Правительство Ренци решило поддержать курдов, противостоящих наступлению халифата. На итальянских военных складах хранятся тысячи единиц боевой техники. Эти военные запасы политики Италии используют для ведения дел, касающихся внешней политики страны. Причем весьма предусмотрительно.

Эскадрон самоходных артиллерийских установок в Африке, бронемашины в Ливии, несколько гусеничных автомобилей в Ливане, парочка вертолетов в разных точках планеты. В течение последних 10 лет Италия не торопится избавляться от подержанной техники и вооружений, предпочитая дарить уже находившееся в употреблении оружие в попытке установить международные связи. Цель такой тактики проста, и никто никогда не пытался ее скрыть: укомплектовать арсеналы новым оружием, произведенным в самой Италии.

В распоряжении Рима находится гигантский склад, появившийся в результате сокращения итальянских вооруженных сил. Международные договоры, касающиеся разоружения Европы в начале 90-х годов, привели к тому, что на складах орудий оказалось бесчисленное множество пушек, танков, гусеничных транспортеров, самоходок. Позже к ним добавилась еще и техника, оставшаяся в результате сокращения войскового состава итальянской обороны. В то время, как другие европейские страны пытались сделать все возможное для того, чтобы извлечь из этих залежей максимальную пользу, продавая наиболее современные из них, а остальные превращая в металлолом для последующей переработки, итальянцы продолжают хранить танки и гаубицы: они никогда ничего не выбрасывают. Согласно официальной статистике, «под нафталином» находится более 1100 танков и 3000 бронированных транспортных средств: такого количества боевых машин нет больше ни у одной европейской страны.

Некоторые модели уже очень устарели: танки Леопард 1, М-60 и самые древние версии бронетранспортера М113. Иные могли бы еще найти на рынке покупателей, например, танки Леопард, оборудованные в середине 90-х немецкими турелями и пушками; самоходные артиллерийские установки, бронетранспортеры Puma, отозванные из первого эшелона после проблем в Афганистане, и даже сотня боевых танков «Ариете» предпоследнего поколения. Однако отсутствие четкого законодательства в отношении продажи избыточной техники и интереса заниматься этим со стороны правительства до настоящего времени не позволяло найти способ для того, чтобы выгодно сбыть ее, вследствие чего на военных складах стали копиться горы пулеметов, минометов, пушек и даже истребителей-бомбардировщиков и вертолетов. В 1996 году были вновь обнаружены 20 тысяч пистолетов-пулеметов «Франки», о которых позабыли 20 годами ранее: часть из них уже снова начали использовать, после того, как они были отправлены в Боснию. Несколько лет спустя вспомнили также о ящиках с винтовками Ли-Энфилд, которые в 1944 году были поставлены союзными государствами и с которых стряхнул пыль итальянский флот ради какой-то церемонии. Но в бункерах действительно чего только нет: от винтовок Beretta BM 59 до пистолетов-пулеметов Beretta Mab, от скорострельных пушек FH17 до зенитных пушек Bofors.

Время от времени кто-то вспоминает о потенциале этого арсенала и пытается превратить его в инструмент внешней политики. Примерно в 2001 году правительство Берлускони вместе с целой партией униформы пожаловало около сотни бронетранспортеров М113 Ливану: солдаты Бейрута, которые в 2006 году пытались отразить израильское вторжение, были одеты в то же, во что и солдаты Эль-Аламейна. Вслед за этим настала очередь Иордании, получившей от Италии несколько «Кентавров», гибридов бронеавтомобиля с танком, которые очень понравились амманскому правителю: король Абдалла даже выразил желание испытать его лично во время учений в пустыне. Несколько сотен М113 были отправлены в Пакистан в качестве благодарности за транзит итальянских колонн, которые пополняли запасы размещенного в Афганистане контингента. В ответ на предоставленную ей возможность построить свою оперативную базу на полуострове Сомали (Африканский Рог), Италия пожаловала 10 самоходных артиллерийский установок М109 — которых у нее сотни, но ими никто не пользуется так давно, что многие из них уже заржавели — небольшому государству Джибути.

В других случаях Италия старалась сбыть «безаварийную подержанную технику» для того, чтобы обновить свои собственные арсеналы. Вспомним, например, о вертолетах «Агуста», переданных Мальте и Албании. В начале 2000-х ввиду тесных отношений Берлускони и Чавеса обсуждалась передача Венесуэле истребителей-бомбардировщиков AMX, вышедших из употребления военно-воздушных сил Италии, однако в дело вмешалась Америка и заморозила переговоры. В 2012 году итальянцы предложили Колумбии самые современные танки «Леопольд» в качестве технической новинки, чтобы самим впоследствии заказать новые многоцелевые бронированные машины «Фреччиа». Похожие соглашения были предложены также Перу и Филиппинам. Наиболее значительным событием пока остается передача сторожевых катеров береговой охраны Панаме как следствие дипломатических отношений между двумя странами, установлением которых от лица правительства Берлускони занимался Вальтер Лавитола (Valter Lavitola). Совсем недавно новому ливийскому правительству было подарено около 20 бронетранспортеров Puma, а также проведена соответствующая подготовка экипажей: кто знает, с какими именно группировками Триполи они сражаются в этот самый момент.

На сегодняшний день дебаты насчет оказания поддержки курдам выявили новую проблему. Курдские военизированные формирования пешмерга, которым Запад доверяет очень важную миссию — остановить наступление исламского халифата, привыкли к использованию оружия советской разработки: от автоматов Калашникова до реактивных систем залпового огня «Град». Итальянские же склады переполнены избыточным вооружением, соответствующим стандартам НАТО: от винтовок до пушек разного калибра и использующих различные виды снарядов. Поэтому можно было бы снабдить боевыми запасами курдов и обучить их, как ими пользоваться. В настоящий момент обсуждается решение, суть которого заключается в поставках курдам вооружения в особо крупных размерах: 300 контейнеров с оружием, конфискованным в 1994 году на борту Jadran Express, мальтийского корабля, задержанного итальянским флотом во время войны в бывшей Югославии, когда тот направлялся к хорватским портам. Эти запасы насчитывают 30 тысяч автоматов Калашникова с 32 миллионами патронов, 50 реактивных систем «Град» с пятью тысячами ракет, 400 противотанковых ракетных комплексов «Фагот», 400 ручных противотанковых гранатометов с 11 тысячами снарядов. Идеальный набор для усиления курдского сопротивления.

По неподтвержденным слухам, часть этого арсенала была передана в 2011 году ополченцам Бенгази, взбунтовавшимся против режима Каддафи: тогда правительство Берлускони пыталось освободиться от давнего альянса с диктатором Триполи. А сейчас решение открыть государственную тайну, кажется, и есть завуалированное подтверждение того, что многие из вышеупомянутых орудий все же отправятся в Ливию.

Но склады итальянской армии настолько богаты, что Италия могла бы заинтересовать пешмерга, предложив им альтернативу: противотанковые ракетные комплексы «Tow» американского производства, уже применявшиеся в прошлом курдскими солдатами. Итальянские вооруженные силы заменяют их на ПТРК SPIKE, купленные у Израиля; сотни «Tow» первой серии уже находятся в их распоряжении. Курдам было бы очень удобно подбивать бронированные джипы ИГИЛа, которые — что весьма иронично — именно американцы предоставили правительству Багдада и которые впоследствии оказались в руках исламистской армии.

Источник

Запад с самого начала умело диктовал, как сегодня мир будет смотреть на кризис на Украине. Причем в этом Западу помог российский образ «вечного злодея». Путин не умеет осуществлять умную и ловкую «мягкую» пропаганду. И даже престижные информагентства поддаются политическому активизму, потому что для хорошей журналистики уже просто нет времени, заявляет чешский аналитик в сфере СМИ Ирена Рышанкова.

– Много говорили и писали об информационной войне, которая сопровождает украинский кризис с самого начала – с демонстраций на Майдане, во время аннексии Крыма, войны на Донбассе, падения малайзийского рейса MH17 – и ведется до сих пор. Каким же оружием и насколько успешно пользуются стороны в этой войне?

– Для простоты буду называть стороны «проевропейской» и «пророссийской». Однозначно преимущество имеет, или до сих пор имела, сторона «проевропейская». Ее метод «впуска информации» и ее формулировки были такими, что стало ясно – там есть консультанты. Более того, именно эта сторона начала информировать первой массово, на всех уровнях.

«Пророссийскую» сторону фактически заставили лишь опровергать все новые и новые версии домыслов о событиях, которые никто из читателей не имеет возможности достоверно проверить. Эта сторона также задала словарь для описания событий, при этом воспользовавшись тем фактом, что простые и менее образованные пользователи СМИ, а их по статистике большинство, по-прежнему воспринимают Россию как зло. Говоря конкретнее, это объясняется вторжением оккупационных войск в 1968 году, а позже в Афганистан. Просто Россия в умах многих все еще отождествляется с Советским Союзом, и из-за этого занимает в умах ту же позицию, что и во времена холодной войны.

В выступлениях «проевропейских» сил уже давно перед ключевыми событиями, которые служили спусковым крючком, превосходно использовались все инструменты управления общественным мнением. События каждый раз определяют повестку дня (agenda setting), и она навязывается второй стороне. Насильственные шаги (стрельба по демонстрантам на Майдане, падение самолета, расстрел «колонны беженцев») привнесли эмоции в первоначально рационально рассматриваемый конфликт. Так были заданы рамки восприятия информации (framing), связанные с «нашим» отношением к сторонам. Получилась поляризация без связи с фактами: кто-то добрый и кто-то злой («они лишь хотели войти в ЕС», «они хотели преградить им путь к свободе», «они снова стреляют по нашим детям»). На этом поле развернулась игра в «эти хорошие» и «эти плохие». Независимо и беспристрастно факты не анализировались, потому что всегда создавались обстоятельства, которые препятствовали этому. Я считаю, что не могло идти и речи, если говорить о методах информирования о событиях на Украине, о чем-то вроде «народной борьбы». На Майдане был не «народ», а политические активисты и боевики. А также наемники. Наивная публика интеллигентов, которая к ним присоединилась, очень быстро ушла в сторону после того, как пролилась кровь. Профессионализм подсказывает, что, скорее, там были хорошие консультанты.

