****

...когда взойдет непроезжий знак

и солнце зайдет в тупик

и рок зажжет негасимый зрак

и друг покажет язык

и громко скажет вчерашний зэк

утрись мол и знай шесток

и вмиг восставший из пепла смог

накроет ближний восток

и весь каир вашингтон париж

и ближний и дальний мрак

тебе такой уготовят впрок

что может быть и поймешь

что сорок восемь часов не срок

когда закончился век

и ты никакой им не доктор спок

а сам себе амалек

"Иерусалимская антология", 19.10.2000

У брега холодного синего моря,
Когда-то давненько стояло подворье.

Пожалуй, подворье уж сказано громко,
Косая избенка, на крыше соломка. Забор повалился, ворота упали,
Хромая телега в убогом сарае. Стеклина вот-вот упадет из окошка,
Из всей животины — собака да кошка.

Причина ясна: старику со старухой,
Не просто справляться с житейской разрухой.
Поскольку не в Сочи они проживали,
Курортникам комнат они не сдавали. Давно стариков позабыли внучата,
И денег фальшивых старик не печатал.

В горшках не хранилось фамильное злато. Старик со старухой не жили богато.

Помимо детей ими было нажито, Две пары лаптей, да худое корыто.
И жизнь их была тяжела да убога. Всего-то и счастье, что море под боком.
Старик не лентяй, да и сеть сохранилась, А рыба в ту пору в достатке ловилась.
Да так бы и жили, свой век коротая, Ни жизни другой, ни богатства не зная,
Ни шатко, ни валко, ни сладко, ни худо, Коль не было б небом им явлено чудо.

Пошел как-то раз старичок, как обычно,
К холодному морю за рыбной добычей,
Закинул он невод в белесые волны, На берег присел в ожиданье улова.
Забывшись, уставился в небо рябое, Да так и уснул под шипенье прибоя.
Проснулся старик от гуденья и воя — На берег несется волна за волною.
Буруны взлетают, что кони лихие. Видать, разошлась не на шутку стихия.
Водою и пеной играется ветер. Как медные струны, натянуты сети.
Дубовые колья сгибает лучиной. Вот-вот весь улов устремится в пучину.
Старик ухватился за сеть что есть мочи, Тяжелую ношу из моря волочит.

Читать далее...

 Ованес Туманян

Это стихотворение написал армянский поэт Ованес Туманян 111 лет назад

 

В ущелье гор среди села  Лавчонка тесная была.

Туда забрел в базарный день Пастух одной из деревень.

Он на плече дубину нес. За ним бежал мохнатый пес.

- Есть мед, купец? - Есть, молодец!

Давай горшок или корец.

Ай что за мед, душистый мед!  Похвалит всякий, кто возьмет.

Купец по капле мед цедил, Но слов медовых не щадил.

Его и медом не корми, А дай поговорить с людьми!

И за беседой невзначай Он пролил каплю через край.

Сверкнула капля, как топаз. О ней и будет наш рассказ.

 

Почуяв мед издалека, Слетела муха с потолка,

Жужжит и жадно тянет мед, А к ней ползет хозяйский кот.

Припал к земле и в тот же миг На муху - прыг!

Но пес, пришедший с пастухом, Такую прыть почел грехом.

Вскочил он с пеною у рта И ну терзать, трясти кота,

Трепать, катать, Валять, мотать.

Чуть отпустил - И снова хвать!

Потом, как тряпку, отшвырнул. Кричит хозяин: - Караул!

Мой славный кот! Моя краса! Держите бешеного пса!

Ах, он такой! Ах, он сякой!

И всё, что было под рукой - Горшок, жаровню с кочергой,

Полено, ось от колеса, - Обрушил на голову пса.

Пес завертелся, завизжал И на пол лег, где кот лежал.

- Мой бедный лев! - вскричал пастух. - С тобою свет очей потух!

Кто будет мне стеречь овец? Тебя прикончил злой купец.

Пусть он провалится со всей Дрянной лавчонкою своей!

Ему припомнится мой пес... Тут над купцом силач занес

Свою дубину - и купец Нашел безвременный конец.

 

- Грабеж! Разбой средь бела дня! - Кричит, орет его родня.

Со всех дворов, из всех ворот, Из всех дверей валит народ.

Бегут на шум Сосед и кум, И теткин сват, И тещин брат.

Свекровь и деверь, и сноха Колотят, валят пастуха.

- Ах ты, медведь косматый с гор! Головорез, разбойник, вор!

Не покупать пришел, злодей, А убивать честных людей!

С врагами в бой вступил пастух, Сбил одного, отбросил двух

И пал на землю вниз лицом Между собакой и купцом...

