Ума холодных рассуждений
И члена горестных замет
страницы истории |
|
|
Внезапно |
Я понял, что у меня есть почти год на кино Потому что я хочу быть победителем Канского кинофестиваля.
Вот блядь без шуток в Красноярской области в городе КАНСКЕ проходит Канский кинофестиваль!!!!!!
Бля!!!!!!!!1111(адин) я хочу его мяса!
не верите? вот вам пруфлинк [url]http://www.rbcdaily.ru/2009/08/24/lifestyle/427745[/url]
|
|
пиздец единый и неделимый |
|
|
логика, хуле. |
|
|
день южных республик |
как то само так получилось, что сегодня у меня проходил день южных республик.
сначала все утро листал всякие документы на строительство дома. очень так по сочински наверное как то строить дом где то далеко далёко и даже не жить там и только командовать как бля его строить. это просто такой сочи стайл спорт.
но это было начало.
потому что потом мы пошли чего то погулять и я ВНЕЗАПНО купил всё что нужно для приготовления аджЫки и приготовил ее примерно кастрюлю. все ее конечно радостно сожрали немедля и тут не менее внезапно как раз... доварилась кукуруза. вобщем после бутербродов с аджикой вареная кукуруза отлично завершила дни сочи в моей квартире.
ну это так. нелепости всякие. сил нет и возможностей и времени почему то.... почему бы ... но нет и единомышленники не записываются. с кем буду снимать свой проект "день статистика/геноцид" - совершенно непонятно. хотя там все такое простое..... а вообще то хотелось бы непростое.
ладно. у меня звездные войны докачались так что всем кабзда.
|
|
obsessed блядь |
|
|
только что |
|
|
геноцид |
а помните я двигал идею такого рассказа и даже написал его вчерне? канву некоторую и даже назвал его "геноцид" и касался он вопросов национальной выборки и выборки внутри нации и всего остального?
Как это часто бывает "все придумано до нас"
Я так блять расстроен что просто сил нет. но в целом идея с которой я вас сейчас познакомлю даже интересней в сценарном плане. И как ридли скот сделал из говеной книжки "хороший год" (уже кстати поминаемый сегодня) великое кино. Или как из крошечного рассказа в 10 страниц total recall - вышел ахуенный одоименный фильм и как из 3х страничного рассказа гибсона jonny mnemonic появилась мегаблогбастерина (правда ахуенная по своим временам) с Кину нашим Ривзом - так и я чувствую себя с маленьким рассказом в начале большого пути. Перепишу всю нахуй но сделаю концетный короткий метр.
вот вам. читайте.
мне понравилось хоть он и определил мою идею лет на 30 да и вообще конечно чо там. это нормальная идея среди любого нормального параноика. Есть тут любители от сценаризма или прочего кино? велкам!
Уиберг четырнадцать лет проработал за границей специальным корреспондентом "Нью-Йорк Таймс", из них десять посвятил еще и другой, совсем особой профессии и в разное время провел в общей сложности восемнадцать недель в Англии. (В подсчетах он, естественно, был весьма точен.) Вот почему жилище Эдмунда Джерарда Дарлинга сильно его удивило.
Служба Контроля над народонаселением была учреждена ровно десять лет назад, после страшного, охватившего весь мир голода 1980 года, и с тех пор Англия почти не изменилась. Выезжая по автостраде номер четыре из Лондона, Уиберг вновь увидал небоскребы, выросшие на месте Зеленого пояса, которым некогда обведен был город, – под такими же каменными громадами бесследно исчезли округ Уэстчестер в штате Нью-Йорк, Арлингтон в Вирджинии, Ивенстон в Иллинойсе, Беркли в Калифорнии. Позднее таких махин почти не возводили, в этом больше не было нужды, раз численность населения не возрастала, однако построили их на скорую руку, и потому многие через некоторое время придется заменять новыми.
Городок Мейденхед, где численность населения остановилась на отметке 20 000, с виду тоже ничуть не переменился с тех пор, как Уиберг проезжал его в последний раз, направляясь в Оксфорд. (Тогда он наносил подобный визит специалисту по эрозии берегов Чарлзу Чарлстону Шеклтону, тот был отчасти еще и писатель.) Однако на этот раз у Мейденхед Тикет надо было свернуть с автострады, и неожиданно Уиберг оказался в самой настоящей сельской местности, он и не подозревал, что еще сохранилось такое, да не где-нибудь, а между Лондоном и Редингом!
