Нас, наконец, позавалило свежим снежком, хоть чуть землю прикрыло, вместе со следами жизнедеятельности разнообразных животных. Пейзаж стал ослепительно белым.

Чего не скажешь о внутренности помещения, занятого кошками. Милые кисы в процессе поглощения разнообразных питий и кушаний уделали пол в сенях так, что на него ступить страшно. Всё это  великолепие затаптывается грязными лапами, а также непрерывно пополняется новыми элементами грязевой инсталляции, которые мгновенно примерзают и никаким способам уборки не поддаются. Само собой, долбить и скрести крашеный пол всякими долболёдами никто не собирается. Потому будем ходить через вот это вот всё до весны.

Жоржетта Шуриковна очень понятливая кошка. Ещё она очень ласковая и любит Сашу до самозабвения – при каждом удобном (и неудобном) случае прыгает на коленки, обнимает его грудь лапами и замирает в мурчательном экстазе. Тут как-то Саша присел в сенках на стульчик, Жорка, как обычно, запрыгнула на него и сидит себе, посиживает. И случись в то время возле кошачьих мисок соседский мордоворот Пацан. Сидит и нагло жрёт пайку наших котеек. Так-то все к нему привыкли, он частый гость в доме, уже никто на него внимания не обращает – приходит, доедает тихонько, что после наших осталось. Но чтобы вот так, на глазах у изумлённой публики...

Саша и говорит Жорке: «Жоржетта Шуриковна, как вы считаете, подобное поведение допустимо? Я считаю, не допустимо. Не изволите ли вы, мадам, выдать Пацану заслуженную порцию пиздюлей-с?» Жорка мгновенно спрыгивает с папиных колен, отвешивает Пацану, сколько положено, по наглой толстой жопе. Пацан офигевает до полного изумления и позорно ретируется, включив режим «турбо». После чего Жорка запрыгивает снова на колени к Саше, смотрит преданно в глаза, вопрошая: «Папа, я всё правильно сделала? Я молодец?» Саша, конечно, подтверждает легитимность действий, после чего Жоржетта Шуриковна, устраиваясь поудобнее, включает мурчательность на полную громкость. Пацана после этого эпизода в нашем доме не видели уже месяц.     

Сидим сегодня на кухне, обедаем куриной лапшой мужниного приготовления. Вкусная, употребляем, покряхтывая от удовольствия. Вдруг откуда ни возьмись в окне морда Жорки нарисовалась. Смотрит вопросительно, мол, чё это вы тут жрёте, а я ещё нет? Саша отвечает на её немой вопрос вслух ртом: «Жора, иди, жди, сейчас вкусных хрящиков принесу». Кошка тут же исчезает, чтобы материализоваться возле миски в сенях. Всё она поняла правильно.

Маргоша не отстаёт. Она зимой бегает без привязи, по всему участку. И, конечно, работает собакой, как положено – облаивает всё, что движется в недопустимой близости к периметру. Иногда стоит у забора, лает куда-то вдаль, а мы не видим никаких достойных объектов. Саша выглядывает в окно и спрашивает: «Марго, на кого лаешь?» И она… показывает мордой, буквально кивает в сторону дороги: «Вон там, видишь, дядька по дороге идёт». Если бы сама не видела, не поверила бы. Потом смотрит на Сашу: «Я молодец?» Саша опять же ртом отвечает: «Молодец, да, умница». Марго затыкается. А чё, всё понятно, кто надо, тот облаян, папа видел, вот и незачем воздух зря сотрясать.

Запускаем её к вечеру домой погреться. Ужинает она дома и, когда вытаскивает вкусные мясные кусочки, каша вокруг миски разбросана – не умеет она аккуратно кушать. Поела кашу, смотрит на меня вопросительно. После каши ей положено лакомство - творожный шарик и парочка хрустящих хлебцев. Я ей говорю: «Марго, подбери все крошки». Ей лень, и она делает вид, что не поняла, продолжает ожидать – вдруг прокатит. Ан нет, я кремень. Марго уходит и ложится с обиженным видом. Я повторяю: «Пока крошки не подберёшь, ничего не дам». И отвлекаюсь на что-то. Смотрю – собака опять возле меня, в ожидании. Спрашиваю: «Крошки подобрала?» Марго отходит в сторону, чтобы открыть мне обзор на миску и околомисочное пространство, и показывает туда мордой. Вижу, что ни одной крошки на полу нет. Когда успела? Ладно, вот тебе шарик и хрустяшки. Мировая гармония восстановлена, довольная собака укладывается греться дальше.   

