"Письма в облака"




Здравствуй!

...Представляешь, какой-то Чудак-человек несёт в охапке гору глиняных кувшинов. Гора раскачивается у него в руках, глухо постукивает керамическими боками. От капель дождя постукивает, от стеклянных градин...

А чудак всё идёт...

— Куда ТЫ НЕСЁШЬ ЭТУ ГОРУ ЧЕРЕПИЦ? — СПРОСИЛ ЕГО крупный птенец озёрного баклана.

— Гору, но не черепиц, а кувшинов, — поправил птенца Чудак.

— Я имел в виду — БУДУЩИХ черепиц... — отпарировал птенец. — Ведь твоя гора кувшинов всё равно скоро разобъётся. Какой смысл идти потом по черепичной дороге?

— Даже если мои кувшины станут падать, то мне всё равно никак не пойти по черепицам, — улыбнулся птенцу баклана Чудак. — Ведь это будет позади меня...

Ernst Anders Ein stiller Moment 1878

"Письма в облака"

Письмо 632
27 ноября 2012 г


Здравствуй!

...Ставлю заплатки на Будущее... Выметаю из глаз соринки Прошлого... Сижу на краю земли у заброшенной ламбушки и слушаю, как говорит мама Ива сыночку Тальниковому Прутику:

— Не гуляй допоздна по болотинам! Не откровенничай с высыхающими соседями!

— А как же открытое сердце? — спрашивает маму Иву Тальниковый Прутик. — А как же, Смысл Познания?

— Познавай только лучшее! — напутствует мама сыночка. — А открытое сердце должно быть лишь видимостью. Ведь за открытость вполне можно выдавать всего лишь щёлочку...

Тальниковый Прутик слушал-гнулся и вдруг сломался под тяжестью маминых премудростей.

Письма в облака незнакомому любимому человеку



Здравствуй!

...Неизвестность слонялась среди дынно-арбузных развалов ... Она подходила то к одному посетителю рынка, то к другому.

Она словно искала своё место среди торговых рядов и прилавков.

— Скажите, Вам нужна Неизвестность? — спросила она солидного гражданина с усами до бровей.

— Что? — переспросил хозяин торговых рядов. — Неизвестность?! Нет-нет, милочка, отойдите в сторону! Вы собою всю дынно-арбузную красоту загораживаете!

— А вам нужна Неизвестность? — кинулась она к пышущей здоровьем добротной особе, торгующей салом.

— Отойдите немедленно! — закричала на Неизвестность пышная особа. — Своей худобой и неприглядностью вы мне портите весь товарный вид.

Неизвестность и в самом деле вдруг почувствовала себя старой, неприглядной и никому не нужной на фоне такого съедобного великолепия. Она согнулась в три погибели под тяжестью своих мыслей и незаметно покинула рынок.

Письма в облака
          незнакомому
                любимому человеку


Здравствуй!

Комплиментарность всегда гуляла по кругу. Легко и изящно она могла каждого похвалить. Поэта — за созданные строчки.

Ничего, что порой эти строчки её совсем не трогали. И всё равно она касалась дуновением опрелости чьих-то утомлённых глаз и шептала на ушко:

— Это прекрасно... Прекрасно само стремление что-то сотворить и занять своё место в поэтическом ряду...

Художника она хвалила за любой стихийно вырвавшийся из-под кисти этюд... Или за то, что всё-таки потратился на холст, подрамник и краски.

Скульптору она говорила:

— Каждый твой удар киянкой — не в пустую, не зря... Каждое вгрызание стамески в дерево взращивает усердие и терпение. А с этими качествами ты сможешь многое достигнуть...

Письма в облака незнакомому любимому человеку




Здравствуй!

...Спотыкаюсь о собственные печали... Всё хорошо. Я красиво иду. Просто иду в параллельном пространстве. Я снова молодая и юная. Я снова сама сочинила себе наряд. Вокруг белоснежное кружево мироздания...

— Рождество, — шёпотом говорю себе самой...
И странное ощущение: кто-то смотрит, кто-то наблюдает за моими шагами...
Впереди — Елена Блаватская. Между нами сугроб. Остановилась и ждёт. Ждёт своей первой фразы:
— А ты по-прежнему веришь в то, что Рождество — это сказка...
— Не знаю, — говорю ей, — верю или не верю...
— А представь, — отвечает, — каждый раз под столом пинаю элементалы... Все, когда-то существовавшие на земле люди — с нами. И никуда не уходят...
Я прослушала её мудрёную философию и пошла дальше...
Почему-то не люблю философию, хотя в ней живу...
...На высокой скале стоял хрустальный замок. Подошла.
— С праздником, — говорю, — с Рождеством!

