Ломоносов был великий человек. Между Петром Первым и Екатериной Второй он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый русский университет; он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом. Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник.

                                                                                      А.С. Пушкин.

Как Петром Первым положены новые основания всей  нашей государственной жизни, так Ломоносовым преобразованы, а отчасти и основаны едва ли не все области науки. Поэт, художник, философ, историк, филолог, математик, астроном, физик, химик, геолог, географ, отчасти даже и социолог, во всех этих областях он не был дилетантом, но глубоким специалистом... самостоятельным исследователем и смелым мыслителем, порою опережавшим своих западных современников.

                                                                                       В. Ходасевич

Чтобы достичь этих сияющих вершин - стать великим ученым, великим просветителем, в первую очередь, надо было быть великим учеником.

Портрет М.В. Ломоносова работы неизвестного художника.

Великий ученик.

Провидение очень внимательно относится к появлению на свет гениев. Оно точно знает где, когда и в какой семье гений должен родиться.

Купель, в которой крестили М.В. Ломоносова

Для Ломоносова была выбрана далекая северная деревня Мишанинская Куростровской волости Двинского уезда Архангелогородской губернии . Место от столиц удаленное, но «в целой России в начале XVIII века едва ли была какая иная область, кроме Двинской земли, с более благоприятной историческою почвою и более счастливыми местными условиями». Личность М. В. Ломоносова можно понять, только составив представление о природе, в окружении которой он вырос, о том, что он был выходцем из той части русского народа, которая никогда не испытывала гнёта ига и не знала рабства. Здесь обретались потомки новгородцев, не знавшие крепостного права, «черносошные», государственные крестьяне, строгие в нравах, деятельные, независимые, «умевшие за себя постоять, сплотившись в „земские миры“» ( В. И. Ламанский )

Девять островов дельты Северной Двины, на одном из которых находилась Мишанинская (напротив города Холмогоры, примерно в 140 км от впадения реки в Белое море) были густо заселены. Поморы, жившие здесь были относительно свободны: они не отрабатывали барщину, а платили государству "подушный оклад" - налог с каждой крестьянской души мужского пола.  Но  свобода налагала  и определенные обязательства - надо было самостоятельно выжить в окружении суровой северой природы. Для этого необходимы энергия, сноровка, знания.  Здесь имелись хорошие пахотные земли, богатые выгоны для скота. Хлебопашество требовало определенных агрономических  знаний. Но главным делом поморов был морской промысел - ловля рыбы и морского зверя. А это значит, навигация, метеорология, знание повадок рыб и животных. Кроме всего прочего здесь издавна варили соль, смолу, добывали слюду.

В раннем детстве  Михаил  находился на попечении матери,  дочери дьякона Елены Ивановны Сивковой, а с десяти лет как и другие дети поморов,  начинает выходить с отцом в море. Ничто так не закаляет и не воспитывает мальчиков, как путешествия. Раньше путешествия входили в программу воспитания дворянских детей как обязательных элемент. Им обычно закончивалось образование "барчука". Образование Ломоносова начинается  с путешествий, с опыта. Опыт, наблюдения порождают множество вопросов: что такое северное сияние, почему мерцают звезды, что вызывает приливы и отливы. Зимой юный помор садится за книги. Грамоте его научил сосед Иван Шубный, а богословскими книгами снабжал дьяк С. Сабельников. Но ему этих книг  явно мало. И через некоторое время ему везет - он вошел "во врата учености"  - достает  "Грамматику" Мелетия Смотрицкого, "Арифметику" Л. Ф. Магницкого, "Стихотворную Псалтырь" Симеона Полоцкого. У соседа Христофора Дудина. Здесь  "увидел он в первый раз в жизни своей недуховные книги... Неотступные и усиленные просьбы, чтоб старик Дудин ссудил его ими на несколько дней, оставались тщетными. Отрок, пылающий ревностью к учению, долгое время умышленно угождал трем стариковым сыновьям, довел их до того, что они выдали ему сии книги. От сего самого времени он не расставался с ними никогда, носил везде с собою и, непрестанно читая, вытвердил наизусть".

Титульный лист "Арифметики" Л. Магницкого.

