Это была пятница. С самого утра я знал, что вечер ее выдастся для меня очень сложный. В четверг я разорвал отношения с Андреем. А в эту пятницу он будет на рабботе, а Катя после английского обязательно зайдет к нему. И, так как я снял с них всякую ответственность, и это я от них отказался, им теперь ни что не помешает без зазрения совести быть вместе. Мысль эта меня тяготила, но я занимался делами по дому.
Закончил уборку на полтора часа раньше обычного и начал суетиться. Потому что вот-вот она придет к нему. А в четверг, когда я поудалял их отовсюду, вечером-в ночи она написала мне в аське, а я ей нагрубил, наговорил гадостей, не был великодушным мужиком, а просто поистерил как мальчишка и высказал роившиеся на тот момент в моей голове обиды.
А теперь вечер, и я знаю, что будет, и мне не сидится на месте. Я хочу остановить все это, изменить, я не хочу, чтобы они шли по скользкой дорожке несчастья, я просто знаю, как будет, кто бы что ни говорил и как не сомневались в моих аналитических способностях - я знаю, и так оно обычно все и бывает. Я знаю людей.
В аське поговорил с однополчанином. Он сказал мне, что я мразь, что так грубо с ней обошелся, и сказал, что знает, какой я на самом деле добрый и все такое, и что я мог этого не делать без всякого ущерба для своего спокойствия. И он мне напомнил, что мне ведь небезразлична ее судьба, раз так долго была не безразлична, то и сейчас мне не все равно, что будет у нее в жизни и как. И после этого мне захотелось участия, и заботы и опеки, но я понимал, что на самом деле я просто не хочу, чтобы она шла к нему, а он шел к ней, я просто не хочу, потому что мне это неприятно и противно, потому что это лишь усугубляет всю ситуацию. Я хотел это предовтратить, но у меня нет таких ресурсов.
В итоге я пошел на пробежку на час раньше обычного, и так и не бегал. Потому что сердце колотилось вне всякого ритма бега. Я стал названивать ей. Понимал, что это ведь я расстался с ней, это я наговорил ей гадостей, несмотря на все остальное - это ведь я поставил точку, а теперь ей названиваю. Понимал, что они сейчас вместе, и я очень некстати им напоминаю о своем существовании. Не брала трубку, сбросила, не брала, не брала и не брала. Потом я понял, что нужно позвонить ему, да, я же и с ним поставил точку в отношениях, но какая сложность мужику взять трубку? В итоге я звонил ему и он так же не поднял трубки. Я не знаю, что в действтиельности чем является: слабость и малодушие мое в том, что я пытался им дозвониться, или это решительность и напор? Трусость и чувство вины заставило их не отвечать мне, или же это большая сила духа - не поддаваться на провокацию звонящего, "ты все решил - и я не буду тебе отвечать" (тем более, что так ведь проще, это ведь сохраняет их при их первичных интересах). В общем, я шел по набережной, и мне не отвечал ни один телефон друзей Толик спал после работы. Дима был недоступен. Я хотел позвонить Леше, но мне стало неловко обращаться за поддержкой, так как, сколько же можно получать от друзей поддержку, уже целую неделю они только и делали, что поддерживали меня.
И в этот момент я понял, что я так одинок, как сыр. И понял, кому сейчас хуже всего. Они вместе - им проще. У них чувства и иллюзии, а у меня ничего. Обидно, досадно, и я как будто стелился перед ними, пытаясь дозвониться, достучаться до их запутавшихся умов. И мне стыдно стало за то, как я слаб, и несмотря на всю решительность - мне очень сложно устоять на одном месте. Все шатко и зыбко и я мечусь от одного к другому, не зная, что в действтиельности мне нужно.
Я пошел куда-то в сторону ее дома, не зная еще, хочу я ее дождаться, дождусь ли и вообще зачем это делать. Все это без толку и лишь еще больше унижает меня в своих глазах. Все это не то, что мне нужно. А потом что-то щелкнуло в голове и я ощутил, что нашел то, что мне нужно. Ощутил, но еще не понял. Позвонил Леше, он сказал, что подойдет ко мне через полчаса. Я побрел в сторону своего дома.
Как раз пока дошел, метания мои прекратились, я понял, ну, словом - всё, кроме самого себя. По дороге написал ей смс, где сообщил, что благодарен ей за то, что она помогла мне открыть глаза на нее, на самого себя. Извинился за то, что мы друг с другом сделали и попрощался. Домой я пришел спокойный и умиротворенный. Подошел Леша и мы сидели с ним на кухне. Он ничего не понимает в области эмоций и отношений, но мы говорили с ним о самосоврешнствовании, о выработке мер по имзнению неприятных сторон собственной личности. Пришли к выводу, что поступки, которые даются сложно и формируют характер. Пришли в к выводу, что самообман, читай, аутотренинг, необходим в процессе формирования себя. Нужно заставлять себя делать над собой усилие, совершать насилие над своей личностью и испытывать гордость за то, что несмотря на сложности, ты идешь по пути к намеченной цели, что ты становишься лучше. В общем, мы говорили на разные отвлеченные и косвенно связанные со всем этим говном темы. Потом остановились на том, что полемика - не то, что сейчас нужно. И вообще разговоры ни к чему. Он пошел домой, а я написал запись о том, какая каша у меня сейчас в голове, и попытался уснуть.
В полночь написал Толик. Собрался прийти ко мне. Я встал, собрался и пошел ему навстречу. В итоге оказалось, что у меня нет денег, так как они все кончились во время ночного разговора "по душам". Пока подключал услугу "на полном доверии" и прочее, успели с ним разминуться, в итоге все-таки состыковались и пошли прогуливаться по набережной.
Разговаривали. Встретили бывшего одноклассника Алика, был свидетелм на чьей-то свадьбе, гуляют-бухают.
Ходили мы с Толиком и разговаривали. И с его помощью я пытался выудить из самого себя, что именно меня так покорежило во всей этой истории. Понял, что причина всему - раненное эго, задетое мужское самолюбие. Меня унизили, оскорбили неуважением ни как к другу, ни как к человеку. Мы разговаривали с Толиком и он до последнего верил, что даже если Катя и попыталась сегодня встретиться с Андреем, то у него хватило нравественности этого не делать. Несмотря на все мои доводы и аргументы в пользу того, что это было бы логично и закономерно с их стороны, Толик убеждал меня в "святости" Андрея. Решил я сним поступить на следующий день так, как мне давно уже нужно. Если он-таки устоял, то мы можем с ним напиться, подраться и забить на всю эту некрасивую историю с плохой девочкой. Если же не устоял, в чем я был уверен, то мне просто хочется дать ему по морде, ну и чтобы он мне разбил лицо, чтобы я почувствовал себя мужиком. Мне нужно дать в морду за собственную правоту, и за неправоту его. Мне это нужно, чтобы восстановить свое униженное чувство собственного достоинства, или типа того. Еще мы договорились ехать с Толиком и Лешей по магазинам, покупать мне кроссовки.
Я пытался объяснить Толику, почему я так пекусь о Кате, и так упорно оправдываю всю хуйню, что она творить с собой, со своей жизнью и с другими. В итоге я рассказал ему все, что знаю о ней, всю историю. Формирование ее личности моими глазами. И я привел ему аналогию с наркоманкой, которую ни бросить, потому что ты единственный, кто верит в нее и пытается как-то помочь, выдергивает шприц, но не всегда получается и человек все равно пропадет, с тобой или без тебя, но не хватает мужества отпустить на волю. Знаю, что совсем-то она не пропадет, но знаю, что будет несчастна и в жизни ее все будет повторяться и повторяться. И я рассказал Толику все эти личные истории, и он говорил о том, что у всех у нас жизнь и детство - не сахар, но тем не менее, он ведь - другой. А я ему отвечал, но и люди-то разные и обстоятельства, какие бы они похожие не были - разные. Так что, кто-то становится нормальным человеком, а кто-то поврежденным, и тут уж ничего не переписать. И я говорил ему о том, что просто считаю себя единственным, кому хочется, единственным, кто упирается и упирался так в ее жизни лишь бы вытащить ее из болота, но у меня не получилось, и мне сложно признать свои заблуждения, поражение и отпустить ее на волю быть несчастно и повторять-повторять и повторять ошибки.
Попрощались, пошли по домам. Я пришел домой, попробовал включить свет, но что-то сломалось, и свет в квартире пропал полностью. В телефоне садился аккумулятор, я лег спать, уснул достаточно скоро и на этом пятница закончилась.
