На новогодние каникулы я всегда ездила к бабушке.
Почти 300 километров от Ленинграда. Маленький городок Лодейное Поле .
За рекой лес, за лесом еще лес, а там снова лес. До самой Карелии ничего кроме леса. Свирь зимой замерзала настолько что по льду можно было ходить.

Наша с бабушкой прогулка начиналась поздно вечером. Почему - не знаю.  Думаю что эта традиция уходит корнями в то время когда она целыми днями работала и только вечером могла позволить себе просто прогуляться.  А  ребенок обязательно  перед сном должен подышать свежим воздухом. Это входило в комплект к  утренней манной каше, кошмарного цвета теплым рейтузам, обеду из трех блюд с обязательным компотом из сухофруктов , шапкам которые я, как истинная ленинградка, ненавидела даже в мороз, и прочим детскими "так надо".

Потом я перестала быть ребенком, но перед сном теперь нужно было прогуляться бабушке. Сердце болело после двух инфарктов  и она очень плохо спала. Мы медленно  спускались с пятого этажа по старой лестнице с деревянными перилами. Я помню до сих пор  каждую выбоину на этих перилах , так-же как помню и  все трещины и надписи на стенах подъезда. Разе можно забыть лестницу по которой идешь рыдая, с разбитыми коленками и локтями? Сотни домов и лестниц забудутся, но эта никогда!

Во дворе нас ждал снег. Крупные  хлопья ложились маленькими сугробами на шапку .Тоненькие нежные снежинки таяли на  варежках. Первым делом я ловила эту снежинку на руку, ждала пока она растает, потом надевала перчатку и завороженно смотрела как снег падает на воротник бабушкиного синего пальто с черным воротником непонятного происхождения. Так начиналась Прогулка! 

 Вокруг царила полная  тишина. Машин тогда  было очень мало. Единственный шум по вечерам - это звук проходящего поезда с другого конца города и голос диспетчера с вокзала. И людей на улице почти не было.
Светились окна за которыми переливались елки , а на улице были только мы вдвоем.
Я брала ее под руку и мы решали куда мы пойдем.
Маршрутов было несколько.

Можно было дойти до школы, возле которой был  мой любимый каток. Вы когда-нибудь катались поздно вечером? Когда  идет снег  (и мешает) и светит только один фонарь, а из зрителей только бабушка? Нет? Вы много потеряли.  Потому что если и есть моменты когда время останавливается и  зачарованно смотрит на нас,  а не тащит  за собой как обычно,  то это один из них.
Потом я стала старше и коньки  мне надоели. Но мы продолжали там гулять Вокруг были дома, в которых жили наши друзья и  знакомые . Бабушка  начинала их  вспоминать, потом переходила на историю знакомства, потом уходила еще дальше  в прошлое и я   путешествовала с ней  во  времени. От меня требовались  только наводящие вопросы и  "надо же.."в нужный момент.
Я слушала эти рассказы сотни раз, но наверное я бы отдала сейчас очень многое чтобы вновь оказаться там и услышать еще раз ее рассказ о том как она познакомилась с тетей Катей . И еще раз и еще раз...
И чтобы снег падал крупными хлопьями на ее синее пальто с черным воротником непонятного происхождения.
И чтобы я могла протянуть руку и стряхнуть этот снег с ее пальто. 

Второй  маршрут - по центральной улице. 
Обычно к вечеру её заметало так, что если бы некая шальная  машина  вдруг и появилась бы , то не проехала бы. Но фонарей было много и в их свете очень красиво кружились снежинки. Так мы и шли от фонаря к фонарю, наблюдая за этим снежным балом, словно переходя из комнаты в комнату.
А еще там были елки. Напротив кинотеатра  и напротив исполкома. Можно было даже дойти до дома культуры  где   была  главная елка  города и где проходили  все новогодние праздники. Елки переливались всеми огнями и в заснеженном, пустынном, почти  ночном городе выглядели по-настоящему сказочно. Маршрут  этот так и назывался "До елки ДК".

