очередное утреннее.

я не люблю это время суток. и совсем не потому, что обычно я ложусь спать незадолго до его наступления. Совсем не потому.

Слишком много вопросов по утрам. И по всей видимости у меня возникает некая разновидность интеллектуальной (моральной) утренней... А вообщем проехали. Все хорошо. 

Ы. Тролли не спят, тролли глотают колеса.

 как обычно, резко и внезапно меня охватила мизантропия.  безжалостная стерва, мать -ее-раз-под-через-пополам. Можно, я засуну себя в темную малюсенькую комнату и буду там сидеть, злостно зыркая на окружающий мир. А еще лучше, я его видеть не буду. Фак, слишком резко, слишком. А все наверное потому, что не надо рыться от вечного *дай-ка посмотрим что в этой папочке, а в этой, ой, а тут что у нас за текстовый файлик, нэээ?* в компе. В старом компе. Млять. Память, редкая сука, с таким вдохновением начала радостно подсовывать различные картинки, да такие яркие, что в пору пойти и повесится на кривой сосне от собственной беспомощности. Идиотизма. Невозможности самостоятельно брать ситуацию в руки. Прям сейчас. Не отвлекаясь на посторонние дела по типу - ой, надо-то, надо это. Не надо. Нужен топор. И явно не для убийства остальных. 

все. меня можно ближайших пару дней не трогать, ибо неадекват.

 

 ... в последнее время мой несчастный мозг тема Препаратора.

Оная самая, почерпнутая из книги "Магам можно все" Марины и Сергея Дяченко, в последнее время сурово так отъела кусок моей психики и продолжает его есть. Хух. 

Выразила часть мысли. И то хорошо. 

Из свеженького - никак не могу долечиться. Лекарства не пью, ибо не комильфо. 

Такое. Более того, есть повод собой гордиться. За последние то ли три, то ли четыре дня выпито было - 0.3 пива и бокал вина. 

(невже алкоголізм пішов на спад?)

Из интересного - я ходила на все пары. Даже на лекции. На все лекции. Омг.

 

вырезать бы и спрятать. глубоко внутрь. на память.
чтобы потом, под одеялом, ночью, рассматривать. пряча от мира. ото всех. cyar'ika

 Вечность моя терзает границы, снова строчит письма наверх

Не адресату, а ветру. Ветру, который по парку гоняет снег,

По сонным аллеями играет с осенью - прятки любимая их игра.

Письма летят вместе с ними, как листья, снова запутывая слова,

Снова меняя местами смыслы, опять расчленяя на части сны,

Им ведь так хочеться жизни. Жизни, а не искрящейся белизны - 

Страны из тепла и света, где нет звуков и нет весны.

Ну что за дела, скажете вы, это вам стены стали малы,

И воздух в комнате сперт. Да, соглашаюсь. Да только вот

Через каких-то три месяца канет в Лету очередной старый год,

Очередой беспощадный рубеж, где опять в конце три глупые точки.

И не торочьте мне, что дальше появятся в письмах новые строчки.

Глупости. Я это уже читала. Однотипность и штампы. Штаммы.

Вирусы. Одиночество. Нотная грамота, математика, цветовая гамма,

Омега и Альфа. И так каждый раз, где же смелости взять (так, про запас)

На будущее. Чтобы из запахов и прикосновений сделать хрупкий топаз

И закопать его глубже.

Ближе к самому дну души, и жить (спать) без памяти.

итак, пафосно-груснявый элемент закончился, вроде бы.
Аш такой Аш, по другому не скажешь.
обо всем остальном я помолчу.
потому что это - слишком личное. мое, персональное и так далее.
мне просто интересно, что будет.
я вроде бы как отпустила страх восвояси, но боязнь - она, засранка, никуда не делась.

 в такие моменты, как сейчас, когда становится так пусто, что уже не болит. И так холодно что не болит.

я понимаю, что сейчас я жива только благодаря случайности.

великой, крайней и всемогущей.

мне всегда надо было настолько мало, остальное редко имело значение. но тем не менее, с остальным всегда было проще. значительно проще. так уж получилось.

