старик и смерть .Притча.

Четверг, 24 Октября 2013 г. 21:30 + в цитатник

старик и смерть
Старик убогий, плохонько одетый, тащил мешок угля,
по случаю добытый где-то. Кряхтя, едва дыша и
жалобно стеная, из сил последних жилы напрягая,
отчаянно кляня безжалостный мешок, всё ж продолжал
тащить его и выкинуть не мог. И бормотал:
- Мешок угля подарит мне тепло! – Так думал он –
Как тяжело оно! Зато потом, устроюсь у печи, я буду
кости греть и насморки лечить. Но путь был долог,
спарился Старик. Мешок из рук упал. И дед совсем поник.
- Что мне тепло, которое тащу? Не будет греть оно, видать,
мою мощу! Мешка не дотащу до дома я, наверно?
Уж видно сдохну здесь, так тяжко и прескверно? Где смерть моя?
Наверно, загуляла? Дай деду околеть! Итак, пожил не мало.
Тащи свою косу, руби под корешок! На смерть свою видать
набил углём мешок? Ну, потащу опять? Вновь стану тело мучить?
Уж лучше смерть сейчас, чем дальше жизнь канючить!
Где ты, курносая? В каком сейчас краю? Вдруг тронули плечо:
«Чего кричишь, Старик? Я рядышком стою».
- Ты здесь? – И обомлел дедок. Его «заколотило» - Да я…
Вот тут мешок… - Он вовсе скис – Да я хотел, и тут… затормозило…
А Смерть ему лениво и без зла: «Чего позвал, чернец?
Я до тебя спала. Тут вдруг зовут. Да как? Прям из последней мочи.
Ну, думаю, беда, видать чего-то хочет. Что надобно, согбенный?
Говори! Не зря ж меня будил? Поведай, но не ври.
- Прости, Костлявая, что зря тебя встревожил. Но справлюсь
я один с мешком угля, похоже. Так, в суете помянул, а ты скорее в путь.
Выходит, что тебе не дал я отдохнуть? Себя корю за недоразумение,
и больше не позволю, без сомненья. Ещё раз, извини! А мне пора шагать! -
И взялся за мешок.
- Дай, помогу поднять? – Сказала Смерть, отставив, прочь косу.
- Не надо! Лучше сам! Своё не тянет, значит донесу.
- Ну-ну, как знаешь! Так сему и быть! Но, если что, зови,
сумеем пособить.- И хмыкнула лукавая во след - Ну надо ж,
как рванул! Довольно крепкий дед!..
Последних слов Старик не услыхал. Он вскинул свой мешок и
резво зашагал. Ни ноша, ни спина его не тяготили.
И лишь судьбу молил, что бы его простили!