Ты думаешь, любовь - это когда нравится внешность, когда легко и приятно разговаривать, когда читаешь комплименты в свой адрес и таешь от удовольствия, когда так приятно писать "я люблю тебя" и читать эти же слова в ответ, когда скучаешь если его долго нет на связи? Да, и это тоже.
Но когда тебя не волнует внутренний мир любимого человека, когда ты невнимателен к его душе, которая говорит стихами, мимо которых ты равнодушно проходишь - это не любовь.
В лучшем случае это недолюбовь.




(с)

Меня всегда умиляла реакция окружающих на расставание. Три варианта: неуверенное "А может оно к лучшему?", уверенное "Он козел/она дура - тебя не достоен(а)!", и тошнотворно-оптимистичное "А может все ещё наладится?". И хоть бы один сказал: да, всё нормально! Это же жизнь.



(с)

- Дневники пишут только одинокие люди.

- Нет, дневники пишут те, кому есть, что сказать!...



из к/ф "Дневник нимфоманки"

Инoгдa мы пишeм: "Я тeбя люблю!Mнe плoxo бeз тeбя!" Ho тyт жe cтиpaeм! И oтпpaвляeм лишь: "Чeм зaнимaeшьcя? Kaк жизнь?" Toлькo пoтoмy,чтo бoимcя,чтo этo нe взaимнo..


(с)

Иногда то, что мы считаем мёртвым, долго еще не хочет умирать.



(c) Oscar Wildе

- Я буду писать. Каждый день.
- Как хорошо.
- Это же вроде теста. Сильно ли мы будем скучать.
- Я знаю, что это такое, когда уезжают. Неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать, а потом кажется, что ничего и не было, что было не с тобой, и вот ты плюешь на все. И говоришь себе: это жизнь, так уж она устроена. Так уж устроена эта глупая жизнь. Как будто не потерял что-то навсегда.
- Я не забуду тебя. Никогда не забуду .
- Забудешь. И я тебя тоже...


(c) Джон Фаулз - "Волхв"

- А я даже не знаю, о чём идёт речь. Очень хочу влюбиться. Всё время ищу и не понимаю...
- Если ищешь, значит, не найдешь, - оборвал его Миша. - Как такое можно искать? Ты говоришь, как маленький озабоченный мальчик. Искать нельзя! Ты что, хочешь найти женщину, которая подходила бы под какие-то твои стандарты и представления, найти и тогда влюбиться?.. - Миша сделал коротенькую паузу, будто ждал ответа. - Жизнь - это тебе не супермаркет, дружище. Любовь найти нельзя. Её можно только встретить.


(c) Гришковец

Ну, это все знают, что НЕКОТОРЫЕ умеют ТАК сказать: «АХ Я ЭТО НЕ УМЕЮ», что вокруг собирается толпа тех, кто все тут же прекрасно делает, ну или рядом стоит кто-то один, кому приходится… А некоторые умеют УМЕТЬ ВСЕ. Даже то, чего их никто не просит делать. Они вырывают топор из рук мужчины, который что-то там рубит для костра на маевке («Как ты рубишь? Ты расщепляй!), отнимают пеленку у молодой матери («Разве так пеленают?»), вмешиваются в процесс накрывания на стол, будучи в гостях, так как лучше знают, куда что поставить («отодвиньте соления, здесь будет стоять ГОРЯЧЕЕ»), фотографу подсказывают как «поймать момент», который он совсем не хочет ловить, а рыбаку… Страна советов. Короче, щас не об этом… Нужен ли кому то свой или еще хуже чужой жизненный опыт, который, как мне тут праильно подсказывают «всегда чужой»? Ведь всегда есть возможность ничего не уметь. Ничего не знать. Или все сделать в первый раз.Читать далее



(с) polina_polinka

http://polina-polinka.livejournal.com/36711.html#cutid1

У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей.



(с) А. И. Солженицын

Судьба - это мост, который вы строите к тем, кого вы любите...