Добрых пять миль он пробирался узеньким проселком – еле-еле впору проехать одной машине, сверху сплошь нависли ветви деревьев – и выехал на круглый, тоже обсаженный деревьями крохотный пятачок, который, кажется, переплюнул бы ребенок, не возвышайся посередине десятифутовая замшелая колонна-памятник павшим в первой мировой войне. По другую сторону ютилась деревня Шерлак Роу, куда он направлялся, там, похоже, всего-то было – церквушка, пивная да с полдюжины лавчонок. Должно быть, неподалеку имелся еще и пруд: откуда-то слабо доносилось утиное кряканье.
"Файтл", обитель романиста, тоже стояла на Хай-стрит, видимо единственной здешней улице. Большой двухэтажный дом, крыша соломенная, стены выбелены, дубовые балки когда-то были выкрашены в черный цвет. Солому совсем недавно сменили, поверх нее для защиты от птиц натянута проволочная сетка; в остальном вид у дома такой, словно его строили примерно в шестнадцатом веке, да так оно, вероятно, и есть.
Уиберг поставил свою старую машину в сторонке и нашарил в кармане куртки заготовленный агентством "Ассошиэйтед пресс" некролог, бумага чуть слышно, успокоительно зашуршала под рукой. Вынимать ее незачем, он уже выучил некролог наизусть. Именно эти гранки, доставленные почтой неделю назад, и заставили его пуститься в путь. Некролог должен появиться почти через год, но в печати уже сообщалось, что Дарлинг болен, а это всегда неплохой предлог – в сущности, им пользуешься чаще всего.
Он вылез из машины, подошел к огромной, точно у сарая, парадной двери и постучал; открыла чистенькая, пухленькая, румяная девушка, судя по платью горничная. Он назвал себя.
– Да-да, мистер Уиберг, сэр Эдмунд вас дожидается, – сказала она, и по выговору он сразу узнал ирландку. – Может, хотите обождать в саду?
– С удовольствием.
Очевидно, эта девушка служит совсем недавно, ведь знаменитый писатель не просто дворянин, но награжден орденом "За заслуги", а значит, его надо величать куда торжественней; впрочем, по слухам, Дарлинг равнодушен к таким пустякам и уж наверно даже не подумал бы поправлять горничную.
Она провела гостя через просторную столовую, где дубовые балки потолка низко нависали над головой, а очаг сложен был из самодельного кирпича, отворила стеклянную дверь в глубине, и Уиберг оказался в саду. Сад размером примерно в пол-акра – розы, еще какие-то цветущие кусты, их огибают посыпанные песком дорожки, тут же несколько старых яблонь и груш и даже одна смоковница. Часть земли отведена под огород, в уголке под навесом высажены какие-то растеньица в горшках; от дороги и от соседей все это заслоняют плетень из ивовых прутьев и живая изгородь – стена вечнозеленого кустарника.
Но любопытней всего показался Уибергу кирпичный флигелек в глубине сада, предназначенный для гостей или, может быть, для прислуги. В некрологе сказано, что тут есть отдельная ванная (или туалетная, как до сих пор деликатно выражаются англичане из средних слоев); в этой-то пристройке Дарлинг писал свои книги в пору, когда с ним еще жила семья. Вначале у домика была островерхая черепичная крыша, но ее давно почти всю разобрали, чтобы оборудовать знаменитую маленькую обсерваторию.
"Здешние края не слишком подходили для астрономических наблюдений, даже когда самого Дарлинга еще и на свете не было, – думал Уиберг, – а впрочем, наверно, Дарлинга это мало трогало. Он любитель наук (однажды назвал их "лучшим в мире спортом для созерцателей") и свою обсерваторию построил не для настоящих изысканий – просто ему нравится смотреть на небо".
Уиберг заглянул в окно, но внутри не осталось и следа былых занятий владельца; видно, теперь этим домиком пользуется только горничная. Уиберг вздохнул. Он был человек не слишком чувствительный – просто не мог себе этого позволить, – но порой его и самого угнетала его профессия.
Он опять пошел бродить по саду, нюхал розы и желтофиоли. В Америке он желтофиолей никогда не видал; какой у них пряный, экзотический аромат... так пахнет цветущий табак, а может быть (вдруг подсказало воображение), травы, которыми пользовались для бальзамирования в Древнем Египте.
