Рассматривал Эту. Вот ведь ошибка природы. Когти плоские, тонкие, разноцветные, будто инфекцию какую подхватила - такими не то что боксёра с седьмого этажа, даже пуделя со второго не напугать. Вот мои - понятное дело, раз такими царапнешь - море крови. И заживать будет ещё недели три, потому как с содержанием мышьяка. Или вот шерсть. “Дура,” - говорю Этой, - “отрасти шерсть на лапах, мёрзнуть хоть не будешь! А на башке тебе шерсть не нужна - мозгов всё равно нет.” Нет же, выщипала все до одной волосинки даже на пузе, только на макушке оставила. Выглядит, как полное дерьмо, и вылизываться неудобно. И этот ужас вижу каждый день. Как до сих пор не поседел от такого кошмара - сам не знаю.
Нассал под кресло. Хорошо!
Эта сожрала какую-то дрянь и траванулась. В результате сегодня блевала навесом дальше, чем видела. Стоял рядом и мучительно понимал, что не готов соревноваться. Промурлыкал Этой: “Молодца, можешь же, когда захочешь”. А она - “Ой, котик, ты всегда понимаешь, когда мне плохо”. Хотел было её тут же дурой обозвать, но жрать сильно хотелось, к мискам побежал, а потом забыл.
Ничего, будет еще повод.
Почувствовал себя Этой. Идиотом, в смысле. Стибрил со стола кусок сыра. Думал, что-нибудь приличное положат, тильжес какой-нибудь посливочнее, а оказалась мерзотная плавленная бодяга. Это я потом понял, когда уже цапнул. Дерьмо похуже бубль-гума: ни тебе прожевать, ни тебе отплеваться. Минут пятнадцать челюстями водил, пока отлипло.
Зол на всех. Вечером отыграюсь.