Николай Рерих. Град Обреченный , 1914


Цитаты из книги __ Град обреченный __
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий

«Град обреченный» — роман Аркадия и Бориса Стругацких 1972 года, опубликован в 1988—1989 годах.
Является одним из наиболее философских произведений авторов.

Авторы позаимствовали название произведения у картины Н. К. Рериха, по их словам, поразившей их «своей мрачной красотой и ощущением безнадежности, от нее исходившей». По той же причине правильное произношение названия - не «обречённый», а «обреченный».

Идея «Града» возникла в 1967 г. во время работы над «Сказкой о Тройке», хотя, как отмечает Борис Стругацкий, уже трудно установить, каким был первоначальный замысел, и он скорее всего был весьма непохож на окончательную версию.

Рабочие названия романа — «Новый Апокалипсис» и «Мой брат и я» (что свидетельствует о первоначальной автобиографичности задуманного произведения). Роман был написан в шесть заходов в течение двух с четвертью лет. Официальная дата его завершения — 27 мая 1972 года.

Однако публикация текста была осуществлена позже, что было связано с его политизированностью. Впервые главы из романа публикует журнал «Радуга» — с января по апрель 1987 г. Затем роман публикуется в журнале «Нева» — в сентябре-октябре 1988 г. и в феврале-марте 1989 г. В 1989 роман выходит отдельным изданием.

Как пишет Б. Стругацкий, задачей романа было показать, как «под давлением жизненных обстоятельств кардинально меняется мировоззрение молодого человека, как переходит он с позиций твердокаменного фанатика в состояние человека, словно бы повисшего в безвоздушном идеологическом пространстве, без какой-либо опоры под ногами».

Делам надо поклоняться, а не статуям. А может быть, даже и делам поклоняться не надо. Потому что каждый делает, что в его силах. Один — революцию, другой — свистульку. У меня, может, сил только на одну свистульку и хватает, так что же я — говно теперь?.. Есть я, нет меня, сражаюсь я, лежу на диване — никакой разницы. Ничего нельзя изменить, ничего нельзя исправить. Можно только устроиться — лучше или хуже. Все идет само по себе, а я здесь ни при чем. Вот оно — ваше понимание, и больше понимать мне нечего… Вы мне лучше скажите, что я с этим пониманием должен делать? На зиму его засолить или сейчас кушать?..

А идея храма, между прочим, хороша еще и тем, что умирать за нее
просто-таки противопоказано. За нее жить надо. Каждый день
жить, изо всех сил и на всю катушку...


…Почему мы должны идти вперед? – спрашивал Изя на Плантации, а черномазые девчонки, гладкие, титястые, сидели рядом и смирно слушали нас. Почему мы все-таки и несмотря ни на что должны идти вперед? – разглагольствовал Изя, рассеянно поглаживая ближайшую по атласному колену. А потому, что позади у нас – либо смерть, либо скука, которая тоже есть смерть. Неужели тебе мало этого простого рассуждения? Ведь мы же первые, понимаешь ты это? Ведь ни один человек еще не прошел этого мира из конца в конец: от джунглей и болот – до самого нуля… А может быть, вообще вся эта затея только для того и затеяна, чтобы нашелся такой человек?.. Чтобы прошел он от и до?..


Они здесь убивали друг друга в приступе неистовой ярости, как взбесившиеся хищники, как остервеневшие тарантулы, как обезумевшие от голода крысы. Как люди.


Приходя — не радуйся, уходя — не грусти.


Что за дикая идея — убеждать памятники, что они никому не нужны? Это же все равно, что убеждать людей, что они никому не нужны… Оно, может быть, так и есть, да кто в это поверит?..


Русский человек должен во что-то верить, понял, браток? Если ни во что не верить, ничего, кроме водки, не останется. Даже, чтобы бабу любить, нужно верить. В себя нужно верить, без веры, браток, и палку хорошую не бросишь...


А потом, заметьте, вполне довольных ведь не бывает. Это только вполне недовольные бывают.


Как известно, дураков — подавляющее большинство, а это значит, что всякому интересному событию свидетелем был, как правило, именно дурак. Зрю: миф есть описание действительного события в восприятии дурака и в обработке поэта. А?!


Лучше всего быть там, откуда некуда падать.


Если у еврея отнять веру в бога, а у русского - веру в доброго царя, они становятся способны черт знает на что...


Выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам; выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится - отказаться и от них.


Когда я приезжаю в чужую страну, я никогда не спрашиваю, хорошие там законы или плохие. Я спрашиваю только, исполняются ли они…


Право на власть имеет тот, кто имеет власть. А еще точнее, если угодно, — право на власть имеет тот, кто эту власть осуществляет. Умеешь подчинять — имеешь право на власть. Не умеешь — извини!..