— В жизни, — сказал он, — не бывает персонажей, по сути своей основных или второстепенных. С этой точки зрения вся беллетристика, все биографические и большая часть историографических сочинений лживы насквозь. Всяк есть герой своего собственного романа. «Гамлета» можно пересказать от лица Полония и озаглавить «Трагическая история Полония, гофмейстера датского». Вряд ли он сам считал себя второстепенным персонажем в чьей-то там чужой истории. Или, допустим, вы шафер на свадьбе. С точки зрения жениха, он и есть тут главное действующее лицо; всем прочим, в том числе даже и невесте, уготовано играть свиту. С вашей же точки зрения, вся эта свадьба — не более чем проходной эпизод в увлекательнейшей истории вашей собственной жизни, а жених с невестой играют в массовке. И вы сами принимаете роль второстепенного персонажа: вам, может быть, просто нравится притворяться фигурой менее значительной, чем — и вы это прекрасно знаете — вы есть на самом деле, как это делает Одиссей, когда, преображенный, теряется среди свинопасов. И каждый участник свадебной церемонии видит себя именно протагонистом, который снизошел до того, чтобы зайти посмотреть на спектакль. В таком ракурсе беллетристика не ложь, а истинное воплощение свойственного человеку способа искажать действительность.