Богомол шагает. |
Любовалась облаками, сфотографировала «небесное» насекомое. Облако тут же материализовалось в богомола. Танцуя, на перилах балюстрады шагает богомол, излучая силу спокойствия, словно посланец богов – по мифам.
Наиболее крупный и самый распространённый вид богомолов в Европе – обыкновенный богомол, или богомол религиозный (лат. Mantis religiosa) – крупное хищное насекомое, длиной 42-52 мм (самец) или 48-75 мм (самка).
Цитаты из 2-ой главы книги французского антрополога, писателя и эссеиста Роже Кайуа «Миф и человек. Человек и сакральное». / Пер. с фр. и вступ. С.Н. Зенкина. — М.: ОГИ, 2003- — 296 с., с.52-79.
Независимо от всякого мифа и без всяких гипотез достоверно известно, что богомол являет собой эту объективную способность прямого воздействия на аффективную жизнь людей: его название la mante religieuse, его форма, его поведение — все видимым образом способствует этому результату.
Ценные указания дают нам фольклористика и ономастика. Значимо уже имя, которое древние присвоили этому существу, — mantis, «пророчица». Считалось, что своим появлением оно предвещает неурожай, что его мрачный окрас сулит беду всем животным, на кого оно бросит взгляд. Так, по сообщению Аристарха, богомола считали носителем дурного глаза — самым своим взором он причиняет беду тем, на кого смотрит. Его имя использовали как прозвище наглецов. Его магическая сила была хорошо известна и в Риме: если кто заболевал, ему говорили: «Это на тебя богомол взглянул». Судя по всему, он даже играл определенную культовую роль — его изображение найдено на прозерпинской монете из Метапонта, рядом со священным колосом Элевсинских мистерий. Наконец, Диоскурид сообщает, что им пользовались как лекарственным средством.
Томас Мауффет сообщает, что «тварь эта считается такой божественной, что протянутым перстом указывает верную дорогу заблудившимся детям — и почти никогда не обманывает». То же поверье и в наши дни отмечено в Лангедоке. С другой стороны, А. де Шенель сообщает, что святой Франсиско Хавьер, по словам Ниремберга, заставлял богомола петь церковные песнопения, и приводит случай с человеком, которому это насекомое очень кстати присоветовало вернуться назад.
По словам Ж.-А Фабра, в Провансе гнезда богомола считаются лучшим средством от обморожения и зубной боли, надо только собирать их при соответствующей фазе луны. Себийо отмечает, что в окрестностях Ментоны они ценятся как лекарство от лишая. Чрезвычайно интересен и составленный Э. Ролланом перечень народных названий этого насекомого: иногда богомола называют «итальянкой» или «призраком», а также, что как будто менее объяснимо, «земляникой» или «магдалиной».
С одной стороны, это насекомое рассматривается как сакральное, отсюда его на звание «богомол», prégo-Diéou (с различными вариантами и соответствиями в Парме, Португалии, Тироле, Германии и Греции); с другой стороны, оно одновременно расценивается и как дьявольское, что доказывает его симметричное имя prégo-diablé; сюда же следует отнести и такие названия, как «лгунья» или «святоша», отмеченные в Вильнёв-сюр-Фере (департамент Эн).
Обратимся теперь к детским считалкам, где упоминается богомол. В них заметны два основных мотива: во-первых, богомол считается прорицателем, который знает все — особенно где находится волк; во-вторых, предполагается, что он молится, потому что у него умерла или утонула мать.
Во всем Провансе богомола считают священным существом и стараются не причинять ему ни малейшего вреда.
Иначе обстоит дело в Китае, где жители выращивают богомолов в бамбуковых клетках и увлеченно следят за их драками. Нодвижения богомола были положены в основу стиля боевых искусств кун-фу.
У турок вновь появляется священный характер насекомого: считают, что его ножки всегда обращены в сторону Мекки.
