Вчера она спросила у меня, отчего я такой грустный, а я сказал, что вспомнил детство. Вы не подумайте, у меня было хорошее детство, то есть, я так считаю. Но вспомнились неприятные моменты деспотизма матери. Знаете, в детстве, я считал деспотом отца: потому что один период, нам с братом было тогда лет по семь-восемь, отец вечно был хмурый и постоянно недовольный нами. Потому что нужно было этого сердитого и раздражительного человека просить, чтобы он установил нам на компьютер игры. Потому что можно было установить только одну за раз, такие были правила. Нередко мы с братом промахивались с выбороми и обламывались с новой игрой. Это было сложно: идти и просить папу о чем-нибудь, до того сложно, что проще было вообще не играть. Но на помощь в общении с отцом приходила мама и часто разрешала эти сложности тем, что выступала посредником между нами. Поэтому деспотом помнится более отец, чем мать. Но это только на первый взгляд.

Если подумать, то вспоминается период, когда мама очень сильно давила на меня в материальном плане, угрожая "снять с довольствия" и прочее. Мне было лет тринадцать, или около того. Тем летом, какими-то путями я скопил денег на видеокарту. Мы с двоюродным старшим братом подрабатывали у тети в кулинарии, мыли одноразовую посуду, чтобы ее использовали по второму кругу, носили лотки с булочками, упаковывали их. В общем, скопил я денег своими силами и поехал покупать видеокарту. Такой, как мне хотелось не получилось купить. То ли ее не было, и мне предложили другую, то ли меня просто убедили, что мне от той видеокарты толку не будет, так как все остальные элементы у меня все равно слабенькие в компе. В общем, взял хорошую, но не совсем такую, как хотел. И вот, когда уже дело было сделано, разговаривал с мамой по телефону, а она так сурово почему-то спрашивала, с намеком на то, что я маленький ребенок и все на свете хотят меня обмануть, обсчитать, обуть, в общем, как последнего дурачка. Спросила, купил ли я именно ту, какую хотел, стал объяснять, что нет, но ничего объяснить не удалось. Она много громко говорила, она вообще всегда очень громко говорит по телефону, а когда сердится, то просто орет прямо в ухо, остается лишь отодвинуть трубку подальше, чтобы крики не поступали прямиком в мозг. И было очень досадно и обидно, что на меня вообще за что-то ругаются. То есть, для нее это выглядело, конечно, как беспокойство за своего ребенка, чтобы у меня все было хорошо и правильно, но по виду - на меня просто ругались. То есть, я купил себе что-то за свои деньги, и на меня ругаются за мой же выбор. До того неразумно и оскорбительно, что я даже плакал. А дядя мой, брат мамы, у которых я тогда гостил, успокаивал меня и говорил, что мама просто не владеет информацией и от этого непонимание и агрессия. Она просто не разбирается во всех этих штуках и видит все по-своему, и что мне не следует обижаться на маму лишь за ее незнание. Домой тогда ехать не хотел, но брат меня отвез. Отвез и оставил в доме. А дома был еще брат младший, который всегда, в общем-то готов позлорадствовать. Но он даже не понимает, что именно он делает, открывая иной раз рот там, где не нужно.

И мне было очень тоскливо в своем доме. Ну, знаете, вы вряд ли когда-то ощущали, что это не ваш дом, вы никто, и никакой не хозяин. Мне до того было неудобно находиться дома, что я боялся подойти к холодильнику, хотя очень хотелось поесть. Ведь в половине случаев, когда переживаешь - хочется есть, и мне хотелось, но я до тошноты боялся заглянуть в холодильник. Потому что меня и в обычные-то дни частенько задевали вопросами, что я этот холодильник постоянно открываю. Нет, никаких проблем с весом у меня не было, я просто открывал, чтобы поглядеть, что есть съестного, даже если заглядывал туда минут двадцать назад. В общем, задевали меня всякими мелочами. А тут, когда на меня за невесть что наругались и вообще такое чувство, что хотят выгнать из дома, хоть и явно этого не озвучивают - в холодильник заглянуть было просто невозможно. И я очень хорошо помню это чувство. Чувство отсутсвия собственности. Чувство, в котором тебе ничего не принадлежит, даже ты сам. Ведь у всех окружающих полно видов на то, как тебя применить, как ты должен поступать и что тебе делать. Скверные воспоминания, но они мне вчера вспомнились.

Вспомнились они мне потому, что вчреа опять оскорбила меня, высказывая негативное мнение о моем сознательном выборе. Да, как и тогда моя мама снова не владеет информацией и находится в плену своих представлений, а я не имею возможности ее разуверить и переубедить. Точь-в-точь, как и тогда. И она мне говорила всякие гадости и глупости. О том, что мне надо уметь отвечать за свои поступки, а не уходить тихонько: нужно было сказать, что я собрался ехать копать картошку, тогда бы она нашла мне подходящую одежду. Говорила о том, что я собираюсь в своей курточке за две тыщи рублей на огороде работать. И тут опять совершенно не важно, что это моя одежда, купленная на мои деньги, мною же. Да и цена вопроса смешная. Да и глупо объяснять, что я вовсе не собираюсь в ней ничего делать, а взял для этого кофту. А она говорит, что мной все пользуются, а я дурачок. При этом тут же добавляет, что раз уж я собрался помочь в огороде там, то через неделю, когда она поедет к знакомым копать картошку, я поеду с ней, я от такой наглости ничего даже вякнуть не успеваю, и она добавляет: "вот и договорились". И, конечно, мне вспомнились все гадости, какие случалось получать от мамы. Да, она деспотична, но никогда, в общем-то не ограничивала наших с братом свобод, но это не потому, что она такая добрая, а просто потому что мы были такие заморыши, что нам свободы нужно было совсем чуть-чуть, и хватало как раз того, что позволяли родители.