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Письмо 636
8 января 2013 г

Здравствуй!

Ты можешь представить себе доброхота, который просто так раздаёт всем желающим волшебные импульсы?

Я тоже не могла себе представить, пока не увидела на городской площади рядом с Рождественской елью, сияющий ларёк. К нему тянулась длинная очередь. Я встала в хвост очереди и спросила у какой-то дамы в шляпке с тёмной вуалью:

— Вы не знаете, за чем здесь очередь?

— За импульсами, — ответила она, кокетливо поправляя шляпку.

— Вставайте, вставайте, не прогадаете, — сказал стоящий рядом старичок с бородой и тростью. — За чем попало в очередь не встают...

Письма в облака незнакомому любимому человеку




Здравствуй!

Откуда взялся этот маленький светящийся рынок, мне было непонятно. Просто хотелось отметить странный праздник: Старый Новый год. Но магазины были уже закрыты, и мечты о шампанском выглядели нелепо.

Я шла по снежной метели и невольно вглядывалась в ту сторону, где светился маленький рынок.

— Удивлена? — спросил меня не известно откуда взявшийся молодой человек в лёгкой толстовке. И не дождавшись ответа, протянул мне руку, потому как от неожиданности я поскользнулась и чуть было не упала...
— Чуть было не упала, — повторил он вслух мои мысли.
— Ну, да... — посмотрела я на него внимательно. Выглядел он как-то странно: белокурые локоны до плеч... Глаза — словно, нарисованный сон... И ещё заметила, что его рука, держащая мою, была какой-то невесомой, точно горстка тёплого пара...
— А ещё ты хочешь шампанского, — ангельски улыбнулся он.

Письма в облака незнакомому любимому человеку




Здравствуй!

      ...Карабкаюсь на льдистую скалу и скатываюсь... Понимаю, что босиком, понимаю, что шелка – не лучшая одежда для зимы. Отражаюсь в зеркале льдистой скалы. В отражении – скатываюсь...
      ...Где-то за скалой в тумане зависло окно, из которого ты смотришь, как я карабкаюсь, и спокойно пьёшь чай...

      ...Вокруг меня на скале уже собрались стаи разноцветных ворон. Они показывали в мою сторону клювами, кивали друг другу и загадочно перешёптывались.
Банановая ворона, жёлтым полумесяцем скорчившаяся от смеха, повертела кончиком крыла у виска своей грецко-ореховой головки и воскликнула:
      ...— Смотрите, какая снежная гусеница! Она ищет свой зелёный листик подо льдом!
      ...— Просто не вовремя проснулась! — сделала свой коммент терракотовая ворона.
&nbso     ...— Великовата для гусеницы! — заметила черепаховая ворона и зевнула.
      ...— Льда наглоталась — вот и выросла в размерах, — заметила тощая ворона с молотковатой головой. Я сразу поняла, что она мне завидует. Сама-то худая... И льдом не питается...
      ...— А давайте склюём её и посмотрим, гусеница она или что-то другое! Определим на вкус! — предложила робингудовская ворона с воинствующим настроем.

Письма в облака незнакомому любимому человеку




Здравствуй!

— Идите в Сад Флейт! — разносились голоса людей, спешащих к застывшему озеру.
Я удивилась. Ладно бы только дети бежали. Дети всегда что-то придумывают, а потом бегут вслед за своими придумками...

Так нет же! И старички со старушками, опираясь на свои тросточки, едва удерживаясь на заснеженной тропинке, тоже спешили к озеру.

И я услышала, как одна старушка, в старомодном лисьем воротнике с лапками, подталкивая своего, наверное, глуховатого, деда, кричала ему прямо в ухо:

— Ну, ковыляй же быстрее, а то нам голоса флейты не достанется!
— Дорогая, — отвечал старичок, семеня как можно быстрее, — мне твоего голоса на всю жизнь хватило, зачем ещё флейта?
— Эх ты, забыл про звуки счастья! — сокрушённо качала головой старушка. — Сад Флейт — это так романтично. А ещё я слышала, там живёт Хранитель Воспоминаний! Неужели тебе не хочется снова погрузиться в наши первые свиданья, огни в глазах, прикосновение ладоней...
— Что-то в этом есть, дорогая... — задумчиво произнёс старичок, и они оба ступили на ледяную поверхность озера.

