Нелёгкая судьба евнухов




В XIV веке турки-османы стали отделять женщин от мужчин (стали более продвинутыми в исламе) и тогда у них появился повышенный спрос на евнухов - кастрированных мужчин-смотрителей гаремов. Евнухов они тогда покупали в Византии - дело в том, что Коран запрещает кастрировать мусульман и мусульманам запрещает кастрировать кого-то. Постепенно “производство” евнухов наладилось и в самой Османской империи, занимались этим мерзким делом христиане и евреи. Поначалу в качестве евнухов использовали кавказцев, но кавказцы часто умирали от проведённой операции и тогда им нашли достойную замену - чернокожих жителей северной Африки. Бизнес с кастрацией прочно взяли в свои руки египетские и эфиопские христиане.
Негров сплавляли по Нилу или гнали пешком. Операция производилась во время остановок, несчастного закапывали по шею в горячий песок (это считалось хорошей дезинфекцией) и ждали пока рана затянется. Большинство кастрируемых умирало и так евнухи стоили на невольничьих рынках очень дорого.
Интересно, что не каждый евнух терял способность к половому акту и некоторые из них сожительствовали с “отбракованными” одалисками (лучшие могли надеяться на роль наложницы султана). Чем был богаче владелец евнуха, тем больше была его власть. Евнухи султана пользовались большим влияние при дворе. Но… до этой роли нужно было ещё дожить и пережить трудную дорогу из Африке и ужасную “операцию”…

Женская логика супротив мужской...

Мужики часто повторяют - женская логика то, женская логика се. Подразумевая под этим, что настоящая логика и вообще мышление есть только у мужчин, а у женщин - так, инстинкты, более ничего. Пример из жизни. Понадобилось взвесить кота. Потому что он разъелся, его надо принудительно худеть, а значит, требуется следить за весом животного. Как взвесить кота? Да очень просто, решил я. Потому что у меня - высшее техническое образование плюс IQ, который зашкаливает даже за IQ Шэрон Стоун. Берется безмен. Берется хозяйственная сумка с ручками. Взвешивается. Берется кот и сажается в сумку. Теперь осталось взвесить кота в сумке и вычесть вес сумки. Черта с два! В момент поднятия сумки кот оттуда выпрыгивает и уносится в голубую даль коридора, непрерывно матерясь. Но у меня же IQ! Берется спортивная сумка с молнией. Взвешивается. Туда запихивается кот. Примерно полчаса запихивается. Потому что пузырек с перекисью водорода закончился и приходится прижигать раны зеленкой. Наконец молния закрывается, невзирая на протесты кота. Взвешивается. Кот дико бьется в сумке, поэтому его вес фиксируется от минус пяти до плюс сорока. Так не годится! Но у меня же IQ! В доме есть и другие весы - напольные электронные! На них ставится сумка с бьющимся котом. Потому что вверх-вниз ему попрыгать на весах уже не удастся! И правильно, не удается, поэтому кот прыгает вбок и сумка все время падает с весов. Вес зафиксирован между двадцатью и восемьюдесятью килограммами. Правда, восемьдесят - это вроде мой вес, потому что удерживая сумку я случайно встал на весы. Но у меня же IQ! Решено, что в условиях свободного обитания кот перестанет материться и метаться. Кот достается из сумки, ему скармливается что-то вкусное и кот просто ставится на электронные весы. Без сумки. Но без сумки коту неинтересно. Поэтому как только я отпускаю руки - кот исчезает в голубой дали коридора, все так же высказав обо мне все, что думает. Вес кота - 0 килограммов 0 граммов. Полегчал, бедолага. В этот момент из магазина вернулась жена. Послушала мой горестный рассказ. Встала на электронные весы, записала данные. Взяла на руки кота, встала на весы с ним. Из общего веса вычла свой. Получила точный вес кота. Кот был доволен и мурлыкал. Вес был определен совершенно точно. Какой вывод из этой немудреной истории? Простой. Мужская логика - она лучше. Потому что мужчины любят сами себе создавать трудности, а значит, закаляют таким образом волю. Кот с этим выводом, правда, не согласен. Но кто его спрашивает, толстого увальня?!!

Боль дана нам лишь для того, чтобы крепко захотев, завтра стало намного лучше!