Потом его позвала горничная. Опять провела через столовую и дальше, по длинной и просторной, сворачивающей под прямым углом галерее с камином из шлифованного камня и стеной, сплошь уставленной книжными полками, к лестнице. На втором этаже помещалась спальня хозяина дома. Уиберг шагнул к двери.
– Осторожно, сэр! Голову! – крикнула девушка, но опоздала, он не успел нагнуться и ушиб макушку. В комнате раздался смешок.
– Вам не первому досталось, – произнес мужской голос. – Если несешь сюда кой-что за пазухой, лучше поостеречься, черт подери.
Ударился Уиберг не сильно и тотчас про это забыл.
Эдмунд Джерард Дарлинг в теплом клетчатом халате, опираясь на гору подушек, полусидел в огромной кровати – на пуховой перине, судя по тому, как глубоко утонуло в ней худое, слабое тело. Все еще внушительная грива волос, хоть они и поредели надо лбом по сравнению с последней фотографией, что красуется на суперобложках, и все те же очки – стекла без оправы, золотые дужки. Лицо его, лицо старого патриция, наперекор болезни, чуть пополнело, черты отяжелели, появилось в них что-то от доброго дядюшки – странно видеть это выражение у человека, который почти шестьдесят лет кряду в критических статьях немилосердно бичевал своих собратьев за невежество, за незнание самых основ родной литературы, не говоря уже о литературе мировой.
– Для меня большая честь и удовольствие видеть вас, сэр, – сказал Уиберг, доставая записную книжку.
– Жаль, что не могу отплатить такой же любезностью, – отозвался Дарлинг и указал гостю на глубокое кресло. – Впрочем, я давно уже вас поджидаю. В сущности, мысли мои занимает только один последний вопрос, и я был бы весьма признателен вам за прямой и честный ответ... разумеется, если вам позволено отвечать.
– Ну конечно, сэр, к вашим услугам. В конце концов, я ведь тоже пришел задавать вопросы. Спрашивайте.
– Кто вы? – спросил писатель. – Только предвестник палача или палач собственной персоной?
Уиберг смущенно, через силу усмехнулся.
– Право, я вас не понимаю, сэр.
Но он прекрасно понял. Непонятно было другое: откуда у Дарлинга сведения, которые помогли додуматься до такого вопроса? Все десять лет важнейший секрет Службы Контроля охранялся самым тщательным образом.
– Если вы не желаете отвечать на мой вопрос, так и мне на ваши отвечать необязательно, – заметил Дарлинг. – Но не станете же вы отрицать, что у вас в кармане лежит мой некролог?
Обычное подозрение, Уибергу не раз приходилось с ним сталкиваться, и проще простого было ответить словно бы прямо и чистосердечно.
– Да, правда. Но ведь вы, конечно, знаете, что у "Таймс", да и у каждой большой газеты и крупного агентства печати заготовлены некрологи на случай несчастья с любым выдающимся деятелем, с любой знаменитостью. Естественно, время от времени наши сведения приходится подновлять; и, естественно, каждый репортер, когда его посылают брать у кого-нибудь интервью, для справок в них заглядывает.
– Я и сам начинал как журналист, – сказал Дарлинг. – И прекрасно знаю, что большие газеты обычно поручают такую пустяковую работу новичку, молокососу, а вовсе не специальному корреспонденту за границей.
– Не всякий, у кого берут интервью, удостоен Нобелевской премии, – возразил Уиберг. – А когда нобелевскому лауреату восемьдесят лет и сообщалось, что он болен, взять у него интервью, которое может оказаться последним, – задача отнюдь не для молокососа. Если вам угодно, сэр, считать, что цель моего прихода всего лишь освежить данные некролога, я бессилен вас переубедить. Пожалуй, в моем поручении есть и нечто зловещее, но вы, конечно, прекрасно понимаете, что это в конечном счете можно сказать почти обо всякой газетной работе.
– Знаю, знаю, – проворчал Дарлинг. – Стало быть, если вами сейчас не движет желание выставить себя в наиблагороднейшем свете, понимать надо так: уже одно то, что ко мне прислали не кого-нибудь, а вас, есть дань уважения. Верно?
– Н-ну... пожалуй, можно это определить и так, сэр, – сказал Уиберг. По правде говоря, именно так он и собирался это определить.
– Чушь.
Уиберг пожал плечами.
– Повторяю, сэр, не в моей власти вас переубедить. Но мне очень жаль, что вы так поняли мой приход.