В Румынии известны различные легенды, в которых проступает дьявольская принадлежность богомола, однако называют его все-таки calugarita, то есть «монашка». В частности, рассказывают, что во время преследований христиан апостол Петр и отцы церкви решили обучать женщин делу распространения веры. Причем, чтобы укрыться от взгляда язычников, который мог бы их погубить, им следовало носить покрывало и ни с кем не разговаривать по дороге. Одна из таких женщин, по имени Калугарита, встретила очень красивого мужчину, который был не кто иной, как сын Сатаны. Она открыла перед ним лицо и стала рассказывать об учении Христа. В тот же миг молодой человек сделался невидимым и исчез. Ангел известил об этом Петра, тот примчался и увидел, что женщина без покрывала. В наказание он превратил ее в насекомое. Так она и стала зваться Богомолом. Заметив приближающегося Петра, она хотела поскорей прикрыть лицо покрывалом — и вот оттого-то, сделавшись богомолом, она по-прежнему держит лапки перед головой, пытаясь ее спрятать. Некоторые варианты еще яснее показывают греховность богомола и его сношения с дьяволом: христианам, преследуемым татарами, не хватало священников, и потому выбрали дев, которые дали обет целомудрия и должны были день и ночь молиться за всю общину. Одна из этих монашек полюбила молодого татарина и вышла за него замуж; но когда она приносила клятву, то прямо у алтаря превратилась в богомола. Согласно другой версии, некий император заточил свою дочь в монастырь, за то что она не хотела выходить ни за одного из многочисленных женихов. В конце концов она полюбила дьявола. И тогда остальные монахини посадили ее на такой строгий пост, что она усохла до размеров насекомого. По более простодушному преданию, у дьявола была столь злобная дочь, что он сам не мог ее выносить. Чтобы она исправилась, он отдал ее в монахини. Но Бог такого не потерпел и превратил ее в богомола.
Нередко богомол играет и еще более значительную роль. Так, на севере Меланезии туземцы с острова Герцога Йоркского делятся на два рода, из которых один почитает своим тотемом насекомое ko gila le, до неразличимости мимикрирующее под лист каштана, а другой, род пикалабасов, — насекомое Kam, которое, по словам Фрэзера, является, несомненно, богомолом.
У африканского племени банту особенным вниманием пользуется богомол. Его называют nwambyebou (на диалекте джонга) или nwambyeboulane (на диалекте ронга), то есть буквально «стригущий волосы», — возможно, подразумевается форма его передних ножек, похожих на ножницы. Когда мальчики-пастухи встречают богомола, то вырывают несколько волосков из своего кожаного пояса и угощают ими насекомое, приговаривая: «на, дедушка» — обряд, указывающий на то, что имя насекомого значит больше и происходит не просто от морфологического сходства. С другой стороны, в том, что этот обряд совершают только дети, проявляется определенный упадок верования.
В старину богомолы считались богами-прародителями или, по крайней мере, посланцами богов, и если один из них забирался в хижину, то его почитали как бога-прародителя, навестившего своих потомков.
У готтентотов в качестве верховного божества почитается другой вид богомола — богомол блаженный. Если он сядет на человека, этот человек становится священным. Когда он появляется в краале, в честь него приносят жертвы. Один из путешественников рассказывает об ужасе готтентотов (хои-хои), когда какой-то мальчик сделал вид, что убивает одно из этих священных существ.
Подобно тому как в Европе богомола считают то божественным, то дьявольским созданием, в Южной Африке его значение тоже двойственно: согласно Кольбу, это доброе божество, а согласно Лакаю — дурная примета. Во всяком случае, у хои-хои он носит имя дурного начала — gaunab.
У бушменов верховным божеством, творцом мира, является не кто иной, как богомол (Кагн); он известен своими «забавными» любовными приключениями, и ему особо принадлежит луна, ибо он сотворил ее из своего старого башмака (или из страусиного пера), причем в весьма драматичных обстоятельствах. Главная функция Кагна, судя по всему, является доставлять пищу просящим о ней, а с другой стороны, его самого проглотил и изрыгнул живым бог-пожиратель Квай-Хемм. То есть делается акцент на пищеварительной тематике, что и не удивительно, зная невероятную прожорливость насекомого, ставшего прототипом этого бога. В числе прочих его превращений (ибо он часто умирает и возрождается) следует отметить, что некогда он был убит колючками, которыми тогда являлись люди, и съеден муравьями, а затем воскрес, после того как его кости были собраны вместе: история, в которой также играет некоторую роль пищеварение и которая связывает богомола с богатейшей традицией мифов о расчлененном и воскресающем божестве типа Осириса.
