Несмотря на свежепереваренный обед из 3-х блюд, настроение хуже некуда. Работу работать тошно, свалить нельзя, да и неохота,поэтому сижу тупым дундуком и бесстыдно пялюсь на Ленку, рискуя прожечь в ней дыру, диаметром сантиметров 40. Ей же, похоже, пофиг,с обеда чатится с кем, отвлекаясь только на покурить и поболтать по телефону. Охрененные мы с ней работники! Интересно это только нашему Хламсбыту так повезло с нами, или в других местах обитают похожие оглоеды? Ленка сегодня в чем-то обтягивающе-шоколадном.Так и хочется облизать ее всю вместе и по частям толстым и липким языком. Говорю об этом смело,зная, что эта затея будет похоронена там же, где и возникла - в моих тупых мечтах. Ленках существо с другой планеты, а межвидовая эротика,увы, не моя специализация. Тем не менее,на Ленку пялиться приятнее, чем на календарь производителя лаков и красок.
-Че застыл то?
- На тебя смотрю.
- Не надоело?
- Пока нет - ты же мне нравишься!
- Ну и?
- Ну и вот!
- Все вы ВОТ такие,заинтригуете девушку и в кусты прятаться.
Десять-ноль в ее пользу. Отвожу взгляд на производителя красок. Настроение хуже некуда.

- Вы знаете какой главный капитал нашей компании,- говорит мягко,без нажима, не отрываясь от начертания всякой кабалистической ерунды в блокноте.
-Уставной?- вяло пытаюсь догадаться.
- Не совсем. Главный капитал нашей компании - это ее клиенты, прошедшие с нами и огонь, и воду, и кризис с рэкетом и бандитизмом. Мы их сумели сохранить, помогали в трудную минуту, а они преданы нам и равнодушны к проискам конкурентов,- оторвавшись от своих гексаграмм, смотрит на меня внимательным, изучающим взглядом. - Но, к сожалению, не все наши сотрудники разделяют такую идеологию. Некоторые считают себя центром мироздания и кладут с прибором на ценности, которые годами создавались другими людьми!
-Вы Радика Абезьяновича имеете ввиду? - хожу лошадью, подустав от этого унылого балагана.
-Я тебя имею ввиду, урод недоделанный! Я Радика Мирхузяновича знаю больше, чем ты себя помнишь. Когда Мамукова в Казани бандосы на счетчик поставили, кто помогал? А когда у нас вагон на станции сожгли а? А ментов кто отвадил? Молчишь, хрен протухший? - вывалив глаза из орбит, директор тяжело дышит, словно только что тушил тот злосчастный вагон.
- Не молчу. Отвечаю по пунктам: принципы ваши корпоративные я уважаю практически как свои,
а про героизм Мирхузяновича ничего не знал, а даже если бы и знал, ничего бы изменить не смог, так на отгруз есть 3 дня- процедура и все такое.
По изменившемуся выражению лица директора понимаю, что сейчас в мою сторону полетит деревянная голова совы, а возможно даже и малахитовое пресс-папье работы неизвестных уральских умельцев. Но в последнее мгновение директор делает на собой усилие:
- Все, иди на хуй отсюда!
- Как совсем или на время? - интересуюсь на всякий случай.
- Пока на время, а там поглядим на твои успехи. Да и подельницу свою сюда пригласи, Смирнову.

День не задался. Это стало понятно уже на старте, с утра, когда в холодильнике не обнаружился приобретенный накануне пакет био-кефира. Гостящий у ХМГ дальний родственник из Сыктывкара охотно сознался в краже со взломом и пообещал восполнить распитое троекратно - как же, держи карман шире. Позже в маршрутке вислоухая пэтэушница, не справившись с боковым креном, размазала по рядом стоящим едва надкушенную пломбирную трубочку. Я был первый под раздачу... Тут бы забить и вернуться домой, но я как древнегреческий мудак с камнем, упорствовал и ровно в 9-00 под гром литавр и пенье херувимом вкатил в нашу богоспасаемую контору. Реальность превзошла худшие ожидания. Еще жопа не успела слиться с табуретом в страстном контрдансе, как из приемной небожителя прислали черную метку: «Срочно зайдите к Анатолию Степановичу». Я и зашел – а что было делать?