Следуя за ними, я не заметила, как тоже оказалась в Саду Флейт. Флейты, из чистейшего сияющего льда, величественные и совсем скромные, маленькие, тянулись к просветам медленно плывущих облаков.

Письма в облака незнакомому любимому человеку


Здравствуй!

У нас на набережной всегда какие-нибудь чудеса происходят. Вот и гуляю туда за новыми впечатлениями. Конечно, не одна я такая. Другие тоже любят что-то неожиданное увидеть.

Свернула я на аллею — и ого-го-го! Домики деревянные появились. Прямо вдоль берега стоят. Почему-то без крыши...

А народ уже домики облепил. Взрослые малышей подговаривают в щёлочку заглянуть, что там?..

Один дедок возьми да и скажи любопытствующим:

— Что? Что? — заиграл он молодильными искрами в глазах. — Для затворниц домики построили. Одну вот привезли уже...

Вопросы посыпались!

— А откуда затворницу привезли? — засуетились молодые люди.

— А почему домики без окошек? — забеспокоились тётушки.

— Так затворницам затворяться надо, — хитренько подмигнул дедок. — Вот послушайте, о чём она в затворничестве своём поёт. — И рукой провёл, будто поле зрения открыл всем.

Здравствуй!

...Представляешь, до чего зима надоела... Небо вечно в своем сером суконном облачении. Иду, комья серые распинываю: дорожный снег грязный. Будто ему тоже своя собственная зима надоела и он весь перепачкался...
Вдруг слышу разговоры в стайке людей:
— Чего всё под ноги да под ноги! А не слабо в небо посмотреть!?

Оглядываюсь в сторону голосов. Люди вверх смотрят. С лицами запрокинутыми стоят, топчутся, с ноги на ногу переминаются. Приблизилась. У меня тоже спрашивают, на верх показывая:
— А Вы, сударыня, не знаете, что бы это значило?

Я тоже взгляд от грязного снега оторвала, вверх посмотрела. Высоко над крышами домов ветер развивал огромный красочный плакат:
"ЧАС ЛЕТНЕЙ ВОРОЖБЫ!". И дальше, мелкими буквами: "У озера".
— Как не знать, — людям отвечаю, — час летней ворожбы! Значит, готовьтесь! Сейчас солнце увидим!

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Здравствуй!

...Вот как ты думаешь, куда можно себя деть, если на все четыре стороны — снег и лёд? И ни одной родственной души рядом ... Ни одной!

И пошла я в ту сторону, где колдовским светом среди ледяных скульптур сияла комната... Ледяной стол... Ледяной диван... Два кресла из чистейшего наполированного льда... И во всём этом холодном превосходстве звёзды отражаются!

— Иди к нам! — тихонечко зовут меня расположившиеся на диване звёзды.
— Что ж, — говорю, — посижу с вами, в звёздной компании.

Звёзды чуть подвинулись, я присела рядом. А душа всё равно неспокойная. Чего-то ей не хватает. Первые пять минут наслаждаюсь таинственной красотой и сияньем, а потом уже холод чувствую. Думаю, вот посижу сейчас с закрытыми глазами и попрощаюсь с ледяной комнатой... Только уходить собралась, глаза открыла, смотрю, в креслах рядом — Небесный Лис и Звездочёт сидят...

Здравствуй!

...О, какая чудесная встреча в неземном пространстве!
Дальний берег в завесе солнца... Штрихами — ёлочки... Пятнышками — огоньки...
Будто тысячи свечей вспыхнуло в небо на дальнем берегу... Музыкой — мостик...
Он всё ещё рисует и рисует музыкой красок свой мостик. Чюрлёнис.

Письма в облака незнакомому любимому человеку




...Наверное, в жизни каждого из нас отыщется такой момент, о котором можно сказать: "Моё единственное чудо". Сейчас я тоже хочу рассказать о таком моменте неожиданной встречи, с ощущением безумно детской радости. Ощущении, которое не стирается из памяти долгими-долгими годами...

...Каждый вечер, когда сумерки разбредались по дорогам, окна напрягали свои подрамники и включали свет...
У одного окна, в стареньком флигеле, поздними вечерами задерживались влюблённые пары. Они перетаптывались на лунно похрустывающем снегу и, запрокидывая головы, тихонечко перешёптывались.

Вот и сейчас, миловидная девушка в белой шубке и пушистой шапочке, прижавшись к своему спутнику, взглядом показала на окно:

— Как ты думаешь, почему там всегда один и тот же силуэт?