Она сидела на облаке, подперев свою хорошенькую головку руками, и смотрела вниз… А внизу проносились машины, ходили люди, строились дома, и кипела жизнь. И никому не было дела, что ещё две мятежные души не могли найти успокоения в этом мире. Они были разлучены, теперь уже видимо навсегда. Их любовь…Что она была теперь?

читать дальше

Первый рассказ: Ведьмака
1
Есть такая притча.
В самые тяжелые минуты жизни Бог всегда несет нас на руках.
Но эта история вовсе не о Боге. Она о моей бабушке. Хотя… В общем, решайте сами.

Моя бабушка родилась 1 января по старому стилю и ей дали длинное-предлинное имя – Апполинария. Уже взрослой она переделала его в простое и понятное Полина. Почти всю свою жизнь она была инвалидом – в раннем детстве ее подняла на рога корова, бросила на землю и нога переломилась пополам. До города было далеко, крестьяне жили небогато, в семье, кроме бабушки было еще двадцать детей… Да-да, двадцать братьев и сестер! Не все из них выжили, но прокормить такую ораву… Так и срослась нога - вывихнутой и подогнутой. Не знаю когда и каким образом, но затем под нее вырезали деревянный протез, и под длинным платьем искривленной ноги было почти не видно. Сначала с костылем, затем с палочкой, так и проходила она почти целый век – не дожила до ста лет всего два года и один месяц.

Времена были трудные. Когда бабушке исполнилось десять – началась Первая мировая война. В тринадцать лет грянула Октябрьская революция. Белые сменяли красных, красные белых, а между ними в деревне хозяйничали банды анархистов, идейных и безыдейных атаманов и прочей сволочи. Гражданская война, НЭП, переезд с Украины на Кубань. Она выросла красивой девушкой, на нее заглядывались молодые люди, но нога… Вступила в комсомол, затем в партию. Несмотря на свою инвалидность и всего четыре класса образования всю жизнь работала. Бедность… Она привыкла жить небогато. Не в деньгах – счастье. Вот личной жизни, той не было.

В канун какого-то революционного юбилея в управлении организации, где она работала, давали бал. На танцы Полина не ходила – какие тут танцы с ее ногой. Но перед балом в честь праздника передовикам вручали грамоты и подарки, должны были вручить и ей. Отказаться было нельзя. Уже тогда она прекрасно шила, и к празднику сшила себе красивое длинное платье. До пола. Изуродованной ноги и протеза было совсем не видно, пройти без костыля до сцены она вполне могла, и бабушка решилась.

На сцене стоял стол под красным кумачом, за столом собрался президиум, в зале установили столики, а в углу настраивал свои инструменты духовой оркестр. Народу было очень много, и всё большей частью незнакомые – из других организаций. Приглашенные стояли вдоль дорожки и между столиков, плотной толпой, а по этой самой дорожке проходили под аплодисменты те, кого вызывали для награждения. Выкрикнули имя бабушки, она поставила у стены свой костыль и, прихрамывая, двинулась к сцене. Она волновалась. Она впервые была на таком торжественном мероприятии, все глаза были устремлены на нее – молодую, красивую девушку в длинном светлом платье. Она прошла почти половину пути, когда непослушный протез запутался в ковровой дорожке, и бабушка рухнула на пол. Раздался громкий смех. Люди смеялись… Женщины, мужчины, молодые парни, которые только что заглядывались на нее…. Кто-то громко отпустил шуточку, толпа засмеялась еще громче. Люди ждали, что она встанет и пойдет дальше, а она не могла встать. Она лежала на красной ковровой дорожке посреди смеющейся толпы и плакала. Ну почему жизнь бывает так несправедлива? Она всего лишь хотела почувствовать себя нормальным человеком. Всего чуть-чуть. Даже не вечер, несколько минут пути до сцены и обратно...

Какой-то человек – там за краем толпы - попытался протиснуться к бабушке, но ему не дали – всем было интересно, что же произойдет дальше. Человек вскочил на стол, перепрыгнул на другой, спрыгнул на пол, распихал стоящих впереди, подскочил к бабушке и поднял ее на руки. Поднял и понес на сцену. А потом так и стоял там, держа бабушку на руках, пока ей вручали грамоту и подарок. И эти же люди, которые только что смеялись над ней - устроили овацию. Они хлопали в ладони, не жалея рук.

- Поставьте меня, пожалуйста, - попросила Полина незнакомца.
Он бережно опустил ее на пол. А затем провел обратно со сцены. Больше они не расставались. Это был мой дедушка.