Россия проигрывает и еще долго будет проигрывать. Ни в Кремле, ни на Лубянке, скорее всего, не читали базового труда американского профессора из Гарварда Джина Шарпа, хотя впервые он был опубликован в 1973 году под названием «Политика ненасильственных действий». Его главная книга «От диктатуры к демократии» вышла на 20 лет позже в связи с народным восстанием в Бангкоке и была издана на русском языке в 1993 году, уже после распада СССР, когда кандидатура Егора Гайдара на пост премьера была отклонена, к власти пришел Ельцин, против него выступили путчисты, и должна была начаться гражданская война, которая окончательно стерла бы с лица земли «империю зла». Тогда этого не получилось, но дело зашло очень далеко. На украинский язык книга «От диктатуры к демократии» была переведена в 2004 в связи с Оранжевой революцией.

После столетий применения «твердой силы» Россия не понимает, как применять «мягкую силу», не владеет неправительственной дипломатией, которую нужно поддерживать финансово и организационно. Россия не умеет привлечь себе в поддержку звезд поп-культуры, университеты и благотворительные фонды, коммерческие фирмы и неправительственные объединения. У России был и по-прежнему есть недостаток – ее репутация, хотя это страна, в которую большинство европейских стран экспортировало товары или сотрудничало. Благодаря российскому газу у нас есть свет, тепло, мы ездим на автомобилях. Для многих в Европе это все еще «эти русские» августа 1968 года, захватчики, опьяневшие от водки. И многие «новые русские» подкрепляют этот советский стереотип. Они демонстративно кичатся своим богатством и так же демонстративно пренебрегают законами. Так что удивляться особо нечему.

– Уже зимой и после краха Виктора Януковича чешская блогосфера, или сфера «альтернативных» СМИ, начала возмущаться, что информацией о «событиях на Майдане» в Чехии манипулируют, что она проукраинская и селективная. Скажем, если говорить о замалчивании информации об агрессивности демонстрантов на Майдане и акцентировании новостей о жестоких действиях полиции. Были ли эти претензии к чешским СМИ справедливыми?

– Отчасти были и по-прежнему таковыми являются. Но это как раз проблема самого хода информационной войны, которую Россия проигрывает. Причин для крена в сторону киевского правительства несколько. Во-первых, это его заявления об освобождении из лап русского медведя и принятии европейских правил, во-вторых – перевес профессионально подготовленной проукраинской стороной информации, которую ретранслируют СМИ. На информацию есть спрос, и тот, кому она принадлежит, может ее подправить. Никто из нынешних журналистов не мечтает заниматься по-настоящему независимой военной журналистикой. Собственно, сегодня это и невозможно. Рано или поздно вам понадобится какая-то бумажка, рано или поздно вам понадобится профессиональный информационный тыл. И тогда вы обратитесь к embedded journalism («журналистика прикомандированных»). Более того, сегодня у СМИ нет времени раздумывать: электронный онлайн-мир летит вперед, и сдача номера в полночь – это то, о чем мы, современники, можем только вспоминать. Теперь сдача – каждую минуту. Я всегда шучу, что у Карела Чапека сегодня не было бы шансов. Издательские дома хотят дешевую рабочую силу, то есть конвейерных сотрудников, которые бездумно сыплют новости. Блогеры, как правило, либо сами аналитики, либо те, кого тема по какой-то причине интересует, и кто в ней разбирается. То есть они не объективны. Даже уважаемые агентства посылают на передовую нанятых местных, о профессиональном прошлом и взглядах которых не имеют и понятия. Таким образом, под личиной вершины военной журналистики зачастую мы видим работу местных журналистов, нанятых и снаряженных агентствами.

Но в последнее время уже видны изменения. Даже мейнстримовские СМИ начинают задумываться над этикой своей работы. Возможно, потому что некоторые репортеры ВВС уже начали публиковать информацию, которая не совсем соответствует «революционному восторгу»: о фашизме «Правого сектора», о коррумпированности олигархов, о беспринципности членов правительства.

Кроме того, Украине несколько перебарщивает в этой информационной войне. Манера, в которой высказываются президент Порошенко и премьер Яценюк, стала просто невозможной. Заявление о ликвидации конвоя, не подкрепленное никакими доказательствами, фотографиями или иными материалами, и другие эксцессы последних дней демонстрируют, что информирование начинает выходить из-под контроля, и правительственная машина дает сбои. Если бы украинские войска уничтожили российский конвой, неужели бы не было фото? Неужели бы не показали трупы, их военные удостоверения и униформу? Не установили бы номера оружия? Не заметить непрофессионализма нельзя. Я помню, как Саакашвили утверждал, что Россия использовала в Грузии баллистические ракеты «Точка». Только вот причиненный ими ущерб кто-то очень плохо инсценировал. Но в Чешской Республике отношение к России априори негативное или, по крайней мере, недоверчивое. Наша обида на то, что нам «эти русские» (точнее, Брежневский СССР) сделали, передается одному поколению за другим – тем, кто уже не помнит Пражской весны 1968 года, не говоря уже о предыдущих годах.

– Сегодня трудно определить, на чьей стороне правда, и кто лжет. Лжет ли уличенный врун тогда, когда говорит, что лжет его противник? А не может ли он на этот раз говорить правду? Как это выяснить, когда на войне, что понятно, лгут все?

– Проблема возникает тогда, когда во лжи уличают сами факты, как это случилось при утечке фотографий сбитого малайзийского боинга. Круглые, ровно вмятые в жесть отверстия диаметром 30 мм дали всем, кто знаком с ракетами «Бука», понять, что самолет был сбит явно не этой ракетой – кабина пилотов была поражена бортовыми пушками истребителей. Двух истребителей. Сегодня осталось лишь ответить на вопрос, чей герб на них был, и кто отдал им приказ стрелять.

– Как Россия, призывая к объединению «русского мира», так и ЕС и США, ссылаясь на европейские и западные ценности, по некоторым мнениям, сосредоточили симпатии на двух полюсах: с одной стороны граждане сражающегося Донбасса и крымчане, а с другой – остальная Украина, главным образом, западная. Какая из сторон, как вы считаете, более интенсивно вела эту пропаганду? И с какими последствиями? Как реагировать на утверждение, что российское телевидение посредством националистических враждебных программ (например шоу Дмитрия Киселева) разожгло гражданскую войну на Донбассе?

– Чем измерить уровень симпатий? «Аплодисментометром»? Количеством убитых на той, «другой», стороне? Я не думаю, что войну на Донбассе развязало шоу кого-то, кто известен национализмом, как Дугин или Киселев, или Порошенко и молодчики из Правого сектора на другой стороне. Моральный дух сражающихся нужно укреплять в процессе. Солдаты, которым плохо платят, должны знать, почему они воюют, и за что умирают. Если есть две воюющие стороны, то понятно, что и одна, и другая подвержены ободряющей пропаганде. С обеих сторон обосновывается право убивать «этих вторых». На обеих сторонах сражаются историки, мифотворцы и идеологи. Но мы не должны забывать, что «война за Украину» – это и экономическая война. За вытеснение с рынка и за новое экономическое устройство мира. Борьба идет за газ и нефть, за уголь и сталь. Все это было у истоков Европейского Союза и российской мощи. Украина (скорее, ее консультанты) владеют пропагандой лучше. Ведь Европа и США всегда были более восприимчивыми к историям о жертвах великорусской экспансии. То есть эмоциональное преимущество изначально было на стороне Украины.

– Падение самолета MH17 – это новая веха в кризисе. Что вы скажете по этому поводу? Кто представил более убедительные доказательства? Какая из сторон конфликта повела себя честнее? И как оценить российские, чешские и западные СМИ?

– Основное правило журналистики – честному комментарию должно предшествовать сообщение, в котором будут факты, а не догадки и предположения. Возможный факт, что самолет сбили пророссийски настроенные ополченцы, появился слишком быстро. Виновник был назначен раньше, чем выяснилось, что упал какой-то самолет. Имя авиадиспетчера, который первым сообщил о том, что сбит самолет, скрывается спецслужбой СБУ. В данном случае честнее себя не повела ни одна из сторон. Самолет упал в условиях военных действий, и это данность. Возможно, нам следовало бы задать вопрос о том, что узнали эксперты из черных ящиков, и почему вдруг все молчат об их содержимом. И почему вокруг всей этой истории внезапно повисла тишина. Сбитый самолет прекрасно вписался в образ «плохих русских» и «преступных сепаратистов». Чешские, а главное, западные СМИ с удовольствием сели за комментарии.

– С какой медиа- и PR-репутацией из украинского кризиса выходит Россия? Политолог Вероника Сушова-Сальминен написала, что арсенал российской «мягкой силы» практически уничтожен. Есть ли у России шансы в ближайшие годы вызывать хоть какую-то симпатию у западной общественности? И наоборот, можно ли утверждать, что в российском общественном мнении неприязнь к США и Западу усилилась до максимума?

– Важно ли России общественное мнение за рубежом, или она давно перестала им интересоваться? Россия умеет вести классическую «жесткую» пропаганду. Арсенала мягкой силы у нее никогда не было. Путин – пример мужества и непреклонности, на коне, на рыбалке, с тиграми, на атомной подлодке… «Мягкая» пропаганда у них никак не выходит. Они не владеют ею, и, что главное, у них нет такой традиции, хотя Путина консультирует американское PR-агентство. Мягкая власть должна осуществляться систематически, осторожно, со знанием психологии. Российская пропаганда – силовая. США, несмотря на все свои проблемы, кажутся внешнему миру страной обетованной. Россия же, несмотря на множество успехов, по-прежнему выглядит холодной темной империей. Но с другой стороны, Russia Today – это отличное начинание. Трансляция идет 24 часа в сутки на русском, английском, арабском и испанском языках. Аудитория канала – более 1 млрд человек.

– Говоря о российских СМИ, конечно, невозможно предполагать, что в стране царит плюрализм в западном понимании. Что сделал Путин за годы своего правления с российскими СМИ? По каким правилам они работают, о чем можно говорить и писать без проблем, а о чем – с трудом, за что могут быть преследования?

– На Западе царит плюрализм? А в чем он заключается? Запад дошел до стадии, когда (так же как и русский человек) вы можете в интернете написать, что хотите, но это никто не читает. А уж если прочтут, то не верят и не следуют слепо. Русские могут так же, как и вы, свободно путешествовать, если есть средства. Они могут заниматься бизнесом и становиться банкротами, могут ходить в церковь, могут свободно смотреть спутниковое телевидение и пользоваться нецензурированным интернетом. И что? Является ли это признаком участия гражданина в фактической власти в стране, что и должно подразумеваться под словом демократия? Активность читателей и сильные, авторитарные СМИ, которые мы знали 30 лет назад, заменились безучастностью с одной стороны и цинизмом управляемой коммуникации с другой. И вообще, троллинг и вирусный маркетинг ввели всех в сомнение. Сегодня можно где угодно – и у нас, и в России – успешно манипулировать мнением кого хочешь. Без возможности защищаться.

