Ночь с воскресенья на понедельник я начала прослушиванием в тысячный уж раз Стати Севера, закончила дрёмой, из которой меня вытащила sms-а скучающей Единороги. После полудня я в компании плеера с Нашим радио осуществила небольшую прогулку по району, погрелась на солнышке, зашла на почту. Вернувшись домой и пообедав, я вскоре спровадила маму на родительское собрание в лицей, а сама осталась торчать в ролёвке и повторять билеты по русскому. Мама вернулась с началом новостей, я и их, и её слушала вполуха, проще говоря – не слушала вовсе. Ночью был дождь – вот его я слушала, пока не провалилась в сон. Который день подряд уже что-то упорно снилось, а я так же упорно нихрена не запоминала.
Во вторник с утра я постирала хаир, благо дали наконец-то горячую воду после почти месячного её отсутствия, и уже никуда не пошла, а осталась дома – сохнуть. Поскольку я планировала за лето перечитать всю классику, а лето уже тихой сапой началось, я начала эти планы потихонечку осуществлять, начав, естественно, с Достоевского. За окном снова зарядил ливень – лучше погоды для погружения в атмосферу Преступления и наказания и пожелать нельзя!.. К вечеру мама ушла на второе родительское собрание, на сей раз в саму школу, а я осталась читать, писать, страдать ерундой. Вернулась она около восьми, я снова не запомнила ничего из того, что она сказала, вечером посидела в ролёвке, затем спешно сбежала оттуда для-ради просмотра второй части (первую я так и не видела) «Лошади распятой и воскресшей». Да, конечно, всю эту пафосную мистику они зря приплели – на мой взгляд, ни одно пророчество не следует толковать буквально, но я смотрела не ради фактов, которые уже давно и даже в большем объёме были мне известны, а потому, что любое свободное животное прекрасно, но свободная лошадь прекрасна настолько, что озноб продирает по телу всё время, пока на неё смотришь, так что спасибо создателям кина и на этом. Лёгши же спать, я вспомнила две вещи, о которых забыла напрочь: о том, что Единорога мне уже сообщила, что за экзамен по алгебре у меня четыре, так что можете меня поздравить, и о том, что скоро у меня изложение, а там и все прочие экзамены. После этого я заснула и наконец-то запомнила свой сон: снились лошади, снилась новая школа, снились оловянные солдатики.
В среду я сразу же после завтрака, не дожидаясь полудня, выскочила на свет Божий, под ливень, с Нашим в ушах. Добежала до автобусной остановки, заскочила в сороковушку, доехала на ней до Киевской, от Киевской по кольцу доехала до Краснопресненской, перешла на Баррикадную и поехала… нет, не в Урфин на Улицу 1905 года, денег-то всё равно не было (надеюсь, что пока не было), а в Мир фэнтези на Октябрьское поле, на разведку. Там я битые несколько часов бродила по совершенно хаотичной траектории по улицам маршалов Бирюзова, Конева и Рыбалко, исходила их все, пропалила даже торговый центр Пятая Авеню, но искомый магаз так и не нашла, и ни одна живая душа, а опросила я не один десяток встречных и не два, не знал к нему дороги. Так я и вернулась к метро по улице Народного ополчения несолоно хлебавши, описав по тамошнему району гигантскую синусоиду, и приехала опять на Краснопресненскую, ибо заведомо собиралась в зоопарк и даже яблок в пакет нарезала и в торбу засунула. Войдя на первую территорию, я пошла в сторону, противоположную той, в какую хожу обычно, и быстрее, чем обычно, добралась до волков. Волчицы не было видно, волк лежал на краю их маленькой территории и изредка только поднимал голову, заглядывая прямо в глаза, после чего снова устало опускал её. Я сунула первый кусок яблока старому, седеющему покатушечному поню, но хозяйка оттащила его от меня, не успел он дожевать, и ещё несколько кусков я бросила ему в ясли с какой-то несъедобной соломой, которую он после этого вместе с яблоками съел всю. По одному куску досталось диким ослам и лошадям Пржевальского. Видела парочки макак, кондоров и гепардов. Ела пончик, а ещё один смело расклёвывали воробьи в нескольких сантиметрах от моего носа, я его так им и оставила, конечно. Потом пошла на другую территорию, снова двинулась по вектору, противоположному привычному, и быстрее добралась до лошадей, по дороге скормив по куску яблока верблюдам. Там были серый понь и жеребцы – соловый, вороной, пёстрый и новый, которого я ещё ни разу не видела, тоже пёстрый, с полностью белой головой и удивительными голубыми глазами с белыми же ресницами. Все они получили по нескольку