Проснулся от городского шума - за минут 20 до звонка будильника. Шумели трамваи, автобусы, люди и вороны. Муравейник. Забавно видеть такое оживление после ночной пустоты.
Умываюсь, одеваюсь, иду на третий этаж - там завтрак. Женщина на входе, с подозрительно русским акцентом шведского, осведомляется кто я таков и ставит галочку напротив фамилии. Шведский стол ресторана беден. По одному виду ветчины, колбасы, сыра, паштета. Селедка, огрурцы, помидоры, листья салата, перец зеленый-красный, вареные яйца, яблоки и дыня, икра Калле, булочка с корицей, чай, кофе.
Набираю помаленьку - тарелка полупуста. Берешь два кусочка - и уже дыра на блюде огромная. Когда отели хорошие, многозвездочные, то выбор там огромен, а если и кончается чего - сразу приносят еще такого же.  На выходе потом увидал - 3 звезды у "Робинсона". В зале столы неубранные - после румынов. Девушка-шведка разрывается между уноской подносов и посуды, приведением столов в порядок и докладыванием на шведском столе.
Сел, ем. Пришел мужичок, поздоровался со мной, хотел было что-то еще мне сказать, но, махнув мысленно рукой, он достал мобилу, позвонил кому-то и стал тараторить по-испански, жаловаться по всей видимости.
Поемши, зашел в номер. Собрался, привел все в порядок. У тетки в респшн взял карту, она мне там отметила где находится городская библиотека (узнаете позже, зачем мне она нужна была). Положил в карман яблоко и пошел на вокзал - за сумкой, оставленной в камере хранения.
Даа, народец повылазил изо всех щелей, роится на улицах, переходах, магазинах. Мне это по душе. Иду, жую яблоко и опять же на всех смотрю. Очень много просящих денег - все одинаково стоят на коленях - на какой-нибудь подстилке, рядом шляпа или МакДональдский стаканчик, система просто какая-то. Парни, старушка, старичок.
Получил бесплатную газету "Сити" от раздатчика. Я думал, что "Сити" - только в Стоке. Газета "Метро" - повсюду уже, а вот что Сити - новость. Иду, читая на ходу. Ого, вчера на одной улице в 2:40 прилизительно произошло ограбление. А я там в это время и был, практически. Шел по ней, пустынной и о ограблении меня кем-нибудь думал.
Забрал камеру, снял немного вокзал и пошел в библиотеку. 

По пути снимал город - трамваи, автобусы, людей, памятники и дома. Там-сям встречал болельщиков Спартака.

На канале китаянка ловила рыбу. Селедку поди. Рабочие чистили фонтаны, почтальоны разъезжали на великах, бомжи собирали бутылки и банки, рабочие строили, забивали, отдирали. Я все шел и снимал. 

Впереди уже виднелся зал искусства, тот самый, который часто показывали во время чемпионата по легкой атлетики, проходившего в Гетеборге, пару лет назад. И марафонцы бежали по той самой улице, ведущей к библиотеке и этому залу.
И вдруг я вижу знакомое лицо - навстречу мне идет Черчесов с каким-то мужиком. Продолжаю снимать, здороваюсь с ним, желаю удачи в матче и иду дальше, немного озадаченный.
Впереди вижу памятник - револьвер со скрученным дулом

и вижу гостиницу, возле которой тусуются мужики в куртках с эмблемами Спартака.
Здороваюсь с ними, спрашиваю - будет ли Егор Титов играть. Они: "Увидите". Боже мой, какая тайна! И это после 5:0 в первом матче. Иду дальше. Снимаю статую поэтессы