Российский мир СМИ – это особый разговор. Да, бесспорно, по большей части он не «антипутинский», но, кстати, почему бы ему быть таковым? Путин после пьяного Ельцина – первый защитник русской гордости, силы, до его прихода разлагающейся, страны. Путин умеет креативно работать со СМИ. А с теми, кто лезет в его частную жизнь, он умеет быстро расправиться, что подтвердило бульварное издание «Московский корреспондент», которое было закрыто после публикации статьи о том, что Путин женится на гимнастке. Газета убыточна, заявил ее владелец. С другой стороны, помимо государственного телевидения Путин создал общественное телевидение, пусть и без концессионных сборов, так как желания платить в России нет. Но дана гарантия независимости. Кстати, сегодня Russia Today является одним из лучших новостных каналов, на уровне CNN и BBC. Россия – страна, которую нам при беглом взгляде трудно понять. Это смесь почти анархической демократии и власти твердой, порой очень жесткой руки. Демократия не должна всегда нести свободу. Сам

Путин говорит об управляемой демократии, и это в определенной степени перекликается с эссе Фарида Закарии «Нелиберальная демократия», опубликованном в журнале Foreign Affairs в начале 1998 года.

Действительно, Кремль следит в первую очередь за главами государственных СМИ и агентств. Главой нового государственного агентства «Россия сегодня», например, стала бывшая глава канала Russia Today. Однако Кремль не имеет влияния на многообразный медиапоток – и никогда не будет иметь. И это, скорее, к сожалению. Так как раньше хоть было понятно, что написанное в газетах не может быть стопроцентной ложью. Сегодня такой уверенности нет нигде. Деньги, ложь и манипулирование стали глобальным оружием массового поражения этой цивилизации. Оно уничтожит Америку, уничтожит и Россию. Никто не будет верить никому. Да, собственно, так уже и есть.

Источник

Если бы права человека были валютой, их курс сегодня оказался бы в состоянии свободного падения в силу инфляции многочисленных правозащитных договоров и необязательных международных инструментов, принятых за последние десятилетия самыми разными организациями. Сегодня на эту валюту можно, скорее, купить страховку для диктатур, нежели защиту для граждан. Права человека, некогда вознесенные на пьедестал основных принципов человеческой свободы и достоинства, сегодня могут быть чем угодно – от права на международную солидарность до права на мир.

Задумайтесь, каким колоссальным стал свод законов о правах человека, которые обязательны для исполнения. Созданная нами исследовательская группа «Проект прав свободы» (Freedom Rights Project) насчитала целых 64 соглашения по правам человека, принятых под эгидой Организации Объединенных Наций и Совета Европы. Государство-член обеих этих организаций, ратифицировавшее все соглашения, обязано выполнять 1377 положений о правах человека (хотя некоторые из них носят скорее технический, нежели содержательный характер). Добавьте к этому сотни инструментов, не являющихся договорами, такие как резолюции Генеральной Ассамблеи ООН и Совета по правам человека. Совокупность законов о правах человека сегодня доступна и понятна не больше, чем налоговое законодательство.

Сторонников прав человека такое законотворческое изобилие должно тревожить. Если люди требуют соблюдения прав человека, то для начала они должны их понимать – а это трудная задача с учетом сегодняшних бюрократических джунглей административного регулирования.

Проблему усугубляет принятие противоречивых норм по конкретным правам человека. Например, принятая в 1948 году Всеобщая декларация прав человека гласит, без особых разъяснений, что «каждый имеет право на свободу мнения и выражения». Но в эпоху холодной войны при подстрекательстве коммунистических государств некоторые соглашения, например, Международный пакт о гражданских и политических правах, запрещали определенные формы «ненавистнических высказываний», не давая при этом разъяснений о том, как разрешать неизбежно возникающее противоречие со свободой выражения. Некоторые страны-члены ООН, включая Египет и Пакистан, утверждают, что оскорбительные заявления о религии являются разжиганием религиозной ненависти, что запрещено в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах.

Чем объяснить такое безудержное распространение прав человека? Данный процесс отчасти приводят в действие выступающие из лучших побуждений группы с особыми интересами, стремящиеся получить определенные козыри для признания своего дела в качестве правозащитного. Международные правозащитники, некоторые национальные правительства и технократы из интернациональных организаций также играют в этом деле свою роль, стремясь получить больше бюрократических рычагов.

Но за расширением правозащитного свода законов также скрывается весьма мрачный замысел. Попросту говоря, нетерпимые и ограниченные государства пытаются развернуть эту совокупность законов таким образом, чтобы за ними было удобно прятаться. Они даже используют их для осуществления нападок на свободные и либеральные государства. В этом плане поучителен критический взгляд на зачастую страдающий от дисфункции Совет ООН по правам человека. Этот совет не может утверждать договоры и принимать обязательные для исполнения резолюции, однако он является важным форумом для разработки новых стандартов прав человека и формирования международного правозащитного дискурса. К его членам относится очень широкий круг государств, о которых судят по соблюдению ими прав человека – от демократий до тираний.

Государства, которые Freedom House в своем индексе относит к категории «свободных», обычно весьма деятельно и активно относятся к правам человека, сосредоточиваясь на том, что называют правами первого поколения, такими как свобода слова и свобода от пыток. Хотя эти страны необязательно выступают против так называемых прав второго поколения, среди которых есть права, связанные с качеством жизни, например, право на жилье и на здоровье, они часто весьма скептически смотрят на то, что называют правами третьего поколения. К последней категории относятся слабо установленные права о защите коллективных, а не индивидуальных интересов, и среди них право на развитие, право на международную солидарность и право на мир.

И напротив, «частично свободные» и «несвободные» государства являются главными сторонниками прав третьего поколения. Конечно, для большинства из них такие обязательства мало что значат, поскольку те страны, которые не соблюдают власть закона у себя дома, редко всерьез относятся к своим международным правовым обязанностям. Но выставляя себя в качестве защитников таких новых прав человека, они стремятся лишить либеральные государства их нравственного превосходства и укрепить собственную политическую легитимность.

Задумайтесь над тем, что произошло на последнем заседании Совета по правам человека в июне, когда Куба добилась принятия двух резолюций по правам человека третьего поколения. Речь идет о резолюции за права человека и международную солидарность и о резолюции о праве на мир. Первая, отчасти направленная на то, чтобы направляемая на развитие помощь стала «правом человека» для государств, была принята большинством в 32 голоса «за» и 15 «против». Из 32 стран, проголосовавших за эту резолюцию, лишь десять являются «свободными» (ни одной западной страны среди них нет), 15 «частично свободными», а семь, включая Эфиопию и Мавританию, «несвободными». Из 15 стран, проголосовавших против, все, за исключением «частично свободной Молдавии», являются «свободными (это европейские страны, США, Япония и Южная Корея).

Аналогичный процесс имеет место в ходе Универсального периодического обзора. Это правозащитный экзамен, который все страны-члены ООН проходят раз в четыре с половиной года. В 2009 году такая нарушительница прав человека как Северная Корея получила похвалу со стороны Кубы, Ирана, России и Сирии за свою работу по «консолидации социалистического и справедливого общества, которое гарантирует равенство и социальную справедливость». В мае 2013 года Северная Корея и Судан, в свою очередь, воодушевили Кубу на «работу по прогрессивному развитию через механизмы ООН прав человека третьего поколения, в частности, международной солидарности».

Расширенное и разбавленное толкование прав человека позволяет нелиберальным странам отвлекать внимание от главных свобод, переводя его на неясные и концептуально непонятные права, не накладывающие конкретных обязательств на государства. При поддержке такой риторики нарушения прав человека не рассматриваются сами по себе. Вместо этого такие нарушения обретают релятивистский и относительный характер, подвергаются интеллектуальному расчленению и выбрасываются на свалку, когда это политически выгодно. В таком мире сокращение помощи на развитие можно назвать нарушением прав человека – как и пытки в Северной Корее. Что крайне важно, такая беспринципная политика в области прав человека помогает авторитарным государствам отражать критику. В 2007 году Куба, где обстановка с соблюдением прав человека самая ужасная в Западном полушарии, сумела убедить большинство членов Совета по правам человека урезать свой собственный мандат по наблюдению за правами человека. Следовательно, те похвалы, которыми осыпают друг друга авторитарные государства якобы за отстаивание новых, неясных и абстрактных прав, это не просто пустые разглагольствования, а риторика, способная дать реальную политическую выгоду.

К сожалению, значительная часть правозащитного сообщества не только стесняется выражать свои сомнения и опасения по поводу распространения прав человека, но и зачастую лидирует в этом процессе. Но такой подход отнюдь не помогает отстаивать ключевые свободы, составляющие отличие либеральных от нелиберальных государств. Как отмечает Freedom House, ситуация с соблюдением основных гражданских и человеческих прав ухудшается седьмой год подряд. Естественно, несвободные государства стремятся выхолостить именно эти основные права. Когда под категорию прав человека подходит что угодно, наказание за их нарушение всегда будет легким. Чтобы поднять ставки и обеспечить эффективность прав человека, их защитники должны признать, что иногда лучше меньше, да лучше.

Уважения к правам человека в мире наверняка было бы больше, если бы законы о них более узко и более четко определяли группу прав. Усилия и ресурсы защитников прав человека и международных институтов можно было бы сделать более целенаправленными и конкретными. Конкретность также обеспечила бы усиление контроля и правоприменения. Ограниченные и нетерпимые государства не смогли бы предъявлять никаких претензий на права человека, не говоря уже об использовании таких прав в целях лишения легитимности либеральных стран. Либеральные государства могли бы также сосредоточить свои усилия на правозащитных институтах, которые в отличие от Совета по правам человека предлагают перспективы улучшения за счет проведения реформ. Страсбургский Европейский суд по правам человека, например, утрачивает авторитет и доверие в некоторых важных странах-членах, таких как Великобритания, потому что он чрезмерно расширительно толкует понятия, создавая новые права и расширяя существующие. Европейские страны делают недостаточно для того, чтобы урегулировать кризис в этом старейшем правозащитном институте Европы.