Кроме того, Богомола бушменов, следует сопоставить с другим мифологическим мотивом — мотивом «отделяющейся силы» (ср. прядь Миноса, волосы Самсона и т. п.). В самом деле, у него есть один зуб, в котором и заключена вся его мощь, и он одалживает этот зуб, кому считает нужным. Существенно, по-видимому, что как в Провансе, так и в Южной Африке богомол особо ассоциируется с зубами. Эта соотнесенность объясняется не только тем, что у данного насекомого питание соотнесено с сексуальностью. С другой стороны, именно у тех диких племен, где обряды инициации и взросления не включают в себя обрезания, его место нередко занимает вырывание зуба. Таким образом, все эти факты и поведение богомола находятся в примечательном взаимном соответствии между собой.
На значительной части Африканского континента можно заметить остатки своего рода религии или даже цивилизации богомола, которая особенно хорошо сохранилась у бушменов и характеризуется культом этого насекомого, отождествляемого с богом-творцом и особо почитаемого как демон охоты. Оно играло значительную роль в возникновении рода человеческого, вообще в мифическую эру (Urzeit), до наступления собственно исторических времен.
Так, у южных бушменов богомол рассматривается как «человек древней породы». Он даровал диким зверям их имена и окраску, то есть сотворил их, поскольку для первобытного мышления дать имя равнозначно сотворению.
В своей животной ипостаси этот бог служит для гадания, а в своей мифической жизни он уже предвидел будущее — время, когда он станет насекомым; он видел сны, и то, что ему снилось, становилось реальностью. Подобные представления выходят за пределы Южной Африки: у народа лунда — на северо-западе Родезии, в Анголе и Бельгийском Конго — богомола называют именем Нсамби, обозначающим различные божества. У банда богомол именуется Этере и фигурирует во многих сказках. Первоначально он отождествлялся с Tepe — мифическим персонажем, который, согласно местным верованиям, непосредственно участвовал в сотворении мира, несмотря на свой проказливый нрав, и постоянно соотносится с настоящим богом творцом Иворо (Eyi-vo-re — «тот, кто дал начало всем вещам»).
В этой связи Герман Бауман выделяет в комплексе африканских мифов фигуру демиурга-целителя, демона лесов и степей, который обычно конкретизируется в образе богомола: таковы, прежде всего Кагген у бушменов, Нава у хунов, Гамаб у племен хейком и бергдама, Хизе у наронов, Хуве у ангольских хунов; следует упомянуть также и тесно связанных с ними Туле у азанде, Tepe у банда, Мба у бабуа, Нвене у могванди, Азапане у мангбету и Леха у барамбо, которые все в той или иной мере тяготеют к двум особо ярко выраженным полярным фигурам - Каггену, божественному богомолу бушменов, и Анансе, божественному пауку у западносуданских ашанти.
Итак, это насекомое всюду производит сильное впечатление на людей. Вероятно, причиной тому смутное самоотождествление с ним, облегчаемое его отчетливо человекоподобным обликом. Богомол же не просто напоминает человека по своей общей форме, он еще и единственный из насекомых (наряду с личинками стрекоз) может, подобно человеку, поворачивать голову, следя глазами за привлекшим его внимание предметом. Пожалуй, этого достаточно, чтобы объяснить, почему этой твари приписывают дурной глаз. Другие насекомые могут только видеть, он же способен смотреть.
Согласно классификации, выпущенной в 1839 году Одине-Сервилем, семейство богомоловых включает 14 родов, одиннадцатый из которых образуют собственно богомолы; в нем выделяются богомолы иссохший, суеверный, травянистый, рейбрюновский, широкоотростчатый, поддольчатый, златоперый и крапчатый, лунный, призрачный, чашеносец, прыщеватый, соседствующий или многообразный, двусосцовый, длинношеий, кожистый, грязнобрызгий, испачканный, опаленный, волосатоногий, украшенный, благочестивый, обыкновенный молитвенный, изумрудный, проповедник, стеклянный, опоясанный, фриганоидный, кольценогий, многополосый, бесцветный, монашка, благовидный, синестальной, краснобедрый, туманный, светлый, мадагаскарский (38 разновидностей). В этом перечне мало технических эпитетов, указывающих на отличительную черту той или иной разновидности; только одно название обозначает место, где распространено данное насекомое. Приходится констатировать: по большей части эти определения отсылают исключительно к воображению.