И так как шли мы по этому маршруту мимо исполкома и горкома, то рассказывала бабушка о том как  вернулась  в город из эвакуации с грудным ребенком и абсолютно без вещей,  которые украли в поезде. И как пришла в горком и как ей помогли .
Мне понадобилось несколько лет чтобы научиться молчать при этих рассказах.  Все свои соображения по поводу партии и страны я научилась держать при себе. В  какой-то момент я поняла что мне никогда не удастся поколебать бабушкину веру. Что на этой вере она строила часть своей жизни и наверное  не стоит с ней спорить. Потому что не за чем. Ни в моей жизни , ни в ее это ничего не поменяет.  Она по-прежнему будет верить что великая страна и партия помогали ей жить и растить детей  и что коммунист- это звучит гордо. А я буду считать что помогали ей хорошие люди, оказавшиеся на ее пути, а партия и страна отобрали у нее ту нормальную жизнь которой она могла бы жить. Но я научилась молчать. Только горечь осталась. И я так и не могу простить этого ни той стране, ни той партии. Она верила, а я не могу. Потому что знаю что могло быть иначе.

Третий маршрут был- до роддома. Там я родилась и рассказ соответственно был обо мне любимой. По узенькой аллее, не доходя до реки. И вся моя жизнь по годам на тот период как раз умещалась в эту аллею .Потом я  начинала рассказывать про свои дела.  Про школу, про подруг, про жизнь в Ленинграде- где была, что делала и в рассказе были все мои  девчоночьи обиды и страхи  и радости. И меня слушали!  Внимательно слушали! Скажите, когда вас в последний раз внимательно слушали? Когда в ответ на  то что у вас проблема вы слышали вопрос: "Какая?"   А в ответ дельный совет или просто полная и безусловная поддержка а не усталое: "Пройдет.Бывает.Держись." -и это в лучшем случае.  А в худшем хлесткое: " Сама виновата".  Как хочется иногда чтобы всего лишь  выслушали!

Четвертый маршрут был самым любимым и самым длинным- по реке!
Громада леса на другом берегу и неизвестно кем протоптанная тропика. Полная тишина и полная нереальность происходящего. Там нужно было молчать.
Потому что когда стоишь в полной темноте на середине замерзшей  реки, то любые слова будут просто кощунством  И если не было снега, то небо  можно было увидеть во всей  красе, до самой маленькой звездочки!
Высокое  иссине-черное морозное небо.
Первое что поразило меня когда мы приехали сюда в  Израиль-  очень низкое небо. Уютное, с перевернутым лежебокой-месяцем и  какое-то удивительно теплое и домашнее. С таким небом можно попытаться поговорить.
Там, на середине реки небо было само по себе,а люди сами по себе. Но страшно почему-то не было. Наоборот- дух захватывало от чуждости и великолепия этой воистину нечеловеческой красоты !

А потом мы шли домой. Медленно поднимались по лестнице, останавливаясь после каждого пролета. Чем ближе мы подходили к  квартире , тем тяжелее и неудобнее становились шуба и пальто.
Потом  долго стряхивали снег, раздевались и долго пили чай с ватрушками, белой булкой и малиновым вареньем, грея покрасневшие от мороза щеки, вспоминая как прошел день и прислушиваясь к голосу диспетчера с вокзала. 
А потом бабушка шла спать, а я еще долго читала на кухне. Горячий крепкий чай, лампа на выгнутом штыре и  замысловатый узор трещин на клеенке . Потом я тоже шла спать, утонув в огромной подушке, под мурлыканье кота устроившегося в ногах и под звук проходящего поезда. Тогда я гадала куда идет этот поезд и  засыпая мечтала о далеких странах. Теперь я хочу вернуться туда хотя бы на минутку , но   уже не  никогда не смогу этого сделать.
Если рядом с вами кто-то из ваших самых близких и родных людей- бросьте все ваши дела и идите с ними гулять.
Остановите время. 

Автор- Бутявка Ссылка 

Фото-Виктор Велин