"Арифметика" кроме основ математики  - "четырех арифметических действий, нумерации, счисления, чисел ломаных или с долями, прогрессий, радексов, геометрии" содержала  "правила торговли, географические координаты, как измеряется место и путь кораблеплавания, вычисление времен полугодия, морские приливы и ветры, таблицу склонения магнита, широты солнечных восхождений и захождений, рефракции и преломления солнечных лучей." Книга, изданная в 1703 году действительно была уникальна. Магницкому удалось превратить  ее в настоящую энциклопедию математических знаний, необходимых для удовлетворения практических потребностей стремительно  развивающегося Российского государства. На этой книге воспитывались целые поколения русских людей, "технарей", мореплавателей, ученых... «Псалтырь» Симеона Полоцкого познакомила Михаила с книжной поэзией,  он получил  представления о рифме и стихотворной речи.

Сложнее всего оказалась «Грамматика», изданная первый раз в Вильно в 1618 году и напечатанная в 1648 в Москве. Это «чтение» требовало терпения и на страстного желания чему-то научиться. У юного Михаила было и то и другое. Потихоньку он одолел грамматику. 

Это было счастье.  Тем более, что и материальное положение семьи постепенно улучшается. В 1727 году отец Михаила Василий Дмитриевич одним из первых строит "новоманерный" корабль "гукор". Суда такого типа велел строить Петр Первый, чтобы обновить "парк" старых ветхих посудин, курсировавших по Белому морю. Корабль был назван "Чайкой". "Чайка" оказалась судном вместительным и счастливым. В. Д. Ломоносов "всегда имел в рыбном промысле щастие". А кроме рыбацкого дела отец с сыном перевозят зерно, муку, соль в селения и монастрыри, им доверяются и особоценные грузы. Вроде мешков  с золотыми и серебряными монетами. А зимой можно вернуться к любимым книгам.

Все было бы хорошо , если бы не мачеха. Мать Михаил потерял в 9 лет. Отец  женился вторично, а после смерти второй жены и в третий раз. Мачеха навзлюбила пасынка. "Имеючи отца, хотя по натуре доброго человека, однако, в врайнем невежестве воспитанного и злую и завистливую мачеху, которая всячески старалась произвести гнев в отце моем, представляя, что я всегда сижу по-пустому за книгами, для чего  многократно я принужден был читать и учиться, чему возможно было в уединенных и пустых местах и терпеть стужу и голод, пока я не ушел в Спасские школы"

Как говорится не было бы счастья, да несчастье помогло. Вместо того, чтобы стать наследником "Чайки", Михаил снова вынужден отправиться в далекое путешествие. Хотя, конечно, нельзя сказать, что мачеха "вытолкнула" его в Москву. Он не просто сбегал от тяжелой домашней обстановки, он сознательно менял судьбу, он шел учиться. Поэтому уход-побег тщательно готовился. Надо было получить паспорт, раздобыть денег, а главное решить, куда направить свои стопы. Как перед каждым русским богатырем, перед юным помором лежали три дороги. Он выбирал между Петербургом, Киевом и Москвой. В Петербург манила открытая  в 1724 году Академия наук, при которой были созданы гимназия и университет, в Киеве преподавал знаменитый просветитель Феофан Прокопович, и все-таки Михаил выбрал Москву, где в Навигацкой школе учительствовал Леонтий Магницкий, автор любимой "Арифметики",  а в Спасских школах преподавали латынь - язык международного общения ученых.

Н. Кисляков. Юноша Ломоносов на пути в Москву.

Михаил уйдет с рыбным обозом."Всячески скрывая свое намерение, по утру смотрел он, как будто из любопытства, на выезд сего каравана. Следующей ночью, когда все в доме отца его спали, надев две рубашки и нагольный тулуп, погнался он за оным вслед (не позабыв взять с собою любезных своих книг, составляющих тогда всю ее библиотеку, - грамматику и арифметику). На третий день настиг его в семидесяти уже верстах. Караванный приказчик не хотел взять его с собой, но убежден был просьбою и слезами, чтоб дал посмотреть Москву, наконец, согласился". Отец, скорее всего,  знал об этом, держать силой не стал, но и денег не дал. Три рубля ссудил сосед - Иван Шубный. С этими деньгами в кармане, с учебниками за пазухой и  большими надеждами на будущее Ломоносов в январе 1731 года придет  в Москву.

А. Васильев. "Михайло Ломоносов в Москве"

Немного оглядевшись,  отправится  в Навигацкую школу, что на Сухаревке.