кусков яблока, а когда угощение закончилось, все, кроме солового и голубоглазого, отошли, и я минут десять их гладила, обнимала, почёсывала по очереди и обоих сразу, расцеловала им все морды, а они дышали мне в лицо теплом, ревниво огрызались друг на друга и всё никак не хотели меня отпускать. Наконец, я пошла дальше и забрела в обезьянник, на выставку рептилий и амфибий, там были змеи, лягушки и ящерицы, но меня интересовали в первую очередь первые, простите за каламбур. Конечно, там, как обычно, очень много было альбиносов, которыми надеялись завлечь народ, но которых я не люблю, но было и несколько пород полозов и молочных змей, которых я обожаю, а так же разные гадюки, питоны, куфии и прочая. Я шаталась между террариумами и любовалась, пока не стукнула половина седьмого и меня не попросили из павильона, после чего я пошла смотреть чуть подросших после моего предыдущего, с Единорогой, визита в зоопарк белых медвежат, и там меня снова застиг ливень, и я пошла не к горным козлам, а к выходу. Вот так я и обошла обе территории зоопарка, не заходя в павильоны, слушая Наше, не боясь дождя, фотографируя, пока фотик не сдох (а сдох он как раз прямо перед моим подходом к лошадям), и беседуя вслух со всеми зверями без разбору, называя их «мужиками» (я эту привычку ещё три года назад от Гамбита подцепила), чем пугала общественность. На обратном пути так и оставшаяся в плеере Стать Севера перекрикивала, хоть и не заглушала, в моих ушах песню рельсов и вагонных колёс. Дома я была к восьми часам, Единорога в аське меня развлекала, загадав загадку: «На лугу пасётся кы…». Я гадала несколько часов, перебрала около полусотни вариантов (включая кызляков, кыкаду, кыфир и т.п.), в итоге выяснилось, что это кызёл. Я от ржача подавилась кофе, а когда Ушастая поправила меня, что это кыфе, я от ржача пролила его на себя (благо холодный), на стул и на пол – пришлось из инета выбираться, дабы всё оттирать-отмывать.
В четверг с утра пораньше я налегке была подвезена папой до школы на второй свой экзамен – изложение. Встретились внизу с Единорогой, постояли-поржали о том – о сём, потом нас согнали в кабинет, кажется, опять химии – я не обратила на это особого внимания – и меня посадили с Ромой на последней парте ряда у окна. Дождались окончания лохотрона по телеку, выяснили, что нам выпал 44-й текст, про Сурикова; русичка хотела прочитать нам его трижды, а не дважды, и вся прочая комиссия в лице другой русички, исторички и англичанки была не против, но математичка запретила, и выходить до перерыва в туалет, чтобы комиссия проверила черновик, тоже запретила. Я на черновике написала сначала нечто вроде плана, потом законспектировала текст, потом на черновике написала изложение и мини-сочинение к нему в виде ответа на вопрос и на этом убила ручку, благо Рома писал своей и я смогла воспользоваться ещё одной. В перерыве нас кормили тем же, чем и в прошлый раз, и мой бутерброд с колбасой и сыром благополучно съел Рома, а я уговорила полшоколадки и остатки притырила. После перерыва я написала чистовик, проверила, заметила, что Рома ещё пишет черновик, пытаясь разобрать почерк, которым я коспектировала текст, и пришлось ему его буквально продиктовать, иначе он не успел бы изложение на чистовик перекатать, а сочинение написать и подавно (а меня ж не зря к нему посадили, а с наказом помогать). Сдав работу, я решила подождать Ушастую, которая делала мне знаки, что скоро закончит. Сначала я спустилась вниз с Аней Новиковой, потом с ней же снова поднялась, ибо она забыла свои очки, и родительницы, нас кормившие, запахали нас выкинуть мусор в контейнер, что на улице. Потом Аня ушла, а я осталась на улице и там встретила Паровоза, который тоже писал сегодня изложение; наконец, вышла Единорога, периодически появлялись и другие люди – Лёха, Аня с Вероникой, Наташа, мы потрепались, я попробовала растения со школьной клумбы и нашла одно из них похожим на вкус на щавель, потом мы с Единорогой пошли к метро, зашли в Красный куб, а там и разошлись по автобусным остановкам. Дома пообедав и почитав Достоевского, я пошла прогуляться за линию, до зоомага и обратно, послушала радио, посидела на лавочке, сделала кой-какие покупки, вобщем как обычно. Вспомнила, что 14-го у меня поход в театр, не вспомнила правда, на что и куда, но сам факт – что скоро уже.) Вечером немного поторчала в ролёвке, до полуночи потом читала Достоевского, потом немного послушала радио и легла спать.