(с) "Дрянная девчонка"

А представь, что однажды расстанемся навсегда. И ты в постели с другой. И она спросила невзначай, обо мне. О твоей бывшей. Чтобы ты сказал ей. Она была милая. Много курила. Всегда была чем-то недовольна. Но улыбалась. Приходила всегда не вовремя. Смывала косметику и читала. Всегда то, что я не понимал. Но знал, ей это нужно знать. Слушала все время лирику, даже когда ей было хорошо. Она говорила ей это помогает быть лучше. Я считал это глупо. Цитировала известных авторов, а я лишь смеялся. Я действительно ее не понимал. Она гордилась собой. Честно, я тоже, но не говорил ей об этом. А еще если дома было мартини, то она каждый вечер пила его и становилась совсем другой. Такой легкой. Начинала танцевать. Я не узнавал ее тогда. Но любил еще сильнее. Она всегда была разной. И поэтому мне никогда не было с ней скучно. То плакала, то смеялась. Истеричка.Я постоянно ей об этом говорил,а она соглашалась только. Мне не хватало ее всегда, даже,когда рядом был. Я хотел, чтобы она восхищалась мной. Во всем. Я доказывал ей, что я лучший. А она всегда отрицала. Мне было обидно, но я знал, что в душе она мной действительно восхищается. В общем она было немного дурочка, но это ей прибавляло особенности. И она верила в меня. Всегда. Поддерживала во всем. Когда я ее обижал, она прятала слезы. Отворачивалась и плакала. Еле слышно. Почти не дышала. А если я уходил после ссоры, то она до последнего не плакала. Только закрывала за мной дверь, начинала дико кричать. Я слышал, но не возвращался. Ей было сложно. Я знаю.она всегда хотела казаться сильной. Она и была сильная. Для меня то точно. Я любил ее очень сильно.




(с)

Жизнь не кинофильм, и нет пульта, чтобы нажать на паузу, повернуть время назад… да и зачем? Всё проходит… хорошая песня имеет последние аккорды, у хорошего разговора наступает момент, когда нужно сказать “прощай”, и не знаешь, будет ли это "прощай" – "до завтра" или сказано навсегда…



(с)

В первый раз смывать в душе ласки нелюбимого мужчины с обожженной кожи всегда больно.

Впервые собирать осколки прошлых фантазий и глубже вдох при его прикосновении. Царапая его руки и спину от разрушающей боли, от щемящей тоски по рухнувшим иллюзиям, в то время, когда он расценивает это как страсть и желание.

Как талантливо девочки научились превращаться в шлюх. Закусывая губы, выгибаясь в спине, с пустыми глазами за его плечом, останавливающимися на часах, фотографии, плинтусе, лишь бы мимо.

Горячая вода, 3 пропущенных – мама, Он, Он.

Холодные капли до озноба. Чтобы без запаха и вкуса, чтобы без следа, без отпечатка. По холодной стене вниз. Без слез. Только впиваясь ногтями в собственные ладони. Глоток коньяка за помин души.

Впервые всегда больно. Мы учимся.

Об этом стоило рассказать девочке раньше…



(с)

Главное, это уметь наслаждаться мгновением – и тогда даже не столь важно, сколько оно длится. Можно быть унылым даже имея в своем распоряжении вечность…


(с)

Есть два способа жить: вы можете жить так, как будто чудес не бывает, и вы можете жить так, как будто все в этом мире является чудом.


(с) Альберт Эйнштейн

Коротко. Потому что больно. Потому что поток эмоций и мыслей ещё не оформился в слова, ещё не оброс тенями и цветами. Просто вспомнилось. Будут дополнения.

Как-то, много лет назад, перебирая в старом бабушкином комодике свои, бережно ей сохранённые школьные сочинения, фотографии, смешные рассказики, детские стишки, я нашла тетрадь. Дневник своей шестнадцатилетней тогда матери. Когда-то я спрашивала у неё, можно ли мне будет прочесть его, если я найду. Поэтому прочла. Прочла последнюю запись. Долго сидела, пыталась проглотить дрожжащий, тяжёлый, распирающий изнутри горло ком. Сквозь вставшие колом слёзы прочла ещё и ещё раз. Пошла к бабушке и обняла её. С годами она стала совсем маленькой, остались только наши "семейные" огромные ясные глаза на худеньком лице.
-Я люблю тебя, бабушка. Ты знаешь?
-Конечно, деточка. Побудь этим летом подольше. Немножко.
Удар воронёного носка камелота по почкам-не заставит так скорчится внутренности, так скорчиться душу.
Ничего не хочу говорить. Просто процитирую.

