Красноярск - Томск - Новосибирск | 16.08.15 - 19.08.15

День нашего отъезда не казался днём, который каким-либо образом отличается от других дней в Берёзовке. Он не стал датой, которая была бы пропитана счастьем, предвкушением новых приключений и жаждой отъезда. Но и грустной датой прощания с прошлым он тоже не стал. Всё казалось обыденным, но, тем не менее, происходящим не со мной. Со всеми друзьями мы попрощались на этой неделе, поэтому осталось сказать "До свидания" только родителям. Мы сидели с Никитой, его мамой и отчимом за большим столом и ели пирог. Отчим картинно вздыхал, ворчал на маму, и приговаривал:
- Ох, недомогаю я...
Что странно для этой компании, в этот день мы даже не пили. И разговаривали мало.
- Ну. если тебе совсем станет там скучно, можешь просто родить! - Никитина мама нашла отличный способ успокоить мою лёгкую панику перед неизвестностью.
Днём, неожиданно, приехала Лерка. Одарила нас дарами, объятиями, и удалилась, покачивая бёдрами, за горизонт.

Ближе к вечеру меня забрала мама и мы отправились по маршруту: "Забрать друзей мамы - Отвезти их домой - Заехать к Ринату за забытой курткой и попрощаться с Птицей - В гости к бабушке - Вокзал". Друзей забрали и я, уже во второй раз, подверглась нападению их маленькой дочки Снежанны (7 лет). Девочка обнимала меня, говорила, что я её лучшая подруга, а я лениво размышляла о том, почему я не люблю детей, и как от этой нелюбви избавиться (и нужно ли мне это?) У Рината, стоя на пороге, мы немного похихикали, поговорили о несущественной ерунде, крепко обнялись с Птицей (который, негодяй, не пришёл на основные "провожашки" в бар, и на вокзал ехать тоже не захотел: "Там семья будет, что мне там делать..") Посмотрев на Рината, который тоже раскрыл лапки для обьятий, я прыснула:
- Земляк, я с тобой прощаться уже заколебалась! Сначала когда Наташку в роддом ложили /или роженниц кладут?/, потом на основной пьянке, и вот, снова ты! - но, тем не менее, обняла своего норильского друга в третий раз, и уже через секунду мчалась по подъездной лестнице вниз.

Приехали к бабушке, в Зелёную Рощу. Я так редко у неё бывала, что с удивлением обнаружила полностью отремонтированную кухню, на что она небрежно бросила: "Ой, да давно уже, полгода как". Бусик угощала красной рыбой (ах, какое прекрасное воспоминание, и какая же дорогая рыба в Праге), вспоминала моё детство, но, порой отвлекалась и на настоящее. А в конце вечера почему-то подарила мне чайную ложку. И пять тысяч рублей. Буквально час общения, и вот мы уже едем по засыпающему городу на вокзал. Мама иногда всхлипывает, а я смеюсь и говорю, что она милашка. На вокзал мы приехали одновременно с Никитой и его мамой. Обвешавшись сумками, пошли ко входу, как вдруг, я почувствовала резкий толчко в спину - кто-то лихо напрыгнул на меня и закрыл своими лапками мои глаза. Слегка посомневавшись, я назвала единственно верное имя:
- Эооу... Марина?
- Марина! - мгновение, и передо мной выпрыгнула сияющая подруга. Я тут же сгребла в охапку девицу, которая за последний год превратилась в одного из самых дорогих мне людей.
Уже придя на перрон и дождавшись поезда, я получила звонок от Сани Туманова: "Надя, вы где?!" Дружная семья Тумановых присоединилась к нам через пару минут. До отправления двадцать минут, и тут почти все девушки начинают плакать. Моя мама рыдает, Марина льёт слёзы, Алёна Туманова (видимо, подавшись всеобщей истерии) украдкой вытирает глаза. Я в ужасе начинаю метаться от одной к другой, обнимать их и уверять, что всё будет отлично, и по нам даже скучать не нужно, мы же звери-дураки. Девушки заливаются ещё пуще, хоть уже и совмещают рыдания с улыбкой. Мы стояли в кружкЕ, и я уже не знала, что говорить. Что тут скажешь? Говорят, что большая часть грусти приходится на того, кто остаётся, а не на того, кто уезжает. В тот момент я не плакала, но знала, что все мои слёзы сбережены на те дни, когда я буду одна в незнакомом городе, мучаться от отчаяния, одиночества и неуверенности в себе.

Уезжали мы ночью, поэтому сразу же расстелились и легли спать. Правда, на утро, приехав на станцию "Тайга", Никита жаловался:
- Я почти до четырёх не спал! Читал твоего Миллигана! Зачем ты мне его посоветовала!
Станция "Тайга". Ага, прямого поезда до Томска не было, поэтому нам пришлось пересесть. Подождав полчаса, пока кончится перерыв у кассира, мы купили билеты с местами на две верхние полки возле туалетов (пришлось довольствоваться тем, что есть). Пробрались через кучу людей, которые уже стали частью поезда, вскарабкались на свои полки и уткнулись в книжки. Внизу две тётки крутились под одеялами и ворчали, что народ постоянно хлопает дверью: "Вчера же не хлопали! А сегодня!.."

