Мы – источник веселья и скорби рудник, Мы – вместилище скверны и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир, – многолик, Он ничтожен – и он же безмерно велик. Приход наш и уход загадочны; их цели Все мудрецы земли осмыслить не сумели. Где круга этого начало, где конец? Откуда мы пришли? Куда уйдём отселе? Нежным женским лицом и зелёной травой Буду я любоваться, покуда живой. Пил вино, пью вино и, наверное, буду Пить вино до минуты своей роковой. От зенита Сатурна до чрева Земли Тайны мира своё толкованье нашли. Я распутал все петли, вблизи и вдали, Кроме самой простой, кроме смертной петли. Трезвый, я замыкаюсь, как в панцире краб, Напиваясь, я делаюсь разумом слаб. Есть мгновенье меж трезвостью и опьянением, Это – высшая правда, и я – её раб! Вольно миг один живём на свете. Не горюй, что рок нам ставит сети, Ибо тела нашего основа: Искра, капля, лёгкий прах и ветер. И сияние рая, и ада огни – Мне мерещились на небе в давние дни. Но учитель сказал: «Ты в себя загляни – Ад и рай, не всегда ли с тобой они?» Чем за общее счастье без толку страдать Лучше счастье кому-нибудь близкому дать. Лучше друга к себе привязать добротою, Чем от пут человечество освобождать. Бык Землю держит испокон веков, Телец – вверху, за толщей облаков. Вглядись глазами разума – увидишь Ты сборище ослов меж двух быков. Не бойся, друг, сегодняшний невзгод! Не сомневайся, время их сотрёт. Минута есть, отдай её веселью, А что потом придёт – пускай придёт. Коль можешь, не тужи о времени бегущем, Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим. Сокровища свои потрать, пока ты жив, Ведь всё равно в тот мир предстанешь неимущим. Жизнь пронесётся, как одно мгновенье, Её цени, черпай в ней наслажденье. Как проведёшь её – так и пройдёт, Не забывай: она – твоё творенье. Вино запрещено, но есть четыре «но»: Смотря кто, с кем, кода и в меру ль пьёт вино. При соблюдении сих четырёх условий Всем здравомыслящим вино разрешено. Бог даёт, Бог берёт – вот и весь тебе сказ. Что к чему – остаётся загадкой для нас. Сколько жить, сколько пить – отмеряют на глаз, Да и то норовят не долить каждый раз. Египет, Рим, Китай держи ты под пятой, Владыкой мира будь – удел конечный твой Ничем от моего не будет отличаться: Три локтя савана и пядь земли сырой. Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, Смерть терзает сердца и кромсает тела. Возвратившихся нет из загробного мира, У кого бы мне справиться: как там дела? Я к гончару наведался вчера Его искусство – дивная игра. Я видел, хоть не видели другие, Что прах отцов в руках у гончара. Знайся только с достойными дружбы людьми, С подлецами не знайся, себя не срами. Если подлый лекарство подаст тебе – вылей! Если мудрый подаст тебе яду – прими! Нет различья: одна или тысяча бед. Беспощадна к живущим семёрка планет. Беспощадны к живущим четыре стихии. Кроме чаши вина – утешения нет. И с другом и с врагом ты должен быть хорош. Кто по натуре добр, в том злобы не найдёшь. Обидишь друга – наживёшь врага ты, Врага обнимешь – друга обретёшь. В мире временном, сущность которого – тлен Не сдавайся вещам несущественным в плен. Сущим в мире считай только дух вездесущий, Чуждый всяких вещественных перемен. В сей мир едва ли снова попадём, Своих друзей вторично не найдём. Лови же миг! Ведь он не повторится, Как ты и сам не повторишься в нём. Лучше пить и весёлых красавиц ласкать, Чем в постах и молитвах спасенья искать. Если место в аду для влюблённых и пьяниц, То кого же прикажете в рай допускать? Вы, злодейству которых не видно конца, В судный день не надейтесь на милость творца! Бог, простивший не сделавших доброго дела, Не простит сотворившего зло подлеца. Если б мне всемогущество было дано – Я бы небо такое низвергнул давно И воздвиг бы другое, разумное небо, Чтобы только достойных любило оно. Те, что веруют слепо, – пути не найдут. Тех, что мыслит, – сомнения вечно гнетут. Опасаюсь, что голос раздастся однажды: «О, невежды! Дорога не там и не тут!» Сад цветущий, подруга и чаша с вином – Вот мой мир. Не хочу очутиться в ином. Да никто и не видел небесного рая, Так что будем пока утешаться в земном. Увы, неблагосклонен небосвод! Что ни захочешь – всё наоборот. Дозволенным господь не одаряет, Запретного – и дьявол не даёт. Зачем ты над загадкой жизни бился, Тоскою и сомненьем удручён? В конце концов, когда сей мир творился, Ты на совет ведь не был приглашён. Хоть мудрец – не скупей и не копит добра, Плохо в мире и мудрому без серебра. Под забором фиалка от нищенства никнет, А богатая роза красна и щедра! Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало. Просило сердце: «Поучи хоть раз!» Я начал с азбуки: «Запомни – «Аз». И слышу: «Хватит! Всё в начальном слоге, А дальше – беглый, вечный пересказ». Разум мой не силён и не слишком глубок, Чтобы замыслов божьих распутать клубок. Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь – Сущность Бога способен понять только Бог. Дух рабства кроется в кумирне и в Каабе, Трезвон колоколов – язык смиренья рабий. И рабства чёрная печать равно лежит На чётках и кресте, на церкви и михрабе. Хоть я и пьяница, о муфтий городской, Степенен всё же я в сравнении с тобой: Ты кровь людей сосёшь, я – лоз. Кто кровожадней: Я или ты? Скажи, не покривив душой. Много сект насчитал я в исламе. Из всех Я избрал себе секту любовных утех. Ты – мой Бог! Подари же мне радости рая. Слиться с Богом, любовью пылая, – не грех! Будешь в обществе гордых учёных ослов, Постарайся ослом притвориться без слов, Ибо каждого, кто не осёл, эти дурни Обвиняют немедля в подрыве основ. Меняем реки, страны, города… Иные двери… Новые года… А никуда нам от себя не деться, А если деться – только в никуда. Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой, Как будто для молитвы… но замысел иной: Когда-то коврик я стянул отсюда, А он истёрся, надо бы другой. И я когда-то к магам и святым Ходил, познанья жаждою томим, Я им внимал; но уходил всегда Чрез ту же дверь, что и являлся к ним. Пей с достойным, который тебя не глупей, Или пей с луноликой любимой своей. Никому не рассказывай, сколько ты выпил. Пей с умом. Пей с разбором. Умеренно пей. Мгновеньями он виден. Чаще скрыт. За нашей жизнью пристально следит. Бог нашей драмой коротает вечность! Сам сочиняет, ставит и глядит. О, если б до привала добрести, Проверить, что придёт в конце пути! О, если б через многие столетья Хоть б травой из праха прорасти. Считай, что ты изменишь ход планет. Считай, что этот свет – не этот свет. Надейся, что желанного достигнешь. Считай, что так. А нет – считай, что нет. Будь всесилен, как маг, проживи сотни лет, В тёмной бездне веков не увидят твой свет. Лишь в легендах порой наши судьбы мерцают. Стань же искрою счастья средь этих легенд. Сто лет я жил, греха не зная, На мне господня благодать: Хочу жить дальше, согрешая, – Его терпенье испытать.