"Мама давно заболела и только сегодня, перед выпиской, я зашла её проведать. Я была болезненным ребёнком, как и Наташка. И мама не спала ночей, поила нас из ложечки морсом, читала вслух, спала, неловко положив руку под голову на краешке кровати. А в пять утра вставала, носила воду и дрова, топила печь и варила бульон, перед тем, как убежать на свою тяжёлую, выворачивающую суставы, работу. И снова заступить на пост у наших кроватей вечером. И ни разу я не слышала, чтобы мама пожаловалась на усталось или боль.
А сегодня... Я пришла с танцев и решила зайти проведать её в больнице. Она лежала совсем одна на такой большой для неё кровати. Я никогда не видела у мамы такого белого лица. Увидела меня и заплакала. тонкие борозды слёз на белом лице мамы. Она лежала в больнице целый месяц, а я зашла ТОЛЬКО ОДИН РАЗ. Обшарпанная тумбочка у кровати. Пустая. И только в самом уголке, приткнулся, положенный заботливыми, натруженными, распухшими мамиными руками сиротливый кусочек сахара."


(с) Ева Зет

Моя жизнь похожа на бедный провинциальный театр: неизменные старые декорации и надоевшие лица немногочисленных актёров. Вот уже много лет мы ставим на сцене один и тот же спектакль. Осталось сыграть последний акт, но режиссёр не определился с финалом. Был ты, и я надеялась, что финал будет счастливым. Но ты ушёл, бросил сцену в расцвете лет и моих чувств. И теперь я играю неоконченный спектакль одна. Правдa, сюжет освежили акварельные краски. Я рисую каждый день. С остервенением, не покладая ...рук? Именно так говорят. Я думаю, можно сказать так и обо мне: мои кртины повсюду - на стенах, на полу. Зимние, холодные пейзажи. А что ещё может нарисовать человек у которого в душе давно всё вымерзло?

Солнце заглядывает в окно. Сейчас возьму кисть... Так хотелось нарисовать лето, но метель закружила опять, заметая тёплый оттенок сине-белыми сугробами...

* * *

...На мой двадцать пятый День рождения ты подарил мне акварельные краски. Не детские, в маленькой круглой коробочке, а настоящие, какими пользуются художники. Я тогда не поняла, зачем они мне - я и раньше-то не рисовалa. Как же смогу теперь? Но ты лишь улыбнулся загадочно, как будто бы знал уже, что эти краски станут частью моей жизни.

Конечно, ты любил меня. Искренне и самоотверженно. И, конечно, я была счастлива. Но всегда боялась дня, когда тебя не станет. А в том, что ты уйдёшь, я не сомневалась - это только в начале кажется легко, а потом силы иссякают и рушатся иллюзии... И вот тебя нет. Я бессильно смотрю на привычные вещи: кресло, в котором ты любил сидеть по вечерам; цветной абажур торшера, который смягчал свет, падавший на твоё лицо, когда ты засыпал; бордовый с чёрным ковёр, по которому ступали твои ноги. Им, глупым вещам, не понять, куда девался привычный хозяин. Они всё ждут тебя. И стол ждёт. И пустая ваза, наполненая водой. И краски на столе. И нетронутый белый лист бумги, закреплённый на мольберте. Ты подарил мне краски, а я так и не попробывала рисовать. Ну, может, хоть сейчас...

Я беру кисть мокаю её в воду, выбираю краску и начинаю "творить": неколько несмелых синих штрихов по белому полю. Роняю кисть - сложно. Беру новую. Роняю. Так продолжается долго. Благо, кистей много. Наконец, приспосабливаюсь, рисую. Kак тяжело. Но как приятно, что получается.

Я рисую любовь... Ту, которая живёт во мне, от которой мне холодо, страшно и больно. Взмах кисти - серая дымка на белом фоне. Ещё взмах - голубой лёд, который не тает под кистью. В сердце впиваются тысячи льдинок-заноз. Губы немеют.

Ты, прощаясь, не смотрел мне в глаза - ком холодного снега на картине. Зеркало, отразившее слёзы на моём лице - почти прозрачные капли воды, превратившиеся в колючие наросты на замёрзшей глади озера. Kак удар в спину, предательство - "прости, не могу больше", - чёрные облака, нависшие над миром, скованным морозом. И бесконечная, выстуживающая сердце, вьюга...

Кисть падает. Картина готова. Счастлива ли я? Не успеваю почувствовать, потому что проваливаюсь в сон...

