Maman огорошила ввечеру вопросом, есть ли у нас святая вода... К чему бы это?

             Набожностью она никогда не отличалась. Возможно, сказались годы советской власти, на которые пришлась большая часть её жизни. В храм ходит... да практически не ходит. Крестом себя осенить - спрашивает, как правильно это сделать.  Потребности сходить на службу у неё не наблюдалось никогда. Зачем?

             - Хочу полечиться...

             - ???

             - Плохо себя чувствую.       

             И, конечно, тебе поможет святая вода! Враз вылечит все твои хронические болячки. Сердце и сосуды, почки и диабет, варикоз и остеохондроз...

             Какая сектантка надоумила?

dixi

        Коробочка с валидолом снова появилась на самом видном месте. Maman...

       Два с половиной месяца продержалась после экстренной госпитализации с гиперкризом. И вот опять. Опять позабыты-позаброшены рекомендации кардиолога. И современные препараты уступили место валидолу и адельфану.

       Все призывы к здравому смыслу пропадают втуне. Maman упорно следует "своим курсом" к инфаркту/инсульту, театрально стеная и выражая всем своим видом всю тяжесть своего  состояния. А параллельно шагает ещё и к Альцгеймеру, с завидным постоянством выключая мозг.

       В бой же идёт тяжёлая артиллерия: "Вот умру, тогда ты пожалеешь!" Если честно, то вряд ли. Смирилась я уже как-то с этой мыслью - возраст всё-таки.

      "За что ты меня так ненавидишь?!!", "Что я тебе такого такого сделала?!!", "Вот  доживешь до моего возраста..." и в ход идёт шантаж. Театр одного актёра продолжается...

      P.S. Да, я никогда не буду такой, как она. Уже не буду. Даже если всё же доживу до её возраста.

     - Доживёшь до моего возраста, тогда узнаешь...

       - Я просто не доживу...

     Почему так бывает, что самые родные люди вдруг становятся чужими? Что это, исковерканное восприятие действительности или махровый эгоцентризм?

     Ты замечаешь, насколько плохо я себя чувствую, только тогда, когда я валюсь с ног в постель, едва переступив порог дома. Но и то лишь за тем, чтобы каждые пять минут задавать вопрос: "Тебе полегче?" Ты никогда не видишь, как плещется боль в моих глазах... Потому что считаешь, что только у тебя есть право быть слабой. Ты хоть когда-нибудь жалела меня, мама?

     Нет, я никогда не стану похожей на тебя. Во-первых, не доживу до тех лет, до которых смогла ты. Во-вторых, у меня всегда перед глазами будет стоять твой образ в качестве примера того, какой не следует быть. Ни при каких обстоятельствах. И я постараюсь не повторить твои ошибки, чтобы у моего сына никогда не возникло вопроса:

     - Ты любишь меня, мама?

dixi

   Мама извелась совсем, вновь и вновь переживая злополучное хождение за "подарком" от Единой Кормушки:

   - Я попалась на крючок... - обречённо повторяет она.

    "Крючок" проявился на этой неделе, когда поздно вечером жесткий и поставленный  женский голос вызвал нашу старушку к телефону. Звонила председатель участковой избирательной комиссии. Пытала нашу бабушку, придёт ли она 4 декабря на выборы. В комнату maman вернулась с изменившимся лицом... Номер телефона в пункте раздачи халявы она явно не оставляла ввиду его явного незнания.

    А вчера пришло письмо. От самого кандидата. Именное. И подпись - самая, что ни на есть, настоящая. Не факсимиле. Мама впала в депресняк...

    Старушку пришлось уговаривать, что она такая не одна. Что политтехнологи не дураки и для своих игрушек специально выбирают те группы электората, которые наиболее уязвимы - либо молодёжь, либо стариков. Что получение "подарка" ни к чему не обязывает. Что она, в конце концов, не дура! Просто не разобралась что к чему, да и возраст тоже кое-чего стоит...

   Только бы все эти размышления её не привели к очередному приступу...

dixi

            Maman...

            Напугала и меня, и сына... А самое главное, испугалась сама.

           Сердечный приступ нагрянул, как всегда, неожиданно. И старушка уже решила, что пришёл её последний час. Препараты, привычные и проверенные временем, почему-то не помогали.

           Антошке запретила не только вызывать врача, но и даже позвонить мне на работу. Вот тут-то Дуровский "Контакт" и стал незаменимым средством коммуникации: sms-ками не обошлись бы...

           Пока  экстренным порядком добиралась со службы общалась с сыном по мобильнику, от станции к станции бросая и принимая короткие сообщения:

           - Ну как?

           - Не знаю...

           - Спроси!

           - Похоже, что стало получше. Начала уговаривать меня пообедать.

           - Я уже подъезжаю.

           - О'к

           Антохен ждал в боевой готовности - вдруг придётся принимать активные действия. Maman жалостно лежала на диванчике. Действительно, боль уже прошла, а вот страх всё ещё плескался в её глазах. И мы заплакали...

           Но прибегать к услугам эскулапов матушка отказалась наотрез!

dixi