Любопытно, что, описывая поведение богомола, изучавшие его энтомологи любители и профессиональные ученые, как правило, не могли удержаться от эмоций. Профессор физиологии медицинского факультета Парижского университета г. Леон Бине, автор значительной монографии о богомоле, описывает самку богомола как смертоносную любовницу и даже позволяет себе литературную цитату, которую трудно было предвидеть, учитывая обычное бесстрастие ученого: «Измучает, убьет, и тем прекрасней станет».
Еще дальше заходит г. Марсель Роллан в своем исследовании о богомоле, которого называет «насекомое-кошка»: «Я еще расскажу ниже, как богомол пожирает своих жертв, но надо сказать, что эта драма, разыгрывавшаяся в таинственной, внешне безмятежной сени живой изгороди, явилась для меня первой встречей с Неумолимым. Так я познал ужасный закон силы, которому подчиняется мир». Усики богомола кажутся ему «настоящими рогами Мефистофеля»; все насекомое в целом отличается «каким-то дьявольским видом».
Богомол уже своим брачным поведением дает достаточные основания для вызываемого им интереса, для обычно возбуждаемых им эмоций. Но дело не только в этом. Как указывает г. Леон Вине, богомол еще и представляет собой «машину, состоящую из совершенных узлов и способную функционировать автоматически». Тем самым он опять-таки смыкается с мотивом Giftmädchen (ядовитая девушка) особенно в том варианте этого мотива, что содержится в мифе о Пандоре — женщине-автомате, изготовленной богом-кузнецом на погибель роду человеческому, чтобы люди «окружили любовью свою же беду». Он смыкается и с индийскими Кпуа — куклами, которые колдун оживляет, чтобы те, кто окажется у них в объятиях, погибали. Литература в своей галерее роковых женщин также содержит идею женщины-машины, искусственно-механической, несравнимой с живыми существами, а главное, смертоносной. Психоанализ, конечно, возведет такое представление к особого рода взглядам на отношения между смертью и сексуальностью, точнее, к амбивалентному предчувствию, что первая содержится во второй.
Действительно, не говоря уже о жестких сочленениях его тела, напоминающих рыцарские доспехи или же автомат, он еще и способен осуществлять практически любые реакции, будучи обезглавленным, то есть в отсутствие всякого центра представлений и волевой деятельности; в таком состоянии самка богомола может, например, передвигаться, поддерживать равновесие, осуществлять автотомию одного из своих членов, которому грозит опасность, принимать позу призрака, совокупляться, нести яйца, создавать яйцевой мешок, а также, что вызывает особенное замешательство, перед лицом внешней опасности или же вследствие периферийного раздражения впадать в неподвижность, словно труп; я намеренно пользуюсь таким уклончивым выражением — видимо, нашему языку трудно выразить, а разуму понять, что уже мертвый богомол способен симулировать смерть.
Судя по всему, эта особенность богомола особенно поразила его африканских поклонников. Во всяком случае, она служит основой таинственной бушменской сказки, где богомол, превратившись в антилопу, притворяется мертвым в надежде, что дети поверят его обличью и станут разрезать его каменными ножами. Они действительно начинают это делать; но, когда они уже уносят разделанные части туши, животное, обманув их, внезапно заговаривает, собирает свои члены и преследует детей, размахивая руками как человек. В конце концов, родители объясняют детям, что псевдоантилопа была на самом деле Стариком-богомолом, который притворился мертвым, чтобы их одурачить.
