Как здорово послушать тишину,

Особенно когда нет сил подняться,

Оставив куртку на полу валяться,

Ты забываешься в горячечном бреду.

Но сон не сон, и явь другая,

И тело кажется как будто не твоим,

И мысли прочь, сознанье предавая,

И воздух, как в пустыне, недвижим.

Таблетки, капсулы, микстуры

Собьют на время сильный жар

Но, знаешь, полегчает ненадолго.

Не органы горят. в душе пожар.

Истерзанная болезнью, слабеет сила воли. Живешь конечными пунктами, разбивая простейшие процессы на микрозадачи: дойти до шкафа, одеть сапоги, сесть в машину, дождаться, когда довезут до пункта назначения...

Усталость превысила все человеческие границы, но не от необъятного количества дел, а от постоянного ощущения слабости.

Зато учишься экономить силы на такой, казалось бы, ерунде как ожидание. Ты уже не ходишь взад-вперед, переминаясь на коротеньких остановках с ноги на ногу, а стараешься сесть или по возможности лечь и как можно дольше оставаться в состоянии легкого оцепенения.

В голове только мысли о несметном количестве лекарств, которые необходимо принимать, чтобы исправить существующее положение. В результате начинаешь пить таблетки для ликвидации побочных эффектов от предыдущих препаратов. А потом таблетки от проблем, вызванных предыдущими таблетками. Замкнутый круг.

Понимаешь, что сходство с жигулями 20летней давности поразительное: захлопнешь дверь - багажник откроется, закроешь багажник - дворники заработают, дворники заработали - все, приехали. Тормоза отказали.

И так не вовремя звонок, который взрывает остатки рассудка, рвет в клочья картонную стеночку привыкания к отсутствию.

И снова вода в озере слез мутная...

...вот сразу же перезвонить, наорать, как же ты можешь даже не спокойно, а просто жить, когда я корчусь, бьюсь в конвульсиях, захлебываюсь собственными слезами и не могу понять, что нужно сделать, чтобы снова дышать как раньше, размеренно, равномерно, поставляя мозгу необходимое количество кислорода, как заставить себя перестать оглядываться назад, искать толпе твое лицо, высматривать в новых знакомых твои черты и думать про себя "а, куда ж ему до тебя..."

Выреветь, выстонать и вытащить из своих недр профессионально замаскированные боль, страх, обиду, непонимание, ожидание, тоску, тоску по тебе! Слишком уж много пришлось прятать...

Вскрыть этот огромный нарыв, выплеснуть все содержимое на тебя, ведь это ты сильный, и ты ушел, а я слабая, и я осталась ждать!

Кричать что есть мочи, во все горло, раздирая и выплевывая лохмотья голосовых связок, кричать на весь Ленинский проспект, на всю Вселенную, что я ненавижу тебя, презираю за твое хладнокровие, за твое равнодушие, за твое вранье, ведь если бы ты любил, ты бы не смог вот так уйти, ни разу не обернувшись, презираю за твою трусость, за то, что свел к минимуму нашу крошечную возможность пересечься, в Сети ли, в жизни ли, да везде! Ненавижу лютой, страшной ненавистью, что тебя нет рядом, когда это нужно, как ни разу не было нужно за все НАШЕ время, когда я нуждаюсь в тебе, в твоем присутствии в моей жизни, за мои слезы, за мои воспоминания, за время, которое теперь превратилось в ожидание облегчения, точнее, ожидание, когда затянутся кровоточащие гноящиеся раны на всем живом, от которого оторвали половину. Выдрали. Без анестезии, даже местной.

Спросить наконец, как ты можешь жить, потребовать научить, чтобы тоже жить, самой, не опираясь постоянно на плечи и руки друзей.

Вынудить тебя сказать, где ты находишься, чтобы приехать и все то же самое, но в лицо!

Увидеть, наконец, тебя, чтобы не искать тебя по аудиториям, сходя с ума от страха за тебя, от незнания, что с тобой происходит, от желания просто на тебя посмотреть...

...И кричать, кричать изо всех сил, чтобы ты вернулся, умолять тебя хотя бы неделю, да что там неделю, день, час, минуутууу стать прежним, любимым, родным, близким, досягаемым, ведь ты же актер, ну притворись, на мгновенье, что ты снова со мной, что ты и я это снова МЫ!

Рыдать, выть, вцепиться в тебя, осыпая слепыми поцелуями, пусть тебе противно, мне плевать, хоть на миг, но я почувствую твой запах, твой вкус, твое тело, тебя, всего тебя...

Валяться у тебя в ногах, задыхаясь от собственного унижения, заклинать, чтобы ты не гнал меня, позволил побыть рядом, я буду молчать, ты меня даже и не заметишь, я не буду тебе мешать, только не гони, не объясняй, что так лучше нам обоим, не лучше, нет, не уходи, прошу, пожалуйста, вернись, сжалься, пожалей меня, ведь мне так тебя не хватает...

…Заставив мозги работать в авральном режиме, мастерски разделываюсь с формальностями и причинами звонка, убираю телефон, одеваю капюшон, сегодня очень ветрено, температура и так почти 38, не хватало еще больше усугубить состояние, ловлю машину до дома, неважно, что 1000 рублей уйдет на одну дорогу, на метро сил точно не хватит, сажусь и жду, когда меня довезут до своей норы, зализывать раны и сбивать температуру.

…и ты был особенно красив в тот момент, особенно желанен и особенно дорог. Ты как-то меня пожалел, не сочувствующе, а свысока, сказав: «Неугомонная… Если ты действительно считаешь это важным для себя, то мне жаль тебя». Может, все дело в том, что я на самом деле неглубокая, вся моя суть и сущность есть суть и сущность бабочки-однодневки: что сейчас, то и правда, а ты глубже, ты требовательнее, и тебя такое положение дел перестало устраивать, и терпеть и смиряться ты устал, и именно в этом лежит причина крохотной трещинки, которую мы даже не заметили, выросшей в последствие в огромный каньон, доверху заполненный мусором мелочных ссор, взаимных обид, усталостью, раздражительность, злостью и подчас второстепенностью друг друга.

Может, наоборот. Я оказалась слишком требовательной для тебя, я прекрасно знаю, что со мной подчас невыносимо тяжело, вот и ты и не вынес. Сломался, чересчур устав от моих капризов, потерял желание дальше бороться и доказывать что-то, понятное одной мне. Сдался.

А может, мы просто переросли «нас». Может, «мы» истрепались, выцвели, местами протерлись и пообтрепались. Но, став уже даже не частью, а особенностью друг друга, успев врасти в образ жизни, мышления, мировосприятия и самоощущения, никто из нас не в состоянии, возможно, от нерешительности, возможно, от невозможности существования без, но, тем не менее, не в состоянии сделать один решительный шаг, призванный разрушить привычный ход вещей, вызвать шторм в океане, превратившимся в меленький  прудик.

Я оправдывала себя и нас твоей нежностью, бережно лелея тщедушную болезненную надежду, что ты такой нежный, потому что это я, такой возбужденный, потому что это я, а не потому что ты просто сам по себе такой нежный и такой легковозбудимый. Но слишком слабой оказалась надежда, не смогла выжить.

Понимаю, что во многом я не права.

Понимаю, что во многом ты не прав.

Но мы же как-то добрались, хромая и спотыкаясь, набивая себе шишки и оставляя друг другу шрамики и ссадины, мы же добрались до этого переломного момента. Лучше б не добирались…

Может, сейчас просто устали. А может, идти дальше некуда.

Тебе решать, родной мой, тебе.