Через некоторое время он отвез ее в город, в больницу. Знакомый врач осмотрел согнутую ногу и сказал, что можно попробовать обойтись без протеза. Но это очень рискованно, а главное очень-очень больно. Нужно еще раз сломать ногу и срастить ее заново. Так и сделали. Нога у бабушки срослась заново, теперь она стала прямой, хотя, конечно, никогда не сгибалась. Зато можно было обойтись без протеза и ходить с палочкой.

2

В середине тридцатых, когда по стране шли обыски и аресты, у бабушки заболела дочь. Еще не моя мама, ее старшая сестра. Ребенка срочно нужно было вести в город, в больницу, но в комитете партии сказали – нельзя. И так выздоровеет, а работать некому. Бабушка закатила скандал, ей ответили: уедешь – исключим из партии. Серьезное дело. Суровое наказание. В те времена сажали за гораздо меньшие проступки, а то и вовсе безо всякой вины. Но все же она поехала. Для нормального человека ребенок важнее, чем любая партия. В деревне собрали партком и бабушку исключили из партии.

Она провела в городе не то несколько недель, не то месяц, а когда вернулась, не застала никого. Вся партийная ячейка – строго по списку членов партии – была репрессирована.

Моя бабушка верила в коммунизм. Она раз за разом подавала заявление о восстановлении в партии. Последнее было подано за несколько месяцев до войны. А затем пришли немцы, захватили архивы и тоже строго по списку арестовали и расстреляли всех коммунистов и кандидатов в партию. Тех, конечно, кто остался в оккупации. В заявлении бабушки стояло ее исконное имя – Апполинария и девичья фамилия Перепелица. Те самые, под которыми она когда-то в эту партию вступала. Но теперь ее звали Полина и фамилия у нее была по мужу – Карасева. Немцы не искали Полину Карасеву. После войны она больше ни разу не пыталась восстановиться в компартии. Вместо этого она ходила в церковь.

Есть такая притча.
В самые тяжелые минуты жизни Бог всегда несет нас на руках.
Впрочем, я рассказал вам не о Боге, а о своей бабушке. Хотя…

Один американец шел со своим другом-индейцем по людной улице Нью-Йорк Сити. Индеец внезапно воскликнул:

– Я слышу сверчка.

– Ты с ума сошел, – ответил американец, окинув взором переполненную людьми в час пик центральную улицу города.

Повсюду сновали автомобили, работали строители, над головой летали самолеты.

– Но я правда слышу сверчка, – настаивал индеец, двигаясь к цветочной клумбе, разбитой перед причудливым зданием какого-то учреждения.

Потом он нагнулся, раздвинул листья растений и показал своему другу сверчка, беспечно стрекочущего и радующегося жизни.

– Удивительно, – отозвался друг. – У тебя, должно быть, фантастический слух.

– Да нет. Все зависит от того, на что ты настроен, – объяснил он.

– Мне трудно в это поверить, – сказал американец.

– Ну смотри, – сказал он и рассыпал по обочине тротуара пригоршню монет.

Тут же прохожие завертели головами и полезли в свои карманы проверить, не у них ли просыпались деньги.

– Видишь, – блеснули глаза индейца, – все зависит от того, на что ты настроен.

(c)

Она....

Она не умела уходить по-английски и читать по-французски. Она писала себя на смятых листах в клетку и оставляла на них отпечаток губ – для тех, кто когда-нибудь о ней вспомнит. Она любила читать людей по улыбкам и целовать зимний воздух. Кто-то, проходя, бросал ей в спину: «Одиночка…», приклеивая к словам ухмылку. Она любила любить, даже тех, кто её никогда не поймёт, кто весенним сном промелькнёт перед её глазами и больше никогда не вернётся. Она была сказкой для того, кто смог бы её прочитать. Но все принимали её за повесть и оставляли пылиться на полке. Она верила в жизнь и ждала чуда, обнимала солнце и появлялась всегда там, где её никто не ждал. Умирая, просила оставить себя в памяти, быть впечатанной в Вечность. И желания её исполняли… Те, кто знал её истинное имя. Её часто путали с привычкой, называли болью, и когда кто-то шёпотом говорил: «Да это же любовь!..» - она оставалась с теми навсегда, застывая в их собственной Вечности – синонимом весне и противоположностью к ненависти. Оставалась – вечной лестницей в Счастье, а иногда – воздушным голубоглазым воспоминанием.(с)