– А я не сказал, что понимаю ваш приход так или эдак. Я сказал – чушь. То, что вы мне тут наговорили, в общем верно, но к делу не относится и должно только ввести в заблуждение. Я ждал, что вы скажете мне правду, надо полагать, я имею на это право. А вы преподносите мне явный вздор. Очевидно, вы всегда так заговариваете зубы неподатливым клиентам.
Уиберг откинулся на спинку кресла, его опасения усиливались.
– Тогда объясните, пожалуйста, сэр, что же, по-вашему, относится к делу?
– Вы этого не заслужили. Но какой смысл умалчивать о том, что вы и сами знаете, а я как раз и хочу, чтобы вы всё поняли, – сказал Дарлинг. – Ладно, пока не станем выходить за рамки дел газетных.
Он пошарил в нагрудном кармане, вынул сигарету, нажал кнопку звонка на ночном столике. Тотчас появилась горничная.
– Спички, – сказал Дарлинг.
– Сэр, так ведь доктор...
– А ну его, доктора, теперь-то я уже точно знаю, когда мне помирать. Да вы не огорчайтесь, принесите-ка мне спички и по дороге затопите камин.
День был еще теплый, но Уибергу тоже почему-то приятно было смотреть, как разгорался огонек. Дарлинг затянулся сигаретой, потом одобрительно ее оглядел.
– Чепуха вся эта статистика, – сказал он. – Кстати, это имеет самое прямое отношение к делу. Видите ли, мистер Уиберг, на седьмом десятке человека обуревает интерес к траурным извещениям. Начинают умирать герои твоего детства, начинают умирать твои друзья, и незаметно пробуждается интерес к смерти людей чужих, безразличных, а потом и таких, о ком никогда не слыхал.
Пожалуй, это не слишком достойное развлечение, тут есть и немалая доля злорадства – дескать, вот он умер, а я-то еще живой. Кто хоть сколько-нибудь склонен к самоанализу, тот, конечно, все острей ощущает, что становится день ото дня более одиноким в этом мире. И кто душевно не слишком богат, того, пожалуй, все сильнее станет пугать собственная смерть.
По счастью, среди всего прочего я уже много лет увлекаюсь разными науками, особенно математикой. Я перечитал многое множество траурных объявлений в "Нью-Йорк Таймс", в лондонской "Таймс" и других больших газетах, сперва просматривал мельком, потом начал следить за ними внимательно – и стал замечать любопытные совпадения. Улавливаете ход моей мысли?
– Как будто улавливаю, – осторожно сказал Уиберг. – Какие же совпадения?
– Я мог бы привести вам наглядные примеры, но, думаю, довольно и общей картины. Чтобы заметить такие совпадения, надо следить не только за крупными заголовками и официальными некрологами, но и за мелкими объявлениями в траурных рамках. И тогда убедишься, что в какой-то день умерло, допустим, необычайно много врачей сразу. В другой день – необычайно много юристов. И так далее.
Впервые я заметил это в день, когда разбился пассажирский самолет и погибли почти все руководители видной американской машиностроительной фирмы. Меня это поразило, ведь к тому времени в Америке стало правилом: одним и тем же рейсом могут лететь двое ведущих работников любой фирмы, но ни в коем случае не больше. Меня как осенило, я просмотрел мелкие объявления и увидел, что это был черный день для всех вообще машиностроителей. И еще одно престранное обстоятельство: почти все они погибли при разных дорожных катастрофах. Неудачное совпадение с тем злополучным самолетом, судя по всему, оказалось ключом к некоему установившемуся порядку.
Я занялся подсчетами. Обнаружил много других связей. Например, при дорожных катастрофах нередко погибали целые семьи, и в таких случаях чаще всего оказывалось, что жену соединяли с мужем не только узы брака, но и профессия.
– Любопытно... и даже попахивает мистикой, – согласился Уиберг. – Но, как вы сами сказали, это явно только совпадение. В такой малой выборке...
– Не так уж она мала, если следишь за этим двадцать лет подряд, – возразил Дарлинг. – И я теперь не верю, что тут случайные совпадения, вот только первая авиационная катастрофа случайно заставила меня присмотреться – что происходит. И вообще речь уже не о том, чему верить или не верить. Я веду точный подсчет и время от времени передаю данные в вычислительный центр при Лондонском университете, только, понятно, не говорю программистам, к чему относятся эти цифры. Последние вычисления по критерию хи-квадрат делались как раз, когда вы телеграммой попросили меня вас принять. Я получил значимость в одну десятитысячную при доверительной вероятности 0,95. Никакие противники табака не могли с такой точностью высчитать вред курения, а ведь начиная примерно с 1950 года тысячи ослов от медицины и даже целые правительства действовали, опираясь на куда менее солидные цифры.