Если толковать эту сказку, то я бы определенно усмотрел в ней память об обрядах инициации. Должно быть, в их ходе детям поручалось разделать каменными ножами (инструмент жертвоприношения) тушу антилопы, символически представляющей богомола — племенного бога, которого в его нормальном облике нельзя расчленять для теофагического пира. Возможно, в дальнейшем роль антилопы стал исполнять колдун (Старик, как его называют в сказке), который внезапно начинает их преследовать, почувствовав себя человеком (эти слова тоже есть в сказке) и размахивая руками. Тем самым, поучительный смысл обряда — в воскрешении мертвых и в родстве человека с животным-божеством. В конце испытания такое поучение и дают вновь посвящаемым старейшины племени (или же родители). В подтверждение данного толкования можно привести наскальную живопись из Южной Родезии (Frobenius, pl. 50), на которой изображен человек в маске, представляющей, по-видимому, богомола, а также отраженную в другой сказке сцену, в которой именно это насекомое-божество сотворяет антилопу.
Наконец, нельзя обойти молчанием свойственную семейству богомоловых мимикрию, в которой галлюцинаторно ярко проявляется желание человека вновь обрести изначальную бесчувственность материи — желание, сопоставимое с пантеистической концепцией растворения в природе, этим выражением возврата в бессознательное пренатальное состояние. Здесь перед нами богатый выбор: тут и эремиафила Луксорская цвета пустыни; и Blepharis mendica, зеленая в белых крапинках, наподобие листьев Thymelia microphylla, на которых она живет; и камерунская Theopompa heterochroa, неотличимая от древесной коры; и алжирская Empusa egena, которая не просто внешне похожа на зеленоватый цветок анемона, но еще и тихонько раскачивается, изображая цветок на ветру; и мозамбикский Idolum dibolicum, чьи хватательные лапки в форме лепестков еще и окрашены в карминно-красный, белый и сине-зеленый цвета; и индийский Gongylus trachelophyllus, фиолетово-палевый с розовой окантовкой, являющий собой «картину яркого цветка, который время от времени качается и поворачивается самой многоцветной стороной в наиболее ярко освещенную сторону неба»; наконец, Нушеnopus bicornis, которого с трудом можно отличить от обыкновенной прекрасной орхидеи.
Эти превращения в цветы, благодаря которым насекомое утрачивает индивидуальность и возвращается в растительное царство, дополняют собой одновременно и удивительную способность богомола к автоматизму, и ту видимую непринужденность, с которой он ведет себя перед лицом смерти, — свойства, в свою очередь дополняющие собой то, что в самом его имени mantis или empusa, то есть «пророчица» и «призрак-вампир», в его форме, столь хорошо опознаваемой как человеческая, в его позе самозабвенной молитвы или же любви, наконец, в его брачном поведении способно непосредственно затронуть чувствительность любого индивида.
Коллективный характер мифологического воображения служит надежной гарантией того, что оно по природе своей социально, существует благодаря обществу и на благо общества. Такова, безусловно, его специфическая суть, специфическая функция. Однако его, если можно так выразиться, иннервация носит аффективный характер и отсылает к первичным конфликтам, возникающим то здесь, то там под действием элементарных законов жизни. Миф являет сознанию образ такого поведения, к которому оно ощущает склонность. Когда такое поведение имеет место где-то еще в природе, то тем самым миф находит себе действительную реализацию в объективном мире. В таком смысле нетрудно будет определить поведение богомоловых как миф в действии — тему демонической самки, которая пожирает мужчину, обольстив его своими ласками. Для человека это фантазм, навязчивая идея или легендарный мотив, для насекомого же эта ситуация образует самую форму его судьбы.
От внешней реальности до мира воображения, от прямокрылых до человека, от рефлекторных действий до образа путь, может быть, и дальний, но на нем нет разрывов. Повсюду одни и те же нити сплетаются в одни и те же рисунки. Нет ничего автономного, отдельного, немотивированного, беспричинного и бесцельного — даже сам миф есть эквивалент поступка. (Р. Кайуа «Миф и человек. Человек и сакральное»., с.52-76)
В настоящее время описано около 3000 видов богомолов.
Серия сообщений "Геленджик":
Часть 1 - Море, ах море.
Часть 2 - На променаде.
Часть 3 - Променад, продолжение.
Часть 4 - Созерцаю.
Часть 5 - Богомол шагает.
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |