Итак, я одела свои кожаные партки и чорную водолазку, прибавляющие мне уверенности в себе в целом и в своей труёвости в частности, и явилась на работу к четырём, опоздав на полчаса. Моя торба валялась в кабинете как ни в чём ни бывало, а в ней мирно покоилась отчотка. Схватившись за маркер, о отчеркнула все ключевые моменты теории, чтобы легче было подглядеть. Потом Настя собралась было припахать меня диктовать ей текст с рукописи, пока она его печатала, но тут явился шеф и утащила нас всех в актовый зал репетировать. Всем, кто не был вчера (то бишь всем кроме меня) было по-быстрому объяснено, в чём заключается суть номера и какие роли им отведены. Гамбитыч вывихнула ногу и сильно хромала, поэтому мы с Натали неотступно таскали её под руки с двух сторон. В зале скучали Татьяна Владиславна и друг шефа, металюг Ёж. В его миссию входило держать макет ДК, но так как тот ещё не был нарисован, он просто сидел в первом ряду или стоял за кулисами. Сценка, описанная в посте "Аццкое креативище", благополучно обойдённом вашим вниманием, была несколько раз прогнана, в том числе вместе с девочками из танцевальной и цирковой студии. И тут случилось страшное.
Какая-то ненормальная тётя пригнала нам ораву малышни для массовки. Духи вели себя тихо и схватывали всё на лету, однако их руководительница попортила крови всем. Она уселась в зале и начала упоённо командовать парадом - ругать, хвалить, а главное, давать дурацкие советы. Мы вынуждены были выслушивать её монологи, длившиеся минутами, на тему того, что мы недостаточно наглые, что мы неубедительно говорим и жестикулируем, и так далее. Мы слышали её отлично, но наши рык, зубовный скрежет и угрозы в её адрес громким шёпотом до неё не долетали. Надо отдать ей должное - она довела до белого каления всех присутствующих, репетиция затянулась, уже было шесть, а защитой ещё и не пахло. Озверевшая я читала свой стишок уже не как девчушка из детского сада, но как осуждённый, потрясающий прутья своей темницы. Наконец, наш номер был вызубрен всеми участниками наизусть, и мы, проклиная злосчастную тётю последними словами, пошли к кабинету. Там сюрприз уже ждал тех, кто участвовал в башкирском сабантуе. Нам выдали костюмы и заставили напялить их прямо на то, что уже было надето. Мне досталось розовое (!) платье с пуговицами сзади и малиновый бархатный жакет на крючках. Этот кошмар надо было видеть!
ДАНКовцы тоже явились на репетицию в костюмах, и дело пошло. Мне снова пришлось раз десять набрасывать грешное полотенце на Юрку, прежде чем бадягу закрыли, сочтя номер идеальным. Избавившись от костюмов и повесив их на вешалки, мы прикрепили к ним бумажки с именами. Я кое-как накарябала на каком-то клочке слово "Феникс" и нанизала его на крючок. Потом, схватив отчотку и забыв папку с материалами, я примчалась в музыкальную гостиную, где и должна была проходить защита. Мы, журналисты, расселись по первым двум рядам, начальство и администрация ДК - чуть дальше, галёрку заняли представители прессы, родители и друзья. По исходному инниному расчёту я должна была защищаться последней, но потом на сладкое оставили Гамбитыча с её концепцией журнала о косплее. Все защитились хорошо и отожгли нипадецки, и я со своим комментарием о "костях героев" в том числе (дяяя, сама себя не похвалишь - никто не похвалит). Когда все желающие задали мне вопросы и получили ответы, меня просветили по поводу того, что Силина, директор ДК, хочет меня наградить как журналиста, работавшего в этом учебном году больше и лучше всех (ну, мне не прямым текстом так и сказали, но суть такова) и при первом же удобном случае это сделает. Приятно, хотя вряд ли это будет деньгами.
Когда все защитились, начальство вручило нам грамоты и ежедневники, "исполняющие желания". У них были мягкие пружинки и бархатистые обложки с золотыми рыбками, а внутри много понаписано по поводу того, что если записать в этот ежедневник своё желание, то оно сбудется. Чёрт возьми, я все несколько сот страниц испишу одним и тем же желанием, мелким почерком и на каждой строчке, и если оно не сбудется максимум через четыре-пять лет, я сожгу эту книженцию на сотонинском костре! Потом мы вывалились из гостиной на свет божий, обнимаясь и ликующе вопияя всякую чушь, и так дошли до кабинета, где выкопали из-под вороха вещей свои пожитки. Начальство собрало наши отчотки, дабы сохранить их на память грядущим поколениям, и отпустило нас с миром - был уже девятый час. Мы с Гамбитычем зашли на лестничную клетку, где она избавилась от косплейного платья монашки, в котором защищалась, и надела вновь свои алхимичные штаны. Там нас нашла Натали, а Гномыч присоединилась где-то в районе туалета. Натали и Гномыча подвезли до метро родители, приехавшие за Гамбитычем, за мной же приехал папа. Уловив в его радиомагнитоле родные звуки "Веретена", я попросила папу врубить его на полную и громко подпевала, пока песня не кончилась. Я расцениваю это как знак судьбы, ибо "Веретено" почему-то цепляет меня за душу больше всех других песен Алисы (не путать с песнями, которые прут меня больше всех - таковыми по-прежнему являются те, что играют в моём плеере).
Папа завёз меня в ближайший магаз, где дал денег и сказал купить два любых фильма на DVD. Я выбрала "300 спартанцев" и "Реальных кабанов", а папа - "Такси 4". Там же он взял не считая больше дюжины бутылок Эфеса, так что если я проберусь сегодня ночью на кухню и позаимствую одну, он стопудово не заметит, к тому же утром я выкину пустую тару в окно. Надо же мне наконец последовать положительному примеру и выпить за Варга, да и не на одном же редакционном чае сидеть, в конце концов! А завтра нам на генеральную репетицию к двум. С учётом того, что я завтра в школу не являюсь и на смотр песни и строя не еду, это вполне осуществимо. В среду, скорее всего, тоже придётся прогулять - ходят слухи, что конкурс начинается в десять утра. Чтож, после защиты отчоток у меня как гора с плеч свалилась, и теперь никакой работой меня не испугаешь. Чем её больше, тем лучше! Разве не так? ;)