Василий Васильевич Розанов Полина Виардо и Тургенев

Много было счастливых и великих привязанностей любви в России за XIX век... Но роман Полины Виардо-Гарсиа и Тургенева горит над всеми ими как что-то необыкновенное, исключительное. Здесь, однако, хочется вспомнить стих Ломоносова, которым он разъяснял важность словесности и стихотворства:



Виардо Полина (Viardot-Garcia)
Автор: Плюшар Евгений Александрович
Около 1853 г

Герои были до Атрида,
Но древность скрыла их от нас...

Он хотел этим сказать, что до Троянской войны было много героев; но никто их не воспел, и через это умолчание муз они стали из «бывших» как бы «не бывшими».

То же можно сказать о Тургеневе и Виардо: для чести человеческой природы, для чести самой любви, наконец, просто для истины мы должны согласиться, что, конечно, великие привязанности любви всегда были и есть теперь и навсегда останутся... Но они не рассказываются. И вот... как бы «не были».

Наконец, для справедливости мы должны сказать, что семейные, супружеские привязанности бывают столь же сильны, как эти кометообразные привязанности законом не связанных между собою людей. В великом счастье, уделе и роке любви никого не хочется обидеть, никакую группу не хочется выкинуть со словами: «Неспособны к такой любви». Нет, все способны...

Но подробно мы знаем только историю любви Тургенева и Виардо.
«Историю»... Ее не было. Мы знаем, собственно, не «историю любви Тургенева», а ее очерк, ее яркую и не гаснувшую точку. Знаем «состояние», которое никогда не развертывалось во что-нибудь сложное, ветвистое, в какие-нибудь перипетии, колебания... Решительно эта любовь не имела «хода» в себе, движения, а только — стояние.

Как встала, так и замерла.
Пока умерла...

Умерла же, когда умер «он»... Мы сказали: «история любви Тургенева и Виардо»; потом что-то поперхнулось, и невольно написалось: «история любви Тургенева». Действительно, сердце сжимается ужасною болью, когда говоришь или слышишь: «любовь Тургенева и Виардо», «роман Тургенева с Виардо»... Звезда эта не горела бы так ярко и незабываемо, не будь это кровавая звезда.

Вся истерзанная, в шипах...

Любви «их» не было. Была его любовь... Вся история не получила бы такого ореола себе, такой знаменитости, наконец, о ней не было бы столько сказано, и пока она тянулась, и когда она кончилась, будь это обыкновенная счастливая любовь, будь это счастливая обоюдная любовь.

Ах, счастливцы о себе не рассказывают.

...........................................................................


Тургенев Иван Сергеевич
Источник иллюстрации: Открытки из коллекции В.Н. Лапина (часть 1)
По личности Тургенева и великой его привязанности к Виардо, мы должны уберечь ее имя от всякой обиды... И несмотря ни на какую действительность.

Для мира она может быть судима; но именно для русских она не должна быть никогда судима, даже если бы кто-нибудь и подумал нечто основательное против нее, даже если бы стал кто-нибудь говорить, что именно для русских она особенно судима за ее холод и равнодушие к Тургеневу.

Да будет его воля священна: да будет ее память спокойна, не уязвлена около его священной могилы.

Возражателям же должно сказать одно слово: ведь, тут было все — Рок. И она была безвольна в себе, как он был безволен в себе.

— Ну, почему же Тургенев не полюбил другую? Которая бы его сберегла, успокоила, осчастливила? Засыпала бы любовью и благоговением? Ну, почему он эту, другую, не полюбил?

Вот и весь ответ на то, почему она именно его никак не могла полюбить сильнее, чем сколько любила... за интерес ума его, очарование талантов, образованность; за его благородную деятельность.

Рок. И — с обеих сторон.