Тихо, мирно, и вот, мы уже в Томске. Выпадаем из вагона последними и тут же натыкаемся на старшего брата Никиты - Макса, а также его сына Витальку. Ольга на работе, поэтому дома мы разогреваем пирог, привезённый с собой, говорим о бытовых вещах и о том, что мы будем делать сегодня. Первое время занимаемся тем, что лежим всей толпой и ничего не делаем (семья-я-я!) Через некоторое время я обнаружила, что в квартире должна быть кошка (шерсть, миски), но её нигде нет! Выяснилось, что кошка Тучка зверь неординарный, и слегка мизантроп, поэтому большую часть дня она проводит... в столе. В компьютерном столе. Прямиком за выдвижной штукой для клавиатуры. И правда, вон, хвост торчит, а если загнуть в прорезь, то можно увидеть недовольный блеск тёмных глазок Тучки. Чудеса!

В Томске мы ходили по площадям и набережной. Посмотрели на странный, исковерканный памятник Чехову. Побывали в чудесном парке с белками - Лагерный сад. По совместительству он ещё памятная площадь, заставленная огромными плитами, на которых очень мелко написаны имена, погибших в ВОВ, людей. А в центре красуется внушительная скульптура - женщина в платке протягивает солдату ружьё, как бы благославляя его на битву. Однако Макс высказал нам студенческое, слегка кощунственное, видение этого памятника:
- Называется: "Мать, подержи весло, за пивом сгоняю!"
А ещё мы покатались на аттракционе, на который с горящими глазами затащил нас Виталька. Аттракицон назвался "Фараон" и выпали мы из него с ватными ногами и слегка покачиваясь. Не шибко страшно, но му-у-уторно. И снова Макс:
- Не катался я на фараонах раньше, вот и не нужно было влезать...
Выполнив программу максимум по достопримечательностям, мы поехали за двоюродным братом Никиты и Максима - Даней. Макс сообщил, что он в семье Федруновых Даня - самый главный тусовщик, поэтому он и решит, куда мы вечером пойдём. Тусовщика мы ждали в машине, на парковке, и он появился, молниеносно всунулся в окно и сиплым голосом гаркнул:
- Шеф, до города за триста?!
/Ребята, простите, что вклиниваюсь в свой же рассказ, но я только что хотела попросить счёт, а заказала ещё пива! Это капец! КАК?! Почему?! Чехия, что ты со мной делаешь!/
Про Даню рассказывать очень сложно. Таких людей я раньше не встречала, и после нашего знакомства была от него очень в шоке. Про таких как он говорят - шило в заднице. Он постоянно что-то рассказывает, пошло шутит и показывает миниатюры. При этом он сейчас в ординатуре, учиться на кардиохирурга. И очень любит выпить. Очень. Это сочетание меня почему-то поражает до сих пор. Сначала он меня жутко веселил, ближе к вечеру я от него утомилась. Откуда у человека столько энергии только берётся...
- Алло, дэвушка! А у вас пить со скольки можно? Ага... Водка есть? Отлично! И ещё вопрос. У вас там всё застраховано?

Вечер начался у Макса дома - попили пива, потом сгоняли ещё за партией. Даня старательно поддерживал нужный уровень безумия, поэтому мне казалось, что я и вовсе не уезжала из Красноярска. Явилась Ольга - жена Макса, и всей толпой поехали в ресторан "Хуторок". О, как там дёшево, и как там вкусно. Я готова петь дифирамбы этому местечку на отшибе. Мы провели немного странный (но вкусный) вечер в компании родственников Никиты со стороны отца. Даня раздавал позитив, остальные не слишком отсвечивали. Только мама Дани и Егора, Ольга, постоянно мучала меня вопросами. Я сижу себе спокойно, пью коньяк, вкушаю картопляник, а она с другого конца мне:
- На-адя! А... кем ты там будешь работать/какая там погода/там любят русских/а какие там деньги/а продукты там дорогие?
Зачем ей нужно было обращаться именно ко мне, когда можно было задать общий вопрос нам обоим (и Ник, как более комуникабельный, с радостью бы на него ответил), я так и не поняла. А ещё было весело чокаться и кричать: "Федрунооовы!" Особенно гордо, что большая часть Федруновых страны собралась за этим столом.

Попрощавшись с другой половиной Федруновых, наша отправилась домой. Ещё около двух часов мы сидели на кухне, квасили и говорили о печальных семейных делах. Меня в тот момент очень сильно удивил Никита в своём отношении к одному вопросу, мы даже чуть не поругались. В постели я ворочалась и возмущённо думала: "Это что, там мой Никита был, или кто-то другой?" Тогда же я подумала, что мне не стоило ехать в Томск. Надо было поехать в Ужур, к своим родственникам, которых я не видела много-много лет. На утро всё прошло и мой Никита вернулся.