И вот до горного села, Как дым пожара, весть дошла.

Всех взбудоражил этот слух. - Убит в долине наш пастух!

Нельзя нам смерть его простить. Убийцам надо отомстить!..

 

.. Ребята летнею порой Вспугнут в гнезде осиный рой

И убегут. А тучи ос Прохожих жалят в глаз и в нос...

Так муха бурю подняла... Бегут со всех сторон села

И старики, и молодежь, Хватают вилы, серп и нож,

Лопату, вертел и топор  И вниз спешат с высоких гор.

Ведут коней на поводу И рассуждают на ходу:

- Худой народ внизу живет. Таким он исстари слывет.

За каплей меда вниз пойдешь - Да и погибнешь ни за грош.

Черна их совесть от греха.  Идем же мстить за пастуха!

Мы их сожжем! Мы их убьем! Мы их - ножом! Мы их - дубьем!

Так верхнее село пошло Войной на нижнее село.

На брата - брат. Галдят, кричат!

Кто бьет кого - не разберешь. И вот уж в ход пустили нож.

Сверкнул отточенный кинжал. Огонь по крышам побежал.

 

При виде крови и огня Еще сильней пошла резня.

Младенцы плачут, и ревет В хлевах, в клетях забытый скот...

Огонь село спалил дотла. А были эти два села,

Где жили сотни две крестьян, В пределах двух различных стран.

Рубеж меж ними проходил, Закон различный их судил,

И подати несли они Царям различным в эти дни.

Вот одному царю гонец Донес, явившись во дворец,

Что жители чужой земли В его стране село сожгли.

Властитель скипетром потряс И начертал такой указ:

"Мы, божьей милостью, и проч., Сим возвещаем: нынче в ночь

Король соседний, словно вор, Презрев священный договор,

Границы наши перешел, Вступив в одно из наших сел.

У поселян он отнял кров. Стенанья жен и слезы вдов

Текут к престолу моему. А посему, А потому,

Приказ мы отдали войскам, Лихим наездникам, стрелкам,

Начав немедленно войну, Занять соседнюю страну.

Согнем врага в бараний рог! За нами - пушки! С нами - бог!"

Под сим - число календаря И подпись грозного царя.

Но и во вражеской стране На каждой городской стене,

На каждом тыне и плетне, На всем, что только видит глаз,

Монарший вывешен указ: "Мы, сын небес и царь царей,

Сим объявляем, что злодей Соседний царь идет войной,

Чтоб нашей завладеть страной.В наш край он вторгся, точно вор,

Презрев священный договор И для сего найдя предлог.

Но с нами меч и с нами бог!" Под сим - число календаря

И подпись оного царя. И запылал огонь войны,

И две страны разорены, И поле некому косить,

И мертвых некому носить. И только смерть, звеня косой,

Бредет пустынной полосой...

Склоняясь у могильных плит, Живой живому говорит:

- Откуда и за что, сосед, На нас свалилось столько бед?

Тут и кончается рассказ. А если кто-нибудь из вас

Задаст рассказчику вопрос, Кто здесь виновней - кот иль пес,

И неужели столько зла Шальная муха принесла, -

За нас ответит вам народ:  Найдутся мухи, - был бы мед!..

1909

Перевод С. Я. Маршака

 

Безжалостна беда сей горестной утраты.

К минувшим временам назад дороги нет.

Он первым был тогда, в пору шестидесятых,

Когда забрезжил нам в окне неяркий свет.                     



Тот век теперь далек. Припомним годы оны,-

Мир песен и бесед тех юношеских лет,

Когда от звонких строк гудели стадионы,

И на Руси поэт был больше, чем поэт.



Кружится лист, скользя над плитами надгробий.

Оборвана стезя, и все пошло не в лад.

Ушли его друзья: Андрей, Василий, Роберт.

Ушли его друзья, - и Белла, и Булат.



Умолкли в век иной тех песен отголоски.

Все в Лете утечет сегодняшней порой.

Покажется смешной и перепалка с Бродским,

И гамбургский расчет на первый и второй.



В круговороте дел, подумав хорошенько,

На свой вопрос ответ отыщешь без труда:

Той славы, что имел Евгений Евтушенко,

Не знал другой поэт нигде и никогда.



Тускнеет неба шелк. Неумолимы будни.

С минувшим рвется нить. Вращается Земля.

Последним он ушел, как капитан на судне,

Что должен уходить последним с корабля.



Далекие года. Забывшиеся сплетни.

Июльского дождя на перепутьях след.

Он первым был тогда, - теперь он стал последним,

Который, уходя, в передней гасит свет.



Александр Городницкий

02.04.2017

Читать далее...

