Был август, вечер, с рюкзаком и крошечным билетиком на электричку я сидела на вокзале, в кафе под умершими от дыма листьями, в компании четырех смуглолицых, грязных и усталых мужчин, зашедших сюда после работы на стройке, и сутулой женщины с испитым лицом и копной жестких волос цвета ржавчины. Красные платсмассовые столики, муравьи на скамейках, киоски с теплыми баничками и телефонными карточками; я вцепилась в рюкзак, где у меня было все, и, скинув туфли, думала о том, как бы хорошо знать, о чем думают эти четверо рабочих за своим пивом, есть ли у них дети, и как они относятся к серой плитке, которой выкладывают улицу Търговска (она упирается в вокзал, там играет старый скрипач и продают теплую кукурузу).
Под часами человек с пожилым лицом и страшным кашлем ел шоколадку.
В электричке мы оказались в одном купе, он пролил на себя кофе и открыл мне окно, и мы молча смотрели, как за холмы садится солнце и на маленьких, проносящихся мимо деревенских станциях играют босые черноголовые дети. Потом ему позвонили по мобильнику, и он тихо и уютно повторял, прощаясь: "Чао, чао", а ему что-то продолжали говорить и он все слушал, и слушал, и прислонился к стенке и смотрел вперед глазами серыми и влажными, и тогда я испугалась в первый раз: позвонить мне было некому, изъясняться я могла с трудом, денег ни на что, кроме обратного билета на ночной автотбус не было, и неслись мы в животе поезда, и темнело рано, и на подъезде к столице над горою, увенчанной телебашенкой, встала медового цвета луна.
Это не страшно, наверное. Так взрослеют, наверное.
До дома было очень далеко и несколько границ.
Автовокзал, кафе в самом углу, с ума сводящие запахи горячего, кофе и невообразимо ярких тортов с вафлями, флажочками, вишенками и вообще чем хочешь. Я потеряла бутылку с минералкой и подозреваю свою левую руку в предательстве: она онемела и лежит на колене, как чужая, а на ней кольца, часы, круглая рожица под браслетами, и не бросать же ее, в самом деле.
Рюкзак лежит у моих ног преданным животным.
Миче была очень хитрая. Она несла зонтик и бежала. Она заплатила за покупки, но ей казалась, что она украла их, она сунула их в зонтик и бежала. Зонтик она украла у своей подруги, после чего перестала разговаривать с ней, боясь быть обвиненной. Мы с моей бабушкой стояли на другой стороне дороги и смотрели на нее. Моя бабушка была этой подругой. Мы купили ей новый зонтик за один лев, и на следующий день она потеряла его сама.
***
близка к тому, чтобы, как в детстве, заявлять с утра: "а сегодня меня зовут катей. я стюардесса и летаю в гоа. отвалите".