Мелкие кошки создали революционную ситуацию и заняли кошачий домик. Взрослым кошкам теперь туда вход закрыт, волевым решением молодняка они выселены в люлю – большую коробку, выстланную старым пуховиком. Недовольны, но попыток передела власти не предпринимают. Молодняк пускает к себе только Пухлю. Она, конечно, своей монументальной задницей вдавливает котят в поролоновые стенки, но они не возражают.

Так-то мы не только Маргошу, но и кошек жалеем, особенно в серьёзные морозы, когда за бортом минус двадцать пять и ниже. Пускаем в тёплую часть дома – отогреться, часов на несколько. Домик и люлю заносим, чтобы возле печки посушить и нагреть. Как только котики оказываются в доме – начинает бедлам. Отогреваются они минут пять, потом у младших включается программа «Мама, мы всё уронили». И я судорожно пытаюсь спасти домохозяйство от жертв и разрушений. Отгородить цветы, пока из них всю землю не вытаскали и по подоконникам ровным слоем не распределили. Убрать очки, пока они не сдёрнуты на пол. По возможности, попрятать многочисленные провода, пока их не изгрызли, а на некоторых не попытались повеситься.

Я сижу на своём диванчике за компом, одетая в подобие телогрейки, иначе руки и спина будут разодраны – котики почему-то без зазрения совести ходят по мне пешком, цепляясь за кожу острыми, как иголки, коготками. Не дай Бог, в поле зрения котиков попадёт, например, что-то из свежеприготовленной бижутерии – Килька научился расстёгивать магнитный замочек у ожерелья и сдёргивать его с лампы, где оно отвисалось. Пришлось убрать. Бисерные серьги он пытался разгрызть. Когда мелкие котики затихают – это временно. Значит, совсем скоро донесётся грохот с кухни – программа «Мама, мы всё уронили» работает одинаково успешно во всех помещениях и на всех уровнях.

Пухля, запущенная погреться, действует очень тихо и незаметно. Когда в неурочное время она была обнаружена возле кошачьих мисок, поедающей куриную шею, которую ей никто не давал… Оказалось, она буквально у нас на глазах, но очень-очень тихо, запрыгнула на стиральную машинку, а с неё уже – на высокий холодильник, где в миске размораживались упомянутые шеи. Сволокла вниз и принялась жрать в специально отведённом для еды месте. Очень аккуратная кошка, всё исполняет строго по чину.

Так-то они парным мясом сами себя обеспечивают. Для этого существует здоровенная соседская скирда. В ней тепло и тихо, есть всякие семена трав, и там с удовольствием зимуют мыши. Поскольку в нашем доме и на подступах мыши временно кончились, наши котейки поочерёдно наведываются в ресторан «Скирда» и бывают весьма довольны предлагаемым меню.         

Маргоша сегодня развлекалась. Пока папа Саша бегал утренними маршрутами «дом-родник-сарай-курятник-лопата-снег», большая почтенная собака гоняла наших кошек. А что, нельзя? Пусть маленько разомнутся, а то засиделись, на хозяйской каше бока понарастили, неповоротливые стали.

Первой была загнана Артемида Шуриковна, она же заслуженная котомать Тёма. Возражений не поступало, просто смылась в тёмных глубинах сарая.

Подростки Чита и Масяня от одного только взгляда добрых карих глаз сквозанули под баню.

Глубоко беременная (или просто отожравшаяся?) Жоржетта Шуриковна степенно удалилась в беседку – как бы по своей воле, без всякого принуждения.

Кирьян Никитосович, он же Килька, благоразумно отсиживался в доме, он пока вообще не замечен скачущим по снегу – мелковат ещё отрок, не дорос, чтобы, аки ледокол, мощной грудью сугробы раздвигать.

Матрона, она же главная котомать, Пухля восседала на гаражном крыльце со всегдашним легко читаемым выражением лица «как вы все меня достали».

Марго, разогнав остальных, Пухлю оставила на сладкое. Когда огромная, чёрная, неотвратимая, как Апокалипсис, собака неслась на неё, кошка даже не шелохнулась, ни одним усом не повела. Только поменяла выражение лица на «даже не думай». И вот, те самые тридцать с гаком кило неотвратимости об этот взгляд запнулись. Атака завершилась временным ступором, перешедшим в бесславное отступление. Пухля, по-прежнему неподвижная, как памятник самой себе, тотчас же поменяла лицо взад на «как вы все меня достали». Занавес.