Попутно я занялся перепроверкой. Мне пришло в голову, что все решает возраст умирающих. Но критерий хи-квадрат показывает, что возраст тут ни при чем, с возрастом взаимосвязи совсем нет. Зато стало совершенно ясно, что люди, подлежащие смерти, подбираются на основе занятия, ремесла или профессии.
– М-м... Допустим на минуту, что ваши рассуждения верны. Как же, по-вашему, можно все это проделать?
– Как – не велика хитрость, – сказал Дарлинг. – Не может быть, чтобы все эти люди умирали естественной смертью, ведь природа, силы биологические не отбирают свои жертвы так тщательно и не уничтожают их за такой строго определенный отрезок времени. Существенно здесь не как, а почему. А на это возможен только один-единственный ответ.
– Какой же?
– Такова политика.
– Простите, сэр, – возразил Уиберг, – но при всем моем к вам уважении должен признаться, что это... м-м... несколько отдает сумасшествием.
– Это и есть сумасшествие, еще какое, но так все и происходит, чего вы, кстати, не оспариваете. И сошел с ума не я, а те, кто ввел такую политику.
– Но что пользы в подобной политике... вернее, какую тут пользу можно себе представить?
Через очки без оправы старый писатель посмотрел на Уиберга в упор, прямо в глаза.
– Всемирная Служба Контроля над народонаселением официально существует уже десять лет, а негласно, должно быть, все двадцать, – сказал он. – И действует она успешно: численность населения держится теперь на одном и том же уровне. Почти все люди верят – им так объясняют, – что соль тут в принудительном контроле над рождаемостью. И никто не задумывается над тем, что для подлинной стабильности народонаселения требуется еще и точно предсказуемая экономика. Еще об одном люди не задумываются, и этого им уже не объясняют, больше того, сведения, которые необходимы, чтобы прийти к такому выводу, теперь замалчиваются даже в начальной школе: при нашем нынешнем уровне знаний можно предопределить только число рождений; мы пока не умеем предопределять, кто родится. Ну, то есть, уже можно заранее определить пол ребенка, это не сложно; но не предусмотришь, родится ли архитектор, чернорабочий или просто никчемный тупица.
А между тем при полном контроле над экономикой общество в каждый данный период может позволить себе иметь лишь строго ограниченное число архитекторов, чернорабочих и тупиц. И поскольку этого нельзя достичь контролем над рождаемостью, приходится достигать этого путем контроля над смертностью. А потому, когда у вас образуется экономически невыгодный излишек, допустим, писателей, вы такой излишек устраняете. Понятно, вы стараетесь устранять самых старых; но ведь нельзя предсказать заранее, когда именно образуется подобный излишек, а потому и возраст тех, что окажутся самыми старыми к моменту удаления излишков, далеко не всегда одинаков, и тут трудно установить статистическую закономерность. Вероятно, есть еще и тактические соображения: для сокрытия истины стараются, чтобы каждая такая смерть казалась случайной, с остальными никак не связанной, а для этого, скорее всего, приходится убивать и кое-кого из молодых представителей данной профессии, а кое-кого из стариков оставить до поры, покуда сама природа с ними не расправится.
И конечно, такой порядок очень упрощает задачу историка. Если тебе известно, что при существующей системе такому-то писателю назначено умереть примерно или даже точно в такой-то день, уже не упустишь случая взять последнее интервью и освежить данные некролога. Тот же или сходный предлог – скажем, очередной визит врача, постоянно пользующего намеченную жертву, – может стать и причиной смерти.
Итак, вернемся к моему самому первому вопросу, мистер Уиберг. Кто же вы такой – ангел смерти собственной персоной или всего лишь его предвестник?
Наступило молчание, только вдруг затрещало пламя в камине. Наконец Уиберг заговорил.
– Я не могу сказать вам, основательна ли ваша догадка. Как вы справедливо заметили в начале нашей беседы, если бы догадка эта была верна, то, естественно, я не имел бы права ее подтвердить. Скажу одно: я безмерно восхищен вашей откровенностью... и не слишком ею удивлен.