В районе пяти утра начались сразу две существенные помехи этому занятию: соседи сверху начали громко стучать прямо у меня над головой, а на мобилу начали с периодичностью в минут 10-20 приходить sms-ы от неизвестного номера с одним и тем же текстом, в котором неизвестная отправительница уверяла меня, что она не знает моего имени, но ей приснился мой номер (уже смешно, да?) и посему (она так и написала – «посему», моё любимое словечко!) она решила со мной познакомиться. Я, естественно, не отвечала, но и вырубить мобилу не могла, ибо у меня на ней был заведён будильник. В итоге спала я до его звонка чисто эпизодически, и мне даже снилось, что неизвестная sms-очница каким-то макаром постучалась мне в аську и сказала, что её зовут Аня, а я ответила, что меня зовут Феникс и что я спать хочу.)) Проснувшись наконец и позавтракав, я засела повторять топики к экзамену по инглишу; в районе полудня вышеописанные сообщения кончились и начали приходить новые, в которых надоедливое создание по ту сторону провода сообщало, что ей приснилось, что я девочка и живу в какой-то маленькой деревне.)) А потом и они прекратились, и стало даже как-то скучно. Пообедав и посидев немного в ролёвке, я вышла погулять, вернее выехала – в Крылатское. Вышла из метро, хотела зайти в книжный, посмотреть, как там дела обстоят с наличием старых ваховских книжек – а там уже и нет никакого книжного, а есть центр беспошлинной торговли. Я двинулась в сторону храма, вот уже вышла на дорогу, но… до храма не дошла, а осела в сквере по дороге к нему, на лавочке, где принялась тупо лузгать семечки и слушать Наше в ушах. Природа, свежий воздух, тишина, благодать!.. Только дети возятся в песочнице и их мамаши сидят рядом со мной. Но вот до меня дошло, что времени уже немало, и я решила двигаться в обратный путь – то бишь встала, оценила кучу сэмковых очисток под скамейкой, громко обозвала себя свиньёй и пошла опять к метро, на коем и вернулась домой. Конечно, зачем родной двор замусоривать, когда можно съездить в другой район и замусорить чужой?))
В субботу я после обеда рванула не куда-нибудь, а на ВДНХ. Не поленилась доехать, там погуляла, не заходя в павильоны, до фонтана Каменный цветок и обратно, зашла в славянский этномагазинчик, позарилась на кожаные браслеты с рунами, увидела цену – 350 рЭ – офигела и забила. Вернувшись ко входу, села на монорельсовую железную дорогу – на надземное метро тобишь, для тех кто не знает, – и прокатилась до другого конца, до Тимирязевской. Слишком быстро, конечно, закончилась такая прогулочка, зато красиво было посмотреть на город с высоты невысокого полёта, пофотать окрестности Останкинских прудов, послушать радио. Домой от Тимирязевской я ехала уже на подземке, и снова под Стать Севера. Вечером страдала ерундой, читала Достоевского, и так далее.