— Просто человек в окне, — пожал плечами парень. Его девушка представляла для него куда больший интерес, чем какой-то человек в каком-то незнакомом окне...

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Письмо 647
9 апреля 2013 г

Здравствуй!

...Сон взял меня за руку и повёл куда-то вверх по лестнице. Я хочу вырваться и убежать... Но у меня ничего не получается. Я хочу спросить: "Куда ты меня ведёшь?" Но голоса нет... И лестница почему-то не кончается...
Чувствуя моё смятение, он тихо успокаивает:
— Конечно, это длинный путь... Почти полвека назад... Там дом твоего детства... Нам надо найти одну тетрадь...

Здравствуй!

...Смотрим друг на друга через НЕЗРИМОЕ. За пеленой тумана — ПРАМИР. Мерцающая гора сама по себе гуляет по городу. Её абрис – сирень, закат... На её вершину всё падают и падают с зависшего облака полупрозрачные птицы... Не сговариваясь, мы взбираемся на вершину с разных сторон горы. Не сговариваясь, подставляем ладони для падающих птиц.

— Откуда ты знала, что в эти минуты я окажусь здесь? — слышу его голос из-за кипени сирени сто лет назад...

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Здравствуй!

А знаешь, Счастью тоже иногда хочется, чтобы его позвали...

...Город был маленьким и вдруг вырос. Но он не заметил, как вырос. Не заметил, как хрустальные башенки из детских сказок превратились в небоскрёбы. Не заметил, как сады по его окружности повзрослели и пышно заплодоносили... А город по-прежнему чувствовал себя мальчиком в коротких штанишках. Забыв про свои сады и башни, он носился в дальних полях и лёгким ветерком души молил Божественное пространство:

- Дай мне мудрости! Одари красотой! Прибавь стойкости!

Люди в этом городе тоже не понимали, что они уже выросли из коротких штанишек и поэтому всё бегали босиком между своими небоскрёбами и запускали бумажных змеев в пролётах улиц и на аллеях сада.

Повсюду разносилась непонятная музыка и раздавались возгласы:

- Вот повзрослеем и станем счастливыми!

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Здравствуй!

...Может ли снежный барс думать о фиалке?

— Странный вопрос, — скажешь ты. — Ну, зачем всесильному и могучему барсу думать о каком-то изнеженном цветке?

— Ничего странного, — заметила царица цветов, Петунья Красного Рассвета. Её горшочек стоял на подоконнике рядом с горшочком, в котором росла Узамбарская фиалка. Между горшочками на подоконнике лежал похожий на большую шапку взбитых сливок ленивый белый кот. Услышав про снежного барса, он тут же приподнял голову:

— Это вы про меня? — промурлыкал он в сторону Красной Петуньи.
— Разве ты похож на снежного барса? — наперебой засмеялись мелкие маргаритки.
— Может быть... — сонно-загадочно произнёс кот и вдруг прервал свою мысль...
В залу, где на окне стояли ухоженные цветы, влетела заплаканная хозяйка, а следом, бранясь и размахивая руками, ворвался её грозный муж:

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Письмо 651
5 ноября 2013 г

Здравствуй!

...В воздухе сами по себе кружились скрипки. Большие, маленькие, они перемешивались с ворохом осенней листвы, играли свою чудесную мелодию... А люди, как дети, подпрыгивали, пытаясь ухватиться хоть за краешек какой-нибудь скрипочки, или за смычок...

— Не знаете, как называется этот концерт? — свесилась со своей крылатой лошади воинствующая дама.
— "Мечты Валькирии"! — ничуть не удивясь, ответила я.
— Интересно, какие же это у меня мечты? — замерев в воздухе, произнесла дама. С гривы её коня капали чистейшие росы... От меча в руке исходил волнующий свет...
— У всех есть мечты! — подскочил к нам кружащийся лиственный столп. От его вращения разлетались в небо всё новые скрипки, и новые смычки, и новые золотые ладошки клёна...
— Надо же! Сам шаман пришёл на поле боя! — вдруг засмеялась Валькирия. — Ну что, будем осень жечь! Где поле боя?!

Здравствуй!

...Как давно тебя не встречало твоё таинственное Видение!.. В комнате полумрак и шелест ожидаемых снов... Лишь лампа направляет взгляд в дальний угол... Тишина перелистывает страницы обыденности... Угол расширяется... Поле зрения раздвигает стены... И вот уже идёт по воде она, Рускеальская дева! Чуть наклоняется, шепчет:

— Поднимайся! Иди за мной!..

