Весь сюжет наполнен любовью пожилого полковника Ричарда Кантуэлла и девятнадцатилетней графини Ренаты. Эти несколько дней, последних в жизни полковника, они проводят в отеле Гритти и его окрестностях. Несколько дней, проведённых в любви, вдвоем, в родных сердцу местах.

— Вот и наша гостиница, Джексон.

Полковник показал на небольшой розоватый трёхэтажный дворец, выходивший прямо на канал. Раньше это был филиал „Гранд-отеля“, но теперь стал самостоятельной и очень хорошей гостиницей. В городе, где столько прекрасных отелей, это, пожалуй, самый лучший».

(Э. Хемингуэй, « За рекой, в тени деревьев»).

Палаццо «Гритти» – старинный дворец, построенный в 1525 году и ставший резиденцией дожа Андреа Гритти. Сегодня это отель, обитель спокойствия, роскоши и культуры в самом сердце Венеции. Расположенный в отеле бар «Лонги», одновременно роскошный и утонченный, развернул свои террасы над беспокойными водами Большого канала и сделался символом Венеции, приютившим всех знаменитостей и неизвестных богачей, посещающих  город.

С 1994 года великолепный отель стал частью Luxury Collection — престижного бренда Starwood Hotels & Resorts.

В 2012–2013 годах отель был реконструирован. Потратив более пятидесяти миллионов долларов, владельцы внесли «Гритти» в десятку самых дорогих реноваций отелей мира. Пригласив американского дизайнера интерьеров Чака Чуинга, они надеялись превратить один из лучших отелей Венеции в самый роскошный и в тоже время сохранить венецианский дух, который позволял «Гритти» многие десятилетия оставаться роскошным культурным центром, главным притяжением знаменитостей со всего мира. Этот отель всегда был полон и бронировался задолго до начала Венецианского Фестиваля или Биеннале Современного Искусства.

* * *

«Они вошли через главный подъезд в светлый, тёплый холл гостиницы „Гритти-палас“, оставив за собой ветер и непогоду».

(Э. Хемингуэй, «За рекой, в тени деревьев»).

Пирс, конечно, очень красив. Яркое солнце освещает всю площадку, как будто профессиональный фотограф перед съёмкой потрудился и расставил свет и декорации с той идеальной точностью, когда понимаешь, что всё здесь нужно и дополняет друг друга.

Поднимаясь на твёрдую поверхность, сразу ощущаешь, что ты действительно дома. Тебя здесь ждали, нетерпеливо сверяя часы и волнуясь о твоей десятиминутной задержке. Приветливые улыбки двух портье обескураживают своей искренностью, и ты понимаешь, что ты приехал домой. Даже, если это происходит впервые.

И вот, наконец, отель. Холл или лобби — всегда сердце отеля. По тому, что ты видишь, только переступив порог отеля, определяется общее настроение и понимание, как ты проведёшь здесь эти несколько дней в «Венецианской роскоши».

Стойка консьержа сама по себе — произведение искусства, а место приёма сразу окунает в мир поразительной красоты живописи, которая сопровождает нас практически во всех уголках отеля.

* * *

«„Гритти“ и в самом деле был для него домом, если только можно так назвать номер в гостинице. Пижама была разложена на кровати. Возле настольной лампы стояла бутылка вальполичеллы, а на ночном столике — минеральная вода во льду и бокал на серебряном подносе».

(Э. Хемингуэй, «За рекой, в тени деревьев»).

Это – Хемингуэй об угловом 110-м номере, который всегда оставляли для него. За окнами высотой от пола до потолка упоительный вид на Гранд-канал и величавую Санта-Мария-Делла-Салюте. Теперь здесь люкс, носящий имя писателя.

Вид с террасы отеля на церковь Санта-Мария-Делла-Салюте.

Фото: ©  Starwood Hotels & Resorts Worldwide, Inc.

В отеле «Гритти» всего 82 номера и каждый из них неповторим, каждый несёт в себе частичку своей истории и наполнен как уникальными предметами и интерьером, так и уникальной историей и духом его постояльцев.

Отдельно необходимо рассказать об уникальной коллекции роскошных люксов. Это как музей, где каждый зал представляет свою уникальную ценность. Но в музее мы можем лишь созерцать и, как правило, окунаться только в одну тематику, будь то живопись, фарфор, антикварная мебель или ткани. Здесь же вы можете жить и ощущать всё это великолепие одновременно.

Некоторые люксы вдохновлены и названы в честь знаменитых постояльцев, навсегда вписанных в историю отеля. Люксы «Хемингуэй», «Сомерсет Моэм», «Раскин», «Пегги Гугенхайм». Один из люксов сделан в честь Punta della Dogana — знаменитой галереи современного искусства в Венеции. Люкс La Fenice — в честь венецианского оперного театра. И, наверное, самый невероятный двухэтажный люкс в честь одного из самых красивых фестивалей мира Redentore: он имеет собственную 250-метровую террасу на крыше, бассейн, частный лифт и обладает уникальным видом на Гранд-канал.