* * *

Больше нет сил терпеть эту обездвиженную жизнь, играть бесмысленную пьесу для себя самой. Почему же я всё рисую?

Змние акварели - кажется так назвал их парень, который приходил вчера. А ещё он сказал, что у меня в квартире холодно. Почему? Ведь на комнатном термометре +25 градусов. Хотя мне всё равно - я уже давно не чувствую ни тепла, ни холода. Он обещал прийти сегодня - новый актёр в театре моей жизни. Я жду. И бросаю снег на почерневшие листья тополя. А дерево шумит за окном, шевеля своими зелёными ветвями. Ну почему мне не удаётся нарисовать шум летнего ветра и запах тёплого дождя? Вчерашний посетитель сказал: "Твои картины пахнут смертью". Наверное, это так и есть. Ведь фактически я - мертва. Ты унёс с собой последнюю каплю жизни, вырвал надежду из души, и позволил вьюге хозяйничать там. Тополь смеётся, призывно заглядывает в окно, словно говорит: не бойся, тебе не будет больно, просто открой и... Я опускаю кисть на стол. Если бы я только могла открыть окно, рвануться навстречу ветру и упасть к ногам тополя!

Скрипнула дверь. Вчерашний парень всё-таки пришёл. Он подходит к картине, долго, пристально смотрит на чёрный тополь, на открытое окно, на тень смерти за тусклым стеклом. Потом вдруг наклоняется и целует меня в губы.

- Не надо, -шепчет он. - Всё пройдёт... Всё пройдёт... Всё...

Я чувствую, как слёзы застывают на моих щеках колючими бесформеными кусками льда. Я беру кисть. Губы одервенели и отказываются слушаться. Но я сжимаю ими кисть так сильно, что начинаю чувствовать боль. Алая струйка стекает по подбородку. Я подъезжаю к картине, наношу на нее несколько штрихов и роняю кисть.
Странно, непривычно, давно забыто - тело начинает ощущать тепло. Оно идёт не только изнутри - над чёрным тополем на картине встаёт рыжее солнце. Я, впервые за 10 лет, поднимаю парализванные руки и с удивлением и надеждой протягиваю их навстречу рассвету.


(c) Solsralen

Жизнь дарит человеку в лучшем случае одно-единственное неповторимое мгновение,и секрет счастья в том,чтобы это мгновение повторялось как можно чаще.


(с) О.Уайльд

Однажды была душа, которая знала, что она есть свет. Это была новая душа, и ей очень сильно хотелось опыта. «Я есмь свет, - говорила она. – Я есмь свет». Однако все знания об этом и все слова, сказанные об этом,не могли заменить опыта. В тех сферах, откуда пришла эта душа, не было ничего кроме света. Каждая душа там была великой, каждая душа была великолепной, каждая душа сияла всем блеском потрясающего света. Таким образом, эта маленькая душа была подобна пламени свечи на фоне солнца. Находясь посреди величайшего света,частью которой она являлась, она не могла видеть себя, равно как и ощущать себя как то, Кем и Чем Она Является в Действительности.
Случилось так, что эта душа не перестала жаждать познания самой себя. И настолько велика была эта жажда самопознания, что однажды Бог сказал: «А знаешь ли ты, Малышка, что ты должна сделать, чтобы утолить эту свою жажду?»
«Что, Боже, что? Я сделаю все что угодно!» - сказала маленькая душа.
«Ты должна отделить себя от всех нас, - ответил Бог, - и затем должна будешь призвать на себя тьму».
«Что такое тьма, о Святейший?» - спросила маленькая душа.
«То, что не есть ты», - ответил Бог, и душа поняла.
И тогда душа сделала это. Она отделила себя от Всего, и отправилась в другой мир. И в этом мире у души была власть призвать в свой опыт все возможные разновидности тьмы. Что она и сделала.
Однако посреди всей этой тьмы она кричала « Отец, Отец, почему Ты оставил меня?» Так же как это делал ты в свои самые черные времена. При этом Бог никогда не покидал тебя, а, напротив, всегда стоял рядом с тобой, готовый напомнить тебе, Кто Ты Есть в Действительности; готовый, всегда готовый позвать тебя домой.
Поэтому – будь светом в темноте и не проклинай её.
И не забывай, Кто Ты Есть, когда тебя окружает то, что не есть ты. Но восхваляй мироздание, даже стремясь изменить его.
И знай: то, что ты делаешь во время своих величайших испытаний, может быть твоим величайшим триумфом. Это опыт, который ты создаешь, заявляет о том, Кто Ты Есть – и Кем Ты Желаешь Быть.