вокруг то се

зал искусства, то се, как вижу вдруг вдалеке игроков Спартака, выходящих из гостиницы и направляющихся к автобусу. Бегу назад, успеваю заснять немного. Игроки заходят в автобус неспешно, Титов болтает с Калиниченко, Бояринцев боксуется с кем-то там. Зашли, сели. Хомич смотрит в окно, видит меня. Я машу ему рукой, он смущенно смеется, говорит что-то другим и откидывается на сиденье назад, его не видно теперь. Последним неспешно выходит Шавло, садится и автобус уезжает. Иду в библиотеку. Цель моего визита - завести библиотечную карточку. Хобби у меня такое. Завожу. В Гетеборге она с рисунком детским, синенькая. Сижу немного в Инете, пью таблетку Левомицитина, чтобы забетонировать живот. Он у меня совсем не любит поездки.
На стендах читаю разные объявления занятные - все-тки в городах побольше много интересных вещей происходит, жизнь покипывает.
Выхожу из библы (как ее здесь называют) и иду в зал искусства. На площади перед ним - большая бронзовая позеленевшая статуя Посейдона. Он держит рыбу в руке, и вокруг него рыбы. У памятника отполирован детородный орган - на счастье трогают что ли? Не знаю.
Еще статуи - три хороводящие женщины и мужичок лысый, с подозрительно маленькой головой.
Внутри - дети на экскурсии, орут, кричат, пищат и тому подобно гомонят. Охранник пытается их урезонить, но где там. Детишки усаживаются на главную лестницу и с готовностью и вниманием вслушиваются в речь гида.
Заглядываю в первую комнату выставки - интересные картины, были б деньги лишние - зашел бы не задумался.
Вышел, окидываю взором вниз идущую улицу. Подъехал автобус и привез детишек постарше. Среди них панки, готы, эмо, инди, целующиеся девчонки и два ботаника. Панки полезли к Посейдону - фоткаться.
Я включаю камеру и иду назад по улице. Сегодня день булочки с корицей - по календарю - и запах этой специи завладел городом. У МакДональдса двое его работников вышли с подносами - раздают такие булки. Взял и я. Сижу лопаю и смотрю на болельщиков Спартака, стоящих в очереди у валюного обменника. Я тоже достаю мой шарф и обвязываю свою шею.
Иду по улице, снимаю.