Мозаичные полы терраццо, дубовые паркеты, роскошные ткани Rubelli, зеркала Donghia, светильники из муранского стекла XVIII века, антикварная мебель, живопись — всем этим вы можете восхищаться в «Gritti Palace».

Каждый холл и каждое помещение в отеле «Гритти» притягивает своей неповторимостью и какой-то утонченной изысканной красотой.

— Что я могу сделать для вас, — спрашивает герой романа у бармена, заходя в бар отеля «Гритти».

— Выпить, господин Полковник, — отвечает ему бармен.

(Э. Хемингуэй, «За рекой, в тени деревьев»)

«Бар „Гритти“ был сразу за холлом, хотя холл, подумал полковник, неподходящее слово для зала с таким благородством пропорций».

(Э. Хемингуэй, «За рекой, в тени деревьев»).

Раз уж мы идём по следам Эрнеста Хемингуэя и его героев, то заглянем в его любимый Harry’s Bar и, конечно, в знаменитое кафе Florian на площади Сан Марко.

* * *

— Пойдём-ка лучше к «Гарри».

— Пошли. Давай играть в великих людей?

— Да, — сказала она. — давай играть, будто ты — это ты, а я — это я.

— Давай, — сказал полковник.

(Э. Хемингуэй, «За рекой, в тени деревьев»).

Harry’s Bar. Во время пребывания в Венеции  Хемингуэй практически жил в этом баре — там даже был его собственный стол, где он часто пил с владельцем.

Гарри Бар был  любимейшим местом Хемингуэя, и в его романе герои очень часто захаживали в него выпить по стаканчику. Кстати, именно в этом баре писатель придумал один из своих известнейших коктейлей. «Монтгомери» получил название от имени британского фельдмаршала Бернарда Лоу Монтгомери. Хемингуэй посмеивался над ним, считая, что его полки могут атаковать противника только с 15-кратным численным перевесом. И поэтому соотношение двух ингредиентов коктейля — джина и вермута — составляет 15 к 1.

Надо сказать, что сейчас это обычный бар, и если не знать его историю, то можно найти и лучше, но выпить виски за стойкой, где ни раз сидел сам Хемингуэй, стоит дорогого. История Гарри бара не столь долгая, но не менее увлекательная; заведение было открытого в 1931 году, а с 2001 году по решению Министерства культуры является национальный памятником. Оно возникло на месте старого склада на задворках площади Сан Марко, а своим названием, да и самим своим появлением кафе обязано американскому студенту по имени Гарри Пиккеринг.

Среди других известных клиентов «Гарри Бара», открытого барменом отеля «Европа» Джузеппе Чиприани (с которым Хемингуэй естественно подружился и сделал его действующим лицом в романе ) были Альфред Хичкок, Вуди Аллен, Чарли Чаплин, барон Филипп де Ротшильд, Аристотель Онассис и многие другие.

* * *

В «Гаррис-баре» Полковник пьет коктейли «Монтгомери Мартини», приготовленные лично хозяином бара Джузеппе Чиприани, и обсуждает возможное вторжение русских.

— Чиприани приготовил запас водки на случай высадки русских, — заявляет один из персонажей.

— Они привезут свою водку с собой! — отвечает ему Полковник.

 

Кафе Флориан (Caffè Florian) - терраса

Интерьер кафе «Флориан» - Фото Ботонда Хорвата

* * *

— Где мы встретимся?

— Давай позавтракаем в кафе «Флориан», на правой стороне площади. Площадь, наверное, залита водой, интересно будет поглядеть.

(Э. Хемингуэй, «За рекой, в тени деревьев»).

Кафе «Флориан», безусловно, является более знаменитым, чем Гарри бар,  и, ничуть не преувеличивая, его можно назвать одним из символов Венеции. Кафе Флориан открылось в 1720 году под пышным названием “Победоносной Венеции ” (по моде на названия тех лет). С самого начала это изысканное заведение отличалось эксклюзивностью своих напитков и посетителей: здесь любили собираться знаменитости тех лет: местные донжуаны, а также аристократы, политики и интеллектуалы, в том числе Карло Гольдони и Джакомо Казанова, а в ХХ веке Габрэле д’Аннунцио. Среди иностранных посетителей кафе Байрон, Гете, Руссо, Диккенс, Пруст, Модильяни, Хемингуэй, а из наших соотечественников – Стравинский и Бродский.

 Со временем это место стало гораздо бо́льшим, чем просто кафе. Оноре де Бальзак писал, что Флориан было одновременно биржей, театральным фойе, читальным залом и исповедальней: коммерсанты обсуждали в нём сделки, адвокаты вели дела своих клиентов, некоторые проводили в нем целый день, и театралы забегали в кафе в антрактах представлений, даваемых в расположенном неподалеку театре «Ла Фениче».

Но турист более знаком с  Гран Кафе Куадри (Gran Caffè Quadri) на площади Сан Марко.