(с)

- Всамделишных не делают на фабрике игрушек, - назидательно сказала Деревянная Лошадка.
- Ими становятся. Если с тобой не играют, а любят - любят на самом деле, - вот тогда ты и становишься всамделишным.
- Это больно ? - спросил Кролик.
- Иногда очень, - честно ответила Деревянная Лошадка. Она всегда говорила правду. - Но если ты всамделишный - никакая боль тебе не страшна.
- А всамделишными становятся сразу ? - Спросил кролик. - Например, вечером лёг, а утром - ты уже всамделишный или ими становятся постепенно ?
- Сразу всамделишными не становятся, - ответила Деревянная Лошадка. - Только постепенно. И притом не скоро. Тут главное - чтобы тебя за это время не сломали, не залюбили, а вообще-то у всех всамделишных потёрта шерстка, истрёпанные уши и потускневшие глаза. Это всё потому, что их очень много любили. Может, у тебя перестанут гнутся лапки и вообще ты станешь некрасивым. Но всё это будет не важно: ежели ты - всамделишный, ты не можешь казаться безобразным. Так могут считать только посторонние. Став всамделишным, ты навсегда останешься им...




(с) М.Уильямс “Плюшевый кролик”

Ты забудешь то, что хочешь помнить, и будешь помнить то, что хотел бы забыть.


(с) К.МакКарти

Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным.

(с) Сенека.

"я почти научилась любить безответно.
но ещё не умею любить, не сгорая."
(с) Кот Басё



я наматываю на шею тёплый шарф в несколько слоёв, укутываюсь в зимнее одеяло и заставляю себя закрыть глаза.. сон - единственное место, где меня не существует.. и порой кажется, что я готова провести в нём всю жизнь, все ночи, от первой до последней, все дни, пропустить нафиг все главные и второстепенные события, мне безразлично.. время от времени я делаюсь пустой, как дырявый мешок за плечами пьяного лесника.. и ничего вокруг не существует.. я перестаю отождествлять себя с телом, личностью, эмоциями, я растворяюсь в пустоте и становлюсь абсолютным ничем.. в наглухо закрепощённой прострации.. у которой, к сожалению, есть свои границы..
единственная мысль перед входом в небытие - чтобы шарф случайно не задушил меня во сне.. я должна жить.. при любых обстоятельствах.. это я знаю точно.. второго такого же омута мне не выдержать.. нужно всё пройти здесь.. в этой жизни.. и не сгореть.. главное, не сгореть..
каково это - быть серединой самой себя, ни разу не увидев, что снаружи?.. быть чем-то, перетекающим из добра в зло и наоборот..
хаос, выталкивающий наружу только эмоции.. выстрелами, шорохами, чем угодно.. и особенно в темноте.. темнота - единственное пространство, где можно проявить свет.. зажечься.. бессмыслицей, очередным бредом в поисках самого главного ответа - кто я?.. и для чего..
мне неинтересна земная жизнь.. чёрт побери, мне кажется, что я проживала это тысячи раз.. рождение, садик, школа, институт, постель, муж, семья, дети, старость, смерть.. я наматывала эти круги прочной верёвкой на свои руки.. до дрожи.. до ломки суставов.. до безысходности и аллергии на само понятие «жизнь»..
Господи, что, неужели опять? ну что? что я здесь ещё не прошла?
я ненормальная.. ненормальная от основания и до самой сердцевины.. а дальше.. дальше я ничего не знаю..
каково это – прыгать от плюс бесконечности до минус бесконечности.. впадать в эйфорию глубже, чем самый опытный наркоман, просто от того, что ты есть на свете, видишь солнце, живёшь, и плачешь от счастья слезами Христа.. а через секунду сидеть на краю окна и разрывать себя изнутри на маленькие осколки разбитого зеркала, сквозь которое весь мир искажён, смешон и нереален.. и ты ощущаешь такое одиночество, которого не возникло бы, даже если бы ты осталась единственным живым человеком на всей земле.. это ощущение, когда от тебя отходит твой ангел-хранитель.. по своим делам.. покурить.. да, мой ангел-хранитель курит.. только не на самом деле.. и исключительно трубку.. набитую мелкими листьями и свежескошенной травой.. потому что мой ангел – не крылатое внеземное существо.. мой ангел – человек, из плоти и крови.. на расстоянии 500 км, она стоит у меня за спиной и слушает.. даже мой шёпот.. даже мою тишину.. и пропускает сквозь себя всё, что творится у меня внутри.. все мои избыточные потенциалы.. всю мою эйфорию.. весь хаос..
я наматываю шарф, сжимая его в кулаке.. стараясь найти ту грань, где сильнее сжать будет уже нельзя.. мне нравится это ощущение.. но не в данный миг.. а на следующее утро.. когда я буду всё это прокручивать в памяти и не верить в происходящее.. и смеяться, не смея никому ничего рассказать.. но сегодня я себе разрешила.. потому что, наверное, время пришло.. размотать клубок и обвязать себя нитями.. покрепче.. чтобы никуда не сбежала из этой системы..
скоро станет тепло.. так всегда становится рано или поздно.. я горю, пока разрешаю себе гореть.. я становлюсь пеплом всякий раз, когда впускаю в себя очередную эмоцию, выходящую за рамки ангельской.. я учусь.. учусь идти на свет.. принимать его в себя.. балансировать температурой.. чтобы свет больше не обжигал.. а только грел.. так надо.. другим можно.. а мне нельзя.. мне нельзя быть слабой.. потому что это надолго.. потому что это всё глубже, и невыносимо выбираться.. слишком энергозатратно, истощающее и бессмысленно..
я заворачиваю себя в шарф.. потуже.. покрепче.. потеплее.. мне не нужно ничто другое.. оно меркнет на фоне этого шарфа.. он моя вечность.. моя тишина.. моя иллюзия жизни.. и того, что я могу ею управлять.. не сгорая..