Но допустим на минуту, что вы не ошибаетесь, и сделаем еще один логический шаг. Предположим, все обстоит так, как вы говорите. Предположим далее, что вас намечено... "устранить"... к примеру, через год. И предположим, наконец, что я послан был всего лишь взять у вас последнее интервью – и ничего больше. Тогда, пожалуй, высказав мне свои умозаключения, вы бы просто вынудили меня вместо этого стать вашим палачом, не так ли?
– Очень может быть, – на удивление весело согласился Дарлинг. – Такие последствия я тоже предвидел. Я прожил богатую, насыщенную жизнь, а теперешний мой недуг изрядно мне досаждает, и я прекрасно знаю, что он неизлечим, стало быть, маяться годом меньше – не такая уж страшная потеря. С другой стороны, риск, пожалуй, невелик. Убить меня годом раньше значило бы несколько нарушить математическую стройность и закономерность всей системы. Нарушение не бог весть какое серьезное, но ведь бюрократам ненавистно всякое, даже самое пустячное отклонение от установленного порядка. Так или иначе, мне-то все равно. А вот насчет вас я не уверен, мистер Уиберг. Совсем не уверен.
– Насчет меня? – растерялся Уиберг. – При чем тут я?
Никаких сомнений – в глазах Дарлинга вспыхнул прежний насмешливый, злорадный огонек.
– Вы – статистик. Это ясно, ведь вы с такой легкостью понимали мою специальную терминологию. Ну а я математик-любитель, интересы мои не ограничивались теорией вероятностей; в частности, я занимался еще и проективной геометрией. Я наблюдал за статистикой, за уровнем народонаселения и смертностью, а кроме того, еще и чертил кривые. И потому мне известно, что моя смерть настанет четырнадцатого апреля будущего года. Назовем этот день для памяти Днем Писателя.
Так вот, мистер Уиберг. Мне известно также, что третье ноября нынешнего года можно будет назвать Днем Статистика. И, мне кажется, вы не настолько молоды, чтобы чувствовать себя в полной безопасности, мистер Уиберг.
Вот я и спрашиваю: а у вас хватит мужества встретить этот день? Ну-с? Хватит у вас мужества? Отвечайте, мистер Уиберг, отвечайте. Вам не так уж много осталось.
|
|
ну и о погоде |
|
|
Дэн симмонс стоит на коленях |
|
|
Road Movie |
1. "Путь жиненный пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу"
В том смысле, что лишившись работы и оттого развлекаясь исполнением еждневного персонального биржевого кризиса, всерьез задумываешься о тщете всего сущего. Короче - нервы надо лечить. Желательно - электричеством. Уж сколько у меня бед от энтих ебаных нервов - просто не перечесть. И вот в один из моментов, когда я, в очередной раз, потерпел полнейшее финансовое фиаско, я понял что надо сделать, что называется "резкое движение".
Кроме того, мне необходимо было для самоуспокоения отметить неделю моего некурения. А то нихуясебе праздник?! Неделю не курил и тут на тебе! Никакого празднования чтоли?
2. "А теперь о главном, Машенька"
В том смысле, что лирическое отступление. Курить я не то чтоб бросил. а просто завязал. Проснулся как то неделю назад с утра и решил что не хочу. и не курил целый день. Конечно по утрам когда пьешь кофе или там по ночам когда пьешь вотку это вызывает чувство когнитивного диссонанса. Тиба а гдеж сигарета то моя? Но в остальном хоть бы хер. Тоесть вот абсолютно не беспокоят меня курящие вокруг и все такое. Единственно я конечно сказал себе что просто не курю сигарет. А трубок это не касается но с моею безжалостною жонкою трубку дома можно покурить только в последний раз в жизни. Тоесть даже бросание курить с этим сука просто меркнет.
Ну и главное. Пить я не бросил. все остальное тоже не бросил. И вот прям в пятерке самых невыносимых мною вещей не свете за что я еще в прошлой курящей жизни сразу бил по еблу веслом есть гонители ревнители и активисты. Если вы заметите меня в гонении или порицании курильщиков или там за прочими незатейливыми подъебками в энтой связи - смело можете подходить ко мне с веслом.
Тоесть ну кто как не я знаю как это блядь невыносимо просто.
Вобщем сигарет не курю и надо это как то отпраздновать. А как это отпраздновать как не персональным спортивным рекордом? Ну я же пиздец какой спортивный? да пиздец просто. Ну и поехали? А поехали. А еще я же мертвый стенликубрик практически так что надо это конечно снять. Но настоящие роуд муви навроде "страха и ненависти" и прочих "дневников" никогда же не монтируют? потому и я решил что не стану. А вот как включил камеру так и хуяч направо и налево. И как показывает практика этой же традиции придерживаются многие профессионалы несмотря на мое к ним профессиональное уважение. лана не в энтом дело.