Галапагосы материализовались чахлым, в пень задроченным мужичком с труднопроизносимой татарской фамилией. Жалобно скрипнув дверью, он замер на пороге, парализованный циничным Ленкиным бесстыдством - рублевская мечтательница в тот момент предавалась безудержной медитации с закатываением глаз и заголением ног. Похватав ротом воздух, мужичок выхватил из запазухи какую-то помятую цедулю ни к кому конкретно не обращаяся, сказал:
-Вот!
Ленин правый глаз приоткрылся:
-В смысле, вот?
-Надо грузить! Он там неделю уже ждет. Больше не может ждать...
- Кто ждет то?
- Радик Мирхузянович ждет!
- Пусть еще подождет. Так надо!
Правый глаз закрылся. Повисла тяжелая пауза. Мужичок уныло топтался в дверях, не умея выразить глубину собственного отчаяния.
- Мужчина вы еще здесь?
Тот с надеждой подался вперед, толкая перед собой бесполезную накладную.
-Вам к Штыковы надо. Он у нас сегодня грузит.
- Так ведь это он меня к вам привел...
- Штыков?? Вот ведь сука...
Елена быстро теряет интерес к происходящему. Я же этот интерес и не находил, поэтому быстро выхватываю злосчастную накладную
и пишу на ней большими буквами: "Нагрузить!"
-Несите Штыкову. Все Окей!

После параксизма метеобойни жизнь постепенно возвращается в привычную колею: первое,второе и компот из сухофруктов. В лавке скука и прогрессирующий маразм, дома увечный диван, невротическая хозяйка медной горы и неоплаченный счет за телефон. Однако, что примечательно, все эти малые и большие катаклизьмы ничуть не нарушают моего благостного покоя. Я словно в танке, надежно укрыт от них толстым слоем говноупорной брони.
- Где накладные на канцелярку? - ревет тюленем огалтелый уебанец Вова Штыков.
- У Веры, в бухгалтерии, ну или не знаю где...
- Бля, точнее сказать не можешь? Внизу Галапагосы ахуели уже от твоей проворности.
Не дождавшись ответа, уносится прочь,высоко забрасывая свои жирные , туго затянутые в деловой шевиот, ляжки.
- Надо же Галапогосы ахуели,- задумчиво произносит Леночка, не отрываясь от созерцания свежего маникюра. - И олени и тюлени все немножко ахуели. Где же доктор Айболит, ах когда он прилетит?
- Тебе надо стихи писать, или прозу. У тебя талант.
- Нет,дружок, мне срочно нада взамуж на Лазурку или на Рублевку или на какое-нибудь другое приличное место. А тут только одни неприятности на собственную прекрасную жопу ловишь.
- Трудно спорить.
- И не спорь, без-на-деж-но. В буфет пойдешь, чаю выпить?
- Пойдешь.
В коридоре еще звучал перестук уебанцевых копыт. До конца рабочего дня оставалось 2.5 часа.

Все вроде у нас в порядке: погасили в июне кредит, тут живи-радуйся, но знаешь навалилась какая-то тоска жручая. Сижу целый день на работе в бумажке карандашом загагулины черчу. Звонит Женька: давай там в кино и пиваса примем, но мне жопой двинуть лень,даже не лень, а так паталогически лень, когда невозможна даже мысль о том,чтобы этой жопой куда-то двинуть. И чем больше я размышляю, тем противней становится : варить эти сратые пельмени,пялится в телек, будильник этот блядский... На работе все гандоны тоже, как на подбор: поговорить не с кем, вина выпить не с кем. Молодежь вся в карьере бля,пыхтит как трактор в Заполярье, ветераны того хуже, заросли жиром, даже под юбку если лезут, то скучно так, словно по инерции...
Входит Женька с пивом и тарелкой дымящихся пельиеней:
"Тут по радио рассказывали про одного рационализатора из Твери - дядька собрал из подручного хлама дыхательный аппарат - в Твери это типо актуально. Дышал дышал несколько дней всем на зависть, а потом по-пьяни забыл открыть нужный вентиль и задохнулся на хер. Кулибин недоделанный...

Страдая от нечеловеческого вонизма, практически не спал всю ночь. Уже под утро, в приступе острой паранойи зачем-то намочил простынь холодной водой и, завернувшись в нее как в саван, уселся перед выключенным телевизором в безнадежной попытке совладать с фонтанирующим отчаянием.Помогло. Проснулся от крика: С.П., неприметная хозяйка медной горы, обнаружив на полу мою скорченную тушку, решила,видимо, что алкоголический сосед откинул тапки на фоне неопохмела, пожаров и аномальной жары. И вот я лежу, она орет раненым тюленем, а над город плывут облака.Из сострадания нежно щипаю ее за икроножную мышцу. Наверное,зря.