Всё начнётся потом, 

когда кончится это 

бесконечное душное, жаркое лето. 

Мы надеемся, ждём, мы мечтаем о том, 

чтоб скорее пришло  то, что будет потом. 

Нет, пока настоящее не начиналось. 

Может, в детстве... 

ну в юности... самую малость... 

Может, были минуты... часы... ну, недели... 

Настоящее будет потом! 

А на деле    

Читать далее...

Вербин Евгений Иванович
Из книги "Плач по оторванной пуговице" (1985)

Не могла не поделиться!

  Заклинание

  

   Назло неудачам, назло заварухам,

   Что б ни было с вами - не падайте духом!

   Пусть те, кто живет не мозгами, а нюхом,

   Падают духом!

   Пусть те, кто в работе - ни рыла ни уха,

   Падают духом!

   И те, кто зарвался, превысивши власть, -

   Благо, что есть им, откуда упасть!

   А вам-то откуда?! Бывает, но редко,

   Порой - в гололедку, порой - с табуретки.

   Бывает, что - носом, коленками, брюхом.

   Что ж, падайте всем, но не падайте духом!

  

   Прозренья - пророкам! Мужей - вековухам!

   Поверженным - веру! Не падайте духом!

   Нет белых? Привет валуям и свинухам!

   Ищите! Тащите! Не падайте духом!

   Кто верит в себя вопреки оплеухам,

   Не падает духом!

   Кто с горя не мчится лечиться сивухой,

   Не падает духом!

   Ленивый - продрыхнет, безвольный - согнется,

   Деляга - растлится,

   Способный - добьется!

   Покуда земля вам не сделалась пухом,

   Держитесь!

   Дерзайте!

   Не падайте духом!

  

   1984

 

И там, и здесь между рядами 
Звучит один и тот же глас: 
— «Кто не за нас — тот против нас! 
Нет безразличных: правда с нами!»
А я стою один меж них 
В ревущем пламени и дыме 
И всеми силами своими 
Молюсь за тех и за других.
* * *
Максимилиан Волошин
1920 год

 

 

Анатолий Берлин

В старинном парке корпуса больницы,
кирпичные простые корпуса...
Как жаль, что не учился я молиться,
и горько, что не верю в чудеса.

А за окном моей палаты осень,
листве почившей скоро быть в снегу.
Я весь в разброде, не сосредоточен,
принять несправедливость не могу.

Что мне теперь до участи народа,
куда пойдет и чем закончит век?
Как умирает праведно природа,
как худо умирает человек.

Мне здесь дано уйти и раствориться...
Прощайте, запахи и голоса,
цвета и звуки, дорогие лица,
кирпичные простые корпуса...

Я проснулся и узнал о Париже,
За окном сияла солнцем суббота.
В это утро умер город из книжек,
Сам поднявшись на помост эшафота.

На концертах, в ресторанах и барах,
Ели, пили, веселились, смеялись.
Забывая о далеких кошмарах,
Ничего и никого не боялись.

А вчера рвались мечети в Ираке,
И в Хевроне убивали евреев.
А сегодня дух зловонной клоаки,
Залил бывший град любви и музеев.

Начинали с магазинов еврейских,
Убивали журналистов за слово.
И стреляли иногда в полицейских,
Но не ждал никто кошмара такого.

"Нас за что"?! - вскричали в ужасе люди.
"Мы же беженцев кормили, поили,
Лучше нас никто Израиль не судит,
Неужели вы про это забыли?"

Но смеялись дикари с черным флагом:
"Завтра Лондон, Вашингтон, Рим и Осло,
Флаг Пророка воспарит над Рейхстагом."
Сгинут все, в свой дом впустившие монстров.


Алексей С. Железнов

Читать далее...

1. Внешняя политика

Россия никому не угрожает. Россия — Русский мир и Третий Рим.

Россия никого не обижает, мы это говорим и повторим.

Проверки, штурмы, марши ополченья — пример боеспособности страны.

Мы вас позвать готовы на ученья и даже наложить за вас в штаны.

 

Россия вся полна любви и веры, но все-таки, подальше от греха,

вы не смешите наши искандеры: они и так смеются — ха-ха-ха!

Россия никого не окружает, хотя сама всегда окружена.

Россия никого не погружает в ужасные былые времена.

Читать далее...

Тот, кто сдал сегодня Питер
Под нацистский съезд,
Тот о павших ноги вытер,
Что лежат окрест.
Нам, блокадникам, медали
Нынче раздают.
Мы в войну его не сдали,
А они сдают.

Александр ГОРОДНИЦКИЙ,
житель блокадного Ленинграда

23.03.2015