Вместо того, чтобы бросаться на защиту новомодных прав человека – будь то защита престарелых или защита крестьян, либеральным демократиям следует поддерживать те институты и договоры, которые олицетворяют идеалы, изначально вдохновившие правозащитное движение.

Источник

Кульминацией мартовского визита президента США Барака Обамы в Израиль (по крайней мере, для самого Обамы, хотя, вероятно, не для принимающей стороны – израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху) стала эмоциональная речь, которую он произнес в иерусалимском Международном конференц-центре перед израильтянами, слушавшими его с неожиданным энтузиазмом. Обама красноречиво высказался в защиту сионистской мечты и ее перспектив, но одновременно с этим призвал израильтян понимать трудное положение палестинцев.

Аудитория в основном состояла из студентов, которые были явно восхищены выступлением президента. Также присутствовавшие на мероприятии правые израильские политики выглядели жалко. Впрочем, были в зале люди, смотревшиеся еще неуместнее, – группа мужчин-ультраортодоксов, которых в Израиле называют харедим (что по-еврейски означает «трепещущие перед Богом»).

Пара таких оказалась в одном ряду со мной. Они были хорошо одеты, что в данном случае означает черные пиджаки и черные шляпы лучшего качества, чем обычно можно увидеть на улицах ультраортодоксальных анклавов. Я сидел со своими друзьями – очень светской, политически либеральной и (что важно для этой истории) очень благовоспитанной – особенно для Израиля, где вежливость не слишком ценится, – супружеской парой.

Один из усевшихся в нашем ряду харедим заметил, что он сидит рядом с женщиной. Ему это не понравилось: мужчины-харедм тщательно избегают любых контактов с женщинами, не входящими в семью, и стараются даже не находиться вблизи от них. Обратившись к моему другу, он попросил его поменяться с ним местами. Выполнив эту просьбу, мой друг вынужден был бы отсесть от меня и от своей жены. Однако ради шалом байит (мира в доме), он, будучи человеком уступчивым, проявил готовность пойти на это.

Тут вмешался я, заявив на иврите: «Он не будет пересаживаться». Не знаю, что толкнуло меня так себя повести. Возможно, виной всему было накопившееся за годы раздражение в адрес откровенного и агрессивного фундаментализма харедим, которые пытаются превратить мой любимый Иерусалим в еврейский Эр-Рияд. Или, может быть, дело было в том, что, когда я летел в Израиль, я видел, как мужчина-хареди строго отчитал стюардессу, которая случайно на секунду коснулась рукой его плеча.

Наш сосед-хареди был поражен. «Что?» – удивился он.

«Я не учу вас, как вам сидеть в вашей синагоге, а вы не наводите свои порядки в общественном пространстве», – ответил я.

Он вскипел праведным гневом: «Если бы мусульманин попросил вас пересесть, вы бы это сделали!»

«Нет, – возразил я. – Не сделал бы. Это общественное место. Вы пришли в него вместе со всеми, так не устраивайте тут сегрегацию».

«Откуда такая предвзятость?» – спросил он.

«Почему вы так боитесь женщин?» – парировал я.

Возможно, я победил в этой нелепой перепалке (которая ужаснула моих друзей), но, как демонстрируют в своей книге «Внутренняя война» («The War Within») Ювал Элизур (Yuval Elizur) и Лоренс Малкин (Lawrence Malkin), харедим выигрывают в намного большем масштабе. По мнению исследователей, после того, как в 1948 году было создано еврейское государство, «ультраортодоксам позволили стать в нем привилегированной общиной, полностью погруженной в свою своеобразную культуру, которая предписывает изоляцию и специфический, зачастую искаженный взгляд на мир». Израиль – страна стартапов, высоких технологий и прославленных университетов – стал одновременно страной огромного количества субсидируемых государством раввинов, которые отрицают теорию эволюции и верят, что преподавать математику – это грех.

Такое положение дел имеет серьезные последствия. Постоянно растущая община фундаменталистов, которые становятся все радикальнее, превратилась в политический блок, способный манипулировать израильской партийной системой – но при этом даже не скрывающий своего презрительного отношения к светской демократии. Элизур и Малкин не останавливаются на этом вопросе, поэтому нужно уточнить, что данная тенденция несет большой риск. Если численность и влияние харедим продолжат увеличиваться, самые умные и талантливые из светских израильтян, потомки мужчин и женщин, строивших эту страну, покинут Израиль, оставив его на милость раввинов с их мелочной, женоненавистнической и мракобесной трактовкой законов иудаизма.

Давид Бен-Гурион – израильский Джордж Вашингтон – был блестящим государственным деятелем и прекрасно понимал значение компромиссов. Но, тем не менее, сейчас страна страдает от последствий компромисса, который он заключил в 1948 году с лидерами общины харедим, бывшей в то время совсем крошечной. Бен-Гурион – в основном из сентиментальных соображений – пообещал тогда харедим, учившимся в йешивах, освобождение от всеобщей воинской повинности. За этим шагом стояла определенная логика: Холокост уничтожил большинство ульраортодоксальных европейских евреев, и 400 йешиботников, освобожденных от призыва, были с точки зрения светских лидеров Израиля «вымирающим видом» – людьми, верования и обычаи которых в любом случае скоро должны были утонуть в пучине современной культуры.

Однако впоследствии по всему Ближнему Востоку распространился фундаментализм, и ультраортодоксы сумели вновь усилить свои позиции. Впрочем, могло ли быть иначе, если усерднее всего харедим исполняют заповедь «плодитесь и размножайтесь»? Надо сказать, что они хорошо с этим справляются: трудно точно сказать, сколько харедим жило в Израиле на момент его основания, но, скорее всего, они составляли примерно 1% населения. Сейчас их около 10%. Представляющие их интересы политические партии ловко используют израильскую парламентскую систему, присоединяясь к правящим коалициям, чтобы выжимать из властей субсидии и пособия. В каждый конкретный момент освобожденными от призыва считаются приблизительно 60 тысяч йешиботников, причем многие из них проводят в системе йешив всю жизнь. Вокруг их права не служить в армии идет яростная борьба, ставшая одной из причин распада прошлой правящей коалиции Нетаньяху. Лишь меньшинство мужчин-харедим работает (остальные заняты только изучением Талмуда). Неудивительно, что все это изрядно истощает ресурсы страны.

Несоразмерная роль, которую харедим играют в общественной и политической жизни Израиля, также укрепляет позиции другой формы еврейского религиозного экстремизма – поселенческого движения, служащего ядром политического направления, которому посвящена книга Ами Педахзура (Ami Pedahzur) «Триумф израильских правых радикалов» («The Triumph of Israel’s Radical Right»). Хотя харедим и поселенцы по-разному смотрят на еврейскую идентичность, в течение двух последних десятилетий их политический альянс определял решения, которые принимались практически по всем ключевым внешним и внутренним вопросам.

Черношляпники

Влияние харедим на жизнь израильского общества нельзя недооценивать. Наиболее наглядный пример их ретроградного подхода – время от времени возобновляющаяся кампания за введение половой сегрегации в общественном транспорте. Однако сильнее – и пагубнее – всего они воздействуют на сферу семейного права и религиозной практики. Именно из-за той роли, которую харедим играют в Кнессете и в финансируемом государством раввинате, евреи не могут заключать брак у неортодоксальных раввинов, если хотят, чтобы его признавало государство, а неевреи не могут принимать иудаизм в неортодоксальных общинах. Борьба за признание неортодоксального обращения идет давно и в целом безуспешно. Хотя государство утверждает, что оно его признает, ортодоксальный раввинат отказывается это делать.

У харедим существуют глубоко укоренившиеся предрассудки против современных интерпретаций иудаизма. Вероятно, лучше всего их выразил духовный наставник основной ультраортодоксальной политической партии ШАС рабби Овадия Йосеф (Ovadia Yosef), однажды сказавший: «Евреям-реформистам нет места в Израиле. Они – другой народ. Мы должны извергнуть их из нашей среды… Они для нас фактически мертвы».

Подобное презрительное отношение обычно и для рядовых членов общины. Оно часто проявляется в актах истерической нетерпимости – таких, как словесная и физическая агрессия харедим в адрес женщин, которые хотят молиться как равные у иерусалимской Стены плача – самого священного для иудеев места. Однако еще опаснее, чем выходки против этих женщин, способность харедим манипулировать государством в собственных целях. Членов организации «Женщины Стены», стремящейся, чтобы женщинам разрешили молиться вслух, читать Тору и носить ритуальные атрибуты у Стены, полиция задерживает всего лишь за ношение молитвенных покрывал в святом месте. Харедим считают, что надевать их имеют право только мужчины, хотя многие либеральные иудеи с ними не согласны. Официальная поддержка позиции ортодоксов явно противоречит вере большинства израильтян в то, что они живут в нетеократической стране с представительной демократией. Это определенно не тот Израиль, о котором мечтали основатели страны.

Элизур и Малкин проделали важную работу, выявив те многочисленные методы, которыми харедим пользуются, чтобы заставлять государство охранять их образ жизни и смотреть сквозь пальцы на все их теологические и культурные особенности. По мнению исследователей, эту тенденцию еще не поздно обратить вспять. Сейчас светские израильские центристы все активнее возмущаются привилегиями харедим. На январских выборах многие израильтяне, устав от привычки властей нянчиться с ультраортодоксами, проголосовали за партию «Йеш атид» («Будущее есть»), возглавляемую популярным телеведущим Яиром Лапидом (Yair Lapid), ярым противником освобождения харедим от призыва. Партия Лапида ошеломила израильский политический класс, набрав почти 15% голосов, заняв на выборах второе место и заставив Нетаньяху обойтись без представляющих интересы харедим партий в новом коалиционном правительстве, в котором Лапид занял пост министра финансов. Освобождение харедим от призыва было в прошлом году признано неконституционным израильским Верховным суд
ом, и сейчас армия и Кнессет ищут способы увеличить число призываемых йешиботников, не вызывая при этом скандалов в обществе.

Кроме того, в некоторых общинах харедим заметны признаки смягчения порядков. Зачастую это вызывается простой необходимостью. Сейчас мужчины-ультраортодоксы чаще, чем когда-либо раньше, ищут оплачиваемую работу, потому что даже с правительственными дотациями их семьям, в которых нередко бывает до десяти детей, с трудом хватает денег на жизнь. Кроме того в рядах ультраортодоксов появляются свои реформаторы. В частности некоторые раввины требуют, чтобы в их школах преподавались, помимо религиозных, светские предметы.