Медленно дохну от безделья. Поставки какого-то резинового дерьма в Калужскую Волость могут вдохновить только такое же резиновое дерьмо. От всей этой красотищи хочется долго и обильно блевать на монитор. Значит все не так безнадежно, процесс превращения в офисное насекомое не завершен.Ура! Удовлетворенный закрываю чудо-таблицу и принимаюсь читать очередной народный сюжет про мента-оборотня,отжившего от неназванных терпил по Поршаку для себя и своей 70-летней мамани. Как говорят албанцы: Бабка жжет!
На фотках непримечательная ментовская харя в окружении сладкой жизни: телки,кабаки,тачки,бани,друзья по мужественной профессии. Интересено, они навсегда, или все-таки на время? Нехотя отрываюсь от созерцания спелой брюнетки,взятой в оборот крепкими слугами меча и анала. Постановочно скрестив гладкие как олимпийские кегли ножки, Леночка читает журнал о гламурной жизни. Прямо с обложки на меня таращится сисястая блондинка в Гучи: "В этом сезоне носят коротокое. Глубокий пилинг.Как управлять мужским оргазмом?" - приоткрывает журнал тайники ее девичьей души.

Позднее утро. Бесцельно шарюсь по душному, провонявшему столовкой коридору, пытаясь кое-как разогнать забившуюся в мозжечок вату. Голова опущена, походка неровная, как у похмельного матроса при сильной килевой качке. По счастью коридор пуст, все народонаселение нашей доходяжной конторки, сгрудилось вокруг единственного маломощного кондиционера и дышит, дышит, всасывая прохладный воздух всеми мало-мальски приспособленными для этого органами. Почти отчаявшись вернуться к сознательной жизни, возвращаюсь в нашу берлогу. Собственно, назвать этот десятиметровый угол, отгороженный от лестницы листом фанеры, берлогой, может только человек с больной фантазией. По рассказам старожилов, раньше здесь располагался хлам-склад, куда деятельный завхоз Собакин забивал разнокалиберный утиль, способный, видимо, в случае войны или глобальной катастрофы на что-то сгодится. Это светлое будущее для Собакина и его имущества, увы, так и не настало. У конторы появился новый хозяин, чьи взгляды на собирательство кардинально разошлись с Собакинскими. Аминь. Теперь это богоугодное место заполняем собою мы – офисные изгои: я и Леночка К., протеже хозяина. Эта юная, не отягощенная комплексами, инженю, превратила мои дни в пытку, а ночи в кошмар. Сегодня, например, ее гардероб, состоит из 2 минималистических тряпочек, не способных ввести в заблуждение даже погруженного в константы физика-теоретика. Мой же взгляд куда более пытлив. Рабочий день Леночки К. состоит из нескончаемой череды насыщенных телефонных бесед. Открыв дверь, успеваю поймать только обрывок фразы: «И этот козел мне говорит, что у нас был просто трах, а он мечтает о сексе без границ. Прикинь дебил а?». Включаю монитор. Строй черных циферок на светлом фоне. Скоро уже суббота.

Всадниками апокалипсиса вынырнули из молочной пелены местные ханыги Вадя и Саша. Не слышно, на цыпочках, проскользнули по двору и так же, в мертвой тишине, исчезли за дверью. Со зловещим шелестом перелетела с карниза на карниз жирная голубиная тушка. Звякнули ложечки, кто-то глухо откашлялся. От острый запаха паленых носков запершило в горле. Запрокинув голову,делаю два больших глотка из заварочного чайника. Аромат бергамота на мгновение заглушает горечь егорьевских торфяников.
-Сука,бля,заебала жара! - Каша морщится, вытирая потную физиономию развешенным на веревке дамским исподним. Перегнувшись через перила, вязким плевком пытается достать прилипшую к карнизу голубиную тушку. Мимо!- Как думаешь, когда эта хуйня закончится? Вяло пожимаю плечами: "Наверное,никогда, будем потеть в этом аду вечно!". Ну да вот и черти побежали" - усмехаясь, Каша показывает на деловито трусящих по двору Вадю и Сашу! Смеемся.