Ты идёшь, не зная, куда, зачем и почему... У тебя нет воли сопротивляться. Ты просто доверяешься её движению... Время от времени пытаешься спросить через всплески воды:

— А что будет, там... дальше?..

Она оборачивается и безмолвно протягивает тебе руку...

Вдруг — лодка! Навстречу! Она, словно невеста, украшена лунными лилиями... Крохотные человечки с фонариками смотрят на тебя загадочно и предлагают вёсла...

Ты также безвольно садишься и плывёшь... Рускеальская дева, в платье из лунного света, невесомо танцует на корме.

— Куда это мы? — спрашиваешь ты маленьких человечков.

А в ответ — ослепительное сияние стен! Игра лучей и танцы ночных радуг...

— Это мой мир! — шепчет твоя загадочная спутница. — Тебе же хотелось его ощутить! Смотри! Можешь потрогать эти висящие мостки в цветных фонариках... Можешь погладить лилии...

Здравствуй!

...Представляешь, однажды я оказалась на таинственной колдовской горе Воттоваара! Деревья там покрыты лишайниками... И они как будто тянут руки, словно боятся упасть. Они словно шепчут, качая шершавыми лишайниковыми ветвями:
— Погладь нас! Не сторонись! Постой рядом!

Странно, такие полуживые, почти умирающие деревья ещё что-то шепчут про жизнь, ещё хотят задержаться на этой каменной земле. Какой же сильный дух, у этих деревьев!

— А люди намного слабее... — услышала я скрипучий голос. — Они и жить не очень-то хотят... И собственной жизни боятся...

Это какое-то скрученное дерево, словно запнулось о камень и вдруг стало падать прямо на огромный каменный сейд...

В Карелии считают, что в этих каменных сейдах таятся проходы в иные миры... А сами сейды такие же древние, как и Земля...

Мёртвые деревья падали, одно за другим... Гора гудела, будто сам неведомый дух выбирался из-под камней и пугал пришельцев...

Здравствуй!

...Ледяные фонарики странно так освещают противоречивость чувств. Белые шарики помелы и капли дождя, словно гирлянды, переливались на осеннем кусте. Просто дождь успокоился. Просто вышло солнце... и сразу же ударил мороз. Ледяными фонариками сиял отдалённый закуток старого парка...

Я давно привыкла к мысли, что никого не жду. И всё же так хотелось в этой безлюдной тишине и таинственном сиянии редкого явления природы вдруг встретить живую душу. Я думала так, разглядывая крохотные планетки, зависшие на кусте помелы...

— Никого не жду... — ледяным фонариком похрустывало моё сердце, — ... и всё равно, жду...

Такая странная противоречивость чувств... Вдруг — шаги... По мёрзлой листве такой неожиданно приближающийся льдистый хруст... Я невольно замерла. Ну, кто может так рано забрести в эту отдалённость парка?.. Почему-то ушла с тропинки и спряталась за дерево. Не из чувства страха... Нет. Просто подумала, что на мне не та одежда... Просто подумала, что лучше быть невидимой... Шаги приближались. На тропинке показался человек в шляпе с широкими полями, длинном плаще...

Здравствуй!

...Почему-то пришло в голову это странное словосочетание: "Последнее солнце". И я задумалась, что оно значит? Для каждого живого существа однажды Солнце становится последним...

— Не думай об этом! — взмахнул крыльями смешливый снегирь. — Всё бывает конечным... Однажды я сложу крылья и упаду вниз...

Я представила, как розовым огоньком колышется на снегу грудка замёрзшего снегиря.

Стало не по себе. Задвинула шторку окна, чтобы не видеть. Ощущать чью-то беспомощность и беззащитность — всегда тяжело. Так и ты, закроешь однажды глаза, и твоё Солнце станет для тебя последним...

— К старости все становятся сентиментальными! — потянулся на кресле кот. — Я часто видел на нашем балконе этого снегиря. Я мог поймать его, чтобы поиграться... Мог поймать, но не стал этого делать. И он продолжает носить на крыльях своё живое Солнце.

Здравствуй!

...И снова очертания беззвучия — снег! Очертания домов — беззвучие!.. Крыльцо укуталось снегом и молчит. Рябина над крыльцом усыпана дроздами-рябинниками... Но и они молчат. И душа моя, словно куропатка, куда-то под снег нырнула и замерла тихим бугорком под рябиною... Какая-то странная сорока зачем-то наблюдает за мной с дерева и тоже молчит. А вокруг — синие муравьи! Будто вывернутая наизнанку витрина стеклянных бус, кем-то случайно высыпанная в снег... Синие муравьи тоже зачем-то смотрят на меня выжидающе и выжидающе молчат...