В воскресенье мы с мамой весьма продуктивно отмечали её бёздник. Начали с захода в МакФак, что в Рамсторе, где мама уговорила вазочку мороженого, а я взялась было за пачку картошки фри с двумя соусами карри, но не доела, зато стакан свежевыжатого яблокового сока допила. Затем мы отправились в Брест, смотреть мультик «Кунг-фу Панда»; мультик маме понравился, да и меня улыбнул – местами юмор там был вполне не плох, да и картинка, как правило, не давала заскучать. Но больше всего мне понравился, как частенько со мной бывает, главный антигерой, во многом благодаря моей любви к крупным кошачьим.) После фильма я поинтересовалась у мамы, где бы она хотела выгуляться, и она предложила дойти пешком до Крылатского. Чтож, её никто за язык не тянул! Пошли, и дошли, и в какую-то дыру в заборе вошли на территорию Крылатских холмов. Вскоре с дороги я свернула на тропу, поднимавшуюся вверх по склону самого высокого холма, что стоял напротив того, на котором располагался храм, и с которого зимой съезжали лыжники, а летом прыгали парашютисты, но сейчас ни для тех, ни для других, видимо, был не сезон. Поднимаясь, я то и дело принималась идти вперёд спиной, чтобы смотреть на потрясающие виды на заповедник и на храм, открывающиеся со склона; наконец, мы достигли вершины, с которой несколько человек запускали воздушных змеев. Там, на вершине, мною были замечены старые ржавые останки подъёмника для лыжников, представлявшие из себя столб с катушкой на конце и чуть наклонную поднимавшуюся на него лестницу. По этой лестнице я, чего и следовало ожидать, и взобралась, хоть и расстояние между ступенями, такими же наклонными и ржавыми, как сама лестница, было равно половине длины каждой моей ноги и на каждую из этих ступеней приходилось садиться, прежде чем лезть на новую. Добралась я, конечно, до самой катушки, торжественно убедившись, что «и всё-таки она вертится»(с), и там так вольготно устроилась, что и слезать не хотелось: вид открывался с высоты просто восхитительный, едва ли не на всю Москву, и так приятно было слушать Наше радио в ушах вперемешку со свистом вольно блуждавшего на этой самой высоте ветра… но в итоге всё равно пришлось спускаться, дабы двигаться вниз по другому, более пологому склону, тому, что спускался к роднику. На склоне я обнаружила два низкорослых, покосившихся, изрисованных зданьица – одно было похоже на землянку, поскольку крыша его вросла в склон так, что на неё свободно можно было встать, другое – на трансформаторную будку, и оно стояло рядом с первым так, что их крыши располагались на одном уровне. Вот я с крыши землянки и перемахнула на крышу будки, однако там было совсем невысоко и неинтересно, одни только надписи, оставленные теми, кто покорял эту высоту до меня. Перепрыгнуть обратно оказалось сложнее, но наконец я слезла с обеих крыш и продолжила путь. Однако до подножия холма мы с мамой не дошли, свернув с идущей вниз тропы на тропу, идущую по склону горизонтально. В итоге мы зашли в тупик, где застали какого-то прикольного паренька, щуплого, волосатого очкарика, за редким занятием: прислонив к стволу дерева мишень, он отошёл от неё на несколько десятков метров и стрелял в неё из лука, причём весьма метко – все стрелы попадали если не в яблочко, то, по крайней мере, очень близко. Мы же с мамой пошли в обратную сторону и в итоге всё равно спустились, и к самому истоку родника, где и устроили передых на лавочке. Прочитала объявление о том, что территорию вокруг родника собираются «облагородить», вырубив 21 дерево (а они там все вековые) и насадив энное количество кв.м. газонов – печальная перспектива для такого живописного уголка нетронутой природы!.. Как только она передохнула, я повела маму на штурм ещё одного, второго по высоте, холма, на который я также ранее ещё ни разу не забиралась; склон был хоть и ниже предыдущего, но круче, но тропа была хорошо вытоптана, без колдобин, посему я весь подъём осилила спиной вперёд, периодически предлагая маме её подтащить, от чего та мужественно отказывалась. На вершине было разбросано множество бутылок и тьма бутылочных осколков, и пивом от неё, от вершины этой, несло ещё издалека; однако там мы приземлились на какую-то горячую ржавую рельсу, вкопанную в землю, и только посидев и полюбовавшись панорамой заповедника, начали спускаться с противоположного склона, где были колея для велосипедистов, а рядом прямо настоящая лестница, вырубленная в земле. По этой лестнице мы спустились на дорогу и по ней дошли до храма, а там, через пустырь, и до главного входа-выхода в парк и из него; посидели на автобусной остановке, так ничего и не дождались и пошли до метро пешком, на коем, а затем на маршрутке и добрались до дома – вернулись, покорив два холма. Нет, всё-таки Крылатское – самый райский уголок столицы, особенно сейчас, когда медовыми ароматами цветения перенасыщен воздух, зелень что есть сил тянется к чистому голубому небу, птицы поют, бабочки летают, пикникуют и загорают люди и бегают их собаки. А завтра – экзамен по инглишу, к которому я готова только морально, так что ругайте меня с 12 утра, пожалуйста)