Владелец богато украшенного кальяна ихтиолог Жуков любит поговорить на отвлеченные темы. Загадочно выпуская жабрами фруктовый дым, он ловко плетет свою словесную макрому, нанизываю на нее регулярные молочные бульки. Я не против,чтобы поговорить. Плохая социализация все таки лучше ее полного отсутствия. "В доме ихтиолога не говорят о рыбах" - веско замечает Жуков на ленивый вброс истории про мальчика Женю,отравленного ядом глубоководной рыбы фугу. С течением времени человек окончательно приобретает родовые черты своей гильдии.Жуков типичная рыба. Нет, не фугу, конечно, что-то из отечественной акватории: толстолобик, например или сом-недоросток. Лежит себе на дне, пускает кольца дыма и размышляет о хрупкости мироздания. Экий бином Ньютона! Как шкодливые дети мы залезаем запазуху матери-природе, ежеминутно ожидая получить от нее пинка или подзатыльник. Ловим в подземной трубе неосязаемый бозон с муфлоном и заполняем эфир стенаниями о необоримой 30-градусной жаре! "Как это связано?" - неожиданно встревает пытливый ихтиолог. " Много как! Еще вчера человек стойко переносил капризы природы, принимая их за умеренную плату за свое умеренное паразитирование. Теперь же вооружившись этими идиотскими муфлонами, мы возгордились и терзаем себя риторическими "ктовиноватами и чтоделатями"! "Нет, надо всем свесить ласты и продолжать дымить из всех калибров. А когда мир вокруг превратится в пустыню Калахари, собраться на погосте и накрывшись ветошью затянуть "Харре кришна,харре рама..." -А ты предлагаешь разобрать все богачество по винтикам, нарядится в шкуры и с гиканьем снова погнаться за мамонтом? А если после этого ничего не измениться: ну в смысле тебя будет и дальше убивать громом, топить водой и морозить холодом. Откуда такая уверенность в своих силах? Жуков набычился и забулькал с удвоенной силой. В дверь позвонили: установку кондиционера заказывали?

Жарень! Радиопридурки, развалившись под кондиционерами, рапортуют о новых метеорекордах. Тем временем мозги плавятся, как кем-то забытая на солнце шоколадка. Остается держать голову ровно, не деформируя череп. Холодное пиво уже не спасает вне зависимости принимаешь ли его во внутрь или наружно. Я пока принимаю только вовнутрь. Часто и почти без оттяга. В краткий миг глотка возникает ускользающая иллюзия свежести, которая быстро проходит, очень быстро - почти сразу, сменяясь полуобморочной апатией, каталепсией и упомянутой расплавкой мозгов. Некуда бежать. Она везде: за закрытой дверью, в окошке, за телевизором и даже в унитазе. Прижимаюсь сильнее в к холодильнику,последнему оплоту мировой прохлады, я салютую тебе своей пропотевшей майкой - жара, жарень, жарища!!

Ну типа вот все... Погремев жестяной обувкой на лестнице, посопев, подышав в глазок, 2009 вышел на финишную прямую, где ему на пятки уже наступает очередное сакральное млекопитающее.Самое время разорвать не себе тельняшку, исцарапать чужую грудь и повалившись на несвежий пол, засучить по нему ногами до изнеможения. Нахуя? - случайно поинтересуется посторонний. А, нахуя, вы,уважаемый посторонний, отравляете мой богатый внутренний мир, задаете свои уебищные вопросы, стараетесь задеть, принизить, высмеять мой самоценный поступок. Быть может это протест против скорбного бесчувствия окружающих, против их равнодушия и своекорыстия...Что если он последний вопль бедуина, заблудившегося в пустыне? Снизойдите до помощи, вы,животное, и вам воздастся по грехам вашим. Помаячив в дверном проеме, посторонний растерянно уходит, оставив после себя перегоревшие лампочки и стойкий запах рыбных консервов. Я остаюсь лежать, накрывшись с головой лохматым гуманитарным одеялом, боясь,наконец, заснуть или окончательно проснуться. Балансируя на грани между тем и этим, трусливо выдавая из засады жалкие перлы, как засорившийся кран со свистом выбрасывающий в атмосферу свои грязно-рыжие плевки.