(с) Лилу Сабрум

Тёмной ночью Дракон опустился на лугу недалеко от стен дворца. Здесь по утрам выгуливали принцесс, и он намеревался завтра раздобыть себе новое домашнее животное. Найдя место, где трава была повыше и погуще, Дракон распластался на земле, подобрал крылья и приготовился ждать.
"Это хорошо, что я зелёный и плоский, -подумал он, - пока не нападу, никто меня и не заметит. Сами принцессы-то не кусаются, но у самцов, которые их сопровождают, очень неприятные жала."
И в этот момент кто-то ударил Дракона по морде. Совсем слабо, но весьма решительно. Дракон скосил глаза, пригляделся и увидел у себя под носом котёнка. Котёнок стоял, растопырив тощие лапки, выгнув спину горбом и распушив хвост; от этого он казался вдвое больше. И это хорошо, потому что иначе Дракон бы его даже не увидел.
- Ты чего? - удивился Дракон.
- Ничего, - ответил Котенок. - Я охочусь.
- На кого?
- На тебя.
Дракон моргнул, а Котёнок важно объяснил:
- От вон той березы и до забора - мои охотничьи угодья. Раз ты сюда залетел - ты моя добыча.
- Да неужели? - усомнился Дракон.
- Точно-точно! - Котёнок прыгнул вперёд и накрыл лапками палец Дракона. - Я тебя поймал, теперь ты мой!
- И что ты будешь со мной делать? - Дракон заинтересованно склонил голову набок. - Съешь?
Котенок задумался.
- Нет. Не хочу я тебя есть. Ты красивый.
- А что хочешь? - спросил польшенный Дракон.
- Играть хочу. В кошки-мышки. Я буду кошкой, а ты - мышкой.
Дракон сел на хвост и озадаченно почесал лапой за ухом.
- Малыш, ты какой-то ненормальный. Я же Дракон! Ты меня должен бояться!
- Я никому ничего не должен! - вскинул мордочку Котенок. - Мы, кошки, делаем только то, что хотим. А я хочу играть.
- А больше ты ничего не хочешь? - прищурился Дракон.
- Хочу, конечно! - отозвался Котенок. - Я ещё хочу, чтобы мне почесывали брюшко, поили меня молоком и катали на спине.
Дракон покосился в ту сторону, где громоздились в темноте башни королевского замка.
"Да ну её нафиг, эту принцессу!" - подумал он
- Ладно, - кивнул Дракон Котенку, который уже пристроился тереться мордочкой о драконью лапу, и бережно подхватил его когтем под брюшко. - Хочешь жить у меня?
- А ты будешь со мной играть?
- Буду. И молоком поить, и брюшко почесывать.
- Я согласен, - важно кивнул Котенок и вскарабкался Дракону на спину. - Всё таки хорошо, что я тебя не съел!