3. "первым делом мы испортим самолеты"
В процессе велопробега было использовано.
1. китайские ролики re:action фитнес сугубо защитного цвета. еще живы.
1. мойлюбимый рюкзак. фирмы alpine loewe. Я купил его лет 15 назад и он был со мною практически везде. нет такой страны просто. кроме того я пересекал в нем границы а. на самолете б. на такси в на скейтборде ну и вообще. я использовал его для всего и вообще его люблю. хотя все эти долгие лет 15 я в него еще и потел спиною. потому ему надо конечно устроить ремонт и химчистку. ну или отринуть от себя его и выкинуть нахуй. сейчас уже рюкзаки в 100 раз легче комфортней и прочее.
1. эмпетри плеер который забраковала дочь ибо в 12 лет всего гигабайт музыки это полная хуйня и вообще "ну пааапааааааа" а мне вот заебись. отличный плеер.
1 кошелек для покупки воды
1 видеокамера jvc everio нихуя не хайдеф пишет на винт светочувствительности нет, стабилизации нет и вообще населена роботами. Премьер кстати нихуя не понимает ее файлов и как решить эту проблему не знаю. Приму помощь за пиво или там вотку.
ну и мелочи всякие.
4. "уступите парню лыжню"
По карте я проехал всего что называется хуя да нихуя. километров 10. но мне человеку 20 лет азартно выкуривавшему по 2 пачки в день и из спорта предпочитающему теток и вотку - это прям нереально круто. я так далеко на роликах никада не катался.
главное я естессна не купил себе воды и к 3му где то километру сам себе напоминал сморщеный сушеный абрикос типа курага. сам весь мокрый соленый и какой то противно скользкий а внутри у меня ебаная пустыня. какой ужас. и когда я на роликах влетел в магазинчик на лукойловской заправке и какие то клячи в нем заголосили на меня что на роликах мол нельзя и ваще. - ничо я не сказал тем кашелкам. а лишь посмотрел на них недобро. и сразу многое стало можно. как то так.
Стоило мне свернуть с набережной на садовое и преодолеть нереальный подъем как начался дождь. тоесть бля конечно "ничто не предвещало дождя" с самого утра. но ктож из нас ебанутых спортсменов смотрит на погоду? для этого надо обладать мозгом. это неспортивно ващето совсем.
Короче
No stop
No edit
(ну и как следствие)
No Fun road movie.
|
|
для вашей зависти |
|
|
биржа |
|
|
слоген |
|
|
смена концепции |
|
|
Дизайнеры |
|
|
сходил бля за хлебушком |
|
|
а давайте все хорошие соберутся и убьют всех плохих |
|
|
искал тут точную цитату и нашел.... или . мама, можно я их всех убью? |
|
|
где ваши руки? |
Привет!
у меня тут играет рэдиохед во всей моей болезненной хэд все эти сабтеррэниан хоумсик элиен звучат довольно успокаивающе. но это было так. типо "каррент мьюзик"
новостей столько что писать о них не стану. жуть как утомительно стучать по кнопкам.
у меня новый сука видеопроект. тоесть он старый но что называеццо "Дорогой Мойше, наконец то я нашел время и место..." В том плане что я подарил кате фотоаппарат и поехал с нею как то на пленер тренироваццо..... ничего конечно смешнее не видел никада. и теперь я по выходным езжу на пленер и снимаю фотографов-любителей с их моделями. думаю что по хорошему надо минут 5 таких мудаков для полноценного смешного кина. ну или надо найти супервыдающихся минуты на 3 и намутить их с комическими комментариями. хотя конечно вероятнее возьму для прикола рэдиохедовскую videotape и сделаю грустное кино с сепией или просто незатейливым блеквайтом. но в первую голову надо всех отработать технологию как монтировать на ноуте который легко влезает в карман. этож нереально ваще. ну мож ребенка загноблю и сграблю ее игровую суперстанцию на пару дней.