Я человек-хотдог. На мне теплое егерьское исподнее, пожамканный китайский пуховик и лохматая пидорка с ушами. Со всех сторон я сдавлен, сплющен, сколбашен угрюмыми гуманоидами, безпорядочно набившимися в метрополитеноскую повозку. Едем! Напротив, под чулочно-носочной рекламой, она - девушка моей недавней мечты. Слушает плеер или хрен его знает что, спрятанное под желтой вязаной шапочкой. У нее большие синие глаза, аккуратный носик и полная отрешенность взгляда. Она смотрит куда-то вбок, сквозь меня, сквозь вагон и видимо, вообще сквозь всю нашу галактику. Объявляют Вокзалы, толпа, всколыхнувшысь, выносит меня на платформу, разлучая нас с мечтой навсегда.
До встречи остается еще 40 минут. Неспеша бреду по бесконечной кишке перехода, заглядывая в размытые лица фальшивых нищих. Бесшумно шевелятся губы, пальцы теребят мятые картонки...
Потери,потери..."Я очень не завидую вам, молодым. Жизнь пошла какая-то жесткая и неуютная,"- дядя Слава П., трет переносицу. Совсем как лет двадцать назад на выпускном. Молча пожимаю плечами. Патетика на вкус так же отвратительна, как и восторженность. Ранние сумерки расслабляют мышцы лица. Выдыхаю.
"Кончается год огромный, уходит не удержать.Ему в подворотне темной газетным клочком лежать."

Сияющим принцем Харун ар-Рашидом материализовался из своей занюханной Тьмутаракани Кашин. Влетел ураганом, сходу приговорил литр светлого, пнул припаркованный под столом самсонит и, шумно выдохнув, просто сказал " Здорово,братан, ну как, не окочурился еще в своем балагане?". Заказали по второй. Дурашливая чебурашка - бизнес-аташе Кристина - с ногами, жопой и фонетически-сочным "гы" через слово жалась к Каше, как Муму к прогулочной лодке. У нас же были свои мужские счеты. Извлеченная из самсонита призовая водяра "Губернатор" оказалась кстати. Под нее пошла веселее тревожная биомасса, по недоразумению обозванная в меню "креветки круп." . Выпили за радость, за воинскую дружбу, за сход-развал. Стали пить за теорию хаоса тут Каша, хмыкнул, вытаращил глаза и спросил: " Ты думал мне слабо там в этом Жопинске?". Бизнес-Кристина отвлеклась от харчевания и, выловив из-под стола походный леопардовый ридикюль, что-то обиженно забурчала про родной Жопинск - колыбель нетривиальной мысли. - А мне не слабо!Я отбился и в плюс вышел. К Сансанычу хожу как в ларек за пивом. Все с уважухой ко мне: по имени отчеству. Журналюги в очередь стоят, рекламщики и пиздой и жопой делегируют и вобще статус нереальный, понял..!!" - Ну да, круто! - Че круто?Придуриваешься?- Каша зачерпнул полной горстью вонючую креветочную шелуху и, не глядя, ссыпал ее в разверзнутую пасть бизнес-ридикюля. Кристина по-ходу охуела, но вида не подала. Банкет разворачивался полным абгемахтом.
-Че может подеремся?Тебе в Жопинске почет - уебал по роже столичного хама! Мне тоже неплохо -произвел зачет за выпивку... Каша затих, обдумывая. -Ну тебя на хрен, дурака! С тобой драться, что рыбу хуем ловить - ни улова, ни удовольствия. - Ну тогда, завязывай свою арию Келдыша, не актуальная тема. Выпили за провинциальную словесность. - Вообще ща нереальная солнечная активность: молоко киснет, поезда под откос идут и все такое... Каша согласно закивал головой. Выпили без названия. Кристину навязчиво танцевал какой-то шерстяной прохвост. Ридикюль валялся рядом, отравляя воздух и захламляя вид. Пора было домой...

Все проходит, быстро и не увлекательно. Если взгляд и задерживается на чем-либо, внутренний критик немедленно признает этой ошибкой зрения, повтором,примитивной китайской подделкой, на худой конец. Разбираться в "действительном" положении вещей отчего-то не хочется. Да и внутренний критик, надо отдать ему должное, редко ошибается в своих оценках. В отличие от внутреннего идиота с его ужимками и спонтанной рефлексией. К этой развеселой парочке нередко присоединяется внутренний страдалец- ну как тут не всплакнуть под шумок? Странно,что на горизонте еще не возник практикующий психиатор-гумманист - такой элитный бестиарий, очевидно, потянет на некислый диссер. Хотя, владеющий предметом Кашин говорит,что подобным пятницким хором может похвастаться любой городской житель, не различающий эти голоса за шумом трансляции "Радио-жизни". Зашибись.