И вечер подкрадывается неслышно... Пригоршни темноты на крыльцо подбрасывает... Закатные тени вытягиваются и растут на глазах. До самого леса от крыльца растут...

— Что случилось? — кричу в живой мир. — Почему такая остановка в движении, в звуках? Ну, откликнитесь хоть кто-нибудь! Я ищу созвучный моей душе голос!

Здравствуй!

...Оно всегда начинается с предчувствия! Ты помнишь? Словно на другой планете — оно приближается, приближается... И вдруг вспыхивает внезапным сиянием гирлянд на деревьях, украшениях витрин супермаркетов — Рождество!..

И люди кругом — с улыбчивыми лица, в глазах — предвкушение скорой радости и светлая мечта... О чём мечта? Конечно же, о своём... Нет, такое ощущение, что людей в этом городе подменили. На самолётах, автобусах, поездах увезли куда-то сгорбленные спины, усталость, горестное безразличие... И привезли новых людей... Каких-то счастливых, с иной, сияющей планеты...

Здравствуй!

...Всё свершившееся не так чудесно, как предчувствие и ожидание. Новый год — это всегда предчувствие чего-то чудесного, волшебного, необыкновенного. И картинки воспоминаний из детства. Сегодня мне пришло приглашение на балет "Щелкунчик". И я помчалась бы! Но это далеко, в Москве. А мой Новый год сегодня — Карелия.

...Прильнула к замёрзшему окну, как девочка Мари и смотрю в снежную метель... И творю своё волшебство дл себя. Вот идёт в метели сам Шопен. Снег Новогодней планеты воспроизводит его чудесную музыку. В метели, пробираясь сквозь зАметь идут они: Щелкунчик — будущий принц, Мышиный король... В сказке что-то будет происходить... Вот уже моя внучка, в платье принцессы девочки Мари... Шопен со свитой остановился у моего подъезда и разводит руками:

Здравствуй!

...Ты и представить себе не можешь, как на перевёрнутой странице жизни сияют смятеньем и горят ожиданием чьи-то незнакомые восторженные глаза... Рождественская ель опускает виток серпантина на кудрявую голову крохотного ангелочка, всё пытающегося улететь с краешка еловой лапы... Но мешает светящийся шар... Это я подумала, что мешает, и подошла перевесить...

— Пожалуйста, не надо... — послышался тоненький детский голосок. — Мы так редко оказываемся рядом... Ангелочек и Душа.

Хрустальный шар смотрел на меня умоляющими глазами и, волшебно покачиваясь, слегка касался перламутровых крылышек Ангелочка.

Письма в облака незнакомому любимому человеку

Здравствуй!

...Ночь гуляла по картинам Эльфийского замка. Это было с другой стороны мира. Замок жил сам по себе. И сама по себе жила ночь. Таинственная птица купалась в омуте Луны... А из глубины снежных покровов вырывались тонкие огоньки пламени... Будто снега вечно рождают огонь...

...Маленькая Бродяжка окучивала ладошками тонкие ростки пламени. Как ни странно, она была босая, в лёгком платьице из отреза метельной ткани... Кудряшки золотыми завитками пламени рассыпались по её плечам и ладоням. Она не была похожа на замерзающую девочку. Струйки пламени из-под снега согревали ей ноги, а огненные завитки волос ложились теплом на её нежную персиковую кожу...

Здравствуй!

...Звездочёт работал дворником в нашем дворе. Но никто об этом не догадывался. Ну, кому придёт в голову, что звездочёт может ходить с метлой и ухаживать не за звёздами, а за оставленным кем-то мусором?..

Но и сам ты разве всегда являешься людям своим истинным лицом?

— Не всегда и не всем надо показывать своё истинное лицо! — как бы услышав мои мысли, выползла из-под горки разноцветного мусора у подъезда шоколадная ящерка.

...Она зевнула своим маленьким ротиком, случайно заглотив пролетающую мошку, и выдала интересную философскую мысль, до которой сами люди не всегда додумываются:

— Вот иногда кто-то из моих братьев-дракончиков теряет хвост. Но потерять хвост — это не самое страшное... Главное, чтобы крылья оставались на месте!

— А где же твои крылья? — спросила я у ящерки.