Странно, но никто не интересуется по-настоящему важными вещами. Кем работаешь?
Сколько получаешь? Куда ездишь отдыхать? Какая машина, и когда ты менял её последний раз?
Вот и всё, что интересует других. Ну, плюс ещё «какое любимое блюдо?» и «есть ли семья?»…

Даже если я подробно и добросовестно отвечу на все эти вопросы, что вы узнаете обо мне?

И никому не придёт в голову спросить, что я чувствую, когда летней ночью смотрю на двух
мерцающих в темноте светлячков. Или когда слушаю шелест ветра в зарослях тростника
туманным осенним утром.

(с) Мацуо Монро

Хочется развеять одиночество… Даже если позже пожалею.
Я прижался бы губами к шее… потому что очень-очень хочется.

Я позволил бы тебе запретное. Я бы продал душу, чтоб не мучиться.
Ты меня не любишь… Не получится! Жизнь не измеряется монетами.

Я молчу. Всегда молчу об истине. Я бы не жалел про сокровенное.
Время-то всегда неубиенное. И любить и ждать тебя бессмысленно.

Просто разбавляй мне одиночество. Чтобы я случайно не отчаялся.
Люди-то случайно не встречаются! А любить по-новому не хочется.

Просто… разбавляй мне одиночество.

(с) Фернан Нежный

Нельзя ждать от человека то, что ему несвойственно.
Вы же не выжимаете лимон, чтобы получить томатный сок.

Если ты нашёл родную душу – береги её, не отпускай :))

Вы, конечно, замечали надпись на растворимом кофе: «сублимированный». Сейчас я расскажу, как происходит сублимация кофе. Кофейные деревья очень темпераментны и любят оргии. Не возьмусь описать, сколь насыщенно живёт их корневая система. Их досуг в принципе полон беспечного озорства. Но, вступив в пору плодоношения, кофейные деревья переоценивают жизнь, вспоминая легенду о дивной энергии, содержащейся в их плодах, и которую они могут передать другим. Аромат получаемого из них напитка способен взбодрить любого, а чашка, выпитая до дна, дарует силу для созидания и подвигов, — гласит легенда. Наиболее впечатлительные деревья приходят к идее сублимации. Они влачат свои дни, монашествуя, озаряемые лишь верой в то, что не растратили энергию впустую, и не знают, что люди наскоро пихают в себя растворимый кофе, чтобы побежать, в лучшем случае, озорничать, а в худшем набраться сил перебросить задницу из дома в офис. И только иногда кто-то выпьет чашку, сидя над стихотворением о безумной юности, или перенося на холст образы грёз и яви. С верой в то, что не напрасно вместо этого не пошёл в картёжный притон. Но деревьям, которые отвергают идею сублимации, не легче. Пусть напиток из их плодов распивают обстоятельней и красивей. Но их обрывают прямо на оргии, без утешения верой в будущие, ещё не зримые, плоды, о которых они, возможно, никогда не узнают. Так и мы: рождаемся, пьём кофе, живём и умираем.

– Что сегодня на завтрак? – спросила принцесса.

– Жюльен с грибами, – с набитым ртом ответил дракон.

Принцесса присмотрелась.

– И правильно. Он никогда мне не нравился... А чего ты его в сапогах ешь, разве не жёстко?

– В самый раз, – сказал дракон, подгребая вилкой остатки. – Я так и думал, что ты его не любишь. Я тебе салатик нарезал.

(с) Новосёлов Андрей Викторович "Дракон и принцесса"

Кофе был настолько грубого помола, что утром послал всех нахуй :))

Жил-был в Израиле обычный, пухлый, домашний мальчик Натан и была у него мечта – дождаться своего совершеннолетия и совершить прыжок с парашютом.
Даже деньги скопил на недельные курсы.
И вот, наступил тот долгожданный, первый взрослый день. Радостный Натан прибыл в ближайший аэроклуб, но инструктор внимательно осмотрев потенциального курсанта, поздравил его с Днём Рождения и сказал – как отрезал:

– Извини, но мы не возьмем тебя. Слабые мышцы ног и с реакцией плоховато. Нет. Дело ведь не шуточное, если что, то в лучшем случае, весь переломаешься, а отвечать нам. Прости, но нет.

Но Натан не отчаялся, развернулся и поехал в другой парашютный клуб, да вот только и во втором и в третьем, как на зло, повторилось то же самое, слово в слово.
Спустя неделю, когда парень объехал все известные ему аэроклубы, он сдался. Почти сдался. Поняв, что самостоятельный прыжок ему никак не светит, решил хоть в тандеме с инструктором прыгнуть, но и тут ждал «облом». Натан опять начал оббивать пороги аэроклубов, но повсюду его ставили на весы, грустно крутили головой, разводили руками и говорили – «103 – это чуток многовато. Для тандема предельный вес 90. Извини, но, снова – нет»
Мечта медленно, но верно, разбивалась вдребезги.
Когда совсем поникший Натан покинул последний аэроклуб, его неожиданно, уже на улице догнал инструктор и сказал:

– Парень, ну, ты уж так-то не расстраивайся, жизнь на этом не заканчивается. Кстати, ты возле Хайфы, повсюду был? Там много парашютных мест.
– Конечно был, везде одно и тоже: или реакция заторможенная, или вес для тандема большой. Подумаешь сто три, моя знакомая сто двадцать весит и та прыгнула с инструктором. И что реакция? Машину-то я вожу, реакции хватает. Ладно, до свидания.
– Погоди, погоди, а в Беэр-Шеве ты был?
– Конечно был.
– Ого, и там ты был… Ну, ладно, была – не была, раз такое дело, я помогу тебе, только пообещай, что этот разговор останется между нами. Вот тебе адрес одного клуба, там спокойно пройдешь пятидневные курсы и прекрасно прыгнешь один. Клуб, правда, маленький совсем и очень далеко на севере, зато, скорее всего, о нём не знает твоя мама…

(с) storyofgrubas

Научись писать обиды на песке и гравировать радости на камне.

(с) восточная мудрость

Долго размышлял на тему ктo я: жаворонок или сова и пришел к выводу, что я птеродактиль,
потому чтo с таким режимом дня, как у меня, странно как я до сих пор не вымер :)))