ну и чтоб вы поняли что жизнь она того..... всеж продолжается несмотря на нашествие альенов - вот вам настроениеулучшающая новость. тоесть я то не сомневался. но всеж приятно а?
|
|
убивать буду |
|
|
геноцид или что-то вроде того |
придумал тут после бвсех бесед чудесный вариант суперкороткий рассказик. надо бы кое какие детали додумать. простенькая такая сайнс фикшн на одних бля диалогах. довольно страшная. думаю как назвать.
осталось записать. переписать в виде сценария и снять любительской моей камеркой суперкороткий метр. будет круто. наверное
видимо environment так действует что кроме слова "геноцид" никакого названия в голову не приходит
считайте это моим таким особенным юмором если хотите
|
|
кстати о трубах |
|
|
I need your clothes and your motorcycle %username% |
|
|
против кого дружить будем? |
|
|
пидарасы прошли мимо |
|
|
far and away |
|
|
shortcuts |
|
|
news feed |
|
|
чебурашка-порно |

а что? такой адский постиндастриал. чебурашки трахаются на руинах атомных станций и в развалинах больших городов. их много они ненавидят крокодилов у них есть легенда о пионерах которые ....которые что нибудь. прилетят из космоса и увезут их нахуй на свою космическую станцию.... тут правда главное красиво снять. трагически-пронзительно и ни в коем случа не скатиться в

хотя если допустим звягинцева уломать снимать и тогда можно монику белуччи на роль шепокляк отрядить а чо? главное чтоб одну. без винсана вашего касселя а то слишком как то жутко выйдет.
отличный по моему план. кто быстренько набросат синопсис? а то мне лень и пора уже ехать отмечать биржевые победы

|
|
отправляйте фотосеты ваших детишек нам на адрес miedimdetei@........ |
|
|
про каких, нахуй, заек? |
по ряду причин разбирал тут завалы межгалактической ебаной хуйни в своем компе. нашел какие то свои исторические рассказы паре друзей и знакомых кролика.
одна молчит как плененный партизан как будто от нее все секреты родины просят за конфетку. зато другой скор разразился оскорбительной что пиздец картинкой. ненавижу блеать критиков хотя я сам по натуре не пушкин и так далее следуя за цитатой....
вобщем то конечно прав скотина. но все равно. ваша картинка о мой дорогой меня нереально сукаблянах оскорбляет

|
|
будни |
|
|
завершая автомобильную тематику в моей жизни |
|
|
на отличненько |
|
|
паранормальное Потс |
все романтические отличницы должны выглядеть как то так

а что не писал давно - так извиняйте. у меня вообще непроходящий нереальный стресс-шмесс. я ваще бля людей убиваю уже одним жалким взглядом.
а уж если по настоящему разозлюсь то вообще всем пиздец.
и единственно меня успокаивает только кормление кролика. да у меня есть кролик. не "белый кролик" как у всех настоящих парней из порноиндустрии единственно на которого у них и встает а просто кролик. карликовый коричневый для успокоения нервов. хотя если он будет плохо себя вести сразу сделаю некоторое количество чудесного рагу. в энтой драматической связи кролиг меня как то немножко сцыт но в целом уважает. за кормежку и боязнь кастрюли.
|
|
гонка |
|
|
формульное |
|
|
бойся яркава света! |
поставил себе нереальный космичный ксенон.
бойтесь теперь все

|
|
космос -наше всё |
|
|
а вот еще от "британских ученых" |
|
|
Пелагея |
|
|
нашелъ |
я нашел настоящее постапокалиптическое радио. вообще нереальное. что не песня то почти что полный пиздец. ну при этом раз в полчаса тебя как бы подбадряют чем то приличным типа терпи братан. вот щас мы тебе покажем что такое блять кони апокалипсиса. сука у меня есть много рекламных слоганов для них. настоящих горячих парней с радио звезда
потому что это блять непосчтижимо моим пытливым умом. как можно такое сделать ваапще! тоесть вот еслиб мне сказали "андрюшечка, а слабо тебе сделать по настоящему непонятное отталкивающее радио?" я бы не нашелся. тоесть это прям непостижимая неведомая хуйня.
Теперь она у меня в машине под кнопкой номер 3. интересно такой же ли там пиздец по утрам?
тоесть номер 3 недаром. после релакс эфема и серебряного дождя эта неведомая ебаная хуйня прочно укрепилась в моем постапокалиптическом рейтинге на третьем месте.
КПЗ "Радио Звезда"

|
|
было много чего |
|
|
чета поздно в этом годе. и хонды нет. |
|
|
о да! |
|
|
из быта автосервиса |
|
|
горите а вду |
|
|