее еще молоточек от будильника почему-то все время встряхивал.
- Этот молоточек с часовым механизмом придумал англичанин Лодж, а не Попов, кстати... И это бы­ло продемонстрировано в Англии. Про английские опыты узнают Попов с Маркони, начинают их по­вторять, увеличивая подъем антенны и мощность сигнала. Это все, что они выдумали своего. Воп­рос: кому принадлежит приоритет в изобретении радио?
То же и по другим персонажам... Русский ученый Петров никакой электрической дуги не открывал. Дугу открыл Мейджер - россиянин, но английский подданный, поэтому его, конечно, по боку, а Пет­рова назначили первооткрывателем... Черепановы свой неудачный паровоз начали строить после по­ездки в Англию, где увидели паровоз. Ползунов изобретателем паровой машины не был, она была изо­бретена за пятьдесят лет до него... Слизать-то он машину слизал, но нужной технологии обра­ботки металлов в России не было, и поршень просто болтался в цилиндре, машина не работала...
Не было никакого ленинского плана ГОЭЛРО. Этот план электрификации был придуман еще при цар­ском правительстве. Куда ни ткнись - везде вранье.
- Как же такое могло произойти с нашей историей?
- Очень просто. По прямому указанию Сталина в 1946 году русская и советская история науки и тех­ни­ки стала переписываться. В рамках борьбы с космополитизмом и низкопоклонничеством перед За­­падом...
Короче, когда я все это понял, то сразу начал об этом писать - в основном в прессе, потому что в на­шем журнале "Вопросы истории естествознания и техники РАН" я стал персоной нон грата. Потому что главный редактор журнала - директор нашего института. И я его по-человечески понимаю: как он может Салахутдинова публиковать? После того как Горбачев объявил перестройку, и об­щественные науки и история стали очищаться от уродливых наплывов тоталитаризма, в истории ес­тествознания и техники ничего подобного не произошло. Спрашивается, чем же вы занимались все эти годы? Поддерживали мифы?
- Неужели вся наша история науки сфальсифицирована?
- Полностью. Все изобретения, вся наука пришли к нам из-за границы. Вдумайтесь: на целый огро­мный Советский Союз - всего восемь нобелевских лауреатов. В крохотной Дании - восемь, в Швей­царии - двенадцать. В Америке - сто пятьдесят четыре! А у нас - восемь. А вот в литературе при­мерное равенство: у американцев семь, у нас пять лауреатов.
- Может быть, они там засуживали наших научных ребят?
- Напротив, Нобелевский комитет и вообще зарубежные ученые очень наших ученых любили и со­чув­ствовали им, понимали, как тяжело работать в тоталитарной стране. Порой даже давали премии, ко­торые, на мой взгляд, и давать-то не надо было. Я бы, например, Капице и Ландау не дал Но­белевской премии.
- А почему на вас аспирант набросился с кулаками прямо в стенах института?
- Его любимая девушка работает в Калуге в Музее Циолковского. А я покушаюсь на ее су­мас­шедшего кумира. И он, защищая свою девушку, напал на меня, гонителя Циолковского.
- Как все запутано. Но вы же уже пожилой человек. А он молодой. Как же вы выжили?
- Зато я боксом когда-то занимался. Так рукой его отбросил, он отлетел, очки у него упали. А потом он сам на них наступил. Взял разбитые очки и пошел писать донос на меня. А я сказал: пускай в суд по­дает!
- Каковы же ваши планы на будущее, Гелий Малькович?
- Буду бороться дальше.
- Спасибо вам за вашу борьбу. За то, что помогаете нам по капле выдавливать из себя циолковских...
Александр НИКОНОВ
«Огонек», №50, 10 декабря 2001 г.
 
ОБИДЕЛИ ДЕДУШЕК!
(А Баба-Яга - против!)
Обращение Научного мемориального центра «ПИОНЕРЫ РАКЕТОСТРОЕНИЯ» к Путину
(Публикуется в неприкосновенности)
«Уважаемый Владимир Владимирович!
К Вам лично мы сотрудники НМЦ-музея «ПИОНЕРЫ РАКЕТОСТРОЕНИЯ» РОМАНЕНКО Борис Иванович и Кабан Микола Михайлович обращаемся в связи с крайне неотложными государственно важными заботами.
Мы уверены как и все люди Планеты ЗЕМЛЯ, Вы знаете, что ракетная Космическая Техника ос­нована на идеях и разработках Великого Россиянина К.Э. Циолковского, без использования которых ни­какие ракеты в нашей стране не могли бы летать в Мировом Космическом пространстве.
А вот нашелся в нашей стране мерзкий негодяй некий Салахутдинов Г.М., вольготно выращенный в на­шем обществе, которому наш отечественный журнал «ОГОНЕК» № 50 декабрь 2001 г. на четырех по­лосах-страницах предоставил возможность гнусно клеветать и оскорблять имя Гения Мирового зна­чения, публично обзывая его сумасшедшим и психом.
Попутно этот мерзавец с корреспондентом «ОГОНЬКА» Александром Никоновым гнусно ос­кор­бляет и всех наших Великих Ученых, изобретателей, космонавтов и всю интеллигенцию, рабочих и кре­стьян, Российскую Науку.
Оставить молча, без решительного человеческого правового возмущения и реагирования на эти ди­кие наскоки на наш Великий Народ НЕЛЬЗЯ. Весь народ наш не поймет, если пассивно все наши пра­воохранительные органы и Суд пройдут мимо, соответственно не среагируют, не привлекут кле­вет­ника и его пособников к ответственности, а пассивно смолчат.
Это будет и крайне непедагогично для нашего молодого поколения, нашего Отечества, нашей Науки и Культуры, предательством перед ушедшими поколениями людей нашей Великой Родины.
Настоятельно убедительно предлагаем и просьба наша лично к Вам, Владимир Владимирович, как Пре­зиденту РФ принять незамедлительные действенные решительные меры, привлечь к строгой от­вет­ственности до крайности наглых клеветников на нашу Отечественную Науку и Культуру, по­ручить это разбирательство Федеральному Собранию, депутатам Государственной Думы и опуб­ли­ковать для всенародного обсуждения возмущенной общественностью нашей страны.
В связи с этим просим Вас лично принять нас с документами.
С уважением, Академик Российской Академии Космонавтики
Имени К.Э. Циолковского Б.И. Романенко. 07.08.1912 г.р.
Ведущий Конструктор Изобретатель СССР - РФ
Народный Заседатель в суде М.М. Кабан 12.12.1927 г.р.»
«Огонек», №30, 2002 г.