(с)

— Подобрать к чувствам слова непросто, — улыбнулся я. — Все мы что-нибудь чувствуем. Только мало кому удается сказать.



(с)Харуки Мураками. «Страна Чудес без тормозов и Конец Света»

Еще один день начался разорванными теплыми объятьями. Он всегда ее обнимал с той нежностью, которая у людей вызывала умиление, а у нее мурашки и невесомую негу. Он её обнимал...
Тогда он ее еще обнимал.
Обнимал, когда дрожала от холода в прохладные осенние ночи, согревая дыханием в ладошках желтые-желтые листья.
Обнимал, когда бежала к нему навстречу и бросалась на шею, одновременно целуя, и искрометно улыбалась. Улыбалась всем сердцем. Улыбалась всем прохожим и пролетающим. Улыбалась ему.
Обнимал ее, когда оплакивала горе маленьких котят. В такие времена ее глаза были полны воды, неиссякаемой, бесконечной, кристальной воды. Обнимал своими теплыми широкими ладонями. Целовал в носик. Вытирал слезы. И прижимал сильнее куртку, чтобы маленькие рыжие комочки жизни согрелись и начали дышать воздухом надежды.
Он обнимал ее за талию и кружил в калейдоскопе ее успехов и побед. Когда сдавала успешно экзамены. Когда поступила на второе высшее. Когда в первый раз встала на коньки и не упала, не испугалась. Когда учила его, как сажать цветы, и на спине любимой золотистой собаки рисовала земляные рожицы-улыбки.
Все моменты в улыбках. Казалось она никогда не покидает ее лица. Даже просыпаясь на несколько мгновений раньше, чтобы разбудить ее своим нежным прикосновением и возвестить о приходе нового дня, он видел на ее лице улыбку. Улыбку еще одного дня вместе. Еще один день начался в его объятьях. Еще один счастливый день полон любви и нежности к ее мальчику. Полон радуги их соприкосновений. Полон надежд и мечтаний. Полон ими. Вместе.
И вот его уже давно нет. Она уже давно научилась жить сама по себе. Но все по-прежнему просыпается в его объятьях. Только теперь день начинается исчезающими теплыми сонными объятьями.
Она оставляет их в своих снах и нетерпеливо спешит к ним с наступлением темноты.



(c)

Мы любим гордиться нашими девушками. Говорим, что они у нас самые красивые. Иностранцы, когда хотят польстить, охотно поддакивают. Между тем это уже совсем не так. Оглянитесь вокруг. Где красивые девушки? Ау! Нету.

По моему глубокому убеждению и внимательному наблюдению, женщины в России неуклонно страшнеют. Перефразируя цитату из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», можно с грустью констатировать: «Были красивые девушки, мы этого не отрицаем. Но они самоликвидировались!» Читать далее



(с) Дмитрий Соколов-Митрич


http://www.vz.ru/columns/2009/6/10/295796.html

Относись ко мне как к ребенку, обожай меня, старайся для меня, контролируй меня, учи меня... Я буду брыкаться, злиться, но если у тебя выйдет, ты вырастишь прекрасную женщину..
Прощай меня... Мои опоздания, большое количество туши на ресницах, глупые обиды... Прощай меня. Ты же мудрый.
Нет..... Все не то... Сделай так, чтоб я не опаздывала, не красилась и мне не на что было обижаться...Ты же мудрый))).. Укроти меня. Сделай меня своей. Я независима, но очень хочу от тебя зависеть. Привяжи меня к себе. Не отпускай меня .. Люби меня искренне.. и ты победитель..



(с) из дневника

Жизнь не может состоять только из чудесных мгновений. Тогда они перестанут быть чудесными, а станут обычными. Как можно оценить счастье, если ты никогда не страдал?



Сесилия Ахерн «P.S. I love you»

Все люди ищут ее, руку, за которую можно держаться.



Чак Паланик. «Уцелевший»