я делаю. я меняю себя, хотя это то, что делать я зарекалась. одна из моих сторон, старая, циничная, только улыбается глядя на эти потуги. вторая, помладше, бесшабашная и безголовая, тихо гладит по волосам и утешительно шепчет "у тебя есть ты, а значит ты никогда не будешь одинокой". самое гадкое  - одиночество в толпе, когда тебе некуда бежать. некуда идти, потому что все вокруг превратилось в замкнутую кривую линию.

эдакое число пи. бесконечное. нет, не так. нескончаемый ряд цифр. который лично для тебя имеет слишком большое значение. 

превратности судьбы. когда ты себя по привычке гладишь по голове, сжимаешь зубы со словами "так надо" и "я сильная, справлюсь", словно мантры читаешь.

ножом по ладоням. 

чтобы до запаха. до вкуса. до боли. лишь бы почувствовать ту самую искру, чтобы знать, что это не сон. что жизнь это жизнь. а не мифическая галлюцинация, не трип и не алкогольный бред, на который она так смахивает. когда несознательно начинаешь искать точку заземления. мол я живая еще, не закапывайте.

или хотя бы не трогайте.

 

...мир в котором помнят и ждут.(с)

я перечитываю письма. все когда-либо написанные.

и знаете, я хочу написать сказку, добрую-добрую сказку, обязательно в трех томах и со счастливым концом.  чтобы помнить. чтобы вспомнить. чтобы запомнили. и знали, что добро всегда побеждает зло, что любовь - всегда хорошая штука, даже если ради нее приходиться пройти всеми кругами ада, и что надеяться стоит всегда, даже в самые темные времена. да, мне не хватает сказки и не хватает своей веры в это. я в такую хрень уже по привычке не верю. но может быть, рано или поздно опять поверю. я хочу сказки. для всех. и для себя в том числе.

....тебе не хватает света.

 

После энного количества застоя, так сказать, меня пробило на говнокреатив. 

Ласточка.

Ты болтаешь ногами, закуривая очередную разноцветную сигарету, и неважно, что ноги длинные - слава Богу, стулья здесь высокие. Я смотрю на тебя и удивляюсь. Сколько лет прошло, а вроде ты совсем, ну ни капельки, не изменилась! Как же такое возможно? 

Ведь прошло уже десять лет. А ты все такая же, как тогда, когда мы нервными, дрожащими пальцами разрывали на двоих половину буханки хлеба, и жадно ели, а потом смеялись, вытряхивали из волос крошки, и до одури гуляли по Неаполю, по самым дальним и далеко не всегда благообразным районам, и нас не смущало ничего, и было лето, жаркое, влажное и душное. Ты смотришь на меня, улыбаешься и встряхиваешь головой, точно так же как тогда, а солнце, как всегда, делает твою голову похожей на огонь. 

- Да, а я вышла замуж, родила ребенка, развелась, теперь вот приехала на выставку. - Улыбаешься ты. - Иду по улице, смотрю - что-то знакомое, сначала даже думала что не ты, но потом, увидев в твоих руках хлеб, я сразу поверила. - Солнце играет на маленьких золотых часиках на хрупком и тонком запястье, на котором все так же осталась жуткая чернильная татуировка в виде ласточки. - Ты все так же половину буханки отдаешь птицам?

- Привычки, дорогая, это единственное, что я могу себе позволить. - Тоже улыбаюсь. Тепло и открыто. Так как уже давно никому не улыбаюсь. - Ты стала художницей? - смотрю с легким недоумением, ведь я помню, что ты ненавидела делать то, что у тебя получается не идеально. 

- Нет, что ты! Я организовываю выставку, ищу молодые таланты, в данном случае. - Улыбка продолжает играть на твоих губах, покрытых каким-то розовым блеском, с миллионом блесточек. Это виденье завораживает, но гораздо больше мне нравилось, когда по утрам мы лежали в поле, в долине ли, в Альпах ли, в степях ли и глазами искали ласточек, а твое лицо было освещено только светом, без всяких примесей и элементов. Но это было давно. И об этом мне говорит ласточка на хрупком женском запястье, расползшаяся и превратившаяся уже даже не в ласточку, а в какое то пятнышко с крыльями.

Она ловит мой взгляд и удивленно приподнимает брови.

- А почему? Почему не подрисуешь, не подкорректируешь, не сделаешь ее полноценной ласточкой, символом надежды, как ты хотела тогда? - я спрашиваю. Мне действительно интересно. Кофе сегодня страшенно горчит. 