Однако эти скоромные перемены не отменяют того факта, что светские израильтяне и харедим могут вскоре всерьез столкнуться друг с другом. Как предупреждают Элизур и Малкин, «если конфликт между крайними флангами светского и религиозного лагерей не будет разрешен в духе терпимости, еврейские основания израильского государства могут обрушиться, что повлечет за собой риск распада страны».

За Бога и Родину

Бесспорно, Израиль никогда не жаловался на нехватку угроз своему существованию. Большинство стран веками живут без них, а молодое израильское государство уже успело справиться с целым рядом и сейчас имеет дело еще с несколькими. В сущности, усиление харедим даже не находится во главе списка – в отличие от, скажем, разработки Ираном, злейшим врагом Израиля, ядерного оружия. Если говорить только о внутренних угрозах Израилю, то главной из них тоже следует считать не ультраортодоксию, а другую разновидность религиозного экстремизма – религиозно-националистическую идеологию, вдохновляющую поселенческое движение. Хотя центристы и сторонники светского государства еще могут, как надеются Элизур и Малкин, ограничить общественное влияние харедим, вред, нанесенный поселенческим движением, вероятно, уже невозможно исправить.

По крайней мере, так утверждает Педахзур в своем «Триумфе израильских правых радикалов». Его книга, задуманная как продолжение знаменитой работы покойного израильского политолога Эхуда Спринзака (Ehud Sprinzak) «Восхождение израильских правых радикалов» («The Ascendance of Israel’s Radical Right»), которая вышла в 1991 году, предполагает, что религиозные националисты полностью возобладали в израильской политике. Это означает, что поселенческий проект необратим, а мечту о справедливом решении по модели двух государств можно хоронить.

Изрядную часть своей книги Педахзур посвящает хорошо известному сюжету. В ранний период развития Израиля ортодоксальные евреи не играли в стране особой роли, однако громкая победа Израиля над его арабскими соседями в войне 1967 года, приведшая к завоеванию Западного берега, была воспринята многими религиозными – да, честно говоря, и многими светскими – израильтянами как знак свыше. Тогда многие поддались мессианским настроениям и посвятили себя делу вечного закрепления захваченных земель, имеющих большое значение для еврейской истории, за Израилем. Правительство за правительством позволяли поселенцам, бывшим зачастую выходцами из ортодоксальных молодежных движений, закрепляться на Западном берегу. Партия «Ликуд» при Менахеме Бегине (Menachem Begin) объявила колонизацию одним из своих приоритетов. Попутно религиозные националисты привлекли на свою сторону часть харедим, построив специально для них поселки на оккупированных территориях. Это обеспечило движению поддержку еще одной ключевой группы избирателей.

Эту историю уже рассказывали раньше в своих впечатляющих книгах о поселениях и связанной с ними моральной проблематике и Спинзак, и журналист Гершом Горенберг (Gershom Gorenberg), и историк Гади Тауб (Gadi Taub). Работа Педахзура, конечно, намного слабее и в целом не проливает на данную тему нового света. Тем не менее, в ней есть кое- что интересное о методах, с помощью которых поселенцы и их сторонники захватывали важные ветви израильской бюрократии. Она рассказывает о таких организациях, как «Элад», в последние годы скупающая недвижимость в арабских кварталах Восточного Иерусалима, предположительно, на деньги богатых американских жертвователей. Лидеры «Элада» верят, что евреи вправе жить по всему Иерусалиму, но кроме того они понимают, что эти минипоселения в будущем станут мешать разделить город надвое, чтобы создать в Восточном Иерусалиме палестинскую столицу. Они также понимают, что палестинцы никогда не согласятся на вариант с двумя государств без столицы в Восточном Иерусалиме.

Педахзур подробно повествует о том, как сторонники поселенцев проникают на ключевые посты, что помогает Израилю – стране законов – обходить международное законодательство. Впрочем, в своих попытках доказать, что Израиль стал абсолютно нелиберальным государством, Педахзур иногда не брезгует сомнительными аргументами. Скажем, он объясняет противодействие нелегальной иммиграции из Африки в Израиле фашистскими тенденциями. Конечно, выступления некоторых израильских политиков, против свободной иммиграции иногда принимают уродливые формы, однако споры об иммиграции в Израиле не так уж сильно отличаются от аналогичных споров в Америке. Я сильно сомневаюсь, что Педахзур готов назвать Обаму фашистом, хотя при нем за последние четыре года из США депортировали почти 1,5 миллиона иммигрантов, проживавших без документов.

Педахзур как раз заканчивал свой некролог либеральному Израилю, когда Лапид добился на выборах неожиданного успеха, подтвердив существование в стране мощных центристских сил, которые не готовы навсегда уступить власть ни харедим, ни поселенцам. Борьба этих сил с религиозными националистами и их же борьба с гегемонией харедим взаимосвязаны, и ведущие правые деятели это понимают. Бывший и, возможно, будущий министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман (Avigdor Lieberman), один из главных в стране правых реваншистов, признал это, заявив в 2008 году, как пишет Педахзур: «Новые репатрианты, жители городов развития [имеются в виду евреи ближневосточного происхождения, склонные поддерживать правые партии], поселенцы, хасиды Хабада [последователи покойного Любавичского реббе] и ультраортодоксы: мы - большинство и мы изменим баланс [власти] между верующими и неверующими».

Страх и трепет

Во время выступления Обамы в Иерусалиме прямо за мной сидел человек по имени Дани Даян (Dani Dayan), бывший глава «Совета Йеша», руководящего органа поселенческого движения. Я был слишком возмущен поведением моих соседей-харедим и не сразу заметил, что Даян тоже возмущается, но совсем по другому поводу. Хотя он явно был доволен тем, что Обама выступил в защиту сионистской идеи и осудил ядерные амбиции Ирана, он нахмурился и скрестил на груди руки, когда президент призвал израильтян задуматься, как палестинцы живут в условиях оккупации.

После мероприятия я спросил Даяна, что он думает о речи Обамы. «Он предлагает вариант с двумя государствами, – ответил он. – При этом он явно не понимает, что этот вариант давно мертв и похоронен. Затем он заявил, что мы оккупируем нашу же собственную землю. Как можно оккупировать то, что и так принадлежит нам?» Но в таком случае, спросил я его, почему же из 2000 израильтян, слушавших Обаму, многие аплодировали его идеям примирения и территориального компромисса? «Они просто слишком наивны, – ответил Даян. – Они не понимают, что важно для будущего нашей страны».

Между тем я бы сказал – и Педахзур, Элизур и Малкин, бесспорно, со мной бы в этом согласились, – что наивность в вопросе о будущем Израиля характерна как раз для религиозного лагеря, причем для обоих его крыльев – и националистического, и ультраортодоксального. Сила Израиля заключается в его демократическом строе и в его открытости миру. Харедим хотят превратить его в еврейскую Саудовскую Аравию. Поселенцы, если дать им волю, превратят его в юг времен законов Джима Кроу. Оба эти проекта фатальным образом ущербны. Вопрос только в том, смогут ли израильские перспективы им противостоять. Лично я полагаю, что еще не поздно. Поддержка, которую получила на выборах «Йеш атид» Лапида, подтверждает то, на что уже много лет указывают опросы общественного мнения – что большинство израильтян недовольны влиянием харедим и поддерживают вариант двух стран, который предусматривает ликвидацию некоторых из наиболее религиозно-экстремистских поселений.

Однако Педахзур, как и многие левые ученые, не может логически объяснить, почему поселенческое движение процветает, хотя большинство израильтян поддерживает гибельное для поселенчества гипотетическое мирное соглашение. Дело в том, что – вразрез со взглядами Педахзура – рост поселений связан не только с захватом праворадикалами командных высот в израильской политике, а совершенно неприемлемое нынешнее положение нельзя считать порожденным исключительно еврейским шовинизмом. Как и полагается комментирующему ситуацию на Ближнем Востоке левому, Педахзур не готов признать, что для израильтян вполне естественно сомневаться в разумности территориальных уступок на фоне деятельности ХАМАСа и «Хезболлы» (убивших тысячи мирных жителей Израиля и явно не настроенных добиваться справедливого урегулирования по модели двух государств), слов и поступков иранцев, слабости палестинской администрации и ненадежности, которую демонстрировал в ходе прошлых мирных переговоров ее основатель – покойный Ясир Арафат. Израиль, конечно, ст
радает от фундаментализма, но эта страна не находится в вакууме: экстремизмом заражен весь регион, причем страны, окружающие Израиль больны намного более тяжелыми формами этой заразы. Безусловно, израильские правые используют страх общества перед внешними угрозами для своей политической выгоды. Но не стоит забывать и о том, что с точки зрения израильтянина, на Ближнем Востоке действительно есть, чего бояться.

Проблема в том, что израильтянам следует учитывать не только эти угрозы, но и угрозы, источники которых находятся к ним еще ближе. Хотя у них есть все основания беспокоиться о том, что может произойти, если Израиль уйдет с больших территорий на Западном берегу – показателен в этом смысле уход из Газы в 2005 году, значительно усиливший влияние ХАМАСа, – у них есть также все основания опасаться и того, что будет, если он не уйдет. Если Израиль решит навсегда сохранить контроль над Западным берегом, ему придется либо перестать быть демократией (навеки лишив палестинцев гражданских прав) , либо перестать быть «еврейским государством» (дав палестинцам полные гражданские права и фактически превратившись в двунациональную страну, способную быстро скатиться к гражданской войне).

Трудно понять, какая перспектива больше пугает израильтян в повседневной жизни – Израиль с Западным берегом или Израиль без него. Однако очевидно, что поселенческое движение и его союзники пока не смогли убедить большинство израильтян в том, что правая версия будущего – государство с еврейским большинством, управляющее областями, в которых живут лишенные гражданских прав арабы, – это лучший из возможных выходов.

Источник

Что бы мы ни думали о глобальном потеплении и о мерах борьбы с ним, факт остается фактом: потепление уже происходит. И его последствия вовсе не так уж плохи. Если вести речь об Арктике, то потепление превращает этот непроходимый регион в новый эпицентр промышленности и торговли.