Если вы грязны, прыщавы, были пьяницей или вором,
Если вы больны, стали ревматиком или проституткой,
Если вы легкомысленны, слабовольны, не образованны и не видели свое имя в печати,
То разве из-за этого у вас меньше прав на бессмертье?
(УУ)

Или вот еще чудесная история! Начинающий политтехнолог Н., вывезенный Кашиным с окупированной територии и безуспешно пытающийся оживить собой унылый политический ландшафт столичной жизни, хорошенько выпив водки, решил прогуляться по карнизу 6 этажа. Ну решил и решил - кому завидно? Однако в процессе перехода, наивный провинциальный организм не учел причудливой планировки проекта П-44 и, покинув наш скромный банкет через окно ,очутился не нашей же кухне, а в обиталище пенсионеров Фроловых. Как говорится: опля-чопля! Там как раз собирались ужинать: по-ходу картоплю с чем-то мясным.
После секундного замешательства пенсионеры атаковали пришельца с помощью подручных средств, нанеся тому травмы и ожоги средней тяжести. Вызванные милиция, скорая и МЧС потом долго шарились по дому собирая свиделей, очевидцев и случайно заглянувших на огонек гастеров из Молдавии.
История без большой морали, зато смешная..

Новый Ларискин фаворит высокогорный житель Ираклий являл собой странный симбиоз полинявшего боксера Тайсона с модным парикмахером Зверевым: к циклопообразному туловищу боксера-тяжеловеса случайно прилепилась бессмысленная гламурная рожица.
-Хачу паднят этат бакал за дам! Чтобы редким розом в саду султана ани цвели на радост нам садовникам,- пропищал Ираклий романтическим фальцетом.
Лже-геолог Дубин, восторженно выпучил глаза, рванул струну цыганской гитаренки и завыл:
-Милаааая моооя, солнышко лесное….!
Ленка зааплодировала, Светка, впечатлившись, на миг перестала жевать, а Лариска посмотрела на тамаду долгим пронзительным взглядом попавшей в капкан волчицы. Чтобы нагнать одухотворенных конкурентов мне оставалась мелочь: проглотить, скажем, хлебный тесак или пройтись по карнизу 12 этажа. Ситуацию неожиданно спасла непутевая девушка Ирина, изучая на кухне экспозицию гжельских мутантов, она сорвалась с табурета, звонко обрушив на себя весь фаянсовый бестиарий. Пока гоп-компания боролась с последствиями катастрофы, я вкратце обрисовал велеречивому горцу бедственно положение Ларисы – бесчисленные кредиты, займы и ипотеки дамокловым мечом повисшие над их будущим благополучием…По всему было похоже, что восстанавливать платежеспособность любимой женщины в его планы не входило. Прихватив на память остатки бисквитного торта, Ираклий незаметно ретировался, оставив меня в компании с 4-мя грациями и бухим геологом. Вечер становился томным…

Все то же, все там же...Какое-то неясное томление,беспокойство, покалывание в подушечках пальцев- дурацкая раскоряка,когда не знаешь бросаться то ли в пляс, то ли с балкона, но главное БРОСАТЬСЯ - менять положение вещей резко и безрассудно, уходить в отрыв и пикировать.
-Ну ты гонишь!- восхищенно говорит Л.
Мы едва знакомы и она пребывает во власти иллюзии, что я захочу и смогу все изменить. Чепуха! Общеизвестно, что вопли кондуктора на траекторию трамвая не влияют. Особенно если и кондуктор и трамвай существуют только в чьей-то больной голове, а маршрут суть кривая, нарисованная ребенком на запотевшем стекле.
-Ты, наверное, это всем говоришь?
-Нет, что ты, ты первая! Всем остальным я рассказывал, что мой папа малабарский принц и не сегодня-завтра, он пришлет за мной вертолет,чтобы увезти в родной Малабар, где весь год тепло,солнечно и беззаботно.
- И что, все верили?
- Я был убедителен, а доказательства неопровержимы...
-Доказательства?
-Да алмаз "Свет Малабара", подаренный мне при рождении.
-А где он сейчас?
-Похищен....Такова, увы, судьба алмазов - сверкнуть на секунду во мраке, чтобы вновь растворится в нем!

Стемнело. За разговорами и сладким чаем "бросайка" заметно ослабла и только удивленные глаза Л. могли бы кому-то о чем-то рассказать!