Но что-то  остановит его. То ли он решил, что уже  знает многое из курса Навигацкой школы, то ли подумал, что сначала надо выучить латынь  - "эсперанто"  ученых 18 века.

 Так или иначе Ломоносов перебираетсяся  в Спасские школы, так тогда называли Московскую Славяно-греко-латинскую академию. При этом пришлось пойти на обман.  Детей крестьян  теперь сюда не приглашали, и, не долго думая, Михаил становится  "потомственным дворянином".

Академия делилась  тогда на восемь классов: четыре низших, которые назывались фара, инфима, грамматика, синтаксима, два средних - пиитикаи риторика, и два высших - философия и богословие. В низших классах учили латыни, славянскому языку, нотному пению, преподавались азы географии, истории и математики. В средних  -  красноречию, ораторскому искусству и литературе. В высших классах, наряду с логикой и философией  учащиеся получали определенные знания по физике, психологии и естественным наукам.

Преподавали в Славяно-греко-латинской академии, в основном питомцы киевской академии. Учителя были разные. Кто-то исповедовал методы бурсы, унижая и оскорбляя учеников, но были и другие - образованные люди  - Тарасий Постников, Иван Каргопольский, Иван Горлицкий, ранее обучавшиеся по указу Петра Первого в Сорбонне.

Московская славяно-греко-латинская академия.

В академии Михаил проучился  с 1731 по 1735. Непростое для него время. "Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели. ...Несказанная бедность: имея один алтын в день жалования, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил. С одной стороны, пишут, что, зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны, школьники, малые ребята, кричат и перстами указывают: смотри-де, какой болван лет в двадцать пришёл латыни учиться! " 

Но вскоре упорный помор заставит насмешников замолчать. Успехи  налицо:  по прошествии первого полугодия он переведён из нижнего класса во второй, и в том же году — в третий. Через год, в достаточной мере овладев латынью, и будучи уже способен на латинском сочинять небольшие стихи, начинает учить греческий. Он идет вперед и вперед. А Академия все-таки оставалась, в первую очередь, духовной школой. И господствующей идеологией здесь была схоластика. Хотя, много позже академик Я. К. Грот в своей речи на праздновании в Академии Наук юбилея М. В. Ломоносова 6 апреля 1865 года скажет: "К счастию Ломоносова классическое учение Спасских школ поставило его на твёрдую почву европейской цивилизации: оно положило свою печать на всю его умственную деятельность, отразилось на его ясном и правильном мышлении, на окончености всех трудов его. "

В свободное от классов время Михаил "роется" в монастырской   библиотеке, где "сверх летописей, сочиненеий церковных отцов и других богословских книг попалось в его руки малое число философических, физических и математических книг". Заиконоспасский монастырь имел довольно богатую библиотеку: в 1731 году сюда  передано книжное собрание, оставшееся после смерти одного из видных деятелей петровского времени, иеромонаха флота Гавриила Бужинского, впоследствии епископа рязанского, разносторонне образованного человека. Всего 335 названий различных книг ( в том числе многотомных), из них 254 латинские. Огромное количество словарей, грамматик, книги античных классиков: произведения Гомера, Горация, Овидия, Вергилия, Теренция, Лукиана, историков - Тита Ливия, Корнелия Непота, Функида, "Цицерона все книги", "Сенеки философа все книги"... Среди древних фолиантов можно  встретить и труды Эразма Ротердамского. Были здесь и старинные сочинения по физике и математике, написанные учеными 16  - 17 веков, например, "Система космическая" Галилея. Были и более " свежие" - "Начало философии Ренатовы и Картезиевы", (своеобразный перевод названия "Начал философии Рене Декарта (Картезия)), "Наставления математические" астронома Иоганна Вейдлера, "Истинный  способ укрепления городов" Вобана...

А. Васнецов. Книжные лавочки на Спасском мосту в 17 веке.

Но Ломоносов  "записан" не только в монастырскую библиотеку. В Москве, неподалеку от академии, на Спасском мосту  через ров, отделяющий Кремль от Китай города располагались лавочки с самой разнообразной печатной продукцией. А на правой стороне Спасского моста находилось довольно высокое и вместительное здание с хорами и галереей под вывеской "Библиотека".  Она была основана В. Куприяновым, владельцем учрежденной в Москве по указу Петра Первого гражданской типографии, где печатались карты, атласы, математические  таблицы. После его смерти дело продолжил сын. Он стал главным комиссионером по распространению изданий Академии наук в Москве. "Каждый безденежный любитель чтения мог поживиться здесь книгами".  В числе таких безденежных любителей чтения, конечно, числился и Ломоносов.

Посещает Ломоносов и знаменитый Московский госпиталь, основанный Петром Первым в 1707 году "за Яузой рекой". Им руководил легендарный анатом Николай Бидлоо, человек широко образованный и преданный своему делу. Здесь тянувшийся к естественным наукам Михаил приобретает кое-какие познания в анатомии.

По словам А.Н.Радищева Ломоносова, можно представить охотником, "гоняющимся  за видом учения везде, где казалось быть его хранилище". Но в Москве, похоже "ловить" уже  нечего.. А жажда знаний по-пержнему полностью  не удовлетворена.

 Ему не хватает точных и естественных наук. Он просит отпустить его в Киев в  Киево-Могилянскую академию. При этом он со свойственной ему беспечностью в "светских" делах, напрочь забыв о своем "дворянском" происхожедении, называет себя сыном священника. Обман вскрывается.  На карте стоит не только будущая карьера, но свобода и, возможно, сама жизнь. Ломоносов пишет "объяснительную" - "репорт  без лжи и утайки", где признается, что "сказался поповичем... с простоты своей". положение очень серьезно, но очевидно, за него начинает "хлопотать" его талант. Ломоносова не только прощают, но и отпускают в Киев. Он проводит там несколько месяцев и возвращается в Москву разочарованный  - ни математики, ни естественных наук там не преподают.

Но провидение, убедившись в усердии своего "подопечного" начинает "работать на него". Из Петербурга приходит вызов на двадцать лучших учеников. Они будут учиться в Петербургской  Академии наук.

Санкт-Петербург. Нева и Академия наук. Гравюра Г. А. Качалова по рисунку М. И. Махаева. 1753

Петр Первый   учредил Русскую Академию наук в 1724 году ( официально открыта она была уже после его смерти).  "Я предчувствую, что россияне когда-нибудь, а может при жизни нашей, пристыдят самые просвещенные народы успехами своими в науках, неутомимостью в трудах и величеством твердой и громкой славы". По  его замыслу здесь должны были не только науки "обретаться", но и вырабатываться практические решения насущных задач, стоящих перед государством.  Петербургская академия  оказалась одной из самых молодых в Европе. Для учреждения такого рода "молодость"  - качество скорее отрицательное, чем положительное. Но в данном случае это было не так. Петербургская академия не только не отставала от лучших европейских академий, но во многом и превосходила их. Уже в 1736 г. известный французский физик Дорту де Меран писал: «Петербургская академия со времени своего рождения поднялась на выдающуюся высоту науки, до которой академии Парижская и Лондонская добрались только за 60 лет упорного труда». Российская академия оказалась свободной от средневекового схоластического балласта. "Теологи" даже не были в ней представлены. Исследования по вопросам естествознания  выделялись как основные направления работы. Петербургская академия была укомплектована первоклассными научными кадрами. Здесь работали  выдающиеся ученые - иностранцы.  Гениальный математик Леонард Эйлер, братья Николай и Даниил Бернулли,  Христиан Гольдбах, физик Георг Бюльфингер, астроном и географ Жозеф Делиль, историк Г. Ф. Миллер.  

Научная работа академии в первые десятилетия велась по трем основным направлениям (или «классам»): математическому, физическому (естественному) и гуманитарному. Были созданы Анатомический театр, Географический департамент, Астрономическая обсерватория, Физический и Минералогический кабинеты. Академия имела Ботанический сад и инструментальные мастерские. Здесь трудились крупные ботаники И. Г. Гмелин и И. Г. Кельрейтер, основатель эмбриологии К. Ф. Вольф, знаменитый натуралист и путешественник П. С. Паллас. Работы по теории электричества и магнетизма проводились Г. В. Рихманом и Ф. У. Эпинусом. Благодаря исследованиям академических ученых закладывались основы для развития горного дела, металлургии и других отраслей промышленности России. Велись работы по геодезии и картографии. В 1745 г. была создана первая генеральная карта страны — «Атлас Российский».

Академическая Конференция стала органом коллективного обсуждения и оценки результатов исследований. Ученые не связанные какой-либо господствующей догмой, пользовались свободой научного творчества, активно участвуя, например, в противоборстве картезианцев и ньютонианцев. Практически неограниченными были возможности публиковать научные труды.

Конферен-зал Академии.

С января 1736 года Ломоносов  - студент   университета при Петербургской Академии наук. Для него это   огромный шаг вперед. Правда, на тот момент Петербургская академия, несколько утратила свой первоначальный блеск, но тем не менее это по-прежнему   сложившееся  научное учреждение, имевшим значительный для того времени штат сотрудников. В Академии  представлены все ведущие научные дисциплины. В кабинетах и мастерских   можно видеть новейшие приборы и инструменты для проведения исследований, в академической лавке познакомиться с только что изданными книгами и журналами. Конечно, не обходится без материальных трудностей.  Денег у студентов, как всегда, нет. Быт для них  организаван, можно сказать, по-солдатски.   Куплены простые деревянные кровати с тюфяками, по одному маленькому столу и стулу, на всех три платяных и три книжных шкафа.  И еще неожиданное препятствие: лекции в русском университете читаются на немецком языке. Ломоносова это удивляет, но не останавливает. Он с однокашниками "садится" за немецкий, его ведет Христиан Герман. Позже в арсенале Ломоносова помимо латыни и немецкого окажутся и другие европейские языки, например французский.  Под руководством В. Е. Адодурова он начинает  изучать математику, у профессора Г. В. Крафта знакомится с экспериментальной физикой, самостоятельно изучает стихосложение. А также  «слушал начальные основания философии и математики и прилежал к тому с крайнею охотою, упражняясь между тем и в стихотворении, но из сих последних его трудов ничего в печать не вышло. Отменную оказал склонность к экспериментальной физике, химии и минералогии» 

А в марте 1756 судьба Ломоносова снова круто меняется. Трех наиболее подготовленных студентов - Ломоносова, Виноградова и Райзена  -  решено отправить  в Европу, "обучаться" горному делу.

Европейская наука напоминала в это время растущего не по дням, а по часам богатыря, на котором по швам трещали одежды схоластических догм. Гениальные озарения сочетались с результатами практических исследований, вызванных к жизни насущными проблемами нового времени. Знания приобретали новое качество, росла их достоверность, точность, математическая обоснованность, создавались методы теоретических и экспериментальных исследований.

Галилеем открыты многие законы движения, дано окончательное подтверждение гелиоцентрической системе. Математическим фундаментом нового естествознания стали работы Паскаля и Ферма (Франция), и, конечно, Ньютона (Англия) и Лейбница (Германия), пришедших  в 1665 - 1676 гг к дифференциальному и интегральному исчислению; Декарт (Франция) ввел переменные величины, благодаря чему математика стала способна описывать движение; Бойль (Англия) развил учение и химическом элементе. В1687 году Ньютон в своих "Математических началах натуральной филосифии" сформулировал три закона движения и закон тяготения. Ростки нового мировоззрения века Просвещения настойчиво пробивали средневековую схоластическую рутину. Но процесс этот шел непросто, кто-то вырывался вперед, кто-то отставал... Германия была скорее в числе отстающих.

Христиан Вольф.

Именно туда и отправлялся Ломоносов "со товарищи". В Марбург, к Христиану Вольфу.  С этим знаменитым немецким ученым был знаком и состоял в свое время в переписке Петр Первый, просивший у него советов и помощи в деле создания Академии наук в Петербурге. Энциклопедист, философ, юрист,  математик. Не будучи по-настоящему оригинальным мыслителем и учёным, Вольф, тем не менее, отличался поистине энциклопедической образованностью, чёткостью формулировок, тщательностью и педантичностью анализа.  "Вольф был более энциклопедической, чем систематической головой, и единство учения заключалось для него только в форме полноты. Он довольствовался чем-то вроде шкафа, где полки прекрасно расположены, превосходно заполнены и снабжены четкими надписями",  - так писал о нем Генрих Гейне.  И тем не менее и этот "великолепный шкаф" оказался полезен русским студентам.

Они прибыли и были записаны в университетскую книгу 17 ноября 1736 года.

Дом в Марбурге, где "квартировал" студент Ломоносов.

«По высочайшему е.в.в. повелению императорская Академия наук отправила нас в Марбург для научения химии и других относящихся к сему наук и языков, равно как и для подготовки к металлургии. С этой целью нам дана инструкция, в которой, сверх перечня наук и языков, подлежащих изучению, поручается каждые полгода подавать подробные отчеты о наших занятиях и израсходованных нами деньгах с приложением образчиков наших успехов. Во исполнение сего имеем честь почтительнейшее донести, что после отправления прошлого репорта нашего мы у господина Вольфа прошли курс механики, гидростатика, аэрометрии и гидравлики, а у господина Дунзинга курс теоритической химии, в настоящее же время слушаем у того же господина регирунгсрата Вольфа лекции догматической физики и логики. Кроме того, каждый из нас нанимал себе учителя французского языка и учителя рисования. Что касается присланной нам инструкции по естественной истории, то мы по ней не могли ничего сделать, потому что предложенных нам книг нельзя получить раньше пасхальной ярмарки.

Счет израсходованных нами денег следующий:

Получено   18   ноября   1737   г. — 282   рейхсталера,   из   которых   израсходовано:

на стол                                                                    52 рейхсталера.

на книги                                                                  18       »

на комнату                                                              20       »

на дрова и свечи                                                    16       »

на кафтан и камзол                                                27       »

на летнее   платье                                                  22       »

—  сапоги  и башмаки                                           12       »

—  белье                                                                 14       »

учителю фехтования                                              6         »

учителю   французского   языка                            12       »

учителю   рисования                                             6         »

парикмахеру                                                           4         »

цирюльнику                                                           3          »

на ужин, сахар, чай,  кофе,  бумагу и пр              25        » 

Всего                                                                       237"

"Жажда знаний была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей", - напишет  о Ломоносове позже  А.С.Пушкин.  Он "выуживает" все, что можно из лекций Вольфа, читает многое из того, что преподаватель рекомендует ему дополнительно - "Диалог о двух системах мира" Галелея, книги Торричелли, Мариотта, Гюйгенса, работы по оптике, химии... Он учится, учится, учится. Учится анализировать, учится систематизировать факты, учится думать самостоятельно и независимо.

В Марбурге он проведет около 4 лет.  Христиан Вольф  им доволен, хотя ничто человеческое  студенту Ломоносову не чуждо. "Я любил видеть в лектории этот высокий лоб, этот взгляд, сияющий разумом. Но ах! Как часто этот лоб украшается шишкой и фонарь под глазом светит ярче "сияния ума"... Царственный друг мой, император Петр Первый, успокаивал мою тревогу относительно количества вин, употребляемого Его Величеством зараз говорил: "Пьян, да умен - два угодья в нем!" Увы! Вижу справедливость сего изречения на русском моем ученике... Впрочем, моего русского ученика пьяным я не видел - хитрая бестия!" - вспоминал Христан Вольф.  Марбург оказался счастливым для Ломоносова еще и потому, что здесь он встретил свою будущую жену Елизавету Цильх.

В 1739 Ломоносов вместе с другими студентами покидает  гостеприимный Марбург, получив от Вольфа аттестат следующего содержания: " Молодой человек преимущественного остроумия, Михайло Ломоносов... мои математические и философские, а особливо физические лекции слушал и безмерно любил основательное учение... не сомневаюсь, чтоб, возвратясь в отечество, [ он ] не принес пользы, чего от сердца желаю".

Их ждет Саксония, Фрайберг. Здесь основной упор предполагается сделать на практику, на тесное знакомство уже  непосредственно с горным делом. Их наставник  - Иоганн Фридрих Генкель, человек с уникальной и в тоже время типичной для своего времени судьбой. Сын саксонского врача, он  начинал как медик, изучая профессиональные заболевания горняков и плавильщиков. Но, постепенно "вживаясь" в горное дело. Генкель стал серьезным ученым, химиком - минералогом. На практических занятиях он учит русских студентов элементарным приемам "пробирного дела" и навыкам химического анализа, в частности, введенного им "мокрого" анализа (то есть исследованиям в растворе).  Под его руководством они посещают шахты и рудники, знакомясь с "плавильным искусством", используемыми машинами, рудами и минералами. Не считая себя универсалом, Генкель приглашает к "руссам" специалистов-практиков: присяжного пробирера, "инспектора по драгоценным камням", маркшейдера. Ломоносов, как всегда жадно поглощает новые знания, часто опережая своих товарищей. И, как всегда, многому учится сам. Часто самостоятельно спускается в рудники, изучая строение "слоев земных", исследует характер руд и особенности месторождений отдельных минералов, причем особое пристрастие имеет к слюде, известной ему еще по находкам на Белом море, беседует со старыми горными мастерами.  И все-таки скоро ему становится скучно. Тем более, что педантичность, приведшая Генкеля к определенным успехам в минералогии, в педагогике  скорее недостаток, чем достоинство, а химия и минералогия, несмотря на некоторые успехи,  во многом находились в плену средневековых представлений и примитивной эпмирики. На Ломоносова пахнуло схоластикой и средневековым ремесленничеством.