-----------------
Лед не должен был таять так быстро. Хотя климатологи уже давно знают о том, что из-за глобального потепления ледовая шапка в Северном Ледовитом океане уменьшается, мало кто из них предсказывал такие стремительные темпы таяния льдов. В 2007 году Межправительственная группа экспертов по изменению климата дала прогноз о том, что арктическим летом весь Северный Ледовитый океан будет освобождаться ото льда, начиная с 2070 года. Потом провели спутниковые наблюдения, и эта дата передвинулась на 2035 год. После этого в 2012 году при помощи самого современного моделирования сделали вывод о том, что эту дату надо перенести на 2020 год. Надо сказать, что к концу лета прошлого года покрытая льдом часть Северного Ледовитого океана уменьшилась до минимального размера с начала проведения наблюдений в 1979 году. По сравнению с прошлым летом площадь ледового покрова сократилась на 900000 квадратных километров (это равно территории Венесуэлы). А в целом за прошедшие тридцать лет лед в Северном Ледовитом океане уменьшился наполовину по площади и на три четверти по объему.

Теплеет не только океан. В 2012 году в Гренландии было зарегистрировано самое теплое лето за 170 лет, а ее ледовый покров растаял в четыре с лишним раза больше по сравнению со среднестатистическим годовым показателем за три предыдущих десятилетии. В том же году восемь из десяти станций мониторинга вечной мерзлоты на севере Аляски зафиксировали самые высокие температуры за всю историю наблюдений. На хоккейных аренах в северной части Канады даже стали устанавливать морозильные системы, чтобы площадки не растаяли.

Неудивительно, что эти изменения порождают хаос в хрупких экосистемах данного региона. Десятки тысяч моржей на северо-западе Аляски выходят на берег, лишившись своих плавающих льдин, а субарктическая флора и фауна продвигается все дальше на север. Замерзшая тундра начинает превращаться в болота, как это было 50 миллионов лет тому назад, а штормы взбалтывают открывшиеся ото льда воды и разрушают берега, смывая прибрежные дома коренного населения.

Что бы мы ни думали о глобальном потеплении и о мерах борьбы с ним, факт остается фактом: потепление уже происходит. И его последствия вовсе не так уж плохи. В Арктике обычно непроходимый океанский простор с его пустынными и дикими берегами превращается в нечто совершенно иное: в новый эпицентр промышленности и торговли сродни Средиземноморью. Тающие льды этого региона и открывающиеся территории дают доступ к богатым залежам полезных ископаемых, в том числе, к четвертой части неразведанных мировых запасов нефти и газа и к колоссальным месторождениям минеральных ресурсов. Поскольку летние морские маршруты по Северному Ледовитому океану на тысячи миль сокращают расстояние от Тихого до Атлантического океана, Арктика также может стать важной транспортной артерией для мировых морских перевозок, как она уже стала для авиации.

Столь многообещающие перспективы Арктики связаны отчасти и с теми странами, которые ее окружают. У большинства - довольно неплохие финансово-бюджетные показатели: предсказуемые, за исключением России, законы, облегчающие ведение бизнеса, и демократические ценности, способствующие поддержанию мирных отношений. Страны Арктики в условиях открытия этого региона навстречу внешнему миру также начали прилагать согласованные усилия по налаживанию сотрудничества вместо вражды, мирным путем разрешая старые пограничные споры и руководствуясь в своих действиях нормами международного права. Благодаря качественному государственному управлению и хорошему географическому положению такие города, как Анкоридж и Рейкьявик могут когда-нибудь стать крупными центрами морских перевозок и финансовыми столицами, превратившись в северные эквиваленты Сингапура и Дубаи.

Но хотя потепление в Арктике - это свершившийся факт, его нельзя воспринимать как разрешение на безрассудное разграбление весьма уязвимой окружающей среды данного региона. При ответственном развитии Арктики ее богатства могут принести невероятные выгоды и пользу обитателям этого региона и окружающим его государствам. Вот почему всем арктическим странам необходимо продолжать сотрудничество и работать над созданием общей концепции устойчивого развития. Вот почему Соединенным Штатам надо начать относиться к этому региону как к экономическому и внешнеполитическому приоритету, как это делает Китай. Нравится это кому-то или нет, но Арктика сегодня открыта для коммерции, и у государств с инвесторами есть все причины и основания поспешить и занять там первые места.

МНОГО ШУМА ИЗ НИЧЕГО

Всего пять лет тому назад борьба за Арктику выглядела так, будто все пойдет иным путем. В 2007 году Россия установила свой флаг на океанском дне на Северном полюсе, а в последующие годы другие страны также начали бороться за место под арктическим солнцем, отправляя свои военные корабли на патрулирование и выдвигая амбициозные претензии на права обладания. Многие обозреватели, включая меня, предсказывали, что без некоего всеобъемлющего набора правил и норм регулирования борьба за ресурсы неизбежно приведет к конфликту. «Арктические державы быстро приближаются к дипломатическому тупику, - писал я в этом издании в 2008 году, - а это может со временем привести к балансированию на грани войны».

Но на пути к анархии в Арктике произошло нечто забавное. Вместо ожесточения из-за возможного нагнетания напряженности заинтересованные страны решили мирным путем разобраться и урегулировать свои разногласия. Общая заинтересованность в получении прибыли подавила агрессивные инстинкты, подталкивающие к соперничеству за территорию. Опровергая прогнозы пессимистов, страны арктического региона отказались от политики разжигания военной истерии и приступили к впечатляющему сотрудничеству. В качестве правовой основы для урегулирования морских пограничных споров и обеспечения стандартов безопасности морского судоходства государства воспользовались Конвенцией ООН по морскому праву, хотя Соединенные Штаты Америки так ее и не ратифицировали. А в 2008 году пятерка государств, чье побережье омывает Северный Ледовитый океан (Канада, Дания, Норвегия, Россия и США), выступили с Илулиссатской декларацией, в которой они пообещали урегулировать свои конфликтующие притязания упорядоченно, а также выразили поддержку Конвенции ООН по морскому праву и Арктическому совету – двум международным основам, наиболее актуальным для региона.

Арктические державы выполнили свое обещание. В 2010 году Россия и Норвегия урегулировали свои давние разногласия по морской границе возле островов Шпицберген. А Канада и Дания в настоящее время рассматривают предложение о разделе необитаемого скалистого острова Ганса, из-за которого они спорят десятилетиями. В 2011 году страны Арктики под эгидой и при посредничестве Арктического совета подписали соглашение о поисково-спасательных работах. В апреле они начали работу над соглашением, регулирующим промысловое рыболовство, а этим летом окончательно договорятся о своих планах по совместному реагированию на разливы нефти. Некоторые арктические страны даже пользуются услугами ледоколов друг друга для составления карт морского дна в рамках процесса демаркации своих протяженных континентальных шельфов, что предусмотрено Конвенцией ООН по морскому праву. Некоторые камни преткновения пока остаются – Оттава и Вашингтон, например, никак не могут договориться, является ли Северо-Западный проход международным проливом, или он находится во внутренних водах Канады, и где именно пролегает морская граница моря Бофорта. Однако самые острые противоречия урегулированы, а то, что не нашло разрешения, находится далеко в море и относится к наименее ценным с экономической точки зрения районам Северного Ледовитого океана.

Для такого сотрудничества не понадобился какой-то новый, единый и всеохватывающий правовой механизм. Вместо него страны заключили целую серию двусторонних и многосторонних соглашений по инициативе Арктического совета, которые прочно привязаны к Конвенции ООН по морскому праву. Обеспечив прочную договорную основу, страны Арктики создали условия для долговечного экономического подъема в регионе.

РЕГИОН БОЛЬШИХ БОГАТСТВ

На большинстве карт физическое величие и громадность Северного Ледовитого океана и Арктики скрыты от глаза. Аляска, которую на американских картах изображают в отдельном прямоугольнике где-нибудь в углу, - на самом деле в два с половиной раза больше Техаса, а длина ее береговой линии - больше, чем у 48 континентальных штатов, вместе взятых. Гренландия больше всей Западной Европы. Область за Полярным кругом составляет восемь процентов земной поверхности и 15 процентов суши.

Там также находятся гигантские запасы нефти и газа. Это главная причина, по которой данный регион кажется столь многообещающим в плане экономики. Нефтяные и газовые месторождения находятся в основном в Западной Сибири и на севере Аляски в районе Прудо-Бей. На их долю приходится 10,5 процента общемировой добычи нефти и 25,5 процента добычи газа. И эти цифры могут вскоре резко увеличиться. Согласно первоначальным оценкам, в Арктике может находиться примерно 22 процента неразведанных мировых запасов нефти и газа. Такие данные приводит Геологическая служба США. Все эти богатства недавно стали доступными и весьма привлекательными благодаря отступающему морскому льду, увеличению сезона бурения в летние месяцы и новым технологиям разведки.

Частные компании уже пришли в Арктику. Несмотря на высокую стоимость извлечения нефти и нормативные препятствия, Shell вложила 5 миллиардов долларов в проведение нефтеразведки в Чукотском море на Аляске, а шотландская компания Cairn Energy инвестировала 1 миллиард долларов для проведения аналогичных работ у побережья Гренландии. Газпром и Роснефть планируют потратить многие миллиарды долларов на освоение российской части Арктики, где эти государственные компании в партнерстве с ConocoPhillips, ExxonMobil, Eni и Statoil намерены разрабатывать удаленные сибирские месторождения. Бурное развитие технологии гидравлического разрыва пласта может со временем привести к снижению цен на нефть, однако это не меняет то обстоятельство, что в Арктике находятся десятки миллиардов баррелей нефти, которая когда-нибудь поможет удовлетворить растущий мировой спрос. Более того, эти новые технологии уже приходят в Арктику. На севере Аляски начались поисково-разведочные работы с применением технологии гидроразрыва пласта, а прошедшей весной Shell и Газпром подписали крупное соглашение о добыче нефти из битуминозных сланцев в российской части Арктики.

А ведь есть еще и другие полезные ископаемые. Сейчас, когда лето стало длиннее, появилось дополнительное время для поиска залежей минерального сырья, а отступление морского льда открывает глубоководные порты для его экспорта. В Арктике уже работает самая производительная в мире цинковая шахта Ред Дог в северной части Аляски, а также самое крупное в мире производство никеля в северном российском городе Норильске. Благодаря в основном России, Арктика производит 40 процентов общемирового объема палладия, добывает 20 процентов алмазов в мире, 15 процентов платины, 11 процентов кобальта, 10 процентов никеля, девять процентов вольфрама и восемь процентов цинка. На Аляске находится более 150 перспективных месторождений редкоземельных элементов, и если бы этот штат являлся самостоятельным государством, он вошел бы в первую мировую десятку по запасам многих из вышеперечисленных минералов. И это только начало. Разведка Арктики только набирает темпы. А когда начнется добыча, появятся все основания полагать, как это часто бывает, что будут открыты еще большие богатства.