- Потому что новая ласточка будет всего лишь рисунком. Да, символом, но от этого она не станет памятью. Не перейдет в завершенную форму. А я люблю завершенные формы, будь-то предложения, словоформы, структуры, строения или что еще. Я во всем люблю довершенность. - она улыбается, и солнечные зайчики прыгают на дне серых глаз.  - А у тебя как?

Я лихорадочно пытаюсь вспомнить что-то действительно важное и интересное, но не могу, не могу, потому что создается впечатление, что не было ничего важного, ведь не было больше такого солнца, и таких ласточек на запястьях, и не было такого же свежего хлеба, и не было морского воздуха. Ведь ласточек больше не было?  Я задумчиво качаю головой. 

- Нормально. - Я махнул рукой, что должно было означать, вероятно, презрение. - Работа, дочка, жена. - И никаких чернильных ласточек на запястьях. Никаких медовых кудрей, никаких гор, никаких подсолнухов, и никакой самой краденой, самой вкусной, картошки. 

- Нда, грустно. Кажется, у нас обоих все таки получилась "жизнь в кредит". - Печально улыбается она. - Потому и ласточка остается чернильной. Пусть хоть она напоминает о... не кредитированных годах. Без жен, мужей, дочек, сыночков, квартир, работ и еженедельных поездок к родителям. А я, знаешь ли, думаю укатить в Перу. Или в Чили. Бросить все и укатить. Я хотела бы показать тебе Перу. Или Чили. Поехали? - лукавые серые глаза смотрят на меня точно так же как тогда, кажется уже миллион лет назад, как тогда, когда она говорит мне "Я хочу показать тебе Неаполь, поехали?", и я поехал. Потому что тоже хотел посмотреть. 

- Но, я не могу, наверное. Клара меня ждет и маленькая Алиса (да-да, это в память о нашей поездке в Лондон, и чтении Льюиса Кэрролла). - Я виновато пожимаю плечами.

- Ах, Клара значит, - улыбаешься ты, и на твоих щеках появляются ямочки. - Вот как зовут пленившую твое сердце. Помни, о чем я говорила - эта тупая жизнь в кредит. Тебе так этого хочется? - голос начинает звенеть сталью. О Юпитер, я и забыл, как ты гневаешься! - Что может быть хуже этого, а?! Вот скажи мне, скажи-скажи? - ты обличительно тычешь меня пальцем в грудь и хмуришь брови. Да, вот оно, изменение. Брови стали тонкими, подкрашенными, красивыми. И безликими. - Тебе так хочется всю оставшуюся жизнь провести офис-дом-дача-офис? Да?! - и тут же, без вдоха, выдоха, голос из звенящего становится мягким, тягучим, как карамель. - Поехали в Чили. Бросай все, и поехали. А потом - в Новую Зеландию, кормить пингвинов хлебом. - Мне кажется, что ласточка на твоей руке все больше расплывается, перестает быть ласточкой. Становится чем-то совершенно другим. Ящерицей. Или бабочкой. Но никак не ласточкой. Я смотрю, и, черт возьми, начинаю видеть. Я устал видеть, я не хотел бы видеть это в тебе, но вижу. Усталость, серость, которая ежедневно тебя тянет к земле, и пеплом порастает твоя душа, твой огонь становится тусклым и блеклым, и ты начинаешь его питать от чужого огня, но он сжигает, он только сжигает, и уничтожает, а в пустоте не проклюнется росток чего-то нового. И красота твоя меркнет. И ласточка становиться бабочкой. Гнусным мотыльком. 

Я молча поднимаюсь, бросаю деньги за два кофе, и ухожу. 

Ты что-то кричишь мне в след, но это не так и важно. Да и какая разница, что жены у меня нет, и дома меня тоже никто не ждет. Но я не хочу ехать в Чили с этой расплывшейся ласточкой. Я не хочу портить самые счастливые воспоминания моей юности этой, этим.

 Это ведь грустно. Я, наверное, просто не люблю законченность и завершенность, особенно если она поганит колоски, запутавшиеся в медовых волосах, и ласточек на хрупких запястьях.