Единственной отдушиной для Ломоносова стала литература. Вполне сносно овладев языком, он читает немецких поэтов, буквально упиваясь  легкостью и благозвучием их стихов. Восторги "чужеземным" подталкивают к анализу основ русского стихосложения. Ломоносов штудирует трактат  Тредиаковского на эту тему, размышляет, анализирует. И, наконец, излагает свои идеи в "Письме о правилах российского стихотворства", которое посылает членам Российского собрания при Академии наук. "... российский язык изобилен... собственное и природное употреблять надлежит". "Первое и главнейшее мне кажется... российские стихи надлежит сочинять по природному нашему языка свойству, а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить".  По Ломоносову стих должен строиться на упорядоченном чередовании ударных и безударных слогов, но кроме канонической двухсложной стопы (ямба и хорея) допустима трехсложная, и можно менять длину стиха. В соответствии со своими филологическими открытиями Михаил пишет и прикладывает к письму "Оду блаженныя памяти Государыне Императрице Анне Иоановне на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года". Это, по сути,  реформа русского стихосложения. О чем он без лишней скромности скажет позже: "Будучи еще в Германии послал  в Россию правила стихосложения, по которым и ныне все российские стихотворцы поступают с добрым успехом, и российская поэзия пришла в доброе состояние".

Но несмотря на литературные удачи и успехи, жизнь в Фрайберге становится невыносимой. Бесконечные денежные затруднения, деспотизм и мелочные придирки ограниченного и категоричного Генкеля доводят свободолюбивого Ломоносова до исступления. А самое главное, он больше не видит  смысла в здешних занятиях. После очередной ссоры с Генкелем  покидает Фрайберг. "Во Фрайберге мне не только нечего было есть, но и нечему было учиться. Пробирное искусство я знал, курс химии был окончен", - пишет он в Петребург. "Ломоносов довольно хорошо усвоил теоретически и практически химию, преимущественно металлургическую, а в особенности пробирное дело, равно  как и маркшейдерское искусство, распознание руд, рудных жил, земель, камней, солей и вод, способен основательно преподавать механику, в которой он по мнению знатоков очень сведущ" -  отзовется  о нем позже о добросовестный педант Генкель. Ломоносов  рвется Родину. Но возвращение оказывается делом  непростым. Еще почти год носит его по по городам и весям Германии и Голландии. Испытывая крайнюю нужду, подвергаясь часто смертельной опасности - ему с огромным трудом удалось вырваться из крепости Везель, куда он попал  обманом "зарекрутированный" в Прусскую армию - Ломоносов продолжает "добирать" крупицы знаний и полезной информации. По пути посещает рудники, некоторое время работает у Крамера, известного металлурга и химика,  в Марбурге, куда он инкогнито возвращается  после всех мытарств "упражняется в алгебре, намереваясь оную к теоретической химии и физике применить".

Паспорт Марбургского Университета, выданный М.Ломоносову 13 мая 1741 года.

Наконец, 28 февраля 1741 года из Петербурга Ломоносову выслан вексель на сто рублей и предписание немедленно явиться в Любек, а оттуда, как только откроется навигация прибыть в Петербург.

8 июня 1741 года Михаил Ломоносов ступает на российский берег.

Годы учения закончены. Суровое детство помора научило его ничего не бояться и принимать всегда самостоятельные решения, Славяно-греко-латинская академия выработала в нем способность рассуждать логически и последовательно, Петербургская Академия и европейская студенческая "командировка" дали возможность познакомиться с последними достижениями во многих областях науки. Теперь он во всеоружии и  готов к созиданию и творчеству.