Предстоящий арктический бум связан не только с добычей минералов и энергоресурсов. Северные леса этого региона, состоящие из канадских елей, сосен и пихт, составляют восемь процентов общемировых запасов, а в его водах добывается 10 процентов общемирового улова рыбы. Модифицированные танкеры смогут когда-нибудь перевозить чистую пресную воду с ледников Аляски в южную часть Азии и Африки.

Уникальная география Арктики это само по себе ценное богатство. Если посмотреть на глобус со стороны Северной полюса, мы увидим, что этот регион находится на перекрестке дорог самых производительных мировых экономик. Исландская авиакомпания Icelandair уже предлагает околополюсные перелеты между Рейкьявиком, Анкориджем и Санкт-Петербургом. А запланированные к прокладке подводные телекоммуникационные кабели свяжут северо-восточную Азию, северо-восток Соединенных Штатов и Европу. Высокие широты Арктики это хорошее место для расширения сети наземных станций для спутников на полярных орбитах. Имея мощнейшие приливы, Арктика обладает значительным гидроэнергетическим потенциалом, а ее геологическое строение создает колоссальные возможности для геотермальной энергетики, о чем свидетельствует алюминиевая промышленность Исландии, работающая на геотермальных установках. Низкие температуры также делают Арктику привлекательным местом для сооружения центров хранения данных. Один такой центр компания Facebook строит на севере Швеции. А в подземелье, вырытом в холодном скальном основании Шпицбергена, хранятся сотни тысяч семян различных растений.

По мере таяния льдов казавшиеся когда-то сказкой короткие морские пути превращаются в реальность. Северо-Западный проход, пролегающий через Канадский архипелаг, пока покрыт льдом. Но в 2010 году, впервые в истории четыре коммерческих судна прошли по Северному морскому пути выше Евразии из северо-западной Европы в северо-восточную Азию. В 2011 году таких судов было уже 34, а прошлым арктическим летом их стало 46. Северному морскому пути пока еще очень далеко до того, чтобы составить конкуренцию Суэцкому и Панамскому каналам, отобрав у них значительную часть перевозок, но он сегодня уже не является фантазией моряков. Это все более приемлемый и конкурентоспособный маршрут для танкеров, стремящихся сократить тысячи миль морского пути, которые им приходится проходить на пути через Малаккский и Гибралтарский проливы. Он также является новым экспортным каналом для теплеющих сельскохозяйственных угодий и шахт, возникающих на северном побережье России, где крупнейшие реки страны впадают в океан. Признавая перспективность данного маршрута, российское Министерство транспорта недавно создало в Москве Администрацию Северного морского пути, которая выдает разрешения, следит за погодой на море, а также размещает вдоль маршрута новые средства навигации. Когда морской лед растает еще больше, откроется и морской путь, проходящий непосредственно через Северный полюс вдали от российского побережья.

ФИНАНСОВО НАДЕЖНЫЕ

Конечно, одних только полезных ископаемых и благоприятных географических условий недостаточно, чтобы этот регион стал экономически рентабельным. Достаточно вспомнить про Ближний Восток. Но в Арктике есть и кое-что еще. Для начала, большинство стран, часть территории которых лежит севернее полярного круга, находятся в весьма неплохом финансовом состоянии. У Дании, Норвегии, Финляндии и Швеции соотношение долга к ВВП ниже 54%, а в России оно составляет всего 12%. У США это соотношение равно 75%, но пока они защищены от высоких процентных ставок благодаря тому, что доллар является мировой резервной валютой, а на Аляске такой бюджетный профицит, что она получила от Standard & Poor’s кредитный рейтинг ААА. В Канаде соотношение долга и ВВП выше, но эта страна исключительно стабильна, а на Всемирном экономическом форуме в 2012 году ее банковскую систему назвали самой надежной и состоятельной в мире. Такую оценку Канада получает пятый год подряд. Исландия пока не справилась с последствиями краха своей финансовой системы в 2008 году, но там подъем экономической активности идет рекордными темпами. В 2012 году ВВП страны увеличился на 2,7%, а уровень безработицы снизился на 5,6%. Хорошее финансовое состояние арктических стран говорит о том, что данный регион может похвастаться привлекательным инвестиционным климатом для частного капитала, особенно в сравнении с другими странами, обладающими богатыми ресурсами.

В некоторых странах Арктики имеются значительные фонды национального благосостояния, которые финансируются из арендной платы за право добычи нефти и газа. Благодаря таким ресурсам эти государства могут финансировать инфраструктурные проекты, стимулирующие развитие региона. Самый большой фонд национального благосостояния у Норвегии, он составляет 700 миллиардов долларов. У России фонд национального благосостояния равен 175 миллиардам долларов. Постоянный фонд Аляски составляет 45 миллиардов, что позволяет штату не взимать подоходный налог. Он даже выплачивает каждому своему жителю ежегодные дивиденды. Если государство мыслит стратегически, эти средства можно направить на создание транспортного и энергетического скелета в Арктике, который позже обрастет экономической тканью и мышцами.

За явным исключением России страны Арктики также имеют предсказуемую правовую систему и четкие правила, благоприятные для инвестиций. Соединенные Штаты, Дания, Норвегия, Исландия, Финляндия, Швеция и Канада входят в первую двадцатку индекса Всемирного банка по простоте ведения бизнеса. Благодаря правовой определенности, обеспечиваемой прочными государственными институтами, у этих стран мало проблем с привлечением иностранного капитала. В отличие от других экономик из новых районов освоения, там инвесторы могут быть полностью уверены в том, что правительства Северной Америки и Скандинавии не национализируют частные активы, не потребуют откатов и не вынесут спорные судебные решения.

ОХОТА ЗА БОГАТСТВОМ

Ни один обладающий реальными и рукотворными ресурсами регион не может долго оставаться без внимания Китая. Это в полной мере относится и к Арктике, где Китай прилагает целенаправленные попытки проникновения. Особенно это касается Исландии и ее наполовину автономного соседа Гренландии. Все это имеет далеко идущие геополитические последствия. В мае Арктический совет предоставил Китаю статус наблюдателя, одновременно дав его Индии, Италии, Японии, Сингапуру и Южной Корее.

Китай видит в Исландии стратегический плацдарм для проникновения в арктический регион. Именно поэтому в прошлом году туда нанес официальный визит премьер-министр Вэнь Цзябао (после чего он направился в Данию для обсуждения Гренландии). Китайская государственная судоходная компания хочет заключить с Рейкьявиком договор о долгосрочной аренде портовых мощностей, а китайский миллиардер Хуан Нубо (Huang Nubo) долгие годы пытается застроить участок земли в северной части острова площадью в 260 квадратных километров. В апреле Исландия подписала с Китаем соглашение о свободной торговле, став первой европейской страной, поступившей таким образом. В то время как США в 2006 году закрыли в Исландии свою военную базу времен холодной войны, Китай расширяет там свое присутствие, строя самое крупное иностранное посольство в этой стране, посылая туда нескончаемый поток бизнесменов, а в августе прошлого года отправив в рейкьявикский док свой ледокол Xue Long (Снежный дракон).

Главная привлекательность Гренландии в ее недрах. Кроме железной руды и нефти этот остров обладает богатыми месторождениями редкоземельных элементов, по добыче и поставкам которых в мире лидирует Китай. В Гренландии проживает менее 60000 человек, однако этот остров за прошедшие годы принял немало азиатских делегаций. В сентябре прошлого года бывший президент Южной Кореи Ли Мен Бак (Lee Myung-bak) принял участие в подписании соглашения между южнокорейской и гренландской государственными горнодобывающими компаниями. До него там побывал бывший китайский министр земельных и природных ресурсов Сю Шаоши (Xu Shaoshi), который также подписал несколько соглашений о сотрудничестве. Пока созданные совместные предприятия занимаются в основном поисками и разведкой, но вскоре они могут превратиться в мегапроекты, которые будут кормить испытывающие ресурсный голод рынки Азии.

С тех пор как Дания в 1979 году предоставила Гренландии самоуправление, она уверенно идет к полной автономии. В 2009 году остров получил контроль над своей юридической системой и природными ресурсами. Местная власть воспользовалась этой свободой для налаживания коммерческих отношений с Китаем, Южной Кореей и другими странами. Если иностранные инвестиции будут приходить в Гренландию такими же темпами как сегодня, за счет местных доходов со временем можно будет отказаться от ежегодной субсидии в 600 миллионов долларов, которую остров получает от Копенгагена. Это позволит Гренландии потребовать для себя политической независимости. Избиратели на острове в мае одобрили такой путь, когда выступающая за развитие партия «Сиумут» (Вперед) получила большинство в гренландском парламенте. Если экваториальные микрогосударства могу вскоре исчезнуть из-за подъема уровня моря, Гренландия вполне может стать первой страной, родившейся на волне климатических изменений.

Между тем, страны Арктики и сами вкладывают деньги в свои замороженные территории. Россия здесь идет впереди под руководством полного энтузиазма президента. У нее есть ряд государственных программ, нацеленных на вложение инвестиций в инфраструктуру северного российского побережья. В Канаде правительства территории Юкон, Северо-Западных территорий, Нунавута и Квебека создали офисы развития для привлечения инвестиций. В мае, когда Канада стала председательствовать в Арктическом совете, она назначила главу Агентства развития северных территорий старшим руководителем по Арктике, дав ему указание проводить политику Арктического совета «на благо развития народов Севера». Норвежские компании уже несколько лет участвуют в совместных проектах с российскими коллегами по разведке и добыче нефти и газа в Баренцевом море. Аляска также приняла и проводит политику, нацеленную на развитие. Среди прочего, она понижает нефтяные и газовые налоги, а также сдает в аренду все больше государственных земель.

А вот город Джуно на Аляске борется с обструкционизмом федерального правительства, которое не дает доступа к федеральным землям и вынуждает застройщиков преодолевать очень обременительную процедуру получения разрешительной документации, а также сталкиваться с бесконечной нормативной неопределенностью. Сейчас руководству Аляски больше всего хочется, чтобы федеральное правительство не путалось под ногами. Не приносящее никакой пользы отношение Вашингтона демонстрирует его общую пассивность в проведении арктической политики. Весь мир уже пробудился и осознал растущую значимость данного региона, а вот США, похоже, крепко-накрепко заснули, уступая игровое поле более активным соперникам.

ПРОБУЖДЕНИЕ АРКТИКИ

Хорошая новость заключается в том, что догнать остальных еще не поздно. Совершенно очевидно, что начать Америке надо с присоединения к тем 164 странам, которые подписали Конвенцию ООН по морскому праву. Как это ни парадоксально, Вашингтон участвовал в составлении проекта договора. однако республиканцы в сенате, выдвинув неверные аргументы о той угрозе, которую конвенция якобы представляет для суверенитета США, сумели заблокировать ее ратификацию и делают это на протяжении десятилетий. В результате наносится ощутимый вред национальным интересам.

Конвенция позволяет странам претендовать на исключительную юрисдикцию над участками своих континентальных шельфов, простирающимися за пределы 200-мильной экономической зоны, установленной договором. Что касается США, то они могли бы получить особые права на дополнительные 350000 квадратных миль океана, что соответствует половине размера всей «луизианской покупки». Но поскольку Америка не является участницей Конвенции ООН по морскому праву, другие страны не могут признать ее претензии на расширенную зону континентального шельфа в море Бофорта и в Чукотском море (и в других местах). А отсутствие четкого правового титула отбивает у частных фирм охоту вести разведку и добычу нефти и газа на глубоком морском дне. Из-за отказа от ратификации конвенции Соединенные Штаты оказываются на самом заднем ряду в вопросах установления новых правил для Арктики. Количество судов, проходящих через Берингов пролив, постепенно увеличивается, а у Вашингтона нет никаких инструментов для оказания влияния на нормы и правила для морских путей и защиты рыболовных промыслов и уязвимой среды обитания животных и растений. Этот договор также закрепляет международный правовой принцип свободы судоходства, на который опираются ВМС США при проецировании своей силы в мировых масштабах.

Неудивительно, что все, начиная с главы торгово-промышленной палаты и президента НКО Natural Resources Defense Council, и кончая председателем Объединенного комитета начальников штабов (а также всеми ныне здравствующими госсекретарями) выступают за ратификацию конвенции Соединенными Штатами. Сенату давно уже пора прислушаться к их советам. Сомневающиеся республиканцы в сенате препятствуют ратификации, утверждая, что это ограничит американский суверенитет. Но это не аргумент, а отвлекающий маневр, поскольку Соединенные Штаты все равно соблюдают все условия конвенции, а с ее ратификацией Вашингтон получил бы дополнительные права и большее влияние. Скорее всего, в сенате достаточно умеренных республиканцев, чтобы обеспечить прохождение договора, и это может произойти в том случае, если ратификация станет приоритетом для президента.

Если говорить в целом, Вашингтону надо продолжать процесс разработки последовательной и понятной концепции по Арктике, что уже сделали другие страны. В мае текущего года Белый дом опубликовал национальную стратегию для арктического региона. Данный документ стал многообещающим началом, и в нем сделано много для развития и совершенствования президентской доктрины национальной безопасности, которую в 2009 году издала администрация Джорджа Буша. Администрация Обамы заслуживает похвалы за публикацию такой стратегии, поскольку при ее разработке она обращалась к правительству Аляски и особенно к коренным народам, чей голос и опыт имеют важнейшее значение. Однако Соединенные Штаты запоздали с началом этой работы, и им предстоит еще многое сделать для разработки общенациональных подходов к Арктике и создания сил и средств по проецированию силы в этом регионе.

Для начала США необходимо нарастить свое присутствие в Арктике. Для этого потребуется построить ледоколы, поскольку в настоящее время ни один из кораблей ВМС США не в состоянии бороздить воды Северного Ледовитого океана. Здесь Соединенные Штаты опять же отстают от своих соседей. У России имеется 30 ледоколов, причем некоторые из них атомные, а у Канады 13. Даже у Китая и Южной Кореи, не имеющих выхода к Арктике, имеется несколько новых ледоколов. У береговой охраны США ледоколов три: один неисправен, один был спущен на воду в 1976 году и находится на последнем издыхании, а еще один является в большей мере плавающей научной лабораторией, чем военным судном.

Но даже если завтра конгресс выделит деньги на строительство ледоколов, США придется руководствоваться положениями закона 1920 года о торговом флоте (закон Джонса), который предписывает, что суда, совершающие плавание между американскими портами, должны строиться в Соединенных Штатах. По оценке береговой охраны, пройдет не менее десяти лет, прежде чем агонизирующие судоверфи построят хотя бы одно новое судно. К этому времени весь летний лед в Арктике может исчезнуть. Конгресс должен ослабить требования своего протекционистского закона и дать возможность береговой охране и военно-морским силам закупать суда за рубежом либо брать частные американские корабли в аренду.

Кроме того, у Соединенных Штатов в Арктике нет глубоководных портов, нет военных авиабаз, нет комплексной сети наблюдения за арктическим судоходством, которая особенно нужна в Беринговом проливе шириной 90 километров, соединяющем Тихий и Северный Ледовитый океан. Федеральное правительство должно развивать вполне реальный успех Аляски в этих областях, которого она добилась самостоятельно за последние несколько лет. Вашингтону не нужно тратить те огромные деньги, которые он израсходовал на строительство каналов, мостов, плотин и дорог, соединивших и открывших для освоения американский Запад. Но некие минимальные инвестиции помогут США успешно конкурировать в данном регионе.

И наконец, Соединенным Штатам следует возродить и активизировать свою арктическую дипломатию. Следуя примеру других стран региона (а также Японии и Сингапура), Америка должна назначить высокопоставленного дипломата послом по Арктике, чтобы он представлял интересы США на таких форумах как Арктический совет. Отправляя на арктические мероприятия дипломатов низкого ранга, в то время как другие страны на них представлены министрами иностранных дел, Вашингтон подает четкий сигнал о том, что этот регион для него не важен. В мае в заседании Арктического совета принял участие госсекретарь Джон Керри, а до него это сделала госсекретарь Хиллари Клинтон. Такую практику следует продолжать. Дабы напомнить американцам, что они живут в арктической стране, президент Барак Обама должен уделить внимание Арктике в своем послании к конгрессу, как это делают в выступлениях в своих законодательных органах канадский премьер-министр Стивен Харпер и президент России Владимир Путин.

Благодаря развитию контактов можно даже улучшить российско-американские отношения. В соответствии с договором от 1867 года, по которому Российская империя продала Аляску Соединенным Штатам, две страны выразили «желание укреплять по мере возможности существующее между ними доброе взаимопонимание». Тогдашний госсекретарь Уильям Сьюард (William Seward) выразил надежду, что это приобретение поможет добиться этой цели. Но на протяжении многих последующих десятилетий Россия и Америка так и не смогли построить добрые отношения. Однако сегодня Арктика может стать тем источником для сотрудничества, о котором говорил Сьюард. В Беринговом море у России и США общие цели, и у них имеется масса возможностей для сотрудничества в таких областях как контроль и проверки иностранных рыболовецких флотов, устранение разливов нефти и оказание помощи в навигации.

НОВЫЙ ТИП СОТРУДНИЧЕСТВА

Климатические изменения преобразуют Арктику в плане геополитики, превращая ее в колоссальный щедрый дар, созревший для использования предпринимателями 21-го века. Страны должны подтверждать свою верность мирному курсу, которым они следуют в настоящее время. Однако политическим руководителям следует всерьез задуматься над созданием общих представлений об освоении арктических ресурсов. Экономическое развитие не должно вести к экологической катастрофе. Открытие Арктики для освоения дает редчайшую возможность для устойчивого развития ее экономики с учетом будущих требований и мер защиты окружающей среды.

Чтобы такой подход начал действовать, странам необходимо найти правильный баланс между природоохранной деятельностью и эксплуатацией ресурсов. Один из способов свести воедино капитализм и рациональное природопользование состоит в том, чтобы ценить природу как форму капитала и учитывать природоохранные потребности при принятии решений на разработку и освоение. Например, нужны программы управления рыбным промыслом, в которых устанавливаются квоты по вылову. Нужны программы по защите лесов за счет создания свободнообращающихся ценных бумаг. Такие программы имеются, и нужно лишь применить их к Арктике. Чтобы они там заработали, нужен полный учет имеющихся ресурсов. Поэтому государствам, правительствам, неправительственным организациям и прочим крайне важно провести всеохватывающую перепись природных ресурсов, полезных ископаемых и биологического разнообразия региона. Когда появятся исчерпывающие научные данные, страны смогут принимать более грамотные решения о развитии, сопоставляя риски для этой уязвимой окружающей среды с другими приоритетами из сферы экономики и национальной безопасности. Цель должна состоять в поиске золотой середины между борцами за окружающую среду, которые хотят незамедлительно превратить Арктику в природный заповедник, и толпой, скандирующей «Бурите, братцы, бурите» и ставящей превыше всего эксплуатацию ресурсов.

Для Аляски это означает, что все нефтегазовые проекты должны рассматриваться и осуществляться в индивидуальном порядке. При этом часть прибыли от них должна направляться на создание более диверсифицированной экономики. В противном случае государство рискует превратиться в очередную нефтяную колонию, униженную ресурсным проклятием. Аляска должна вкладывать свое богатство в недоразвитую систему высшего образования, финансировать амбициозные инфраструктурные проекты и формировать политику привлечения талантливых иммигрантов, стимулируя их на создание нового бизнеса, например, энергетических предприятий возобновляемых источников. Здесь можно брать пример с Норвегии, которая воспользовалась упавшим ей прямо на голову нефтяным богатством для финансирования прогрессивного государства и запуска с толчка сектора возобновляемых источников энергии. Такой подход будет в духе аляскинских традиций, соответствуя конституции штата, в которой говорится, что «Аляска поощряет и стимулирует заселение своих земель и разработку своих ресурсов, предоставляя их для использования с максимальной пользой и в соответствии с интересами общества».

Арктика дает прекрасную возможность переписать правила игры для развития экономики в пограничной полосе освоения. Но начинать надо уже сейчас, до того, как разливы нефти, подобные произошедшему в Мексиканском заливе, загрязнят Арктику и лишат ее привлекательности. Арктика согревается быстрее, чем мы предсказывали, и теперь это лишь вопрос времени, прежде чем, морской лед в летний период будет полностью исчезать, а регион станет доступен для масштабного освоения и развития. Если хозяйствовать там правильно, Арктика станет хорошо охраняемой и защищенной природной средой и мощным двигателем экономического роста. Это даст колоссальные выгоды и преимущества как людям со стороны, так и обитателям этого богатейшего края.

Источник