Анри Барбюс. Нежность

Анри Барбюс написал удивительный рассказ, который называется «Нежность». Это трогательная история о любви молодого парня и зрелой женщины, которую нельзя читать, не роняя слез. Несмотря на взаимную любовь, женщина решила прекратить отношения с молодым человеком, так как понимала, что не сможет сделать его по-настоящему счастливым из-за большой разницы в возрасте.

Она решила дать ему свободу, но для этого ей пришлось уйти из жизни.

Анри Барбюс. Нежность





25 сентября 1893 г.



Мой дорогой, маленький мой Луи! Итак, все кончено. Мы больше никогда не увидимся. Помни это так же твердо, как и я. Ты не хотел разлуки, ты согласился бы на все, лишь бы нам быть вместе. Но мы должны расстаться, чтобы ты мог начать новую жизнь. Нелегко было сопротивляться и тебе и самой себе, и нам обоим вместе... Но я не жалею, что сделала это, хотя ты так плакал, зарывшись в подушки нашей постели. Два раза ты подымал голову, смотрел на меня жалобным, молящим взглядом... Какое у тебя было пылающее и несчастное лицо! Вечером, в темноте, когда я уже не могла видеть твоих слез, я чувствовала их, они жгли мне руки.

Анри Барбюс. Нежность

25 сентября 1894 г.



Дорогой мой, маленький мой Луи! Я снова говорю с тобою, как обещала.
Вот уж год, как мы расстались. Знаю, ты не забыл меня, мы все еще связаны друг с другом, и всякий раз, когда я думаю о тебе, я не могу не ощущать твоей боли.

И все же минувшие двенадцать месяцев сделали свое дело: накинули на прошлое траурную дымку. Вот уж и дымка появилась. Иные мелочи стушевались, иные подробности и вовсе исчезли. Правда, они порой всплывают в памяти; если что-нибудь случайно о них напомнит.

Анри Барбюс. Нежность

17 декабря 1899 г.



И вот я снова с тобой, дорогой мой Луи. Я -- как сон, не правда ли? Появляюсь, когда мне вздумается, но всегда в нужную минуту, если вокруг все пусто и темно. Я прихожу и ухожу, я совсем близко, но ко мне нельзя прикоснуться.

Я не чувствую себя несчастной. Ко мне вернулась бодрость, потому что каждый день наступает утро и, как всегда, сменяются времена года. Солнце сияет так ласково, хочется ему довериться, и даже обыкновенный дневной свет полон благожелательности.

Анри Барбюс. Нежность


25 сентября 1893 г.



Мой дорогой Луи!

Вот уже двадцать лет, как мы расстались... И вот уже двадцать лет, как меня нет в живых, дорогой мой. Если ты жив и прочтешь это письмо, которое перешлют тебе верные и почтительные руки,-- те, что в течение многих лет пересылали тебе мои предыдущие письма, ты простишь мне,-- если ты еще не забыл меня,-- простишь, что я покончила с собой на другой же день после нашей разлуки. Я не могла, я не умела жить без тебя.

Нежность Литературно-музыкальная композиция Г. Пашковой (по Барбюсу) Исполняет Галина Пашкова Галина Пашкова читает написанный более пятидесяти лет назад рассказ французского писателя Анри Барбюса «Нежность». Слушаешь, и начинает казаться, что написан этот рассказ не пятьдесят лет назад, а совсем недавно, и звучит живая исповедь человеческого сердца. Большая и неподдельная сила чувства окрашивает голос актрисы, придавая всему, о чем она повествует — а это история трагической любви, разлуки и смерти от невыносимости жизни без любимого — очертания происходящего сейчас, сию минуту, И в какой-то момент возникает в душе отчаяние от того, что ты стал свидетелем чьей-то чужой, волнующей, непоправимо идущей к развязке драмы и ничем не можешь помочь женщине, чью судьбу, характер и даже самый облик представляешь себе так явственно, хотя слышишь только ее голос. Странный эффект растворения художественного вымысла в неподдельном, искреннем чувстве актерского переживания, своей силой вызывающего сопереживание слушателя или зрителя. В этом эффекте состоит секрет и смысл актерского творчества. Я думаю о том, что привело Галину Пашкову, известную актрису, воплотившую на сцене Театра имени Вахтангова ряд великолепных образов — и загадочную Турандот,

и озорную Нитуш, и дерзкую Шурку Булычову, и трагическую Си-Эр по прозвищу Седая девушка, — к идее создать собственный звучащий театр.

И думаю, что приход к этому звучащему театру одного актера глубоко закономерен, и закономерность эта — в значительности и самостоятельности актерской личности, наличии своей, серьезной и глубокой человеческой темы в искусстве, насущной потребности выразить ее, потребности, которую не всегда может удовлетворить большой, живущий множественными интересами театр.