И я то знаю, что сегодня ты вернешься домой, к мужу, и будешь опять корить и винить сама себя, за то, что у тебя нет силы воли. Кричала то ты скорее себе, чем мне, потому что ты остаешься не от силы, не от смирения, не от любви к крови и плоти своей. А от слабости. Ласточка, являющаяся символом надежды, стала для тебя собственной слабостью и клеткой, в которой ты прячешь самое ценное. 

Я прикрыл козырьком глаза. Начиналось лето, и ласточки уже вили гнезда под крышами домов. Новая Зеландия, пингвины? 

Надо отправляться в авиакассы, за билетом. А женщина, сидящая в кафе и размазывающая тушь по лицу, пусть так и остается моей ласточкой на запястье.

 

 итак, по итогам всей этой хуэты, так сказать, я делаю вывод, что для полного морально фен-шуя надо обзаводится собственным жильем, и с матерью видеться не чаще раза в неделю. Просто чтобы не было лишних конфликтов и ссор. Просто чтобы она не лезла в мою жизнь. Я ее люблю, но как же она умудряется меня из состояния хорошего расположения духа довести до неконтролируемой агрессии.

 хвала Великой Силе.

наконец-то, наконец-то проснулась моя любимая часть моей натуры. циничная стерва.

ура. я так тебя заждалась.

підйом, бляді, дохтор прийшов.

ура. ура. ура. видимо, тебе, чтобы проснуться, надо, чтобы сопливая и романтичная ударилась мордой об асфальт.

милая, как же я соскучилась.

честно.

да-да-да, моя злобно хихикает и мерзопакостно потирает ручки. 

наконец-то вернулся в нормальный режим мозг, более не потревоженный всякой херней.

 

о! вот оно. наконец-то. мое маленькое, миленькое и хорошенькое "да пошло оно все нахуй!.

 я устала от собственной хорошести.

я устала от людей.

я устала от своей привычки - когда тебе делают больно, пойди сделай себе еще хуже, и потом думай - что вот оно хуже, а то что было это совсем не больно.

я больше не вижу смысла.

одна хорошая и умная девушка как-то сказала такую вещь  - если у тебя часто возникает желание заехать по морде, беги. Развернись и убегай, пока не стало совсем плохо.

а мне уже становится совсем плохо.

я устала быть жилеткой, подстраиваться под чужие проблемы интересы, цели. я устала быть средством. я хочу побыть целью.

 

черт, неужели я так много прошу. много. потому что за все надо платить.

 

исписала два листа а4.
которых никуда и никогда не выложу, и никому не скажу. Разве что Сашке. Сашка поймет.

гаубицу мне, гаубицу.
поголовье тарелок безвинно пострадало. психоз. это психоз. это нервы. это пройдет.
все проходит. и это пройдет.

ну, судя по последним суткам фраза о "мне надо бросать пить" эффекта не возымела.
ололо.

благодарность: мадам Ирине, за ее вчерашний День Рождения, и вообще, за то, что она есть такая вот в этом мире. Мадам Евгении за вчерашнюю ночь (бгг!) с Рок-н-Ролльщиком, пивом и гигантским фирменным слоеным пирогом, мать-его-так и за утренний чай со шпротами.
и вообще.
миленько было.
а моя мизантропия прогрессирует и прогрессирует. И коллега, который меня может вразумить и наставить на путь истинный, сцуко, свалил, и приедет только в понедельник, а то и во вторник. Я ненавижу людей. Нет, не так. они меня клятвенно раздражают, в своей основной массе.

Шо, Толя, хочеш купатись?
Я стріляти хочу. (с)

Вот настроение приблизительно такое.
Не трогайте меня. Просто не трогайте. Чтобы мое.... нехорошее настроение не выплескивалось на вас. (хотя, может и пора бы), чтобы оно опять сожрало очередной кусочек меня и все.
я начинаю понимать суть урока.
недаром же ж.
мозг кое какой еще не окончательно убит, видимо.
Мне надо бросать пить, ой надо. Алкоголя за последнее время слишком много.
Ничего.

хочется чего-то написать сюда, пока мне не стукнуло 21.

дома. дом с каждый днем все больше превращается в то место, которое оным самым словом уж точно назвать нельзя.  местом, куда не хочется приходить и так далее. Но это не важно. это так. 

проблема в родственных чувствах. я слишком ценю и уважаю отца, чтобы просто уйти и хлопнуть дверью (ладно, чтобы шустро сбежать, предварительно традиционно побив горшки с мамой)

в душевных вопросах - я отпустила страх. меня теперь крайне сложно. пробить. в состоянии свежезамороженного тунца, или еще какой-то рыбки. или тюленя. потому что если ни о чем не думать, то явно будет лучше.

...а тебе, мой дорогой друг, явно больше подойдет девочка, пишущая "регестрация", чем я. на такие вещи у меня нюх и глаз-алмаз.

по всем показателям я должна бы была боятся, переживать, плакать, биться многострадальной черепушкой об стену и тому подобное. Но если я начну такое делать все пойдет наперекосяк.

вообще, мне сейчас как-то спокойно. практически все чайлды пристроены в надежные руки, в моем присмотре уже не нуждаются. А это с одной стороны не может не радовать, а с другой - все чаще возникает меланхолия за прежними временами - когда я был юна и прекрасна, а самое главное - не одинок, вернее не так, когда я была нужна. Знала, что без меня не справятся. А тут, все уже взрослые, самостоятельные, не за кем следить. Чувствуешь себя идиотом. В моем случае - идиоткой. Нет, я за всех рада. Может, это знак что пора бы заняться своей жизнью. Не знаю. В любом случае, как говорится, чайлдов я себе всегда найду на свою голову и другие эпические приключенческие органы, стоит просто молча порадоваться за людей, что я и делаю. Как стебался старшенький "Ты всегда найдешь, кому быть матерью, только не надо дурить НАСТОЛЬКО". Ну, полутонов, простите, не признаем. Чем дальше в лес, тем ближе вылез, что называется. 

Я ананас. Много ем, пью, курю сигарет. при этом бегаю по утрам, жру овсянку. Отпускаю людей. Стараюсь меньше ругаться матом. Почему-то особо плохо получается с незнакомыми людьми. Паника, или еще какая-то дрянь, вынуждает агрессивно и злостно, как не подобает юной леди (бггг), выражаться. Хотя, возможно я становлюсь социофобом и мизантропом. Ну и фиг с ним. 

Вообще, хотелось бы выразить благодарность тем людям, которые за этот год были со мной. Очень насыщенный год получился, да. Активный, разнообразный на места и людей. В общем, я могу сказать, что я довольна. По многим пунктам был получен нийуховый левел-ап и тому подобное.

__________________________________________

Я меняю обиды на сдержанность
Продаю улыбки поштучно
За пятак антикварная нежность
Не берут говорят не нужно

(с) Би-2, Лав-ка

 море. море это хорошо. горы это хорошо. Симеиз это хорошо. То есть неделя без мозгоебов (ну, практически без), с морем-морем-морем.

конечно, как у представителя "кретинов-классический", я заболела, со мной приключились эмм, неудачные дни, но это не мешало наслаждаться жизнью.

теперь я дома.

что я могу сказать. 

если все идет в духе "ебашиилооовоо!" - расслабляйтесь и попытайтесь получить удовольствие.

я все гадаю, как бы оно могло быть. лучше этого не делать. мозг сохнет. пухнет.

на море было хорошо. можно было не думать.ю

 я хочу лакричных палочек.

и чтобы на меня больше никто не повышал голос.

и чтобы... (я скажу это в скобках, потому что в скобках - это вроде бы как не напрямую - хочу чтобы у меня была возможность побыть слабой. чтобы лечили меня, а не я) с другой стороны - я себя уважать перестану. потому что это единственное, чем я могу гордится.

и чтобы я не чувствовала себя такой идиоткой, тратя свое время на бессмысленное ожидание хрен знает чего. не так. чтобы мне не было нужды ждать и тратить впустую свое время, ради того, что все равно меня убьет.  

меня искалечит. или уже искалечило и покрутило. с другой стороны - я амеба. губка. принимаю необходимый ракурс, не меняясь. Вернее - не меняя глубинной сути.

 

 

 Уже давненько не было меня тут.

слова краской на асфальте.
в них нет смысла. нет цели. это просто слова краской на асфальте. на дверях лифта. на стенах подъезда.
умные и бестолковые, матерные и грамматически верные.
как часто, насколько часто они отвлекают внимание, а иногда, в редких случаях они дают возможность вздохнуть спокойней.