Решил сходить до стадиона - разузнать где он находится, где мой сектор, сколько до него идти пешком и т. д. Сектор мой: ÄÖ. Нашел его. Идти до стадиона - 15 минут от площади одной центральной. До матча еще уйма времени и не нахожу ничего умнее, как снова пойти назад до библиотеки. Про парк развлечений Лисеберй я совсем почему-то забыл. Иду, попутно заглядывая в магазины. Дошел до одной площадишки, где мужик на коне сидит. Несколько скамеек, на одну из них сажусь. Вокруг народец суетится, подростки с листками вокруг памятника вертятся - находят что-то там на постаменте, записывают в тетради и уходят в одном и том же направлении - играют поди в ту штуку, когда вот так ходишь ищешь ответы на вопросы типа: Где и когда бла-бла-бла... Ответ ищите там-то там-то.
На углу играют музыку цыгане - труба и гармошка. Просто отлично!
На ступенях сидит девушка со ступней в гипсе. Она рассматривает мимо проходящих парней. На одних ее взгляд останавливается дольше. Иногда она даже начинает поравлять волосы и оправлять одежду. А иногда взгляд ее лишь на полсекунды едва касается того или иного индивида. По наблюдениям нравятся ей вроде атлетичные в джинсах и с вычурными прическами.
Солнце слишком пригрело меня на лавке, встаю и иду.
У театра столпотворение. Народ все хорошо одетый. И спартачи мимо идут. Увидали меня остановились (они на другой стороне дороги были). Я же шел себе дальше, тем более что меня теперь уже было не удивить красно-белыми. Их было везде и всюду. Те, что проходили мимо меня, бросали: "О, еще красно-белый!" или "Я же говорил нас тут много".
Дошел до библиотеки и снова назад.
Трамваи взвизгивают недовольно - велосипедисты совсем ошалели, под самыми носами у них проскальзывают.
Меня останавливают испанцы и спрашивают - не знаю ли я где находится ресторан Парасат какой-то. Нет, не знаю.
На мосту вижу парня в тужурке материала картофельных мешков, он со своим лондонским акцентом убеждает одного парня в том, что задача номер один в мире - помочь Индии - как материально, так и политически. На плакате так и стоит - Спасем Индию!
Иду дальше и вижу большого полноватого болельщика Спартака. Он видит меня, подходит, берет за руку и спрашивает:"Куда мы это направляемся, милостивый государь". Он пьян, лыс, на лицо суров, добрый внутри. Он мне как своему рассказывает, что вот поехал на матч Спартака, а там, в России, у него погиб брат. Видно - в прострации человек. Он ведет меня в ресторан, говорит, что его зовут Леха. Спрашивает, как меня зовут и не из Петразаводска ли я. Нет, я "местный". А как попал сюда? Вру, чтобы пресечь расспросы - с родителями уехал, когда меленький был. Он - ну щас выпьем. Я хорошо, хорошо, только мне б в ковбойскую комнату сначала. В ресторане в углу сидит еще один болело и две женщины. Болело пьяно кричит: "Леха! Ну ты где бля ходил?!" Леха: "Погоди, погоди. Щас. Где здесь туалет?" Тот: "Бля ну ты че - ну вон там, е-мое!"
Идем туда, а Леха мне рассказывает о брате его, потом спохватывается, извиняется, что задерживает от справления нужды.
После ковбойской комнаты, я беру пиво, слыша такое: "Не знаю, Леха, не нравятся мне его усы. Он не пидор?" Это про меня, чувствую нутром. Шведке-барменше, интересующейся о шумящих, говорю - болелы они, из Москвы, сегодня матч - Хэккен-Спартак.
Иду к столику. Леха представляет меня. Болела - себя. Я, говорит, знаменитый Вова-Инвалид. Поворачивается спиной - там номер 100 и слово "Инвалид". 100 - номер выездов с коммандой. Он поясняет - сейчас уже больше - 108. Вова много матерится и придирается. Говорит - мы тебя будем называть Д´Артаньян, нет - Атос! Подходит еще один спартач, не помню как зовут. Он более спокойный. Мы много болтаем о мне, о Спартаке, других коммандах и т. д.
Вова часто уходит куда-то, возвращаясь с цветами, падает на колени и причитая: "Прости дурака, мать!" вручает цветы одной из женщин. Она его невеста, понял я и точно.
Шведка-барменша до поры до времени была весела им, пока он ее трехэтажно не напосылал - жестами и по-английски, после того, как она шутливо пропела по-болельщицки "Хэккен, Хэккен, вперед!"
После посыла ее улыбка заметно искривилаь и мне ее было очень жаль, ее, толерантную шведку при исполнении. Вова и в дальнейшем орал на нее - Фитта! Кто знает, тот поймет, что это значит.
Он хвастался мне своим шрамом на голове, полученном в Нижнем. Это я помню, была там заваруха. Еще он расписал мне, как его пьяного карабинеры заносили на стадион Сан-Сиро в Милане, сам он уже не мог. Как он подрался с молодыми болелами в автобусе (они все ехали автобусом с Питера, точнее Бомжеграда по словам Вовы). Затем Вова спрашивал у женщин - чего "спи*дить он может для них".
Потом пришел еще народ. Уже пореспектабельней. Все буржуи московские, как я понял. Дамы буржуев отменно и стильно отмейкаплены. Все одеты не хухры-мухры наши шведские непритязательные. Одного из них Вова называл Миллионером. Выбивал все с него деньги - на свадьбу. Тот отвечал - если здесь и сейчас, то он и платье купит и поляну накроет, все оплатит вообщем, но только здесь и сейчас. Вова понимал, что так не пойдет, но не отставал. С Миллионером пришел толстый блондин длинноволосый. Он приехал с Эстонии - поболеть за Спартак. Вова наезжал на него: "Ты че, бля, воина не защитил?!" Или - подойдет к нему и заорет: Бекон! Бекон! После паузы: Бекон, я, бля, вожу в Москве - нарезки, бля, всякие, для буржуев. И пи*жу его, бекон этот. И бензин тоже. Ты знаешь сколько я пи*жу? Много! На выезда-то надо заработать.
Женщины не в восторге от всего этого, пытаются умерить желание своих кавалеров выпить.
Потом Вова куда-то ушел надолго. Я решил идти - надо было поесть где-нибудь, в более скромном месте, времени уже было много. Попрощался с москвичками, Лехой. Леха, взволновано жал мне руку, говоря: Эх, вот люблю я встретить русского человека за границей. Это так здорово. Понравился мне Леха - здоровый простой добродушный увалень. Жаль Вова поблизости ошивался.
Вышел я и задумался - куда идти есть.