Второе утро в Томске мы тихо-мирно проводим на диване. Никита с Максом играют в "танки", Виталька грустно наблюдает за игрой старших (у самого у него стоит на компьютере родительский контроль, и время ещё не пришло), я читаю. К обеду собрались и поехали в гости к бабушке Никиты и её гражданскому мужу (они, кстати, приезжали к нам на свадьбу). Ник обещал: "на полчасика", а вышло так, что мы сидели с бабулей и ждали, пока приедет дед. А он приехал, и сразу начал суетится:
- Так, мать, ты собирай на стол. Мяса пожарь, картошки, а я молодых свожу наше поместье посмотреть.

Итак, поездка в гости затягивалась. Мы поехали за город, на природе у меня, как всегда, проснулось гармоничное настроение, поэтому час поездки я провела с удовольствием. Люблю такие моменты, которые медленно текут сквозь тебя. Тогда кажется, что вот она, жизнь, медленно идёт своим чередом прямо здесь и сейчас. Мы покидаем город, охваченный движением и суетой, и едем сквозь лесную полосу, мимо маленьких болотцев, прямиком к деревянным домикам. Это самая обыкновенная российская деревенька, но всё здесь сейчас почему-то вызывает во мне вдохновление. Хочется замереть, впитать в себя эту атмосферу, и после творить и создавать что-то простое и душевное. Как жаль, что эти ощущения нельзя поместить в баночку и унести с собой.
Поместье и правда внушало - большой строющийся дом, территория с кедрами и искусственным прудом. Посидели на солнышке под кедром, пощёлкали семечек, да чинно побеседовали о том, о сём. Вернулись домой и сразу же попали на вкуснейший обед. А Никита ещё и на водку с дедом. Бабуля подарила нам чайный сервиз... /facepalm (наши забитые для переезда сумки явно бы восприняли появление сервиза как акт агрессии, поэтому он был тихо заныкан в кладовке у Максима дома) Никита с дедом и Максом что-то яро обсуждали, а бабушка, тем временем, исчезла с кухни. Через некоторое время она меня позвала за собой и стала показывать фотоальбомы. Молодая О.В. была настоящей красавицей. Меня так поразили её фотографии, что я даже попросила одну для себя. Хотелось оставить себе эту сияющую девушку, с хитринкой в глазах. Бабушка тут же начала выбирать другие фотки с О.В. и Никитой, и вручать мне. Теперь у меня с собой небольшая стопка чужих воспоминаний.
- А это свадьба Иринки! Вот дед, вот Оля... - бабушка перечисляла людей на фото.
- А где же вы?
- Да вот же я! - бабуля ткнула в дородную крупную женщину в крайнем ряду, и тут же стала смотреть на другое фото.
Я же не могла оторвать глаз от женщины на фото. Там она уже бабушка, но какая-же она там крупная, суровая и полная жизни. Украдкой я глянула на бабушку на диване - маленькая, сухонькая, невероятно худая, почти прозрачная. Душа моя содрогнулась от того, как меняет людей рак. Мне захотелось взять её за руку и что-нибудь сказать, но я не нашла слов.

Максим поехал домой, а мы с Ником брели вдоль дороги по направлению к большому торговому центру - идём в Томске в кино. Всю дорогу он рассказывал о своей семье.
В голове, наконец, сложилась картинка из пазлов, ранее подкидываемых в виде рассказов Ольги Валентиновны и самого Ника. История складывается какая-то жутковатая. Почему-то мало у кого нормальные семьи. То ли время такое, то ли это людская фишка, портить себе жизнь. Отец - бывший военный врач, сейчас глубокий алкоголик с ампутированной ногой. С О.В. они расстались давно по предсказуемой причине - алкоголь. Несколько раз он пытался увидеться с сыновьями (Ником и Максом), но О.В. запрещала. У него был брат-близнец, который покончил с собой в сознательном возрасте, оставив после себя двух сыновей (здесь они с братом сыграли идентичную карту). Сыновья - Данила и Егор. Данил чем-то похож на Никиту - два лохматых ботаника в очках. Егор на Макса - два здоровых лысых качка. Со стороны О.В. тоже всё сложно - мать её никогда не поддерживала, родила ещё одну дочь от другого отца. Дочь - та самая Оксанка, о которой я так много слышала. Младше О.В. на 16 лет, у неё богатый муж и ребёнок с отклонениями, которые возможно можно было бы предотвратить, если бы она послушала сестру (О.В.). Из-за этого они разругались и разговаривают теперь крайне редко. А у мамы О.В. рак. И прекрасный дед (гражданский муж). И рак. И я в шоке от того, насколько жизнь порой запутаннее любой книги.

Мы посмотрели "Агенты А.Н.К.Л.", совсем не впечатлились, ждали от этого кино большего. Поели невероятно маленькие роллы (ах, Суши Хаус, как мне тебя не хватает) с вкусным лимонадом. Вызвали такси и уехали домой. Завтра с утра предстояла поездка на машине в Новосибирск. Но в этот раз мы уже не сможем зайти в наш любый ЛПШБР, так как едем целенаправленно в аэропорт.